Виктор Франкл, апатия и проблемы современности
Наблюдение за сегодняшней действительностью показывает патернализм существенной части нашего общества. Наверное, каждый человек может рассказать немало примеров, когда в домашней беседе или на рабочем месте возникают споры на политические темы. Зачастую они сводятся к перечислению огрехов властей и осуждению или восхвалению различных политических объединений разной степени оппозиционности, сетований на то, что все политики продажные и т.д. и т.п. Рано или поздно возникает предложение: «Может, нужно браться за дело самим?». Как только звучит этот сакраментальный вопрос, поведение собеседников резко меняется. Каждый из них готов привести множество доводов в пользу того, что это опасно, бессмысленно и просто никому не нужно. Если последовательно опровергать все поступающие доводы, то остаётся один последний супер-аргумент: «Я этим заниматься не хочу».
В чём причина такого поведения людей? Частичным ответом на этот вопрос служит слово «апатия». Каким образом она возникает? Как с ней бороться? Разобраться с этим поможет Виктор Франкл и его книга «Сказать жизни ДА! Психолог в концлагере». В этой книге автор описывает свой опыт пребывания в нацистских концлагерях с 25 сентября 1942 года по 27 апреля 1945 года.
Франкл описывает апатию как угасание нормальных чувств: «брезгливость, страх, сострадание, возмущение - ничего этого заключённый уже не в состоянии испытывать». При этом человек способен смотреть на мучения своих товарищей с полным равнодушием. Также апатия описывается как «внутреннее отупение, безразличие». Как не вспомнить многочисленные случаи отобрания детей по надуманным предлогам. Казалось бы, после первого же такого случая в душе каждого гражданина должно было возникнуть чувство сострадания к этой несчастной семье и страх за свою семью. Данное действие (необоснованное отобрание) должно было быть воспринято как личный вызов, как личное оскорбление, ведь ювенальная гидра посягнула на святое! На семью! Это жгучее чувство должно усиливаться с каждым новым прецедентом и выливаться в организованное общественное действие, в котором задействованы тысячи людей. Один десятитысячный митинг с внятными требованиями и небольшой группой людей, которые согласны тратить своё личное время на контроль за действиями чиновников может решит проблему ЮЮ в Новосибирске раз и навсегда. Но этого нет.... апатия.
Как же преодолеть апатию? Франкл описывает сцену с надзирателем, который своим действием оскорбил его до глубины души. Конечно, оскорблений и до, и после этого было много, но именно в том случае была задета его профессиональная честь, и это, как говорится, проняло. Чётко осознавая, что любые возражения могут привести к смерти, Франкл всё-таки не стерпел и, наплевав на вполне возможные последствия, ответил на словесные унижения, чем вызвал вспышку неконтролируемого гнева надзирателя. К счастью, ему удалось избежать смерти. В данном случае он преодолел апатию благодаря своей профессиональной идентичности. Он не мог позволить растоптать свою профессиональную честь.
Что же может вызвать такой порыв, способный вывести общество (или малую группу) из состояния апатии? Только атака на то, что эта группа любит по-настоящему, то, что для неё свято, за что она готова любому порвать глотку невзирая ни на какие последствия, потому, что без этого она себя не мыслит. Это и есть групповая идентичность.
Как же так получилось, что у русского народа была сильно повреждена советская идентичность? Возможно ли, что это произошло только в результате внешних воздействий? Ответ Франкла на этот вопрос однозначный - нет: «то, что происходит внутри человека, то, что лагерь из него якобы „делает“, - результат внутреннего решения самого человека. В принципе от каждого человека зависит - что, даже под давлением таких страшных обстоятельств, произойдет в лагере с ним, с его духовной, внутренней сутью: превратится ли он в „типичного“ лагерника или останется и здесь человеком, сохранит свое человеческое достоинство».
Франкл очень хорошо описал то состояние отсутствия идентичности: «Если весь смысл жизни в том, сохранит ее человек или нет, если он всецело зависит от милости случая - такая жизнь, в сущности, и не стоит того, чтобы жить». Тут же стоит привести ещё одну мысль, с помощью которой Франкл описал, почему он согласился добровольно отправиться на врачебную работу в лагерь для больных сыпным тифом: «Я знал, что в любой другой команде я все равно скоро погибну. Так уж если умирать, пусть моя смерть имеет какой-то смысл».
Вообще, тема смысла в данной работе является сквозной, вот что автор пишет о смысле жизни: «ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы [бросает вызовы - примечание автора статьи], и мы должны на них отвечать - не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением ... речь шла о жизни в ее цельности, включавшей в себя также и смерть, а под смыслом мы понимали не только „смысл жизни“, но и смысл страдания и умирания. За этот смысл мы боролись!». Если человеку не за что умирать, то он всё быстрее и быстрее начинает превращаться из достойного человека в омерзительную скотину, которой ничего не нужно кроме «хлеба и зрелищ».
Так как же выходить из этого пагубного состояния?
Полюбить свою страну и народ, в каком бы состоянии они ни находились. Через это появится зародыш идентичности.
Раскрыть глаза и увидеть страдания народа.
Выявить источник этих страданий и воспылать к нему праведной ненавистью.
Воспринять страдание народа как вызов, брошенный лично тебе и требующий твоего деятельного ответа.
-
Дать бой. Даже если это будет последний бой в твоей жизни.
Алгоритм прост, вопрос лишь в том, сколько людей готовы им воспользоваться и хватит ли их для предотвращения катастрофы, в которую катится наша страна? Сумеем ли мы ответить на этот вызов, зависит от решения каждого из нас!