Диссидент тюремный vs диссидент играющий
Читаем РБК: китайский диссидент предложил разделить страну на части.
Китайский писатель-эмигрант Ляо И-у, проведший многие годы в тюрьме на родине, заявил, что его стране было бы лучше, если бы она распалась на части.
«Эта страна - я не люблю ее. Это диктатура, которая обошлась со мной дурно. Не хочу возвращаться в нее даже в своих снах».
Вспомнив, что демографические потери русского народа в результате распада СССР составили, по экспертным оценкам, около 20 млн человек, можно предположить, что Ляо И-у решил таким гуманным образом решить проблему перенаселения в Китае. Ну и попутно отомстить за невинно пострадавшего себя.
Я же отсидел в тюрьме! Так пусть за мою сломанную жизнь ответит ещё миллиард человек! - нормальная такая диссидентская логика.
Это даже не «ветхий человек» (око за око, зуб за зуб), а что-то похлеще: око за миллиард очей. Китаец-диссидент мстителен по-ветхозаветному, но с коэффициентом в 10000000.
Ничего не напоминает? Перед нами - типичный (можно сказать, классический) образчик диссидентства XX века, в полном соответствии с позднесоветским анекдотом о том, как диссидент пишет объявление о пропаже собаки: «Пропала собака, сука, б...дь, как я ненавижу эту страну!» Налицо крайне серьёзное отношение к своим страданиями и к ненавидимой родной стране.
Но к чему мы вновь разбираем этот хрестоматийный пример?
Для того, чтобы сравнить данный классический тип с диссидентством современного разлива. Ведь на дворе, как-никак, XXI век.
Итак, - перед нами публикация новосибирских СМИ под названием «Адский экстремист»: неодиссидент Михаил Вербицкий даёт интервью в Новосибирском Академгородке:
- Как вы относитесь к теме регионализации политики, сепаратистским настроениям? Насколько, на ваш взгляд, серьёзны разговоры об отделении Сибири от России?
- Я целиком и полностью за такой расклад. Россия просто неуправляема, поэтому она вечно в судорогах пребывает. Здесь ничего не работает, а порвётся на кусочки - и будет хорошо. Мы - бедная страна, а так хотя бы Сибирь будет богата.
Если внимательно прочитать интервью, становится очевидно: в словах Вербицкого совсем нет боли за себя, а также нет (вроде бы обязательной для диссидента) неутолимой жажды мщения.
Здесь - логика трёхлетнего ребенка, которому страшно интересно сломать большую и сложную вещь. Сопутствующие издержки представляются, наверное, кучей разбросанных оловянных солдатиков и горой разноцветных кубиков на месте надоевших игрушечных домиков. Всё - весело, ярко и увлекательно.
Ну а если что-то пойдёт не так весело - можно уехать заграницу, хотя и не очень хочется: ведь там Вербицкого «заставят преподавать».
Так вирус классического диссидентства - угрюмый и серьёзный - мутирует в среде сытеньких и весёленьких представителей «креативного класса». При этом и эгоцентричность, и разрушительность его сохраняются полностью.
Продолжаем внимательно следить за либеральной прессой.