День в столице древних мочика (Кинжалов Р.В.) (I)
Перепост статьи
исходник: Кинжалов Ростислав Васильевич ::: Шесть дней Древнего мира
Глава 4.
День в столице древних мочика
Индейцы побережья верили, что люди происходят
от четырех звезд, две из которых дали начало королям,
вождям и знатным, а две другие - беднякам и
занятым тяжелым трудом...
Антонио де ла Каланча. "Хроника..."
Древняя культура инков в Южной Америке, достигшая своего расцвета в XV-XVI веках и уничтоженная безжалостными испанскими завоевателями, хорошо известна всем, интересующимся историей. Но мало кто знает, что инкское общество было последним этапом в многовековом развитии индейских народов южноамериканского континента. Многочисленные племена и народы, жившие задолго до испанского завоевания на территории современных Перу, Эквадора и Боливии, создали тот культурный фундамент, на котором впоследствии выросла замечательная инкская культура. Этими народами были основаны такие города-государства, как Чавин в горной части Перу, или Наска на южном побережье Тихого океана, или загадочный Тиауанаку близ высокогорного озера Титикака.
Язык создателей и обитателей их неизвестен, поэтому этнонимы, названия городов, политические и социальные термины восстанавливаются учеными гипотетически, исходя из более поздних данных, относящихся ко времени испанского завоевания.
Одним из таких древних, исчезнувших ныне народов являлись мочика, поселения которых были рассеяны в долинах рек от Лечена севере до Непеньи на юге (Лене, Ламбайеке, Санья, Пакасмайо, или Хекетепеке, Чикама, Моче, Виру, Чао, Санта, Непенья) в северной части тихоокеанского побережья Перу. Их расцвет относится к I-VII векам н. э.
Для того чтобы ознакомиться и лучше представить себе культуру и быт мочика, попытаемся мысленно совершить путешествие во времени, перенесемся в IV век и проведем день в столице этого народа, раскинувшейся в долине реки Моче, на берегу Тихого океана. Теперь это безжизненная груда развалин около современного перуанского города Трухильо.
...Раннее утро, только начало светать.
Осмотрим внимательно открывшуюся нашим глазам картину. Мы находимся на покрытой песками равнине, однообразие которой кое-где нарушается небольшими барханами. Слева ритмично вздыхает и накатывается могучими волнами на плоский песчаный берег необозримый океан. Справа, вдали, гигантскими ступенями поднимается в небо исполинская цепь Андов. У подножия её - кажется, совсем близко - теснятся выжженные солнцем, безжизненные холмы-предгорья. В действительности же до них несколько десятков километров.
Вот горные пики начинают медленно розоветь, и от этого серые тени туманов, лежащих в ущельях, становятся синими и более мрачными. Появился легкий утренний ветерок. За Андами восходит солнце, и его первые лучи упали на ледники горных вершин.
Однако, как ни рано мы поднялись, нас уже опередили!
На берегу мелькают какие-то неясные силуэты, слышны отрывистые слова команды.
Подойдём поближе,
Это группа рыбаков отправляется на утренний лов.
Одежда их предельно проста: легкие набедренные повязки и головные платки для защиты от жгучих лучей солнца. Так одеваются все простые люди-труженики; пышные облачения - признак знатности. В лёгкие, верткие лодочки из связок тростника укладывается рыболовная снасть: сети из хлопковых нитей с поплавками из маленьких высушенных тыкв, различной толщины лесы с медными крючками без бородки, гарпуны и, наконец, дубинки из тяжелого, прочного дерева на случай, если рыбакам повезет и им встретится морской лев.
Старейшина рода, высокий худощавый мужчина, садится в лодку последним и отдает приказ об отплытии. По его предположениям лов сегодня будет удачным, и они вернутся с богатой добычей. А ведь такие дары моря, как скат, бонито, сардины, летучие рыбы, а также омары, креветки, крабы и осьминоги, никогда не залеживаются в корзинах после улова.
Рыбаки перед выходом в море тщательно готовились.
Кроме чисто практических мер (подготовка наживки, крючьев, проверка сетей) они соблюдали в течение суток ритуальную чистоту. Теперь же, когда они уходят на промысел, их оставшиеся дома жены должны" хранить полное молчание, иначе рыба, услышав их разговоры, исчезнет.
Такие запреты строго соблюдаются - никто не хочет рисковать уловом.
Проследив, как лодочки рыбаков скрываются в волнах, двинемся дальше, чтобы попасть в город.
Теперь тропинка вьется среди полей. Мочика - искусные земледельцы и возделывают множество полезных растений. Среди них кукуруза, различные виды тыкв и бобов, пепино (дынная груша), арракача, кабачки, стручковый перец, земляной орех - арахис, картофель обыкновенный и сладкий, маниок, якон, съедобная канна; хорошо вызревают здесь фрукты: авокадо, страстоцвет, гванабано, пакаи, слива-лукума, чиримойя, папайя (дынное дерево). Особые участки заняты хлопком.
На перуанском побережье дожди очень редки (иногда их не бывает в течение нескольких лет), и поэтому, чтобы получить хороший урожай, требуется искусственное орошение. Много тяжелого труда было затрачено древними земледельцами, чтобы обеспечить бесперебойную поливку полей. Так, например, вырытый в далекой древности канал Ла Кумбре, имеющий длину более 113 километров, и теперь, в XX столетии, еще несет чистую горную воду на сухое побережье.
Там, где по пути проводимых каналов попадались глубокие ущелья, мочика строили мощные акведуки из сырцового кирпича. Один из них, пятнадцатиметровой высоты и длиной несколько километров, имеет массу, равную 1/3 пирамиды Хеопса.
А сколько таких акведуков разбросано по соседним горным ущельям - их трудно сосчитать!
Охота. Роспись на сосуде
На полях, стараясь использовать утреннюю прохладу, усердно работают земледельцы; одни расчищают оросительные канавки, ведущие от канала, другие, наоборот, закрывают протоки на уже увлажненных участках. Их орудия труда очень просты: копательная палка и ручные совки. Кое-где разбрасывают удобрение - гуано - птичий помет, привозимый с небольших островков. Ведь именно перуанским индейцам человечество обязано открытием этого ценного удобрения.
Тропинка, по которой мы идем, выходит на большую, обсаженную деревьями дорогу, идущую с гор к столице. Она очень широка - почти десять метров, по обеим сторонам ее на определенном расстоянии друг от друга стоят небольшие домики. В них дежурят специальные гонцы, для быстрой передачи известий, что-то вроде современной эстафеты. Вот у входа такого домика сидит, напряженно всматриваясь в даль, один из бегунов. Завидев, что от соседнего домика к нему бежит человек, он вскакивает и, выслушав на ходу сообщение, устремляется к следующему посту. А принесший весть останется отдыхать в хижине. Таких посыльных отбирают и третируют с детства. Труд их очень тяжел, и мало гонцов доживает до старости.
Неожиданно на дороге появляется целая процессия.
Впереди на носилках, удобно раскинувшись, сидит пышно одетый человек.
За ним движется толпа людей в скромных одеждах, нагруженных сетями, дротиками, копьеметалками, различного рода палицами, духовыми трубками и другим оружием.
Обращает на себя внимание, что ни у кого нет обуви (мочика обычно ходят босыми), но на ногах особой краской тщательно нарисованы изящные сапожки.
[а вот мы бы не заявляли это столь категорично! На очень многих изображениях имеется отчётливое ощущение, что перед нами кожанные полусапожки, вроде тех, в которых изображались хетты и этрусски. Но рядовые воины, подражая знати, действительно могли изображать эти «мокасины» на голых ступнях, выражая особенность статуса -- Д.К.]
Очевидно, это какое-то знатное лицо возвращается в город после охоты в предгорьях.
Конечно, так и есть! Вот и добыча: два жирных оленя, большая ящерица-игуана и множество разнообразных птиц.
Охота была успешной!
Последуем за этой процессией и войдем в столицу.
Дома в ней разбросаны свободно, никакой продуманной планировки здесь не чувствуется.
Осмотрим одно из ближайших жилищ. Оно стоит на небольшом возвышении, сложенном из неотесанных камней. Стены возведены из прямоугольных сырцовых кирпичей; крыша настлана из тростника, лежащего на жердях из рожкового дерева. Жерди эти, однако, вверху не сходятся, оставляя узкое отверстие: через него внутрь проникает воздух и свет, ведь окон в доме не имеется. С передней стороны пристроена небольшая крытая терраса, а сзади виден внутренний дворик.
По множеству сосудов, стоящих рядами на дворе, мы догадываемся, что попали в жилище гончара. Воспользуемся случаем и ознакомимся с его работой.
Во многих музеях мира замечательные керамические изделия мочика являются гордостью их хранителей. Неудивительно поэтому, что при взгляде на находящиеся здесь художественные сокровища и наши глаза разбежались. Поначалу трудно остановиться на чем-либо одном, чтобы внимательно рассмотреть.
Помимо простых по форме сосудов, предназначенных для хозяйства, здесь стоит много образцов фигурной керамики. Глядя на них, трудно осознать, что перед нами обычные сосуды, а не произведения большого искусства, с таким мастерством они выполнены. Любой из них кажется статуэткой. Удивляет необыкновенная жизненность и грация фигур, правдивость их изображения.
Вот разъяренный воин на бегу высоко поднял палицу, готовый поразить врага...
Рядом пожилая горбатая женщина сидит на поджатых ногах, отдыхая после долгого пути. Умелая раскраска белой, черной, красной и коричневой красками еще более усиливает впечатление...
Двое юношей, примостившись на камне, самозабвенно играют на флейтах, один из них даже полузакрыл глаза, чтобы полнее отдаться музыке... А пленный в разодранной одежде, со связанными за спиной руками и толстой веревкой на шее мрачно смотрит перед собой: он хорошо знает, что ожидает его в недалеком будущем. Фигуры так выразительны, что не сразу замечаешь искусно помещенную сзади ручку и горлышко сосуда.
В следующем ряду стоят сосуды, изображающие многочисленных богов, духов и демонов, которые, по религиозным представлениям мочика, владычествуют на земле и под землей, в воздухе и в океанской глуби.
Вот получеловек-полусова, держащий в левой руке отрубленную человеческую голову. Рядом с ним дух кукурузы; раздутое, шарообразное туловище его составлено из больших початков с отборными крупными зернами, а голова человеческая, с большими глазами и ушами. Спокойному, благожелательному выражению лица не мешают даже две пары больших клыков, торчащих изо рта вверх и вниз, - характерная особенность многих древнеамериканских божеств плодородия.
По такому же принципу изображены и духи картофеля, тыквы и других овощей - туловище у них всегда в виде самого плода, а голова антропоморфная. Среди них много раскрашенных, но встречаются и сплошь одноцветные, с угольно-черной, блестящей как металл поверхностью. Это достигается особым обжигом.
С мягким юмором вылеплены сосуды, изображающие животных.
Вот опьяневшая обезьяна; она вдоволь напилась хмельного напитка и теперь, обняв лапами кувшин, смотрит на вас веселыми, озорными глазами. Олень с ветвистыми рогами, плотно усевшись на скрещенные задние ноги, сосредоточенно бьет в небольшой барабан. У ламы, нагруженной тюками, весьма недовольное выражение: ей вовсе не хочется отправляться с таким тяжелым грузом в дальнюю дорогу. Рядом молодая, мать-пума, грациозно раскинувшись на земле, кормит трех детенышей, у них же забавный серьезно-деловой вид.
Есть здесь и статуэтки, которые совсем не соответствуют нашим моральным нормам, они покажутся нам просто неприличными.
Это, однако, вовсе не так.
У мочика, как и у большинства других народов древности, плодородие животного и растительного мира было предметом основной и неустанной заботы. В связи с такими представлениями существовало много обрядов и обычаев, которые для современного человека абсолютно чужды или неприемлемы. Для таких культовых церемоний и созданы нашим скульптором эти сосуды и статуэтки.
Особняком стоят два сосуда в виде человеческих голов.
Это в сущности скульптурные изображения людей, и только изогнутая кольцеобразная ручка с трубчатым отростком вверху, соединяющая шею с затылком, выдает их подлинное назначение.
Лица поражают своей жизненностью и одухотворенностью, перед нами несомненные портреты.
Вот молодой мужчина со спокойным и властным выражением лица. От мягкой, расшитой прихотливым геометрическим узором шапки под подбородок идет широкая лента; затылок прикрыт платком. Конечно, это очень знатный человек. Совсем по-другому выглядит второй. Впалые щеки, морщинистый лоб, острые скулы, тонкие плотно сжатые губы, под которыми угадываются беззубые десны, - все говорит о долгой и нелёгкой жизни. Вытекший левый глаз, прикрытый веками, свидетельствует, может быть, о какой-то давней битве.
Судьба этого человека была далеко не такой радужной, как первого.
Мастера мочика в таких сосудах оставили великолепную серию подлинно реалистических портретов. В центре их внимания в этот период неизменно находился индивидуальный человек со всеми присущими ему достоинствами и слабостями. Каждая черта, способствовавшая психологической характеристике изображаемого, отмечалась и увековечивалась. Поэтому "лицевые сосуды" мочика, как их иногда называют, бесспорно являются вершиной развития портретного искусства народов древней Америки.
Старик. Портретный сосуд ; Правитель. Портретный сосуд
Сам гончар в это время занят изготовлением нового сосуда. Он берет форму, состоящую из трех частей, и тщательно промазывает животным жиром. Затем вкладывает в нее заранее приготовленные тонкие пластинки влажной глины и плотно вжимает их так, чтобы они повторили все детали оригинала. Затем все выставляется на солнце для просушки.
Пока части будущего сосуда сушатся, мастер не сидит без дела. Он готовит другую форму.
Взяв модель - фигуру совы - и смазав её также жиром, он облепляет её толстым слоем глины, плотно прижимая её руками. Медный ножик завершает начатое: новую форму разрезают на две части, которые снимаются с модели и тоже отправляются на просушку.
Такую форму можно использовать несколько раз.
Тем временем части первого сосуда уже готовы - жаркое полуденное солнце сделало свое дело. Гончар вынимает их из формы и соединяет с помощью той же глины в одно целое. Швы тщательно заравниваются как снаружи, так и изнутри; даже самый внимательный глаз их обнаружит далеко не сразу!
Наконец присоединяется дно и сосуд готов полностью. Мастер купает его в жидком глиняном растворе и снова выставляет на солнце. Теперь он будет уже просушиваться значительно дольше. После этого готовые изделия тщательно полируются костяными лопаточками и обжигаются. Сделать красивый и прочный сосуд не так-то просто и легко!
Не думайте, однако, что работает лишь сам мастер. Вся его семья и ученики помогают ему. В одном углу двора дети прилежно месят глину, заботливо удаляя самые мельчайшие камешки, ведь глина должна быть совершенно однородной. В другом углу жена в вырытой в земле печи обжигает готовые изделия. А на террасе один из учеников расписывает сосуд, под его уверенной кистью на желтовато-белом фоне тулова один за другим появляются причудливые чудовища; в. них фантастически смешаны черты змеи и улитки.
Осматривая произведения гончара и наблюдая за его работой, мы провели немало времени.
Скорее в путь, чтобы успеть побольше увидеть! В нашем распоряжений осталось немногим больше половины дня.
...Проходя мимо другого дома, мы видим несколько лам, меланхолично жующих кукурузные стебли и. листья альгарробы. Эти животные, относящиеся к семейству камелидов (то есть верблюдовых), играют очень важную роль в хозяйственной жизни древних обитателей Перу и Боливии. На них перевозили грузы (конечно, небольшие), их использовали как источник мяса, шерсти, приносили в жертву богам.
Вдали виднеются два массивных сооружения, напоминающие по внешнему облику пирамиды.
Не осмотреть их, конечно, невозможно! Мы быстро проходим мимо множества низких прямоугольных домов, похожих на жилище скульптора, - здесь живут такие же рядовые обитатели столицы. Кое-где один комплекс или квартал отделен от другого невысокой стеной: родовые принципы имеют еще частичную силу. Дома перемежаются садами и огородными участками, в середине их виднеются небольшие водоемы. Ближе к центру постройки становятся выше и роскошнее - это жилища знати и жрецов. Время от времени встречаются и храмы, стоящие на низких платформах.
Но вот мы приблизились к центру. Он состоит из приземистого здания - дворца правителя и двух грандиозных пирамид, расположенных на краю обширной площади. Осмотрим большую из них.
Это сооружение, которому позже дали произвольное название Пирамида Солнца, покоится на могучей платформе восемнадцатиметровой высоты, члененной на пять уступов. Чтобы обойти ее, потребуется немалое время, ведь периметр платформы равен почти километру. Поэтому мы лучше поднимемся по широкой шестиметровой лестнице, ведущей на северный конец платформы. На противоположной стороне ее находится сама пирамида, вблизи она еще больше подавляет своими размерами: семь ступеней её поднимаются на высоту 40 метров, а сторона базы равна 103 метрам.
На плоской вершине пирамиды маленький деревянный храм, похожий с виду на обыкновенный жилой дом. Заглянув внутрь, мы убеждаемся, что он состоит всего лишь из одной комнаты; она почти пуста, в ней стоит несколько сосудов да в середине глинобитного пола торчит воткнутый большой стебель сухого тростника. Никого из жрецов здесь нет.
Полюбуемся видом цветущей долины, зеленовато-синим бархатом Тихого океана и снежными шапками Андов - с сорокаметровой высоты все видно как на ладони - и поспешим ко второй пирамиде. Пирамиде Луны. Она не уступает первой и своими размерами, и сложностью архитектурного замысла. Древние зодчие не любили повторяться, и этот храмовый комплекс имеет свои оригинальные в планировке и украшениях черты. Он выстроен близ небольшой горы, также играющей определенную роль в некоторых культовых церемониях.
Всё сооружение представляет собой платформу высотой в 21 метр; с центральной и южной сторон ее расположено по шесть уступов. Склоны платформы сплошь покрыты прихотливым рельефом, выполненным по сырой глине: звери, птицы, какие-то сказочные существа заполняют все плоскости. Главное, однако, в Пирамиде Луны - это многокомнатный храм, расположенный на ее вершине. Стены его расписаны многоцветными фресками, и, конечно, не осмотреть их нельзя.
На внешней поверхности стен черной, белой, красной, желтой, светло-синей, ярко-розовой и коричневой красками изображены дела и подвиги нескольких мочикских божеств. Пантеон народов побережья Перу очень многочислен. В этих богах олицетворены все основные силы природы, как благодетельные, так и враждебные человеку.
Вот на левой фреске одно из главных божеств вытаскивает из волн океана на прочной лесе огромную рыбу, похожую на гигантского тунца, - злобного духа - повелителя морских глубин. Напрасно тот в бессильной ярости раскрывает свою зубастую пасть, таращит глаза и угрожающе машет плавниками, усаженными крючковатыми шипами, - демону моря не уйти!
Доброе божество стоит, широко расставив ноги, и двумя руками тянет лесу; морщинистое лицо его с выдающимися изо рта клыками и кошачьими усами спокойно, но две змеи, извивающиеся у пояса, выдают его внутреннее возбуждение. У ног его расположилась собака, вокруг борющихся шумно носятся птицы бакланы - его помощники, а подчиненные морского демона - рыбы - лежат неподвижной кучей на прибрежном песке (В действительности от фресок на остатках храма сохранились лишь небольшие фрагменты и поэтому при описании использованы мотивы росписей на сосудах).
На другой фреске это же божество, повалив на землю страшного вампира, сосущего ночью у людей кровь, острым топором отрубает ему голову. Поверженный тщетно пытается достать бога большими кривыми ногтями. От места схватки по цветущему лугу в ужасе бегут, оглядываясь, слуги вампира - двухголовые зубастые демоны, но им уже перерезают дорогу добрые духи в виде полулюдей-полуптиц колибри, вооруженные боевыми булавами и щитами.
Внутри храма на фресках мы видим другое благодетельное божество.
Вот оно шелушит початки кукурузы, обучая людей пользоваться этим замечательным злаком.
Вот оно держит в руках радугу, изображенную в виде двухголовой змеи, чтобы влага беспрепятственно орошала поля.
А на следующей фреске бог в пышном головном уборе и с большим золотым кольцом в носу обучает человека искусству гадания. Он сидит на песке, скрестив ноги и держа правой рукой перед глазами что-то похожее по форме на огромный боб и с увлечением объясняет начертанные на нём символы.
Перед ним в почтительной позе сидит слушающий и держит наготове другие бобы.
Истолкованные лежат между ними на песке.
(Такие бобы неоднократно изображаются в росписях на сосудах. При раскопках городищ мочика археологи находили крупные бобы с геометрическими узорами, раскрашенные в разные цвета.
Назначение их полностью не выяснено, однако, опираясь на сравнительный этнографический материал, можно предполагать, что они использовались при гаданиях. Перуанские исследователи Рафаэль Ларко Ойле и Виктория де ла Хара считали, что эти рисунки представляют собой вид иероглифического письма, но гипотеза их вызвала существенные возражения).
У стены напротив входа стоит величественная деревянная статуя: полный мужчина в короткой набедренной повязке и высоком головном уборе из разноцветных перьев держит перед грудью землекопалку. Тело покрыто татуировкой, изображающей стилизованных птиц и змей. Это одно из божеств мочика, праздник которого будет отмечаться завтра, поэтому его статую и вынесли сюда. В других помещениях храма мы увидим остальных богов и богинь, они дожидаются своей очереди.
В небольшой комнатке на глиняном полу сидит пышно одетый человек - жрец - и задумчиво передвигает разноцветные камешки на прямоугольной плите. Она разделена на квадраты, а в одном углу ее сделана многоступенная пирамида. Это своеобразный счетный прибор, при помощи которого жрец делает вычисления для * календаря. Вот считающий передвинул камешек с одного поля на другое, и теперь он уже обозначает не единицу, а число девять. Не так-то просто заниматься здесь математикой! Надо очень многое знать и помнить, так как записей не ведется.
Выходим снова наружу. После полутемного помещения яркие солнечные лучи сперва ослепляют нас, но скоро глаза осваиваются. Бросим прощальный взгляд на пирамиды и двинемся дальше.
И Пирамида Солнца и Пирамида Луны сооружены из огромного количества необожженных прямоугольных кирпичей-адобов. Подсчитано, например, что на Пирамиду Солнца их пошло более 130 миллионов.
Адобы изготовлялись прямо на месте при помощи специальных форм.
Кое-где для большей прочности здания среди кирпичей проложены большие брусья из рожкового дерева - альгарробы. Строили пирамиды общинники, согнанные из соседских поселений. Оба эти сооружения воздвигались в течение нескольких поколений, причем в толще часто устраивались гробницы.
Неподалеку от пирамиды расположено невысокое здание.
Внутри его сидят, скрестив ноги, девушки - их более десяти. Перед каждой вертикальный ткацкий станок, верхняя планка которого прикреплена к тонкой деревянной колонне - поддержке, а нижняя - к поясу ткачихи. Несколько пожилых женщин расхаживают между работающими, наблюдая за порядком. Нити (уже окрашенные) состоят из смеси шерстяных и хлопковых волокон, и ткани получаются очень красивые.
Но это здание не ткацкая мастерская, как можно было бы предположить, а своеобразный женский монастырь, в котором живут молодые девушки, посвященные Луне. Основное занятие их - тканье праздничных одежд жрецов и сановников. Иногда они принимают участие и в культовых церемониях. Позже в государстве инков существовали подобные монастыри, но жившие в них девушки считались невестами Солнца.
Труд ткачих кропотлив и тяжел.
Учёные подсчитали, что на изготовление сравнительно простой неорнаментированной ткани размером семнадцать квадратных метров требовалось более тысячи человеко-часов.
Не удивительно поэтому, что здесь мы не услышим веселого девичьего щебета.