Недетская журналистика
На днях на новосибирском новостном портале Сиб.фм была опубликована статья «Детские страшилки». В довольно объемной по меркам портала публикации журналистка Татьяна Штабель обсуждает идею внедрения в России ювенальной юстиции (ЮЮ), а также рассказывает о деятельности «Родительского всероссийского сопротивления» («РВС») - организации, активно противостоящей введению элементов ЮЮ в законодательство нашей страны.
Статья обращает на себя внимание по нескольким причинам. Во-первых, не так много новосибирских изданий вообще пишет на тему ЮЮ. Во-вторых, в ней приводятся весьма нетривиальные статистические данные, которые обязательно нужно обсудить. И, наконец, в статье есть нечто помимо ее непосредственного содержания: она интересна еще и как некий феномен, как нечто, отразившее в себе определенные тенденции, развивающиеся как в информационном пространстве, так и в общественной жизни. Все перечисленное делает ее заслуживающей развернутого комментария.
Начнем с части, касающейся «РВС». Вот как автор, Татьяна Штабель, характеризует организацию:
«Для тех, кто не знает: „РВС“ - это вовсе не „Революционный военный совет“, как могло бы показаться на первый взгляд. И не книжка Гайдара. „РВС“ - это „Родительское всероссийское сопротивление“. Организация появилась в 2013 году под чутким руководством известного пропагандиста и лидера движения „Суть времени“ Сергея Кургиняна. С тех пор эта структура - которую, кстати, возглавила жена Кургиняна - активно выступает против внедрения в России ювенальных технологий. Если верить официальному сайту „РВС“, сейчас в стране действует более 60 региональных отделений „Сопротивления“, которые организуют митинги, пикеты и различные сборы подписи против чего-нибудь. У них даже есть бесплатный всероссийский телефон, начинающийся с цифр 8-800, как у какого-нибудь банка или крупной федеральной компании».
Вы не находите, что это просто очаровательно! В этом, если можно так выразиться, есть и магия и ее разоблачение. Кургинян, значит, у них пропагандист (уж договаривали бы тогда чего пропагандист, а то непонятно), а вот такая подача материала - это что? Это, очевидно, образец объективной и непредвзятой журналистики. Вставьте в рамочку и повесьте на стену - чтобы было с чем сверяться.
Дополнительную пикантность ситуации придает тот факт, что интервью председателя областного отделения «РВС» Александра Коваленина, которое Татьяна Штабель далее цитирует в своей статье, журналисты Сиб.фм взяли около месяца назад, на митинге против ЮЮ. Отметим, что тогда про мероприятие не написали ни слова. А месяц спустя неожиданно проснулись и вспомнили про «РВС». По странному стечению обстоятельств это произошло как раз в тот момент, когда под давлением общественного мнения Госдума собралась пересматривать «закон о шлепках», против которого боролось «РВС», а по всей стране развернулась истеричная информационная кампания защитников закона (пример 1, пример 2). Голос Cиб.фм органично влился в общий хор.
Кому-то может показаться, что такой специфический хор и есть пропаганда в чистом виде. Но гоните от себя эти мысли, на пропаганду способен исключительно Кургинян. В случае же с Сиб.фм все объясняется банальной случайностью: просто совпало так, что одновременно по всей стране людям вдруг захотелось написать о хороших законах, против которых борются подозрительные активисты. Какая кампания, какая пропаганда, что вы!?
Впрочем, оставим особенности подачи материала на совести авторов. В конце концов, нам не привыкать к методам работы объективной, беспристрастной и непропагандистской отечественной журналистики. Пройдемся по фактам. Татьяна Штабель пишет:
«Пока убедить противников ювенальной юстиции или сторонников невмешательства в дела семьи непросто. Им удаётся собирать сотни подписей против того или иного закона просто потому, что они удачно играют на чувствах людей, которым некогда разбираться в тонкостях юридических терминов или понятий»
Очевидно, имеется ввиду сбор подписей против «закона о шлепках», который начался в июле этого года и идет до сих пор.
Так вот, одно небольшое уточнение: подписей не «сотни», а сотни тысяч. Причем важно понимать, что речь идет не о подписях в интернете, а о рукописных, верифицируемых подписях. Каждый подписавшийся указывал личные данные: фамилию, имя, отчество, год рождения, адрес проживания. На сегодняшний день подписалось около двухсот тысяч человек.
Все это объективный и непредвзятый журналист предпочла от своих читателей скрыть. Действительно, зачем им знать такие вещи? Вдруг они задумаются, что одной «игрой на чувствах» столько подписей не соберешь? Вдруг кто-нибудь, впечатлившись цифрой, захочет самостоятельно разобраться в проблеме? И, чего доброго, попадет в сети пропагандистов из «РВС». Нет уж, пусть лучше думают, что подписей какие-то жалкие сотни.
Кстати, в продолжение разговора о цифрах: в статье приведены очень любопытные статистические данные. Вот что рассказывает Ирина Раратюк, начальник отдела межведомственной координации вопросов семейной и демографической политики регионального Министерства соцразвития (этим она хочет продемонстрировать эффективность работы ведомства):
«- Всем противникам я хочу привести такие цифры. В 2012 году у нас в области было 4 205 семей, находящихся в социально-опасном положении, в которых воспитывался 8 961 ребёнок. На сегодняшний момент у нас таких семей 1 353, в них живёт 2 986 детей. Мне кажется, всё очевидно, - завершает разговор Ирина Раратюк»
Что на это ответить? Пройдет пару лет, и такими темпами число семей в социально опасном положении окажется равным нулю. Вот тогда все станет окончательно «очевидным».
Получается, что число «неблагополучных» семей сокращается примерно на 700 в год. В то же время, социально-экономическая ситуация в стране явно ухудшается: растет количество преступлений (см. табл.), падают доходы населения.
(Таблица: число лиц, потерпевших от преступных посягательств)
Так что очевидно-то? Что неблагополучие нарастает, общество беднеет, а число семей в бедственном положении почему-то сокращается бешенными темпами? Так это не очевидно, а наоборот, странно. И, вообще говоря, нуждается в объяснении. У нас есть некоторые мысли на этот счет.
Общаясь с людьми, мы все чаще слышим, что они боятся обращаться за социальной помощью. Даже действительно нуждающиеся семьи (те же матери-одиночки, малообеспеченные, испытывающие сложности с жильем и так далее), опасаются попадать в поле зрения социальных служб, и предпочитают решать свои проблемы без помощи государства. Отметим, что появление поводов для страха во многом связанно как раз с внедрением того самого межведомственного взаимодействия, координацией которого занимается Раратюк. Именно с его внедрением начали практиковаться «жесткие варианты» отъема детей. За примерами далеко ходить не надо: на Бурее ОМОН штурмует квартиру матери-одиночки, в Туле ребенка забирают прямо из школы за синяк... И таких случаев много.
До сих пор было сложно оценить, насколько массовый характер приобрел страх перед госслужбами. И вот теперь мы имеем на руках цифры, которые заставляют глубоко задуматься. Не утверждая ничего наверняка, можно предположить, что значительный вклад в сокращение числа «бедных» семей вносит как раз боязнь обращаться за помощью (люди не обращаются и не попадают в статистику). Потому что иначе, повторимся, сложно объяснить такое резкое сокращение на фоне ухудшающейся социально-экономической обстановки в стране.
Следующий важный момент, который следует обсудить, это обвинение «РВС» в «правовой безграмотности»:
«В министерстве соцразвития Новосибирской области с теориями „РВС“ хорошо знакомы. И при упоминании об их акциях печально вздыхают.
- Это просто поразительная правовая безграмотность, - разводит руками Елена Бабушкина, начальник правового управления минсоцразвития. - Нужно раз и навсегда понять, что ювенальная юстиция - это прежде всего такой „детский“ суд, который создаётся для того, чтобы работать с непростой категорией преступников - с несовершеннолетними. Ведь действительно необходимо, чтобы их дела рассматривал специальный судья. Ну вот и всё. Почему у нас ювеналка стала восприниматься как система контроля над семьёй - для меня загадка, если честно».
Прежде всего, следует прокомментировать тон высказывания. В российском обществе существует крупная группа противников ювенальной юстиции (если бы такой группы не существовало или она была бы немногочисленна, то «РВС» никогда бы не собрало такого количества подписей против ювенальных законов). Это не какие-то маргиналы, это, повторимся, весьма и весьма крупная общественная группа. Так вот, чиновникам, находящимся на государственной службе, стоило бы с большим уважением относиться к мнению этих людей. Их мнение может нравиться или не нравиться, может быть с точки зрения чиновника верным или неверным, но относится к нему он обязан с уважением. Ни расхождение во взглядах, ни даже неправота оппонента, не дают права бросаться такими словами, как «поразительная правовая безграмотность» и вообще навешивать ярлыки.
Теперь перейдем к этой самой правовой безграмотности. Заявив о ней, Елена Бабушкина буквально в следующем предложении приравнивает ювенальную юстицию к специальным детским судам. Между тем, даже поверхностно знакомый с предметом человек не может не знать, что термин «ювенальная юстиция» в России уже давно употребляется в более широком смысле. Под ЮЮ понимается целый раздел законодательства, в который детские суды входят в качестве отдельного, причем далеко не самого существенного, компонента. Именно такая, «широкая» трактовка доминирует в информационном пространстве (даже в википедии про это написано).
Более того, конкретно против специальных детских судов «РВС» никогда и не протестовало - просто потому, что в России их пока еще, слава богу, никто не вводил. Если же переходить к тем вещам, с которыми «РВС» боролось, то обвинения в юридической безграмотности выглядят более чем странно.
Возьмем тот же ювенальный закон о шлепках. Против него выступило не только «РВС», а еще и члены общественной палаты, представители Совета Федерации, некоторые депутаты Госдумы. Что же, получается, все они повально безграмотны и сами не понимают, против чего протестуют?
Сенатор Елена Мизулина, например, обладает достаточной правовой грамотностью? Доктор юридических наук, между прочим. Или член общественной палаты Людмила Виноградова, долгое время проработавшая судьей. Достаточно она юридически подкована для правового управления минсоцразвития НСО? Или тоже слабовата?
Безупречного грамотен, похоже, только депутат Павел Крашенинников, лоббирующий закон. Его, между прочим, недавно поймали на манипуляциях со статистическими данными по семейному насилию (в статье по ссылке см. раздел про «миф о 14 тысячах» ). Кстати, в той же статье, на конкретных примерах показано, как именно живущие на иностранные гранты НКО формируют общественное мнение в нашей стране и проводят изменения в законодательство.
Что касается министерства социального развития НСО, то еще совсем недавно, нынешней осенью, весь Новосибирск обсуждал случай, как нельзя более наглядно продемонстрировавший уровень правовой культуры и грамотности, царящей в этом ведомстве.
Если коротко, то история следующая: у молодой матери-одиночки возник конфликт с соседом по съемной квартире. Дело дошло до взаимных оскорблений и потасовки, девушка вызвала полицию. Обоих участников конфликта увезли в отделение МВД и через несколько часов отпустили. Ребенка на период разбирательства отправили в специализированное детское учреждение. Такое решение сотрудники полиции приняли, поскольку мать, по их мнению, выглядела пьяной. Сама девушка не скрывает, что выпила два бокала вина, а свое агрессивное поведение объясняет захлестнувшими эмоциями (подробнее читайте на НГС). Сейчас разобраться, насколько обоснованны были опасения полиции, невозможно: медицинского освидетельствования участников ссоры не проводилось. В любом случае, у правоохранителей после разбирательства не осталось к ним претензий.
Проблемы начались на следующий день, когда женщина пришла за ребенком в детский дом. Сына ей отказались отдать, более того, даже не пустили к нему, затребовав множество справок и разрешений. Так продолжалось неделю, пока в дело не вмешались СМИ. Все это время четырехлетний мальчик, никогда до этого надолго не расстававшийся с мамой, провел в детском доме. Вот два сюжета ВГТРК, посвященных этому случаю: первый, второй.
После появления в детдоме съемочной группы мать сразу же пустили к сыну (правда не на камеру ей сказали, что если придет еще, нажмут тревожную кнопку), и буквально на следующий день без всяких справок вернули ребенка. Справки, по факту, оказались не нужны! На каком же основании тогда удерживали? А вот непонятно на каком. Уполномоченная по правам ребенка в НСО Любовь Зябрева обещала провести расследование и разобраться в ситуации. Это только один из примеров «правовой грамотности» подведомственной минсоцразвитию структуры.
Кстати, какой же набор справок потребовали от матери? В сюжете ВГТРК в кадр попадает выданная ей памятка, в которой перечислены «документы, необходимые для возвращения ребенка из учреждений временного содержания (социально-реабилитационные центры, больницы) в семью». Список следующий:
1. Копия паспорта заявителя;
2. Объяснение заявителя;
3. Характеристика с места жительства (подписи не менее трех соседей), заверенная в ЖЭУ или домовом комитете;
4. Выписка с домовой книги по месту регистрации ребенка (если ребенок не имеет регистрацию, то необходимо зарегистрировать и предоставить документ о регистрации ребенка);
5. Характеристика с места работы заявителя, заверенная руководителем (для работающих граждан);
6. Справка о доходах;
7. Медицинская справка от участкового терапевта, где указанно, что заболеваний, опасных для здоровья ребенка, в адресе нет;
8. Справка из наркологического, туберкулезного, венерологического диспансеров об отсутствии заболеваний;
9. Акт обследования жилищно-бытовых условий (по направлению отдела опеки и попечительства).
Есть еще один пункт, но разобрать что написано не получилось.
Это все должна собрать мать, не лишенная родительских прав, у которой нет проблем с законом, чтобы ей просто отдали ее ребенка! Кто и по какому праву составлял этот список, на каком основании включал в него тот или иной документ?
Интересно, если, например, соседи дадут плохую характеристику или не захотят подписывать бумагу - то все, ребенка не вернут? А если с руководителем на работе конфликт, и он напишет в характеристике что-то плохое? Почему соседи или руководитель, совершенно случайные люди, должны решать судьбу семьи, кто и зачем наделил их этим правом? Или требование к регистрации. У нас в стране масса людей живет на съемных квартирах, и хорошо известно, что хозяева не любят там кого-то регистрировать, особенно детей. Что тогда, срочно покупать квартиру, чтобы зарегистрировать там ребенка? Или не рожать детей пока не влез в ипотеку? Справка о доходах - да у нас полстраны получает зарплату в конвертах, и в этой справке будет мизер. Медицинские справки - что, если человек заразился туберкулезом, у него нужно отобрать детей?
Что за странная справка об отсутствии опасных болезней «в адресе»? Может сразу во всем подъезде? И как она должна защитить ребенка? Адекватные родители сами не дадут заразить своих детей, а если родителям плевать, то никакая справка не поможет. Или участковый терапевт должен отслеживать всех, кто ходит в неблагополучную квартиру и каждого проверять?
А главное, кто и на основании каких нормативов будет принимать решение, закрывает, например, негативный отзыв соседей путь ребенка в семью, или можно посмотреть на него сквозь пальцы? И какую он несет ответственность за свои решения?
Вопрос ответственности крайне важен. Еще раз подчеркнем, что в данном конкретном случае справки оказались вообще не нужны (кто, кстати, решает нужны или не нужны?). А над ребенком, тем не менее, неделю фактически издевались, не давая ему видеться с мамой. Как это называется на языке той самой «правовой грамотности», о которой рассуждает представитель минсоцразвития? Называется это просто - абсолютный чиновничий произвол.
Вдумайтесь, даже машину на штрафстоянке не могут продержать лишний день, это нарушение, и допустившему его грозит ответственность. А представители социальных служб могут удерживать не какую-то железку, а ребенка без всякого на то основания, и им за это ничего не будет. Они еще вас потом поучат правовой грамотности.
И это притом, что опека в НСО уже один раз проиграла похожее дело: в 2014 году Черепановский районный суд признал требование справок незаконным (встав, тем самым, на сторону семьи и представителей «РВС», участвовавших в процессе). Может быть, это одна из причин, заставляющих представителей минсоцразвития «грустно вздыхать» при упомниании «РВС». Однако, связанно это не со слабой юридической подкованностью родительского сопротивления, а, скорее, наоборот.
В заключение попробуем суммировать все сказанное выше, и посмотреть, какая складывается картина.
«Непропагандистские» журналисты, буквально сыплющие пропагандистскими штампами, более чем странная статистика, чиновники, свысока рассуждающие о законности, в то время как в их собственном ведомстве царит форменный произвол. Для полноты следует добавить еще несколько штрихов: активно работающую сеть НКО и международных фондов, лобби на самом высоком уровне, как в России так и за рубежом. Все это сплетается в единый клубок финансовых, политических, карьерных и иных интересов. Дети в этой игре лишь разменная монета, важны только эти самые интересы, разные взрослые «хотелки», ради которых люди идут на все. А дети за эти «хотелки» расплачиваются. Вот как раз с этим «РВС» ведет свою борьбу и будет продолжать бороться.