Пусть будет хуже, но зато не по-советски / Об обратных переименованиях #1/2
Ещё из мифологии русофобии и антисоветизма
Псевдоисторическая истерика либералов, или системный пролог к новым трагедиям?
Историческая память и антисоветизм в России
Политико-историческая антисоветская и антикоммунистическая шизофрения всегда была одной из значащих примет ельцинской и ельциноидной России, однако сегодня этот процесс, вяло текущий в последние годы, обострился. ©По теме: О расстреле царской семьи
В том числе - в части апологии монархизма. Активизируется тема идентификации то ли царских, то ли - не царских, останков…
Режиссер Алексей Учитель заканчивает съёмки сериала «Матильда», где под сенью развесистой клюквы развёртывается «трогательный» роман будущего Николая II с балериной Матильдой Кшесинской… Участие России в Первой мировой войне пытаются представить не избиением русских в империалистической бойне, а патриотическим актом и свидетельством государственной мудрости царя…
И - так далее.
Ещё со времени Ходынской трагедии - когда в ходе коронационных торжеств погибли тысячи подданных царя, были задавлены женщины и дети - народ назвал Николая II «Кровавым». Его царствование оказалось запятнано кровью двух войн, абсолютно ненужных России… Он, самонадеянно считавший себя «хозяином земли Русской», ответственен и за Кровавое воскресенье 1905 года, за Ленский расстрел 1912 года, за подавление народных восстаний… Ответственен царь и за массовые смерти во время череды голодных лет в мирное время, когда умирали не только из-за недорода, но и из-за дороговизны хлеба… Фактически, о Николае можно и нужно говорить как о государственном преступнике, виновном в совершении ряда тягчайших преступлений перед Россией.
И этого, ненавидимого тогдашней народной массой, бездарного, бездушного и преступного правителя ныне облачают в белые ризы мученика, пренебрегая цифрами, фактами и правдой истории. Зато Ленина - вначале спасшего страну от судьбы сырьевой полуколонии Запада, а затем заложившего основы новой могучей России, подают как злого гения России. Причём особо усердствует здесь «общественное» (точнее - антиобщественное) Движение «Возвращение», образованное в декабре 2006 года по инициативе некого Юрия Бондаренко, позиционирующего себя как «публициста». Целью Движения заявлено «возвращение исторических названий улицам и городам России и, прежде всего, возвращение исконных названий улицам, на которых находятся действующие православные храмы», но метят «возвращенцы» в русскую историю и в историческую истину.
В принципе обратные переименования иногда возможны и уместны, однако «Движение» ставит себе, например, в заслугу возвращение «прославленного топонима» «Сенатская площадь». Эту площадь несколько поколений питерцев и ленинградцев знали как площадь Декабристов, и последний топоним - тоже ведь исторический, тоже прославленный, ибо сам топоним «Сенатская площадь» известен в истории именно потому, что 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь вышли восставшие декабристы. Именно подавление восстания декабристов законсервировало загнивающее уже самодержавие и закрыло путь России к ускоренному развитию. Советская власть оценила идеи и порыв первых русских революционеров, и вполне в соответствии с исторической логикой дала Сенатской площади новое название. При этом и старое наименование осталось в истории, ибо все советские школьники знали, что именно Сенатская площадь была центром восстания декабристов.
«Движение» же «Возвращение» подло попрало память о движении декабристов, вожди которого были казнены в кронверке Петропавловской крепости, а участники - интеллектуальный цвет русского дворянства, сосланы в Сибирь. Иными словами, у активистов «движения» «Возвращение» налицо куцее, псевдоисторическое, мироощущение и отсутствие патриотизма. Они, как минимум, исторически слепы и бестактны, и недаром среди наиболее активных членов «движения» так мало известных публичных фигур. Подобные Бондаренко «публицисты» в раже переименований не пощадили даже Пушкинскую улицу в Москве, а знакомый миллионам москвичей и гостей столицы проезд Художественного театра бездарно поименовали Камергерским переулком…
Некрасиво-с, вообще-то-с, господа-с…
Хотя, судя по всему, суть не только и столько в слепоте и бестактности, сколько во вполне очевидной линии вполне зловещих кругов на усиление начавшегося со второй половины 80-х годов ХХ века в России антисоветского и антикоммунистического шабаша. Под лозунгом «десталинизации» кому-то очень хочется развернуть во всю Камергерскую новую «охоту на ведьм», и не в память о декабристах целят в первую очередь «активисты» переименовательного «Движения», возвращая на карту Ленинграда «прославленный топоним», а в советскую историю… А залпы по советскому прошлому - это залпы по возможному светлому, а не трагическому будущему России.
«Движение» «Возвращение» заявляет, в частности, что нельзя-де, мириться с тем, что «восстающие из руин (ну-ну, - С.К.) святыни» находятся на улицах, носящих имя «ярого гонителя церкви» Ленина, и т.д. Однако «публицисты»-антикоммунисты тут просто лгут! Лгут, как лгут они и в сотнях статей в СМИ, в «многочисленных сюжетах на ТВ и радио». Да, Ленин был убеждённым противником религии и церкви как общественного института. Но гонителем церкви - как одной из реальностей духовной жизни общества, он, простите, господа-с, не был…
В СОЗДАВАЕМОМ Лениным советском социалистическом обществе культ Книги как источника знаний автоматически исключал примат любого религиозного культа, даром что слова «библиотека» и «Библия» имеют один и то же греческий корень («biblion» по-гречески и значит «книга»).
Ленин порвал с религией ещё в гимназические годы, а отношение его к любым религиям как вождя политической партии большевиков и как политического руководителя масс определялось знаменитой формулой: «Религия - опиум для народа».
После Октября принципиальное отношение Ленина-идеолога к проблеме не изменилось, но теперь он был главой государственной власти. А власть - если она не «от Бога», а от желания народа иметь свою власть, - обязана учитывать интересы всех законопослушных граждан.
Тех попов, которые становились информаторами и пособниками «белых», большевики расстреливали, но - не как «служителей культа», а как информаторов и пособников «белых».
Не более мягко относились они к «проповедникам слова Христова» типа попа-колчаковца Малюты из фельетона Ярослава Гашека «Дневник попа Малюты». Однако вот записка, которую Владимир Ильич адресовал 2 апреля 1919 года председателю Афанасьевского сельского Совета В. Бахвалову - представителю верующих граждан Ягановской волости Череповецкого уезда Череповецкой губернии, приехавшему в Москву хлопотать о завершении строительства храма, начатого в 1915 году: «Окончание постройки храма, конечно, разрешается; прошу зайти к наркому юстиции т. Курскому, с которым я только что созвонился, для инструкции» {В.И. Ленин, ПСС, т. 50, стр. 273}.
Идейная же линия Ленина оставалась, как сказано, неизменной. В марте 1922 года в третьем номере нового журнала «Под Знаменем Марксизма» Владимир Ильич опубликовал статью с вполне однозначным заголовком «О значении воинствующего материализма». Там он напоминал слова Иосифа Дицгена [«Дицгена-отца», (1828-1888)], немецкого рабочего, ставшего марксистом и соратником Маркса]…
Дицген писал, что профессора философии в современном обществе представляют из себя в большинстве случаев не что иное, как «дипломированных лакеев поповщины», и Ленин далее указывал, что «журнал, который хочет быть органом воинствующего материализма, должен быть боевым органом в смысле неуклонного разоблачения и преследования всех современных «дипломированных лакеев поповщины»…», а также «органом воинствующего атеизма». {В.И. Ленин. ПСС, т.45 , стр.24, 25}
Это было, конечно, директивой не для административных, а для идейных разоблачений и преследований, и статью Владимир Ильич публиковал не как председатель Совнаркома, а как воинствующий атеист, подписав её литературным псевдонимом «Н. Ленин».
А как глава государства он публично высказывался, например, на Первом Всероссийском съезде работниц, проходившем в ноябре 1920 года…
Съезд работниц, на котором выступает первое лицо государства, был для старой России событием невозможным. Невозможно это, к слову, и в нынешней буржуазной России. В России же Ленина съезд стал событием если и не рядовым, то и не сенсационным. Женщины съехались в Москву не засыпать Ленина цветами, а обсуждать свои проблемы.
Поэтому, выступая на женском съезде, Ленин основное внимание обращал, конечно, не на вопросы религии, начав речь со слов: «Не может быть социалистического переворота, если громадная часть трудящихся женщин не примет в нём участия». [В скобках замечу, что сегодня такое заявление может показаться тривиальным, однако тогда это было отнюдь не общим местом. Напомню, что в «просвещённой» Германии и в 30-е годы в ходу были популярны «три К»: «Kirche, Kinder, Küche» («Церковь, Дети, Кухня»)]… Впрочем, в идиотизируемой нынешней России женщинам прививают те же три идеала, боясь социальной активности женщин как чёрт ладана.
О религии же Лениным было сказано тогда так: «Бороться с религиозными предрассудками надо чрезвычайно осторожно; много вреда приносят те, кто вносят в эту борьбу оскорбление религиозного чувства. Нужно бороться путём пропаганды, путём просвещения… Самый глубокий источник религиозных предрассудков - это нищета и темнота; с этим злом мы и должны бороться…» {В.И. Ленин, ПСС, т. 37, стр. 187}
Тогда же было сказано и следующее: «Внося остроту в борьбу (антирелигиозную, - С.К.), мы можем озлобить массу; такая борьба укрепляет деление масс по принципу религии, наша же сила в единении…»
Это ведь надо помнить и сегодня, потому что любые антинародные режимы разжигают не только национальную, но и религиозную рознь, активно используя разделение масс по принципу религии в рамках общей установки: «Разделяй и властвуй!»
В декабре 1921 года на совещании беспартийных делегатов IX Всероссийского съезда Советов Ленин напомнил: «Вы знаете, что по нашей Конституции, по основному закону нашей республики, свобода духовная насчёт религии за каждым безусловно обеспечена». {В.И. Ленин, ПСС, т. 44, стр. 333}.
Но когда Оргбюро ЦК РКП(б) по просьбе Емельяна Ярославского запросило мнение членов Оргбюро о возможности оставления в партии лиц, участвующих в религиозных обрядах, Владимир Ильич 30 мая 1919 года ответил: «Я за исключение из партии участвующих в обрядах. Ленин» {В.И. Ленин, ПСС, т. 50, стр. 330}.
Любопытно при этом, что жёсткая позиция Ленина в деликатном вопросе со временем претерпела изменения в сторону… смягчения! 18 мая 1921 года пленум ЦК РКП(б) обсуждал вопрос о проведении мероприятий, касающихся религиозных отношений, и Ленин пишет в тот же день короткую записку с предложением о корректировке пункта 13-го программы РКП(б): «Поручить Ярославскому и Бухарину переделать в направлении таком, чтобы не выпячивать вопроса о борьбе с религией… и допустить с рядом особо ограничительных условий, оставление в партии верующих, но заведомо честных и преданных коммунистов.
Борьбу с религией поставить научнее…» {В.И. Ленин, ПСС, т. 54, стр. 440}
Мог ли лидер партии и страны одной рукой писать это, а другой рукой санкционировать «избиение духовенства»?
ОДНАКО далее речь - не о Ленине… Великое историческое значение Ленина для России в прошлом, настоящем и будущем - тема отдельного разговора, и я, написав о Ленине книгу объёмом в три миллиона печатных знаков (пока лишь готовящуюся к изданию) заявляю об этом со всей ответственностью. Но в реальном масштабе времени актуальным оказывается конкретный вопрос о конкретной исторической фигуре, на память о которой замахиваются активисты «Возвращения» - советском партийно-государственном деятеле и дипломате Петре Лазаревиче Войкове (1888-1927).
Биография Войкова достаточно известна, хотя ныне и перевирается даже в очевидных деталях. Так, например, о Войкове пишут, как о еврее, что неверно, да, впрочем, и несущественно. Утверждается также, что Войков вернулся из эмиграции в Россию вместе с Лениным в «пломбированном вагоне», в то время как Войков приехал со следующей партией политэмигрантов вместе с Мартовым и Луначарским.
В партию большевиков бывший меньшевик Войков вступил лишь в августе 1917 года, работал на Урале, в центральных внешнеторговых органах под руководством Леонида Красина… В последнем качестве он несколько раз упоминается в записках Ленина с не очень-то лестными деловыми оценками, и с 1922 года переходит на дипломатическую работу. В новой России имел место очевидный дефицит преданных Советской власти работников, хорошо знающих заграницу и языки, а Войков европейскую жизнь знал. С 8 ноября 1924 года он занимал пост полпреда СССР в Польше, и 7 июня 1927 года был смертельно ранен в Варшаве белоэмигрантом Ковердой. Показательно, что позднее - во время войны, Коверда сотрудничал с нацистами.
Прах Войкова был захоронен у Кремлёвской стены, где ныне и покоится. А имя его было дано ряду предприятий, улиц и населённых пунктов. В Москве есть станция метро «Войковская», о которой ещё будет сказано.
8 июня 1927 года - на следующий день после убийства Войкова, Сталин направил шифротелеграмму Молотову, начинавшуюся со слов: «Получил об убийстве Войкова монархистом. Чувствуется рука Англии. Хотят спровоцировать конфликт с Польшей. Хотят повторить Сараево или, по крайней мере, инцидент с Швейцарией в связи с убийством Воровского…». Заканчивалась же шифровка так: «Убийство Войкова даёт основание для полного разгрома монархистских и белогвардейских ячеек во всех частях СССР всеми революционными мерами. Этого требует от нас задача укрепления собственного тыла».
Сталин был точен - убийство Войкова стояло в одном ряду с убийством Вацлава Воровского (1871-1923), советского полпреда в Италии, убитого 10 мая 1923 года Конради во время Лозаннской конференции. Тогда задачей внешних антисоветчиков был срыв нормализации отношений СССР и Европы, а убийство Войкова произошло в атмосфере подготовки нового «крестового похода» против СССР, где Польше Пилсудского отводилась одна из главных ролей, а основные руководящие нити держала в руках Англия. Из переписки Сталина тех дней видно, что угроза интервенции очень беспокоила его, и основания к тому были - достаточно вспомнить нелегальную «эпопею» английского разведчика Сиднея Рейли, схваченного на территории СССР в сентябре 1925 года. Вот почему в ответ на убийство Войкова Сталин предложил «всех видных монархистов, сидящих у нас в тюрьме или в концентрационном лагере, немедля объявить заложниками» и «теперь же расстрелять пять или десять монархистов, объявив, что за каждую попытку покушения будут расстреливаться новые группы монархистов».
10 июня 1927 года «Правда» опубликовала сообщение Коллегии ОГПУ о том, что в заседании от 9 июня был вынесен приговор о высшей мере наказания для 20 монархистов (П.Д. Долгоруков; Г.Е. Эльвенгрен, Е.Н. Щегловитов, А.А. Попов-Каратов и др.). К слову, это был приговор, вынесенный в особом порядке - внесудебном, но это был не бессудный, как ныне утверждают, расстрел. Расстреляли тех, кто был повинен в конкретных преступлениях против Советской власти. А 5 ноября 1927 года Сталин, отвечая на вопросы иностранных рабочих делегаций о роли и месте ГПУ в Советском государстве, сказал: «…буржуа всех стран питают к ГПУ животную ненависть. Нет таких легенд, которые не сочиняли бы про ГПУ… Не так относятся к ГПУ рабочие…» А далее Сталин заявил, что в СССР не намерены повторять ошибки Парижских коммунаров, которые были мягки к версальцам. «А за свою мягкость, - напоминал Сталин, - они поплатились тем, что, когда Тьер вошёл в Париж, десятки тысяч рабочих были расстреляны версальцами».
Сталин также заявил: «Не думают ли товарищи, что русские буржуа и помещики менее кровожадны, чем версальцы во Франции? Мы знаем, во всяком случае, как они расправлялись с рабочими, когда занимали Сибирь, Украину, Северный Кавказ в союзе с французскими и английскими, японскими и американскими интервенционистами».
В отличие от деятелей «движения» «Возвращение» Сталин знал историю, и, в отличие от деятелей «движения» «Возвращение», Сталин был на стороне рабочих, а не буржуа.
А ТЕПЕРЬ вернёмся к Войкову…
Окончание
Псевдоисторическая истерика либералов, или системный пролог к новым трагедиям?
Историческая память и антисоветизм в России
Политико-историческая антисоветская и антикоммунистическая шизофрения всегда была одной из значащих примет ельцинской и ельциноидной России, однако сегодня этот процесс, вяло текущий в последние годы, обострился. ©По теме: О расстреле царской семьи
В том числе - в части апологии монархизма. Активизируется тема идентификации то ли царских, то ли - не царских, останков…
Режиссер Алексей Учитель заканчивает съёмки сериала «Матильда», где под сенью развесистой клюквы развёртывается «трогательный» роман будущего Николая II с балериной Матильдой Кшесинской… Участие России в Первой мировой войне пытаются представить не избиением русских в империалистической бойне, а патриотическим актом и свидетельством государственной мудрости царя…
И - так далее.
Ещё со времени Ходынской трагедии - когда в ходе коронационных торжеств погибли тысячи подданных царя, были задавлены женщины и дети - народ назвал Николая II «Кровавым». Его царствование оказалось запятнано кровью двух войн, абсолютно ненужных России… Он, самонадеянно считавший себя «хозяином земли Русской», ответственен и за Кровавое воскресенье 1905 года, за Ленский расстрел 1912 года, за подавление народных восстаний… Ответственен царь и за массовые смерти во время череды голодных лет в мирное время, когда умирали не только из-за недорода, но и из-за дороговизны хлеба… Фактически, о Николае можно и нужно говорить как о государственном преступнике, виновном в совершении ряда тягчайших преступлений перед Россией.
И этого, ненавидимого тогдашней народной массой, бездарного, бездушного и преступного правителя ныне облачают в белые ризы мученика, пренебрегая цифрами, фактами и правдой истории. Зато Ленина - вначале спасшего страну от судьбы сырьевой полуколонии Запада, а затем заложившего основы новой могучей России, подают как злого гения России. Причём особо усердствует здесь «общественное» (точнее - антиобщественное) Движение «Возвращение», образованное в декабре 2006 года по инициативе некого Юрия Бондаренко, позиционирующего себя как «публициста». Целью Движения заявлено «возвращение исторических названий улицам и городам России и, прежде всего, возвращение исконных названий улицам, на которых находятся действующие православные храмы», но метят «возвращенцы» в русскую историю и в историческую истину.
В принципе обратные переименования иногда возможны и уместны, однако «Движение» ставит себе, например, в заслугу возвращение «прославленного топонима» «Сенатская площадь». Эту площадь несколько поколений питерцев и ленинградцев знали как площадь Декабристов, и последний топоним - тоже ведь исторический, тоже прославленный, ибо сам топоним «Сенатская площадь» известен в истории именно потому, что 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь вышли восставшие декабристы. Именно подавление восстания декабристов законсервировало загнивающее уже самодержавие и закрыло путь России к ускоренному развитию. Советская власть оценила идеи и порыв первых русских революционеров, и вполне в соответствии с исторической логикой дала Сенатской площади новое название. При этом и старое наименование осталось в истории, ибо все советские школьники знали, что именно Сенатская площадь была центром восстания декабристов.
«Движение» же «Возвращение» подло попрало память о движении декабристов, вожди которого были казнены в кронверке Петропавловской крепости, а участники - интеллектуальный цвет русского дворянства, сосланы в Сибирь. Иными словами, у активистов «движения» «Возвращение» налицо куцее, псевдоисторическое, мироощущение и отсутствие патриотизма. Они, как минимум, исторически слепы и бестактны, и недаром среди наиболее активных членов «движения» так мало известных публичных фигур. Подобные Бондаренко «публицисты» в раже переименований не пощадили даже Пушкинскую улицу в Москве, а знакомый миллионам москвичей и гостей столицы проезд Художественного театра бездарно поименовали Камергерским переулком…
Некрасиво-с, вообще-то-с, господа-с…
Хотя, судя по всему, суть не только и столько в слепоте и бестактности, сколько во вполне очевидной линии вполне зловещих кругов на усиление начавшегося со второй половины 80-х годов ХХ века в России антисоветского и антикоммунистического шабаша. Под лозунгом «десталинизации» кому-то очень хочется развернуть во всю Камергерскую новую «охоту на ведьм», и не в память о декабристах целят в первую очередь «активисты» переименовательного «Движения», возвращая на карту Ленинграда «прославленный топоним», а в советскую историю… А залпы по советскому прошлому - это залпы по возможному светлому, а не трагическому будущему России.
«Движение» «Возвращение» заявляет, в частности, что нельзя-де, мириться с тем, что «восстающие из руин (ну-ну, - С.К.) святыни» находятся на улицах, носящих имя «ярого гонителя церкви» Ленина, и т.д. Однако «публицисты»-антикоммунисты тут просто лгут! Лгут, как лгут они и в сотнях статей в СМИ, в «многочисленных сюжетах на ТВ и радио». Да, Ленин был убеждённым противником религии и церкви как общественного института. Но гонителем церкви - как одной из реальностей духовной жизни общества, он, простите, господа-с, не был…
В СОЗДАВАЕМОМ Лениным советском социалистическом обществе культ Книги как источника знаний автоматически исключал примат любого религиозного культа, даром что слова «библиотека» и «Библия» имеют один и то же греческий корень («biblion» по-гречески и значит «книга»).
Ленин порвал с религией ещё в гимназические годы, а отношение его к любым религиям как вождя политической партии большевиков и как политического руководителя масс определялось знаменитой формулой: «Религия - опиум для народа».
После Октября принципиальное отношение Ленина-идеолога к проблеме не изменилось, но теперь он был главой государственной власти. А власть - если она не «от Бога», а от желания народа иметь свою власть, - обязана учитывать интересы всех законопослушных граждан.
Тех попов, которые становились информаторами и пособниками «белых», большевики расстреливали, но - не как «служителей культа», а как информаторов и пособников «белых».
Не более мягко относились они к «проповедникам слова Христова» типа попа-колчаковца Малюты из фельетона Ярослава Гашека «Дневник попа Малюты». Однако вот записка, которую Владимир Ильич адресовал 2 апреля 1919 года председателю Афанасьевского сельского Совета В. Бахвалову - представителю верующих граждан Ягановской волости Череповецкого уезда Череповецкой губернии, приехавшему в Москву хлопотать о завершении строительства храма, начатого в 1915 году: «Окончание постройки храма, конечно, разрешается; прошу зайти к наркому юстиции т. Курскому, с которым я только что созвонился, для инструкции» {В.И. Ленин, ПСС, т. 50, стр. 273}.
Идейная же линия Ленина оставалась, как сказано, неизменной. В марте 1922 года в третьем номере нового журнала «Под Знаменем Марксизма» Владимир Ильич опубликовал статью с вполне однозначным заголовком «О значении воинствующего материализма». Там он напоминал слова Иосифа Дицгена [«Дицгена-отца», (1828-1888)], немецкого рабочего, ставшего марксистом и соратником Маркса]…
Дицген писал, что профессора философии в современном обществе представляют из себя в большинстве случаев не что иное, как «дипломированных лакеев поповщины», и Ленин далее указывал, что «журнал, который хочет быть органом воинствующего материализма, должен быть боевым органом в смысле неуклонного разоблачения и преследования всех современных «дипломированных лакеев поповщины»…», а также «органом воинствующего атеизма». {В.И. Ленин. ПСС, т.45 , стр.24, 25}
Это было, конечно, директивой не для административных, а для идейных разоблачений и преследований, и статью Владимир Ильич публиковал не как председатель Совнаркома, а как воинствующий атеист, подписав её литературным псевдонимом «Н. Ленин».
А как глава государства он публично высказывался, например, на Первом Всероссийском съезде работниц, проходившем в ноябре 1920 года…
Съезд работниц, на котором выступает первое лицо государства, был для старой России событием невозможным. Невозможно это, к слову, и в нынешней буржуазной России. В России же Ленина съезд стал событием если и не рядовым, то и не сенсационным. Женщины съехались в Москву не засыпать Ленина цветами, а обсуждать свои проблемы.
Поэтому, выступая на женском съезде, Ленин основное внимание обращал, конечно, не на вопросы религии, начав речь со слов: «Не может быть социалистического переворота, если громадная часть трудящихся женщин не примет в нём участия». [В скобках замечу, что сегодня такое заявление может показаться тривиальным, однако тогда это было отнюдь не общим местом. Напомню, что в «просвещённой» Германии и в 30-е годы в ходу были популярны «три К»: «Kirche, Kinder, Küche» («Церковь, Дети, Кухня»)]… Впрочем, в идиотизируемой нынешней России женщинам прививают те же три идеала, боясь социальной активности женщин как чёрт ладана.
О религии же Лениным было сказано тогда так: «Бороться с религиозными предрассудками надо чрезвычайно осторожно; много вреда приносят те, кто вносят в эту борьбу оскорбление религиозного чувства. Нужно бороться путём пропаганды, путём просвещения… Самый глубокий источник религиозных предрассудков - это нищета и темнота; с этим злом мы и должны бороться…» {В.И. Ленин, ПСС, т. 37, стр. 187}
Тогда же было сказано и следующее: «Внося остроту в борьбу (антирелигиозную, - С.К.), мы можем озлобить массу; такая борьба укрепляет деление масс по принципу религии, наша же сила в единении…»
Это ведь надо помнить и сегодня, потому что любые антинародные режимы разжигают не только национальную, но и религиозную рознь, активно используя разделение масс по принципу религии в рамках общей установки: «Разделяй и властвуй!»
В декабре 1921 года на совещании беспартийных делегатов IX Всероссийского съезда Советов Ленин напомнил: «Вы знаете, что по нашей Конституции, по основному закону нашей республики, свобода духовная насчёт религии за каждым безусловно обеспечена». {В.И. Ленин, ПСС, т. 44, стр. 333}.
Но когда Оргбюро ЦК РКП(б) по просьбе Емельяна Ярославского запросило мнение членов Оргбюро о возможности оставления в партии лиц, участвующих в религиозных обрядах, Владимир Ильич 30 мая 1919 года ответил: «Я за исключение из партии участвующих в обрядах. Ленин» {В.И. Ленин, ПСС, т. 50, стр. 330}.
Любопытно при этом, что жёсткая позиция Ленина в деликатном вопросе со временем претерпела изменения в сторону… смягчения! 18 мая 1921 года пленум ЦК РКП(б) обсуждал вопрос о проведении мероприятий, касающихся религиозных отношений, и Ленин пишет в тот же день короткую записку с предложением о корректировке пункта 13-го программы РКП(б): «Поручить Ярославскому и Бухарину переделать в направлении таком, чтобы не выпячивать вопроса о борьбе с религией… и допустить с рядом особо ограничительных условий, оставление в партии верующих, но заведомо честных и преданных коммунистов.
Борьбу с религией поставить научнее…» {В.И. Ленин, ПСС, т. 54, стр. 440}
Мог ли лидер партии и страны одной рукой писать это, а другой рукой санкционировать «избиение духовенства»?
ОДНАКО далее речь - не о Ленине… Великое историческое значение Ленина для России в прошлом, настоящем и будущем - тема отдельного разговора, и я, написав о Ленине книгу объёмом в три миллиона печатных знаков (пока лишь готовящуюся к изданию) заявляю об этом со всей ответственностью. Но в реальном масштабе времени актуальным оказывается конкретный вопрос о конкретной исторической фигуре, на память о которой замахиваются активисты «Возвращения» - советском партийно-государственном деятеле и дипломате Петре Лазаревиче Войкове (1888-1927).
Биография Войкова достаточно известна, хотя ныне и перевирается даже в очевидных деталях. Так, например, о Войкове пишут, как о еврее, что неверно, да, впрочем, и несущественно. Утверждается также, что Войков вернулся из эмиграции в Россию вместе с Лениным в «пломбированном вагоне», в то время как Войков приехал со следующей партией политэмигрантов вместе с Мартовым и Луначарским.
В партию большевиков бывший меньшевик Войков вступил лишь в августе 1917 года, работал на Урале, в центральных внешнеторговых органах под руководством Леонида Красина… В последнем качестве он несколько раз упоминается в записках Ленина с не очень-то лестными деловыми оценками, и с 1922 года переходит на дипломатическую работу. В новой России имел место очевидный дефицит преданных Советской власти работников, хорошо знающих заграницу и языки, а Войков европейскую жизнь знал. С 8 ноября 1924 года он занимал пост полпреда СССР в Польше, и 7 июня 1927 года был смертельно ранен в Варшаве белоэмигрантом Ковердой. Показательно, что позднее - во время войны, Коверда сотрудничал с нацистами.
Прах Войкова был захоронен у Кремлёвской стены, где ныне и покоится. А имя его было дано ряду предприятий, улиц и населённых пунктов. В Москве есть станция метро «Войковская», о которой ещё будет сказано.
8 июня 1927 года - на следующий день после убийства Войкова, Сталин направил шифротелеграмму Молотову, начинавшуюся со слов: «Получил об убийстве Войкова монархистом. Чувствуется рука Англии. Хотят спровоцировать конфликт с Польшей. Хотят повторить Сараево или, по крайней мере, инцидент с Швейцарией в связи с убийством Воровского…». Заканчивалась же шифровка так: «Убийство Войкова даёт основание для полного разгрома монархистских и белогвардейских ячеек во всех частях СССР всеми революционными мерами. Этого требует от нас задача укрепления собственного тыла».
Сталин был точен - убийство Войкова стояло в одном ряду с убийством Вацлава Воровского (1871-1923), советского полпреда в Италии, убитого 10 мая 1923 года Конради во время Лозаннской конференции. Тогда задачей внешних антисоветчиков был срыв нормализации отношений СССР и Европы, а убийство Войкова произошло в атмосфере подготовки нового «крестового похода» против СССР, где Польше Пилсудского отводилась одна из главных ролей, а основные руководящие нити держала в руках Англия. Из переписки Сталина тех дней видно, что угроза интервенции очень беспокоила его, и основания к тому были - достаточно вспомнить нелегальную «эпопею» английского разведчика Сиднея Рейли, схваченного на территории СССР в сентябре 1925 года. Вот почему в ответ на убийство Войкова Сталин предложил «всех видных монархистов, сидящих у нас в тюрьме или в концентрационном лагере, немедля объявить заложниками» и «теперь же расстрелять пять или десять монархистов, объявив, что за каждую попытку покушения будут расстреливаться новые группы монархистов».
10 июня 1927 года «Правда» опубликовала сообщение Коллегии ОГПУ о том, что в заседании от 9 июня был вынесен приговор о высшей мере наказания для 20 монархистов (П.Д. Долгоруков; Г.Е. Эльвенгрен, Е.Н. Щегловитов, А.А. Попов-Каратов и др.). К слову, это был приговор, вынесенный в особом порядке - внесудебном, но это был не бессудный, как ныне утверждают, расстрел. Расстреляли тех, кто был повинен в конкретных преступлениях против Советской власти. А 5 ноября 1927 года Сталин, отвечая на вопросы иностранных рабочих делегаций о роли и месте ГПУ в Советском государстве, сказал: «…буржуа всех стран питают к ГПУ животную ненависть. Нет таких легенд, которые не сочиняли бы про ГПУ… Не так относятся к ГПУ рабочие…» А далее Сталин заявил, что в СССР не намерены повторять ошибки Парижских коммунаров, которые были мягки к версальцам. «А за свою мягкость, - напоминал Сталин, - они поплатились тем, что, когда Тьер вошёл в Париж, десятки тысяч рабочих были расстреляны версальцами».
Сталин также заявил: «Не думают ли товарищи, что русские буржуа и помещики менее кровожадны, чем версальцы во Франции? Мы знаем, во всяком случае, как они расправлялись с рабочими, когда занимали Сибирь, Украину, Северный Кавказ в союзе с французскими и английскими, японскими и американскими интервенционистами».
В отличие от деятелей «движения» «Возвращение» Сталин знал историю, и, в отличие от деятелей «движения» «Возвращение», Сталин был на стороне рабочих, а не буржуа.
А ТЕПЕРЬ вернёмся к Войкову…
Окончание