О «ста тысячах расстрелянных заключенных» в 1941-м

[mamlas]

Указал awas1952Расстрелы заключенных: правда и вымысел

В первые дни после нападения фашистской Германии на СССР на территории Западной Украины ввиду стремительного продвижения немецких войск, действия в советском тылу диверсионных групп и отрядов украинских националистов сложилась крайне тяжелая обстановка. В тот период в ряде тюрем была расстреляна часть заключенных. И хотя данный факт никогда не отрицался, конкретные сведения и документы об этих событиях оставались долгое время засекреченными. ©Это позволило украинским националистам создать свою версию событий. Например, небезызвестный читателям «2000» Д. И. Кулиняк утверждает следующее: «Додамо до цього ще десять вiдсоткiв всього населення Захiдної України, репресованого з вересня 1939-го до липня 1941-го. Сотня тисяч закатованих в захiдноукраїнських тюрмах влiтку 41-го при поспiшному вiдступi Червоної Армiї на схiд. Вважаю, що всi цi цифри переконливiшi за будь-які коментарi» («Пора покидати окопи», «2000», № 40 от 5 октября 2007 г.).

При этом известно, что часть заключенных тогда же была отпущена на свободу, а основная масса - эвакуирована на восток. Получается, что к 22 июня 1941 г. в тюрьмах Западной Украины должно было находиться более 250 тысяч человек. Но дело в том, что на этой территории их столько быть не могло. На середину января 1941 г. общее количество заключенных во всех тюрьмах СССР составляло 487 739 человек. С началом весны проводилась плановая разгрузка тюрем отправкой заключенных по лагерям и колониям: если на середину марта их было 437 492 чел., то на середину мая оставалось лишь 332 936 чел. (В. Н. Земсков, «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)». Социологические исследования. 1991 г., № 6, с.14). И это во всех тюрьмах на огромном пространстве от Бреста до Сахалина, от Мурманска до Кушки. Предполагать, что более 3/4 общего числа заключенных советских тюрем содержались на территории Западной Украины, нет никаких оснований.

Кроме этого, на сегодня существует и специальное исследование, посвященное судьбам заключенных тюрем Западной Украины и Белоруссии: «Эвакуация тюрем» Александра Гурьянова и Александра Кокурина (http://www.hro.org/editions/karta/nr6/evaku.htm).

А. Гурьянов - известный российский правозащитник, активист польской секции Общества «Мемориал». За свои работы о Катыни награжден Польским орденом.

А. Кокурин - сотрудник Государственного архива РФ, соавтор фундаментального труда «ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918 - 1960», выпущенного под редакцией академика А. Н. Яковлева в 2000 г. Международным фондом «Демократия». В 1989 - 1991 гг. А. Кокурину довелось готовить ответы на запросы органов КГБ и прокуратуры Волынской, Львовской и Ровенской областей Украины, а также Гродненской и Минской областей Белоруссии по фактам массовых расстрелов заключенных в тюрьмах НКВД указанных областей в период эвакуации их летом 1941 г. (к этому моменту мы еще вернемся. - Авт.).

По данным исследователей, самый ранний документ НКВД о порядке эвакуации заключенных - это докладная записка от 4 июля 1941 г. замнаркома внутренних дел СССР Чернышова и начальника тюремного управления НКВД Никольского на имя Берии, в которой предлагалось решать вопросы разгрузки тюрем в следующем порядке:

«1. Вывозу в тыл подлежат только подследственные заключенные, в отношении которых дальнейшее следствие необходимо для раскрытия диверсионных, шпионских и террористических организаций и агентуры врага.

2. Женщин с детьми при них, беременных и несовершеннолетних, за исключением диверсантов, шпионов, бандитов и т. п. особо опасных, - освобождать.

3. Всех осужденных по указам Президиума Верховного Совета СССР от 26. 6, 10. 8 и 28.12 - 1940 г. и 9.4 с. г., а также тех осужденных за бытовые, служебные и другие маловажные преступления или подследственных по делам о таких преступлениях, которые не являются социально опасными, использовать организованно на работах оборонного характера по указанию военного командования, с досрочным освобождением в момент эвакуации охраны тюрьмы.

4. Ко всем остальным заключенным /в том числе дезертирам/ применять ВМН - расстрел. (ГАРФ, Ф. 9413, оп. 1, д. 21, л. л. 66 - 67. )».

Но к моменту появления этого документа практически вся Литва, Западная Украина и Западная Белоруссия уже были заняты немцами. «Таким образом, - отмечают авторы исследования, - мы не знаем ни одного директивного документа о порядке эвакуации тюрем с этих территорий, в ряде случаев сопровождавшейся физической ликвидацией заключенных». Данный факт опровергает утверждения о том, что уничтожение заключенных западноукраинских тюрем являлось заранее спланированной акцией.

Чтобы представить обстановку, в которой проводилась эвакуация заключенных с территории западных областей, приведем выдержки из ряда документов, представленных в рассматриваемом материале:

«[...] В первый же день военных действий полк приступил к эвакуации тюрем западных областей Украины пешим порядком до г. Львова [...] 22 июня 1941 г. Перемышленская тюрьма, охраняемая взводом полка, и казармы взвода, находящиеся в 200 метрах от тюрьмы, подверглись внезапной артиллерийской и воздушной бомбардировке. Здание тюрьмы было частично разрушено, з/к подняли бунт и пытались вырваться из-под охраны караула. Энергичными действиями караула и подоспевшими бойцами взвода бунт был подавлен и з/к были размещены в неразрушенные камеры [...] Первая партия з/к была отправлена поездом в тюремном вагоне во Львов. Вторая партия в составе 800 з/к под конвоем в составе 14 чел., начальник конвоя сержант Кривошеев, была выведена пешим порядком в направлении Самбор [...] При подходе колонны з/к к Нижанковицам она была атакована немецким отрядом мотоциклистов, конвой был вынужден принять бой. Оставив з/к на произвол, конвой залег и открыл ружейный огонь и огонь 2-х ручных пулеметов, бой продолжался около часа. Противник, оставив несколько подбитых мотоциклов и около десятка трупов, скрылся. За время боя з/к разбежались, попытки конвоя собрать з/к ни к чему не привели [...] - (РГВА, Ф. 40631, oп. 1, д. 9, л. л. 27 - 29)»,

«[...] Львовская область - из тюрем Львовской области убыло по 1-й категории (расстреляно. - Авт.) 2464 человека, освобождено 808 заключенных, вывезено перебежчиков 201 и оставлено в тюрьмах 1546, причем в тюрьме № 1- 366 человек, в тюрьме № 2 - 66 чел. и в тюрьме № 4 -114 чел. заключенных. Главным образом обвиняемые за бытовые преступления. В ночь с 23 на 24 июня с/г по приказу Штаба г. Львова весь личный состав тюрьмы совместно с конвойной ротой, несшей наружную охрану тюрьмы, покинули город и через 4 часа возвратились обратно. За время отсутствия охраны сбежало из тюрьмы № 1 около 300 заключенных, в основном уголовный элемент. [...] На тюрьму г. Золочев было совершено несколько налетов оуновской банды. Личным составом эти банды были отбиты. [...] Из тюрьмы гор. Коломыя заключенные в количестве 453 человека были эвакуированы 1. VII.с. г. эшелоном по ж. д. в направлении ст. Жмеринка. [...] По пути следования 8. VII. с.г. в 23 часа ночи /в районе Жмеринки/ на эшелон заключенных напала вражеская авиация [...] В результате бомбежки [...] 290 заключенных разбежались, 5 з/к было убито и 6 ранено. Принятыми мерами на второй день было собрано 150 заключенных, следственных и осужденных по бытовым статьям, которых оперуполномоченный т. Тверитинов с 15-ю надзирателями повел пешим ходом дальше и, дойдя до гор. Винницы, поскольку тюрьма г. Винницы была уже эвакуирована, кормить з/к было нечем, всех заключенных своим решением освободил [...] - (ГАРФ, Ф. 9413, оп. 1, д. 23, л. л. 147 - 153)».

«[...] 22, 23 и 24 июня г. Луцк находился под интенсивной бомбардировкой авиации пр-ка, в результате тюрьма была разрушена, большая часть з/к во время бомбардировки была убита, караул, охраняющий тюрьму, до момента создавшейся угрозы захвата пp-ком г. Луцк продолжал нести службу[...] Младший сержант командир отделения Муталибов Гебюк Куханович 22.6.41 г., будучи начальником караула по охране Луцкой тюрьмы, проявил инициативу, стойкость и выдержку. При налете фашистской авиации на тюрьму часть корпуса была разбита. Воспользовавшись этим, заключенные пытались совершить побег. Одновременно тов. Муталибов смело отразил нападение вражеских лазутчиков из «пятой колонны», пытавшихся проникнуть в тюрьму для содействия побегу заключенных [...] Красноармеец Терентьев Алексей Сергеевич 24.6.41 г., будучи в карауле по охране тюрьмы № 1 в г. Львове, проявил мужество и самоотверженность [...] В результате обстрела тюрьмы бандитскими группами в тюрьме создалась паника, надзирательский состав тюрьмы сбежал. В тюрьме остался один тов. Терентьев, который, отражая нападающих, продолжал выполнять задачу охраны и обороны тюрьмы до подхода подкрепления [...] Попытки побега заключенных через взломанные ими двери камер были предотвращены [...] - (РГВА, Ф. 40631, oп. 1, д. 45, л. л. 79 - 83)».

«[...] 26.6.41 с 10.00, по распоряжению Зам. Наркома Внутренних [Дел] Союза генерал-лейтенанта тов. Масленникова, все части внутренних войск НКВД Львовского гарнизона, в том числе и 233 полк, вошли в подчинение начальника Пограничных Войск НКВД УССР генерал-майора тов. Хоменко [...] Полку поставлены следующие задачи: 1. Обеспечить наблюдение за подступами к городу в Яновском направлении. 2. Обеспечить порядок в городе путем высылки патрулей. 3. Отражение нападения на тюрьмы и ведение круглосуточной борьбы с вооруженными контрреволюционными очагами, обстреливающими проходящие войска Красной Армии из окон чердаков, костелов. [...] В ночь с 27 на 28.6.41 [...] полк вошел в состав резерва 6 корпуса РККА и занимал оборону на Сев. Зап. окраине Львова до 15.00 29.6.41. В связи с общим отходом войск фронта по приказанию Штаба 6 Армии весь наличный состав полка (один батальон), в течение дня 29.6.41 и до 2.00 30.6.41 прикрывал отход частей РККА, занимая оборону на восточной окраине города Львова у кирпичного завода и после отхода всех частей, в 2.00 30.6.41 полк отошел по маршруту Сихув - Бубрка - Рогатин - Козова - Тарнополь, под непосредственным воздействием авиации противника [...] - (РГВА, Ф. 40631, oп. 1, д. 2, л. л. 46 - 53)».

Тем не менее даже в такой обстановке руководство НКВД прилагало максимальные усилия для эвакуации заключенных из зоны боевых действий. Однако в ряде случаев, когда эвакуация становилась невозможной, принимались решения о расстреле осужденных за контрреволюционные преступления. Из приведенных в статье документов следует, что случаев расстрела в Украине было значительно больше, чем в Белоруссии. Авторы материала указывают: «Согласно таблице - справке о количестве заключенных, выбывших в ходе эвакуации (по учтенным данным на 22 января 1942 г.), подписанной зам. начальника 1-го отдела Тюремного управления НКВД СССР Волхонским, расстреляно в тюрьмах: в УССР - 8789 и в БССР - 530 человек; убито при попытке побега: в УССР - 48 человек (в строке БССР - прочерк); расстреляно конвоем в пути при подавлении бунта и сопротивления: в УССР - 123 человека (в строке БССР - прочерк); незаконно расстреляно конвоем в пути: в УССР - 55 и в БССР - 714 человек. (ГАРФ, Ф. 9413, оп. 1, д. 21, л. 229)».

Эти факты и были использованы украинскими националистами в своей пропаганде. Правда, делается это довольно своеобразным способом, - Д. И. Кулиняк, например, просто увеличил число расстрелянных заключенных в 11 раз (более чем на порядок!). Да и не один он - таких сотни, если не тысячи. Поражает безграничный цинизм этих людей, пытающихся на человеческих трагедиях заработать себе политический капитал, таким грязным способом демонизировать советскую власть и найти оправдание сотрудничеству с германскими нацистами.

Несмотря на стремление А. Гурьянова и А. Кокурина к объективному рассмотрению проблемы, им не удалось полностью избежать тенденциозности при анализе документов. Так, исследователи считают, что главная цель физического уничтожения части заключенных «состояла прежде всего в том, чтобы не оставить противнику живых свидетелей преступной практики НКВД как в довоенное время, так и в дни войны. Во многих местах эта цель достигалась уничтожением заключенных - главным образом подследственных и осужденных по «контрреволюционным» статьям».

К сожалению, авторы не поясняют, как с помощью нескольких тысяч трупов можно было скрыть «преступную практику НКВД». Это при том, что одновременно тысячи заключенных - живых свидетелей (!) просто распускались по домам. А ведь причина таких действий НКВД совершенно очевидна - по возможности сократить социальную базу и контингент возможных пособников оккупантов. К тому же в работе «Эвакуация тюрем» Гурьянов и Кокурин приводят документы, подтверждающие тот факт, что такие действия предпринимались лишь в крайних случаях: «... 20. VII. с. г. в г. Умани по распоряжению Военного прокурора фронта и Зам. Народного Комиссара Государственной Безопасности УССР - Майора Госбезопасности т. Ткаченко расстреляно и закопано 767 заключенных, осужденных и следственных по к-р статьям. Расстрел указанного контингента был вызван сложившейся обстановкой на фронте, т. к. прорвавшийся противник находился в 20 - 30 км. от гор. Умани. [...] (ГАРФ, Ф. 9413, оп. 1, д. 9, л. 165 - 166)».

В начале этой статьи отмечалось, что большинство материалов и документов, приведенных в исследовании А. Гурьянова и А. Кокурина, содержащих объективные данные о количестве заключенных, расстрелянных в тюрьмах на территории Западной Украины в июне - июле 1941 года, были доступны руководителям и активу западноукраинских областей начиная еще с 1991 года. Однако и сегодня украинской общественности, большинству граждан страны они неизвестны. Взамен навязывается лживая националистическая пропаганда о «ста тысячах расстрелянных заключенных».

Сергей МАКОГОН
Данная статья вышла в выпуске №13 (408) 28 марта - 3 апреля 2008 г.
awas1952 пишет: - Добавлю к статье: по нескольким виденным мною сообщениям, до издания цитируемого в этой статье распоряжения от 1941-07-04 начальники эвакуируемых мест лишения свободы руководствовались неписаным правилом - при невозможности эвакуации освобождать всех осуждённых на срок до пяти лет включительно и пребывающих под следствием по обвинениям, предусматривающим такое наказание, а остальных расстреливать. Что же касается неоднократно упомянутой там 1-й категории, то к ней относились обвинения, предусматривающие возможность применения смертной казни (2-ю категорию составляли все остальные обвинения), так что в профессиональном жаргоне сотрудников НКВД 1-я категория означала и само применение смертной казни.