Почему народ отказался от социализма, или общество, готовое к Перестройке
«Те, кто
обрушили Советский Союз, послали в наше
общество, которое почему-то к этому было готово, два главных мессиджа»
Конечно, эти мэссиджи, как сказано в Сути времени, представляли собой широкомасштабную, беспрецедентную по масштабу и накалу информационную войну. Но как в принципе можно переубедить людей, многие из которых помнят Великую Отечественную, и еще большее количество помнит послевоенный период восстановления народного хозяйства и его блестящие результаты; людей, которые помнят полет Гагарина и великие стройки? Они же все видели своими глазами! Или знали обо всем от своих же родителей, друзей, родственников, знакомых. Как можно убедить людей проклясть и разрушить свою страну, в которой они сыты, одеты, гарантированно обеспечены жильем, работой, образованием и медицинской помощью, и при этом уровень жизни постоянно рос? Как можно заставить людей уверовать в пагубность коммунистических идеалов всего за три-четыре года, когда им семьдесят лет объясняли, что социализм - это благо, а капитализм - зло, семьдесят лет учили этому в школах и институтах, снимали вроде бы правильные фильмы, писали правильные книжки?
На первый взгляд кажется совершенно непостижимым. Однако если посмотреть более внимательно на историю СССР, то становится очевидным, что Перестройка возникла отнюдь не на пустом месте, и общество действительно «к этому было готово».
Не затрагивая внешний фактор, который, конечно же, сыграл очень большую роль, остановимся на внутреннем - это наличие сильного, хотя и не всегда явного, сопротивления делу строительства социализма внутри страны. Конкретно в руководстве партии большевиков это сопротивление в явном виде существовало с первых лет Советской власти (Троцкий&Co, чуть позже Бухарин&Co). О многом говорит даже первый состав Политбюро: Ленин, Сталин, Троцкий, Крестинский, Каменев. В 1921 вместо Крестинского стал Зиновьев, а в 1924 вместо Ленина стал Бухарин. Речь, конечно, не о том, что Троцкий, Крестинский, Каменев, Зиновьев и Бухарин всегда и по всем вопросам хором голосовали против Ленина и Сталина (например, Бухарин поддержал Сталина против Троцкого и т.д.), но борьба с ними шла постоянно и, как правило, носила очень острый характер.
При ближайшем рассмотрении становится понятно, что по существу это были силы, во многом аналогичные перестроечным по своей направленности (либерализация экономики, частная инициатива, с одной стороны - террор, с другой - ослабление роли партии), философии (тезис Троцкого о принципиальной невозможности победы социализма в СССР во вражеском окружении), идеологии («обогащайтесь!» - лозунг Бухарина), социальным корням (опора на собственника, а не на пролетариат, прежде всего, на кулачество как на мелкобуржуазный элемент) и даже по своей тактике (сотрудничество с иностранными разведками, опора на Запад в борьбе против сталинского курса, террористические акты в СССР). Те цели, к которым стремились эти силы уже тогда, Перестройка осуществила позже, на новом этапе развития. В свое время был такой лозунг «Перестройка - продолжение дела революции», на деле же все строго наоборот: «Перестройка - продолжение дела контрреволюции».
Наиболее активно и последовательно с внутренним врагом боролись в 30-е годы - т.н. сталинские репрессии. Что характерно, именно это разоблачали в первую очередь, начиная с Хрущева, притом, что сам Хрущев был их активнейшим участником. Именно с разоблачения сталинских репрессий в Перестройку начинались все разговоры о недостатках советского строя и социализма вообще. Именно программой «десталинизации» ее сторонники и противники обычно называют известную программу г-на М. Федотова «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима», конечная политическая цель которой состоит в признании вины СССР за развязывание 2-й мировой войны со всеми отсюда вытекающими последствиями. Последнее, кстати, крайне показательно и многое увязывает воедино.
Возникает естественный вопрос: как такие силы могли существовать в Советском Союзе, да еще и в руководстве страны? Ответ, в общем, достаточно очевиден: эти силы имели свои опорные социальные базы: мелкобуржуазные элементы и, прежде всего, кулачество. Организационно с НЭПом и кулачеством было покончено уже к середине 1930-х годов. Нанеся этот удар по социальной базе, удалось покончить и с открытой политической оппозицией к 1937…38 гг. Здесь, конечно, имел огромное значение еще и фактор приближающейся войны, но без предшествующих социальных преобразований едва ли удалось бы разгромить политических противников.
До самой смерти Сталина, чей авторитет неизмеримо вырос после Победы, открытых противников в политическом руководстве не было. И вдруг - доклад Хрущева на XX съезде! Просто по факту это означало, что у Хрущева была группа поддержки в ЦК, были близкие по духу люди в самой партии, были определенные настроения в народе - ведь народ фактически промолчал. Приняли ли Хрущева в народе? Конечно, нет. Он не выдерживал сравнения со Сталиным; над Хрущевым всегда смеялись и его в народе недолюбливали. Но ведь не скинули! Напротив, через год была разгромлена «антипартийная группа», пытавшаяся снять Хрущева. И опять никто не вышел на баррикады! А ведь Молотова, Кагановича, Маленкова в народе и в партии знали прекрасно, и видели, чего хотят они, и что вытворяет этот развенчатель культа личности.
На чем же все-таки сыграл Хрущев? Во-первых, после колоссального напряжения индустриализации, войны и восстановления народного хозяйства желание передышки было у всех - и на верху, и в народе. Во-вторых, было ясно, что взят курс на либерализацию политического курса, прежде всего, на ослабление ответственности на всех уровнях, что для очень многих было большим соблазном. Возвращаясь к метафоре С.Е. Кургиняна, первый шаг к продаже первородства за чечевичную похлебку был сделан именно тогда. Был взят курс не на дальнейшую борьбу за дело построения социализма, требующую напряжения и усилий, а на замедление этой борьбы, которая обернулась постепенной остановкой и поворотом назад во время Перестройки. В-третьих, в народе все-таки была вера в советское правительство. И, наконец, самое главное: разгромив кулаков и нэпманов, не удалось искоренить частнособственническую психологию и потребительские инстинкты. В 1930-х годах все это было лишено структуры и загнано в подполье, но оно продолжало дышать, и ждало удобного часа, чтобы вырваться наружу. И Хрущев это осуществил.
Вот несколько цитат из книги Ф.И. Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым».
«У нас в 20-е годы был тончайший слой партийного руководства, а в этом тончайшем слое все время были трещины: то правые, то национализм, то рабочая оппозиция… Как выдержал Ленин, можно поражаться. Ленин умер, они все остались, и Сталину пришлось очень туго. Одно из доказательств этому - Хрущев. Он попал из правых, а выдавал себя за сталинца, за ленинца: «Батько Сталин! Мы готовы жизнь отдать за тебя, всех уничтожим!» А как только ослаб обруч, в нем заговорило…»
«А Хрущев не один был. Их были сотни, тысячи, иначе один бы он ничего не сделал бы. Просто он сыграл на настроениях народа и отвечал этим настроениям, а куда это привело?»
«Он (Хрущев) сколотил себе группу. Потому что все хотели передышки, полегче пожить. А по-сталински - надо было дальше держать крепко руль»
«У Хрущева была социальная почва более крепкая, потому что мещанство везде было. А он на мещан ориентировался, Хрущев, не интересуясь идеями»
«Хрущев прошел, потому что у нас много было хрущевцев. Была крепкая рука у Сталина, крепкая рука, вот был Сталин, и все равнялись на крепкую руку. Как только ослабла рука, запели своим голосом»
«А Хрущев противопоставил - вот при Сталине вам было тяжело, а теперь будет легче. Это подкупало»
«Хрущев пообещал более спокойную, более легкую жизнь наверху, и сразу многие за это ухватились. И внизу пообещал. Это очень нравилось, но это был обман»
«И Хрущев был не случаен. Страна крестьянская, правый уклон силен. И где гарантия, что эти не возьмут верх? Вполне вероятно, что в ближайшее время к власти придут антисталинцы, скорей всего, бухаринцы» (1973-74 гг.)
«Очень много было людей, которые на словах кричали «ура!», за партию и за Сталина, а на деле колебались. Яркий пример тому Хрущев, который в свое время был троцкистом…»
«Почему у нас такое положение? Какая причина? Один Хрущев виноват? Так его легко было вышибить. А кругом Хрущевы сидят, только они помалкивают, а теперь они поняли… Пожить все хотят - законное требование, но, если мы теперь направим на это наше внимание, люди, которые считают себя сознательными коммунистами, то мы поплывем по буржуазному полю на помощь Хрущеву»
«Хрущев сыграл на обывателе, на мещанине - побольше товаров, похуже да подешевле! Домов настроили с низкими потолками, скопировали за границей у капиталистов, но те-то заинтересованы лишь бы как-нибудь впихнуть побольше рабочих!»
«А все-таки пропустили такого, как Хрущев, на самую верхушку. Многим это нравится сейчас, в этом-то и опасность большая, что некоторые поддерживают социализм, а в душе у них другое, в душе они не верят»
«Это обывательская душа, мелкобуржуазная, хрущевская - она живет»
«Хрущевщина повторилась в период Брежнева. Это да. Это говорит о том, что у нас много гнилых мест, и в самой партии много еще отсталости, темноты, недоученности»
Таким образом, т.н. хрущевская оттепель ознаменовала резкое ослабление борьбы с внутренним врагом на верху и политическую и моральную поддержку мещанства, потребительства и собственничества в обществе. Если Кургинян называет то, что происходит сейчас Перестройкой-2, то хрущевский период можно смело назвать Перестройкой-0.
В идеологическом, моральном и политическом плане XX съезд сильно ударил по авторитету партии, и, как следствие, зашевелились силы, контрреволюционные по своей сути. Именно после XX съезда по признанию Яковлева, главного идеолога Перестройки, он и его немногочисленные тогда единомышленники начали вырабатывать концепцию, сводившуюся примерно к следующему: ударить Лениным по Сталину, а затем нравственным социализмом по Лепнину и социализму вообще.
Народ, всегда веривший своим руководителям, впервые по-настоящему усомнился в компартии, по крайней мере, в ее руководстве. Ленин говорил, что партия большевиков - единственная, кто говорит правду, и потому ей верят. Как только большевики станут врать, они перестанут отличаться в глазах народа от остальных. Здесь следует подчеркнуть, что хотя широкие слои и поддались на предложение Хрущева о «передышке» и «более спокойной жизни», и, тем не менее, коренным интересам большинства трудящихся в СССР отвечала именно сталинская политика, суровая, но понятная и справедливая. Народ был готов принять прежний сталинский курс, но не был готов навязать его власти.
Порядок в стране, неизбежность наказания воров и вредителей, уверенность в правоте своего дела, в своем первородстве, гордость за свою Родину без каких-либо оговорок, ощущение последовательности и твердости руководства - все это было востребованным в народе и, быть может, в меньшей степени, но тоже востребованным во власти. Однако в самой природе человека есть и хищническое, эгоистическое, собственническое, и есть человеческое. Хрущевым были созданы условия для того, чтобы возобладало первое.
Власть начинала барствовать - этим разлагали. Перестали сажать и расстреливать тех, кто этого заслуживал - народ это видел. Не осудили XX съезд - народ этого ждал. Брежневское молчание относительно XX съезда нанесло еще один серьезнейший удар по вере людей в социализм и КПСС, еще сильнее толкнуло их в сторону частной жизни и мелкобуржуазных ценностей. Идеологию строительства социализма подменили идеологией «спокойной жизни» - и народ, в конце концов, это принял.
В результате уже в 70-х полная профанация ряда организационных форм партийной и советской жизни. Открытое стремление к накопительству и, по существу, стяжательству. Постепенно меняются, а точнее, мутируют нравственные ориентиры, ценностные установки. В народе широко расходятся уморительные шутки типа «Я не из тех, кто в 41-м под танки бросался». Идеал обеспеченного буржуазного быта все сильнее проникает в сознание граждан.
Идеи построения социализма перестают волновать граждан, перестают быть для них важнейшим делом, для многих попросту утрачивают смысл. Насыщенные коммунистическими лозунгами речи на партийных собраниях и на митингах, приуроченных к памятной дате или пуску нового объекта, приобретают характер лишенного содержания, бессмысленного обряда, заскорузлого ритуала, тарабарщины; их содержание перестает волновать слушателей, отвечать их интересам.
Достижения в социальной сфере (жилье, образование, медицина, санатории, отдых, копеечные путевки) воспринимаются как само собой разумеющееся, а не как достижения социалистического советского строя, оплаченные потом и кровью отцов и дедов. Возникает новая бытовая идеология «государство мне должно, а я никому ничего не должен». Все сильнее растет потребность в материальных приобретениях. Дача, курорт, машина, одежда (желательно, конечно же, заграничная), карьера становятся жизненным ориентиром для всё большего числа граждан. Усиливаются коррупционная составляющая в производственных отношениях, воровство, стремление к «левым» заработкам, с другой стороны - пьянство, прогулы, халатность.
С точки зрения марксизма-ленинизма, его идеологии, экономики и философии, в хрущевско-брежневскую эпоху был допущен ряд серьезных ошибок, если не сказать, сознательный отход от ленинской политики. Это, прежде всего, отсутствие вменяемых каких-либо действий, направленных на уничтожение классов, товарно-денежных отношений и частной собственности. Именно это было первейшими задачами социалистического строительства, именно это не было сделано.
Что же было сделано вместо этого? Из Программы партии был вообще исключен пункт об уничтожении классов. Было объявлено общенародное государство вместо диктатуры пролетариата, что недопустимо в период борьбы с империализмом, ибо устойчивы только диктатура буржуазии или диктатура пролетариата, а все остальное - переходные формы, рано или поздно ведущие к одной из двух диктатур. Была провозглашена концепция "мирного сосуществования", по существу, отодвинувшая на второй план борьбу с империализмом, что прямо противоречит условию построения коммунизма. Внедрялся хозрасчет, имеющий в своей основе погоню за прибылью. Не были реформированы колхозы, реализующие кооперативный тип хозяйствования, что с одной стороны замедляло темпы развития сельского хозяйства, с другой - сохраняло двоякую форму собственности. Усиливалось материальное стимулирование вместо действий по ликвидации денег. И вместе с тем, проводилась невнятная политика по оплате труда, в результате чего инженеры стали получать меньше рабочих.
Технический момент - неизбежность коррупции во власти без строго контроля и регулярных чисток. Собственник и коррупционер в СССР идейно вместе, ибо их общий враг - социализм. Именно в брежневский период выдвигаются Горбачев и Яковлев, несмотря на многочисленные сигналы, поступавшие в ЦК КПСС, о сотрудничестве Яковлева с иностранными разведками (об впоследствии рассказывал генерал-лейтенант КГБ Дроздов; спас тогда Яковлева Суслов). И в Перестройку контрреволюционные силы уже опираются даже не отдельные социальные слои. После трех-четырех лет пропагандисткой работы, поставленной очень грамотно и с чудовищным размахом, они опираются на большинство населения страны.
Итак, мэсседжи упали на густо унавоженную почву. Они отвечали интересам граждан, жаждущих шмоток и красивой жизни, и сгнившей верхушки, которая желала «монетизировать» свое властное положение, и которую теперь его уже поддержали широкие слои населения, пораженные вирусом собственнической и потребительской философии.
PS. С точки зрения марксизма есть два важнейших фактора, препятствовавших делу социализма в России.
Первое. Пролетарская революция произошла в аграрной стране. Рабочий класс был крайне малочисленным. А ведь именно пролетариат, а не крестьянство являются опорой и движущей силой социалистических преобразований. Это вытекает из характера этих социальных групп: пролетариат - наемный рабочий, не имеющий собственности, крестьянин - собственник, и собственническая психология, надежда выбраться в кулаки есть всегда. Сегодня, кстати, ряды пролетариата пополнились когнитариатом - интеллигенция оказалась на точно таком же положении, как и рабочие, а с распространением наукоемкого производства, она лишилась своей исключительности в виду относительной массовости высшего образования. Но изначальные стартовые условия социализма в СССР отразились на всем ходе борьбы. Собственнические крестьянские настроения оставались очень сильны, проникали в город, сливались с мещанством. Они сдерживались при Сталине и были выпущены Хрущевым.
Второе. Социалистическое государство развивалось во враждебном окружении. Ярко это проявилось в 2-й мировой войне, во многом затеянной именно для уничтожения социализма. После образования соцлагеря империалистические державы, используя все ресурсы подконтрольных им стран, душили левые силы у себя и бросали огромные ресурсы на борьбу с СССР, который в свою очередь охранял от агрессии Запада государства, перешедшие под покровительство Москвы, вкладывая в развитие этих стран колоссальные средства. Шла гонка вооружений, требующая большого напряжения сил советского народа, Западом велась подрывная идеологическая и иная работа против СССР. И это в итоге сыграло свою пагубную роль.
В общефилософском плане можно подытожить этот разговор следующим. По факту стало очевидным, что в XX веке еще не назрели объективные предпосылки для окончательной победы социализма в мировом масштабе. Созрела ситуация для победы социалистической революции в СССР, а затем для возникновения социалистического лагеря. Несмотря на поражение социализма в СССР, в восточной Европе, и еще в ряде стран, остаются социалистическими сверхмощный Китай, ставший под руководством компартии «мировой фабрикой», сильный Вьетнам, последовательно социалистическая КНДР, Куба, которая находится под самым носом у США, упорно не сдается Белоруссия, опять ставшая крепостью, форпостом России на западном направлении. Развитие, и об этом сказано во всех учебниках исторического материализма, об этом будет сказано в 20-х выпусках Сути времени, не бывает поступательным, движение сопряжено с остановками и отступлениями, но суммарная тенденция движения есть прогресс!
Конечно, эти мэссиджи, как сказано в Сути времени, представляли собой широкомасштабную, беспрецедентную по масштабу и накалу информационную войну. Но как в принципе можно переубедить людей, многие из которых помнят Великую Отечественную, и еще большее количество помнит послевоенный период восстановления народного хозяйства и его блестящие результаты; людей, которые помнят полет Гагарина и великие стройки? Они же все видели своими глазами! Или знали обо всем от своих же родителей, друзей, родственников, знакомых. Как можно убедить людей проклясть и разрушить свою страну, в которой они сыты, одеты, гарантированно обеспечены жильем, работой, образованием и медицинской помощью, и при этом уровень жизни постоянно рос? Как можно заставить людей уверовать в пагубность коммунистических идеалов всего за три-четыре года, когда им семьдесят лет объясняли, что социализм - это благо, а капитализм - зло, семьдесят лет учили этому в школах и институтах, снимали вроде бы правильные фильмы, писали правильные книжки?
На первый взгляд кажется совершенно непостижимым. Однако если посмотреть более внимательно на историю СССР, то становится очевидным, что Перестройка возникла отнюдь не на пустом месте, и общество действительно «к этому было готово».
Не затрагивая внешний фактор, который, конечно же, сыграл очень большую роль, остановимся на внутреннем - это наличие сильного, хотя и не всегда явного, сопротивления делу строительства социализма внутри страны. Конкретно в руководстве партии большевиков это сопротивление в явном виде существовало с первых лет Советской власти (Троцкий&Co, чуть позже Бухарин&Co). О многом говорит даже первый состав Политбюро: Ленин, Сталин, Троцкий, Крестинский, Каменев. В 1921 вместо Крестинского стал Зиновьев, а в 1924 вместо Ленина стал Бухарин. Речь, конечно, не о том, что Троцкий, Крестинский, Каменев, Зиновьев и Бухарин всегда и по всем вопросам хором голосовали против Ленина и Сталина (например, Бухарин поддержал Сталина против Троцкого и т.д.), но борьба с ними шла постоянно и, как правило, носила очень острый характер.
При ближайшем рассмотрении становится понятно, что по существу это были силы, во многом аналогичные перестроечным по своей направленности (либерализация экономики, частная инициатива, с одной стороны - террор, с другой - ослабление роли партии), философии (тезис Троцкого о принципиальной невозможности победы социализма в СССР во вражеском окружении), идеологии («обогащайтесь!» - лозунг Бухарина), социальным корням (опора на собственника, а не на пролетариат, прежде всего, на кулачество как на мелкобуржуазный элемент) и даже по своей тактике (сотрудничество с иностранными разведками, опора на Запад в борьбе против сталинского курса, террористические акты в СССР). Те цели, к которым стремились эти силы уже тогда, Перестройка осуществила позже, на новом этапе развития. В свое время был такой лозунг «Перестройка - продолжение дела революции», на деле же все строго наоборот: «Перестройка - продолжение дела контрреволюции».
Наиболее активно и последовательно с внутренним врагом боролись в 30-е годы - т.н. сталинские репрессии. Что характерно, именно это разоблачали в первую очередь, начиная с Хрущева, притом, что сам Хрущев был их активнейшим участником. Именно с разоблачения сталинских репрессий в Перестройку начинались все разговоры о недостатках советского строя и социализма вообще. Именно программой «десталинизации» ее сторонники и противники обычно называют известную программу г-на М. Федотова «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима», конечная политическая цель которой состоит в признании вины СССР за развязывание 2-й мировой войны со всеми отсюда вытекающими последствиями. Последнее, кстати, крайне показательно и многое увязывает воедино.
Возникает естественный вопрос: как такие силы могли существовать в Советском Союзе, да еще и в руководстве страны? Ответ, в общем, достаточно очевиден: эти силы имели свои опорные социальные базы: мелкобуржуазные элементы и, прежде всего, кулачество. Организационно с НЭПом и кулачеством было покончено уже к середине 1930-х годов. Нанеся этот удар по социальной базе, удалось покончить и с открытой политической оппозицией к 1937…38 гг. Здесь, конечно, имел огромное значение еще и фактор приближающейся войны, но без предшествующих социальных преобразований едва ли удалось бы разгромить политических противников.
До самой смерти Сталина, чей авторитет неизмеримо вырос после Победы, открытых противников в политическом руководстве не было. И вдруг - доклад Хрущева на XX съезде! Просто по факту это означало, что у Хрущева была группа поддержки в ЦК, были близкие по духу люди в самой партии, были определенные настроения в народе - ведь народ фактически промолчал. Приняли ли Хрущева в народе? Конечно, нет. Он не выдерживал сравнения со Сталиным; над Хрущевым всегда смеялись и его в народе недолюбливали. Но ведь не скинули! Напротив, через год была разгромлена «антипартийная группа», пытавшаяся снять Хрущева. И опять никто не вышел на баррикады! А ведь Молотова, Кагановича, Маленкова в народе и в партии знали прекрасно, и видели, чего хотят они, и что вытворяет этот развенчатель культа личности.
На чем же все-таки сыграл Хрущев? Во-первых, после колоссального напряжения индустриализации, войны и восстановления народного хозяйства желание передышки было у всех - и на верху, и в народе. Во-вторых, было ясно, что взят курс на либерализацию политического курса, прежде всего, на ослабление ответственности на всех уровнях, что для очень многих было большим соблазном. Возвращаясь к метафоре С.Е. Кургиняна, первый шаг к продаже первородства за чечевичную похлебку был сделан именно тогда. Был взят курс не на дальнейшую борьбу за дело построения социализма, требующую напряжения и усилий, а на замедление этой борьбы, которая обернулась постепенной остановкой и поворотом назад во время Перестройки. В-третьих, в народе все-таки была вера в советское правительство. И, наконец, самое главное: разгромив кулаков и нэпманов, не удалось искоренить частнособственническую психологию и потребительские инстинкты. В 1930-х годах все это было лишено структуры и загнано в подполье, но оно продолжало дышать, и ждало удобного часа, чтобы вырваться наружу. И Хрущев это осуществил.
Вот несколько цитат из книги Ф.И. Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым».
«У нас в 20-е годы был тончайший слой партийного руководства, а в этом тончайшем слое все время были трещины: то правые, то национализм, то рабочая оппозиция… Как выдержал Ленин, можно поражаться. Ленин умер, они все остались, и Сталину пришлось очень туго. Одно из доказательств этому - Хрущев. Он попал из правых, а выдавал себя за сталинца, за ленинца: «Батько Сталин! Мы готовы жизнь отдать за тебя, всех уничтожим!» А как только ослаб обруч, в нем заговорило…»
«А Хрущев не один был. Их были сотни, тысячи, иначе один бы он ничего не сделал бы. Просто он сыграл на настроениях народа и отвечал этим настроениям, а куда это привело?»
«Он (Хрущев) сколотил себе группу. Потому что все хотели передышки, полегче пожить. А по-сталински - надо было дальше держать крепко руль»
«У Хрущева была социальная почва более крепкая, потому что мещанство везде было. А он на мещан ориентировался, Хрущев, не интересуясь идеями»
«Хрущев прошел, потому что у нас много было хрущевцев. Была крепкая рука у Сталина, крепкая рука, вот был Сталин, и все равнялись на крепкую руку. Как только ослабла рука, запели своим голосом»
«А Хрущев противопоставил - вот при Сталине вам было тяжело, а теперь будет легче. Это подкупало»
«Хрущев пообещал более спокойную, более легкую жизнь наверху, и сразу многие за это ухватились. И внизу пообещал. Это очень нравилось, но это был обман»
«И Хрущев был не случаен. Страна крестьянская, правый уклон силен. И где гарантия, что эти не возьмут верх? Вполне вероятно, что в ближайшее время к власти придут антисталинцы, скорей всего, бухаринцы» (1973-74 гг.)
«Очень много было людей, которые на словах кричали «ура!», за партию и за Сталина, а на деле колебались. Яркий пример тому Хрущев, который в свое время был троцкистом…»
«Почему у нас такое положение? Какая причина? Один Хрущев виноват? Так его легко было вышибить. А кругом Хрущевы сидят, только они помалкивают, а теперь они поняли… Пожить все хотят - законное требование, но, если мы теперь направим на это наше внимание, люди, которые считают себя сознательными коммунистами, то мы поплывем по буржуазному полю на помощь Хрущеву»
«Хрущев сыграл на обывателе, на мещанине - побольше товаров, похуже да подешевле! Домов настроили с низкими потолками, скопировали за границей у капиталистов, но те-то заинтересованы лишь бы как-нибудь впихнуть побольше рабочих!»
«А все-таки пропустили такого, как Хрущев, на самую верхушку. Многим это нравится сейчас, в этом-то и опасность большая, что некоторые поддерживают социализм, а в душе у них другое, в душе они не верят»
«Это обывательская душа, мелкобуржуазная, хрущевская - она живет»
«Хрущевщина повторилась в период Брежнева. Это да. Это говорит о том, что у нас много гнилых мест, и в самой партии много еще отсталости, темноты, недоученности»
Таким образом, т.н. хрущевская оттепель ознаменовала резкое ослабление борьбы с внутренним врагом на верху и политическую и моральную поддержку мещанства, потребительства и собственничества в обществе. Если Кургинян называет то, что происходит сейчас Перестройкой-2, то хрущевский период можно смело назвать Перестройкой-0.
В идеологическом, моральном и политическом плане XX съезд сильно ударил по авторитету партии, и, как следствие, зашевелились силы, контрреволюционные по своей сути. Именно после XX съезда по признанию Яковлева, главного идеолога Перестройки, он и его немногочисленные тогда единомышленники начали вырабатывать концепцию, сводившуюся примерно к следующему: ударить Лениным по Сталину, а затем нравственным социализмом по Лепнину и социализму вообще.
Народ, всегда веривший своим руководителям, впервые по-настоящему усомнился в компартии, по крайней мере, в ее руководстве. Ленин говорил, что партия большевиков - единственная, кто говорит правду, и потому ей верят. Как только большевики станут врать, они перестанут отличаться в глазах народа от остальных. Здесь следует подчеркнуть, что хотя широкие слои и поддались на предложение Хрущева о «передышке» и «более спокойной жизни», и, тем не менее, коренным интересам большинства трудящихся в СССР отвечала именно сталинская политика, суровая, но понятная и справедливая. Народ был готов принять прежний сталинский курс, но не был готов навязать его власти.
Порядок в стране, неизбежность наказания воров и вредителей, уверенность в правоте своего дела, в своем первородстве, гордость за свою Родину без каких-либо оговорок, ощущение последовательности и твердости руководства - все это было востребованным в народе и, быть может, в меньшей степени, но тоже востребованным во власти. Однако в самой природе человека есть и хищническое, эгоистическое, собственническое, и есть человеческое. Хрущевым были созданы условия для того, чтобы возобладало первое.
Власть начинала барствовать - этим разлагали. Перестали сажать и расстреливать тех, кто этого заслуживал - народ это видел. Не осудили XX съезд - народ этого ждал. Брежневское молчание относительно XX съезда нанесло еще один серьезнейший удар по вере людей в социализм и КПСС, еще сильнее толкнуло их в сторону частной жизни и мелкобуржуазных ценностей. Идеологию строительства социализма подменили идеологией «спокойной жизни» - и народ, в конце концов, это принял.
В результате уже в 70-х полная профанация ряда организационных форм партийной и советской жизни. Открытое стремление к накопительству и, по существу, стяжательству. Постепенно меняются, а точнее, мутируют нравственные ориентиры, ценностные установки. В народе широко расходятся уморительные шутки типа «Я не из тех, кто в 41-м под танки бросался». Идеал обеспеченного буржуазного быта все сильнее проникает в сознание граждан.
Идеи построения социализма перестают волновать граждан, перестают быть для них важнейшим делом, для многих попросту утрачивают смысл. Насыщенные коммунистическими лозунгами речи на партийных собраниях и на митингах, приуроченных к памятной дате или пуску нового объекта, приобретают характер лишенного содержания, бессмысленного обряда, заскорузлого ритуала, тарабарщины; их содержание перестает волновать слушателей, отвечать их интересам.
Достижения в социальной сфере (жилье, образование, медицина, санатории, отдых, копеечные путевки) воспринимаются как само собой разумеющееся, а не как достижения социалистического советского строя, оплаченные потом и кровью отцов и дедов. Возникает новая бытовая идеология «государство мне должно, а я никому ничего не должен». Все сильнее растет потребность в материальных приобретениях. Дача, курорт, машина, одежда (желательно, конечно же, заграничная), карьера становятся жизненным ориентиром для всё большего числа граждан. Усиливаются коррупционная составляющая в производственных отношениях, воровство, стремление к «левым» заработкам, с другой стороны - пьянство, прогулы, халатность.
С точки зрения марксизма-ленинизма, его идеологии, экономики и философии, в хрущевско-брежневскую эпоху был допущен ряд серьезных ошибок, если не сказать, сознательный отход от ленинской политики. Это, прежде всего, отсутствие вменяемых каких-либо действий, направленных на уничтожение классов, товарно-денежных отношений и частной собственности. Именно это было первейшими задачами социалистического строительства, именно это не было сделано.
Что же было сделано вместо этого? Из Программы партии был вообще исключен пункт об уничтожении классов. Было объявлено общенародное государство вместо диктатуры пролетариата, что недопустимо в период борьбы с империализмом, ибо устойчивы только диктатура буржуазии или диктатура пролетариата, а все остальное - переходные формы, рано или поздно ведущие к одной из двух диктатур. Была провозглашена концепция "мирного сосуществования", по существу, отодвинувшая на второй план борьбу с империализмом, что прямо противоречит условию построения коммунизма. Внедрялся хозрасчет, имеющий в своей основе погоню за прибылью. Не были реформированы колхозы, реализующие кооперативный тип хозяйствования, что с одной стороны замедляло темпы развития сельского хозяйства, с другой - сохраняло двоякую форму собственности. Усиливалось материальное стимулирование вместо действий по ликвидации денег. И вместе с тем, проводилась невнятная политика по оплате труда, в результате чего инженеры стали получать меньше рабочих.
Технический момент - неизбежность коррупции во власти без строго контроля и регулярных чисток. Собственник и коррупционер в СССР идейно вместе, ибо их общий враг - социализм. Именно в брежневский период выдвигаются Горбачев и Яковлев, несмотря на многочисленные сигналы, поступавшие в ЦК КПСС, о сотрудничестве Яковлева с иностранными разведками (об впоследствии рассказывал генерал-лейтенант КГБ Дроздов; спас тогда Яковлева Суслов). И в Перестройку контрреволюционные силы уже опираются даже не отдельные социальные слои. После трех-четырех лет пропагандисткой работы, поставленной очень грамотно и с чудовищным размахом, они опираются на большинство населения страны.
Итак, мэсседжи упали на густо унавоженную почву. Они отвечали интересам граждан, жаждущих шмоток и красивой жизни, и сгнившей верхушки, которая желала «монетизировать» свое властное положение, и которую теперь его уже поддержали широкие слои населения, пораженные вирусом собственнической и потребительской философии.
PS. С точки зрения марксизма есть два важнейших фактора, препятствовавших делу социализма в России.
Первое. Пролетарская революция произошла в аграрной стране. Рабочий класс был крайне малочисленным. А ведь именно пролетариат, а не крестьянство являются опорой и движущей силой социалистических преобразований. Это вытекает из характера этих социальных групп: пролетариат - наемный рабочий, не имеющий собственности, крестьянин - собственник, и собственническая психология, надежда выбраться в кулаки есть всегда. Сегодня, кстати, ряды пролетариата пополнились когнитариатом - интеллигенция оказалась на точно таком же положении, как и рабочие, а с распространением наукоемкого производства, она лишилась своей исключительности в виду относительной массовости высшего образования. Но изначальные стартовые условия социализма в СССР отразились на всем ходе борьбы. Собственнические крестьянские настроения оставались очень сильны, проникали в город, сливались с мещанством. Они сдерживались при Сталине и были выпущены Хрущевым.
Второе. Социалистическое государство развивалось во враждебном окружении. Ярко это проявилось в 2-й мировой войне, во многом затеянной именно для уничтожения социализма. После образования соцлагеря империалистические державы, используя все ресурсы подконтрольных им стран, душили левые силы у себя и бросали огромные ресурсы на борьбу с СССР, который в свою очередь охранял от агрессии Запада государства, перешедшие под покровительство Москвы, вкладывая в развитие этих стран колоссальные средства. Шла гонка вооружений, требующая большого напряжения сил советского народа, Западом велась подрывная идеологическая и иная работа против СССР. И это в итоге сыграло свою пагубную роль.
В общефилософском плане можно подытожить этот разговор следующим. По факту стало очевидным, что в XX веке еще не назрели объективные предпосылки для окончательной победы социализма в мировом масштабе. Созрела ситуация для победы социалистической революции в СССР, а затем для возникновения социалистического лагеря. Несмотря на поражение социализма в СССР, в восточной Европе, и еще в ряде стран, остаются социалистическими сверхмощный Китай, ставший под руководством компартии «мировой фабрикой», сильный Вьетнам, последовательно социалистическая КНДР, Куба, которая находится под самым носом у США, упорно не сдается Белоруссия, опять ставшая крепостью, форпостом России на западном направлении. Развитие, и об этом сказано во всех учебниках исторического материализма, об этом будет сказано в 20-х выпусках Сути времени, не бывает поступательным, движение сопряжено с остановками и отступлениями, но суммарная тенденция движения есть прогресс!