вдогонку о коллапсе «ямно-катакомбной квази-империи» эпохи бронзы
В контексте предыдущего материала уместно немного повторить свои старые тезисы. Но сперва - лишняя оговорка о колесницах...
До недавних пор общим местом среди археологов было мнение, изложенное в частности, а монографии А. Монгайта:
«Боевая колесница [со спицами], вероятно, появилась в области Верхней Месопотамии, Сирии и Анатолии в начале II тысячелетия до н.э. Гиксосы с лошадьми вторглись в Египет около 1720 г. до н.э.
В Европе впервые боевые колесницы изображены на каменных плитах из микенских шахтовых гробниц. К концу II - началу I тысячелетия до н.э. относятся наскальные рисунки с изображением колесниц (колеса со спицами) в Южной Швеции. XIII веком до н.э. датируются модели ритуальных колесниц из находок в Центральной Европе и в Скандинавии»
За истёкшие сорок лет находок прибавилось и картина уже не столь однозначна.
Достаточно назвать знаменитые находки в Приуралье: памятники Синташта и Аркаим, которые неправомочно считать следами Срубно-Андроновской культуры, но оставили их явно ирано-арии, которые эту позднебронзовую общность и основали. А датируют находку в синташтинском кургане последней третью XVIII в. до н.э....
(Аркаим укладывается в датировку XXII-XVII вв. до н.э.)
Сам же этот приуральский феномен требует дополнительного уточнения.
О приуральских памятниках рубежа Средней и Поздней Бронзы написано немало трудов:
* Генинг В.Ф. Могильник Синташта и проблема ранних индоиранских племен // Советская археология - 1976. - № 4.
* Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В. Синташта. Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. - Челябинск, 1992.
* Зданович Г.Б. Аркаим - культурный комплекс эпохи средней бронзы Южного Зауралья // Российская археология - 1997. - № 2. - С.47-62.
* Зданович Г. Б., Батанина И. М. Аркаим - Страна городов: Пространство и образы (Аркаим: горизонты исследований). - Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, Издательство Крокус, 2007. - 260 с.
* Пряхин А.Д. Археология и археологическое наследие. - Воронеж, 1995.
* Пряхин А.Д., Беседин В.И. Конская узда периода средней бронзы в восточноевропейской лесостепи и степи //Российская археология - 1998.- № 3.
* Пряхин А.Д., Беседин В.И. Погребения с дисковидными псалиями эпохи мредней бронзы Евразийской лесостепи // Комплексные общества Центральной Евразии в III-I тыс. до н.э.: Региональные особенности в свете универсальных моделей. - Челябинск-Аркаим, 1999.
* Anthony D.W., Vinogradov N.B. Birth of the chariot // Archaeology. An official publication of the Archaeological Institute of America - 1995. - Vol.48, Num.2.
* Zdanovich G.B. Arkaim Archaeological Park: a cultural-ecological reserve in Russia // The constructed past. Experimental archaeology, education and the public.- London-New York, 1999. - P.283-291.
а также новые работы молодых специалистов:
* Гамолин А.А. К вопросу о колеснице как знаке социального статуса (по материалам синташтинского археологического комплекса) // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий (Материалы XLI Региональной археолого-этнографической студенческой конференции. Барнаул, 25-30 марта 2001 г.) / Под ред. А.А. Тишкина. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. - С. 223-225.
* Онищенко М.В. Проблема изучения Синташтинской культуры // Историко-культурное наследие Северной Азии [...] - С. 220-223.
Об этнической составляющей этих людей спорят до сих пор: первооткрыватели осторожно считали их индоиранцами; иные, включая Л.С. Клейна, категорически именуют ранними иранцами; но некоторые (напр., С. Григорьев) выводят их из Сиро-Закавказья, считая вообще то ли касситами, то ли иными родичами гиксосов... К слову сказать, специалист по древнему вооружению М.В. Горелик тоже убеждён, что лёгкую боевую колесницу арии принесли в циркумпонтийские степи с хурритского юга, вероятно откуда-то из Митаннийского круга.
Так или иначе, но творцы южноуральской «Страны Городов» эпохи бронзы были явно комплексным обществом раннеурбанистического типа.
Это не городища, но именно города раннего типа: имеется "секторная" планировка, имелись помещения для жизни и работы шорников, гончаров, металлургов и других ремесленников. Внутри городов проведена ливневая канализация, выводящая воду за пределы поселения. Рядом с городами организовывались могильники, сооружались загоны для животных.
Причём никакой эволюции местных культур здесь не было с ходу - это изначально были именно укреплённые городские формирования, привнесённые готовой традицией откуда-то извне. Памятников по типу Аркаима здесь порядка двух десятков, и по мере изучения они ещё подарят археологам немало открытий.
Что же можно сказать с большей или меньшей уверенностью уже сейчас?
Цитируем статью Л. Коряковой и А. Епимахова:
[стр.101]
«Если сформулировать кратко отличительные черты синташтинского археологического комплекса, их можно свести к следующему:
1) структурированные поселения со сложными фортификационными сооружениями и секционным архитектурно-планировочным решением в форме овала или круга;
2) сложные погребальные памятники с высоким содержанием остатков ритуальной практики, включающей различные виды манипулирования телами умерших людей и жертвенных животных;
3) значительное присутствие в материальном комплексе предметов металлургического производства, вооружения, наличие остатков колесного транспорта передовой для того времени конструкции и довольно эклектичный набор керамики...»
[стр.102]
«...Очевидно, что только скотоводство не могло обеспечить высокую концентрацию населения в пределах очень небольшой площади. Между тем, специалисты при оценке числа обитателей приводят довольно внушительные цифры. Преодолеть это противоречие был призван тезис о иерархии поселений (т.е. о существовании открытых деревень, подчиненных укрепленному поселению), но до сего дня надежных доказательств их присутствия нет».
После тезисов о специалистах-металлургах и мастерах по колесницам, авторы отмечают [стр.103]:
«...Сочетание продуктов металлопроизводства с предметами вооружения в погребениях не даёт возможности говорить о строгом разграничении функций в синташтинском обществе. Как же оно
было организовано? Как управлялось и как функционировало?
На эти вопросы ответить ещё труднее, чем на вопросы об экономике, поэтому большинство предложенных на настоящее время интерпретаций имеет пока статус гипотез.
В попытке ответить на поставленные вопросы, мы неизбежно ссылаемся на сложные системы фортификации и на организованные в регулярные кластеры жилища на поселениях. Эти удивительные памятники имеют регулярную планировку и рациональный характер, где все детали выглядят хорошо продуманными.
Такая модель замкнутого укрепленного поселка не была известна на данной территории ни до, ни после рассматриваемого нами периода времени».
При этом, как отмечает (ссылаясь на труды Д.Г. Здановича) А. Гамолин [с. 223],
«...Анализ социальных артефактов культуры и историко-культурные сопоставления позволяют сформулировать концепцию синташтинского «протополиса», определённую роль в общественной жизни которого играла элита. Её особенностью является тесная интегрированность в структуру общины.
(…) «Элита», устанавливая «правила», только осуществляла управленческие и, отчасти, сакральные функции. Ограничением экономического роста «элиты», а также выделением, или утверждением, её социального статуса, а, следовательно, формированием определённой субкультуры, было отправление «богатого» погребального обряда»
Иными словами, на раннем этапе сообщество было малостратифицированным и специализировалось на военно-оборонительной и металлургической деятельности. В дальнейшем источники металла истощились, о чём свидетельствует «переиспользование и повторная переплавка бронзовых предметов» в погребениях. Одновременно с этим усложняется и делается более пышным и религиозно-канонизированным погребальный обряд упомянутой «элиты».
Если соглашаться с индоиранской этничностью этих людей, то речь идёт о высшей (единой пока ещё) варне колесничих с якобы сакральной силой (кшатриев-брахманов).
Кстати о «кшатриях» и «брахманах» [А. Гамолин, с. 224]:
«Наличие двух центральных погребений может свидетельствовать о двух группах или линиях «элиты» в рамках какого-то социального слоя, а ассиметричность ям, пороявляющаяся в их ориентировке, размерах и др. (...) при их функционально-композиционном единстве, отражает существование между этими двумя группами отношений по типу бинарной оппозиции (...)» При этом «(...)…булавы в Синташте представляют собой сакральный символ с ярко-выраженной «женской атрибуцией» и отражают культовые функции их обладателей. (...) В противоположность данной категории элиты синташтинского общества, можно представить социальную группу, связанную со светской или военной властью. Свидетельством чему служит то, что в синташтинских погребений практически не сочетаются с остатками колесниц и конской упряжью».
Чуть далее автор справедливо отмечает, что и «сакральная» и «военная» символика синташтинской элиты была в большей мере статусной, нежели отражала реальное распределение полномочий - колесницы делались именно для погребений, общество якобы уровня государственности не достигло, письменности не имело, экономической базы тоже.
Но всё это вполне справедливо, если рассматривать «уральскую Страну Городов» сугубо, без внешних связей. Но ведь они имели место. И вполне определённое! Чуть дальше мы остановимся на этом детальнее. Равно как и на возможных причинах резкого исчезновения обитателей этих роскошных городов древней лесо-степи Приуралья.
Пока же вернёмся к колесницам.
По поводу возможностей их военного использования вопрос остаётся дискуссионным. Но важно, что именно здесь впервые фиксируются непосредственные следы колесниц со спицами. Как уже говорилось, подобные колёса из Сирии-Палестины якобы более древние. Но это утверждение основывается на изображениях! Чья датировка, заметим, тоже относительна. В то время как здесь есть вполне материальное изделие, впряженное во вполне реального коня, чьи кости в итоге смогли датировать достаточно точно: 2026 годом до н. э (стоянка Кривое озеро).
[см. также фото: http://www.arkaim-center.ru/index.php?page=144&ver=1]
Итак:
- Поселения в Приуралье существовали по меньшей мере с XXI/XXII веков, и до XVII века до новой эры. А привнесены были, как уже отмечалось, в готовом виде.
- Это значит, что где-то был центр с востребованностью такого типа колесниц ещё не в культовых, но вполне практических целях в последние века третьего тысячелетия до н.э. И в этом центре должны были занимать немаловажное положение прежде всего носители индоиранской этничности, откуда и попали затем в Приуралье.
- Массовая экспансия лёгких боевых колесниц со спицами отмечается не ранее конца XVIII века для Ближнего Востока (гиксосы), и XVII век для Балкан (микенские «фрако-ахейцы»).
Примерно тогда же - Шанская аристократия на колесницах в Китае.
И только на рубеже XVII-XVI века начинаются индоиранские династии в хурритском царстве Митанни, откуда спустя непродолжительное время регулярно направлялись хурритские специалисты по новой тактике колесничей войны к хеттам (дошли целые клинописные «учебники»).
А до того почти тысячу лет Восток, Балканы и Припонтида воевали на тяжёлых бронированных возах с цельными колёсами, как изображено на достопамятном штандарте из Ура
Урский "Штандарт Войны". XXVI в. до н.э.
Трёхчастные аналогии таким колёсам найдены в ямнокатакомбных погребениях XXII в. до н.э.
Многие, слишком многие данные говорят о том, что Сирия не могла быть прародиной таких колесниц.
Но связь хурритов с индоиранцами место имела. Только на Ближнем Востоке она фиксируется поздно. Начало было куда раньше и гораздо ближе к Приуралью. Гиксосы и кутии - лишь приобщились "к кормушке" некоего сильного военно-политического формирования. Лишь после его распада разноэтничные воины-колесничии смогли (в буквальном смысле) выехать на историческую арену, чтобы покорять страны и народы.
Так что же это могло быть за объединение? Где и когда могли сосуществовать носители хурритской и индоиранской крови, имея общие ценности и сформировав практически общую элиту колесничих?
Пока что наиболее аргументированным является версия о заявленной в названии поста «ямно-катакомбной квази-империи» эпохи бронзы
Некогда советские археологи разделяли причерноморские культуры бронзового века так:
на раннем этапе была распространена обширная область ямных погребений. Затем они сменяются катакомбной культурой, которая в своём финале обрастает и так называемой поздней или ингульской катакомбной культурой. В итоге возникает Культура Многоваликовой Керамики (КМК), которая распадается на множество культур степи и лесостепи Поздней Бронзы (Сабатиновская, Срубная, Андроновская и т.д.). Вполне в духе советского псевдомарскистского линейного эволюционизма.
Когда установилось, что в основной своей массе мы имеем дело с разными этносами (особенно ярко это показывают памятники КМК), а ямные погребения уже в середине III тысячелетия до н.э. соседствуют с вполне сформированной катакомбной традицией, вопрос о преемственности отпал. А сравнивая ингульские материалы, и вовсе видим пёструю этнокультурную картину.
Замечательные наблюдения по этому поводу сделаны С.Ж. Пустоваловым в его монографии Соціальний лад катакомбного суспільства Північного Причорномор’я, к которой мы и отсылаем. Здесь будет уместно сделать оттуда некоторые выжимки.
Итак, во-первых, речь идёт уже не об археологических культурах (которые в то время чаще всего были связаны с конкретным этносом), а о полиэтничной культурно-исторической общности (КИО).
"Ямные", "восточнокатакомбные" и "ингульские" элементы действительно имеют неодновременное появление, причём и на разных территориях: т.е. мы имеем дело с разными этническими массивами.
Но уже в отмеченный нами период XXIII-XVIII до н.э. можем смело говорить о сосуществовании.
И более того - о взаимосвязанном полиэтническом конгломерате. В котором лидирующее положение стал отыгрывать пришлый, ближневосточный этнос (представленный собственно "ингульскими катакомбниками").
«..с эпохи энеолита территория Сев. Причерноморья всё больше подпадает под влияние цивилизаций Ближнего Востока, которые в сравнении с другими мировыми регионами развивались опережающими темпами. Одним с периодов подъёма связей с Ближним Востоком и было для Северного Причерноморья III тыс. до н.э. (...) ..постепенное перерастание ямной культуры в катакомбную культуру принципиально невозможно без появления нового населения» [Пустовалов, цит.труд.: с.58].
Этническая разность ощущается в этом конгломерате буквально во всём:
Так, если жилища у разного населения в Причерноморье с эпохи энеолита были исключительно прямоугольными (и оставались таковыми всю эпоху бронзы), то именно в зоне ингульских памятников обнаружены остатки округлых сооружений, имеющих прямые аналогии на Ближнем Востоке.
Орнаментику на их посуде и топорах сравнивали подчас с трипольской и балканской - хоть и с дистанцией в тысячу лет - а вот Закавказье и Анатолия даёт такую орнаментику именно в указанное время. [Добавим от себя: впоследствии весьма похожие орнаменты имеем на вооружении в Сейминско-Турбинских памятниках XVII в.до н.э., Бородинском кладе и Микенских шахтных гробницах...]
Многие бытовые вещи и украпшения аналогичны изделиям в Трое-II и Египте Среднего Царства.
Сама катакомба как тип погребального сооружения появилась впервые именно на Ближнем Востоке (халафская к-ра), хотя в данном случае это аргумент условный. Впрочем, тип погребальной постройки тоже немаловажен: именно ингульская зона содержит в себе "нестандартные курганы", как «Святилище на р.Молочной» с его явной «зиккуратной» архитектоникой.
Иное дело - особенности самого погребения. В частности, детально проанализированные С.Ж. Пустоваловым посмертные глиняные маски-лица ингульцев, образующие так наз. «моделированные черепа» и обряд бальзамирования [см. с.59-60].
Да и сами черепа в погребениях разнятся: если в ямных и восточнокатакомбных гробницах имеем вполне себе среднеевропейские типажи, то у ингульцев - узкие скуластые лица с выдающимися тяжёлыми крючковатыми носами: типично закавказские (хурритские) типажи [что подтверждает тезис В.Даниленко о куро-аракском происхождении этой группы]. Сами их портретные маски достаточно красноречивы.
Одним словом, культовая сфера элиты в описываемом конгломерате содержала явно неместные черты ближневосточного происхождения. И здесь не могло быть и речи о «моде» или «миссионерстве»! С.Ж. Пустовалов, ссылаясь на С.А. Токарева, подчёркивает, что «Домировые религии, как никакие иные, отражают этнические особенности. (...) Одной из основных целей первобытных религий являлось поддержание этнической стабильности, в сохранении этнического самосознания» [см. с.60].
Речь идёт именно о ярко-выраженной элите, носившей военно-сакральную нагрузку.
Помимо вышеописанных колесниц катакомбная аристократия располагала и своей системой письменности, восходящей к ближневосточной [аргументацию Пустовалова см. на с.94-99].
Общество имело чёткие границы социальной стратификации, основанной на этнических корнях.
Есть погребения чисто ремесленного типа, есть военные; прослеживается и низшая аристократия сакрально-культового типа. Но именно высшая «варна» ингульцев сочетала в себе (судя по погребениям) все типы социальных функций и отношений.
С.Ж. Пустовалов указывает, что в связи с этно-кастовой ситуацией у этого объединения не могло быть общего языка. Что же до конкретизации этничности, то здесь всё несколько сложнее. Индоиранский компонент в этой среде сомнений не вызывает. Л.С. Клейн и Ю.В. Павленко уточняют, что конкретно катакомбные племена это ведические арии, а предки ариев "Авесты" жили в Приуралье [что подтверждено языковыми иранскими топонимами, особенностями погребального и культового характера]. В.Отрощенко и Е.Березанская допускали для катакомбного общества нерасчленённое арийское единство, которое в этой ситуации и распалось. При этом в образованных ареалах фиксируются явне следы греческого и северокавказского языковых массивов.
В целом критикуя последних авторов, С.Ж. Пустовалов уточняет, что греческий компонент и правда имел место - совместно с армяно-фракийцами и индо-иранцами - в изначальной ямной среде; а сами мигранты - ближневосточные пришельцы все сразу: только донские катакомбники пришли с восточного Закавказья, а западные - ингульские - с Анатолии. И языковые группы у всех этих пришельцев были, видимо, хаттского типа. То есть, неиндоевропейские.
[аргументация в упомянутой монографии на с.65-67]
И уже только здесь, в Причерноморье, дескать, происходило этническое смешение, отражённое в погребальном обряде. Причём интеграция с местным населением на Дону и в Приазовье проходила более гладко - отсюда и нарочитая индоевропейскость основной массы восточно-катакомбных памятников - а на Западе менее; оставляя многочисленные метисированные группы. Иные из них со временем оформлялись в самостоятельные сателлиты, как Буджакская культура в Бессарабии (она же - Нерушайская) - для Пустовалова именно в них следует искать предков греков.
Нам всё же видится, что тезисы Павленко, Березанской и Пустовалова следует объединить. Это поможет чётче отразить особенности этногенеза Восточной Европы эпохи Средней Бронзы. Здесь же стоит учесть замечания Л.С. Клейна об очень ранней близости индо-иранцев греко-армяно-фракийцам и его попытки отобразить эту близость и возможные миграции археологически (см. его книгу "Время кентавров").
Культовые монументальные сооружения на реке Молочной и памятиники Криворожья в то же самое время соответствуют территории распространения многокамерных погребений: именно такие погребения будут у иранской элиты срубно-андроновского ареала и в особенности - скифов. Перед нами свидетельство классообразования. Причём ингульские погребения демонстрируют наследственный характер власти [см. с.79].
В другом своём труде, кстати, именно о катакомбных колесницах, С.Ж. Пустовалов указывает:
«...Разделение социального и имущественного аспектов для позднепервобытных и раннеклассовых обществ представляется неправомерным, ибо имущественное положение индивида в таких обществах определялось прежде всего социальным статусом. Конкретизируя понятие «высший эшелон власти» в связи с появлением в степи в ямно-катакомбное время боевых колесниц, следует отметить следующее.
Тесная связь колесниц с родоплеменной знатью, выдвинувшейся в результате военных действии, позволяет полагать, что погребение в Тягуновой Могиле и аналогичные ему - это воины-колесничие. Видимо, только для знати оказалось возможно использование этого новейшего, бесспорно, дорогого для того времени достижения военной техники.
Именно поэтому так немногочисленны рассматриваемые погребения.
В связи с этим думается, что в процессе выделения родоплеменной знати в отдельных родах в ходе частых военных столкновений на первый план выдвигались воины с незаурядными физическими данными, которые и становились во главе воинских отрядов, вначале родовых, а затем благодаря все тем же качествам и во главе более крупных: племенных, межплеменного войска; наконец, они могли сохранить свое приобретенное социальное положение в мирное время, т.е. становились во главе общины, всего племени, союза племен.
Вероятно, такое «продвижение» одного или нескольких военачальников в пределах племенной иерархической лестницы одновременно приводило к усилению могущества рода или родов, из которых происходили эти военные вожди (...)».
...«Как известно, в ранних варварских обществах аристократические роды удерживали власть и влияние в течение многих поколений. Точно так же и в Микенах знатный род, выдвигавший басилеев из своей среды, сохранял господствующее положение на протяжении длительного времени» [цитируется по: Блаватская Т.В. Ахейская Греция во II тысячелетии до н.э.- М.: Наука, 1966.].
причём,
(...) «...в данном случае нами подразумевается не просто механическое перенесение социальной структуры древневосточных обществ на образования эпохи бронзы в степи, а имеется в виду тот факт, что на основе возросшего уровня экономического развития в первой половине II тыс. до н.э. [скорее рубежа III-II тыс., о чём автор также пишет в разных своих трудах] происходит дальнейшая социальная дифференциация в степном обществе, результатом чего явилось возвышение верхушки родоплеменной знати настолько, что она оказалась в состоянии использовать в военных целях новейшее техническое достижение того времени - боевые колесницы, а также стала, как и на Древнем Востоке, подчеркивать своё могущество и превосходство над рядовыми общинниками посредством идеологии, в частности, погребального обряда - сооружением обширных могил и помещением в них колесниц».
Металлурги Аркаима за работой
Ямно-катакомбное общество носило характер протокастовый, или, если угодно, протоварновый.
Выделяются «низовые» и «элитарные» этно-социальные группы.
Воины и жрецы а этом потестарном обществе были выше ремесленников, а ремесленники выше общинников. Среди воинов высшей категорией были колесничие, а высших жрецов хоронили с посмертными масками и сакральными письменными формулами. Судя по всему, музыканты и художники (они же, видимо, и писцы) также принадлежали к жреческой прослойке.
Представители же самой верхней элиты судя по всему имели высшие полномочия в каждой из упомянутых сфер, что и отражено в погребениях ингульской катакомбной группы.
К сожалению, немногим археологам поныне очевидна стройность и логичность приведённых построений.
До сих пор выходят статьи и монографии по эпохе бронзы, где многие, (а то и все) приведённые гипотезы ставятся под сомнение и даже высмеиваются (см.: труды С. Рассамакина, В. Отрощенко и др.).
Над подобным отношением метко посмеивается умнейший питерский энциклопедист Л.С. Клейн, но его собственные версии о распространении индоевропейских традиций из Центральной и Северной Европы расходятся с версией С.Ж. Пустовалова и Ю.В. Павленко, которым автор этих строк на данном этапе всё же отдаёт предпочтение...
Таким образом, в этом ярком и самобытном продукте взаимодействия ближневосточного цивилизационного центра и степной первобытной периферии можно усматривать процессы формирования примитивной государственности. В связи с чем для его финальной фазы нами и применяется условный термин «ямно-катакомбная квази-империя» эпохи бронзы.
Упомянутые буджакская и приуральская группы памятников катакомбного типа - периферия этой первобытной квази-империи, сосредоточенная вокруг металлургических баз и торговых центров. Но именно там рдели те процессы раскола, которые и привели к коллапсу в XVIII в. до н.э.
Распавшаяся по лесостепи квази-империя и стала теми «варварскими королевствами», которые были названы учёными Комплексом Многоваликовой Керамики (КМК) (он же - Бабинская культура). Об этом мы уже упоминали.
Проблематика КМК непроста. Авторы Википедии напрасно приписали ей такой основательный возраст. Не могла она датироваться с XXII по XVIII века, поскольку это - датировка сформированного ямно-катакомбного протогосударственного конгломерата, на руинах которого и возникла эта общность!
Это скорее этап, нежели этнос.
Об этом, в частности, указывает всё тот же С.Ж.Пустовалов. Явная полиэтничность, общая милитаризация и мобильность, перенесение черт катакомбной КИС (орнаментика, катакомбные погребальные камеры, погребальные маски, колесницы, металлургия воооружения) в отдалённые регионы - от Причерноморья до лесных дебрей Евразии...
Всё что их объединяет помимо посткатакомбных и пост-ямных черт - это собственно керамика с характерными валиками и характерные же костяные пряжки на поясах (явно статусного типа - как триколор у французских революционеров).
Это - явно следствие развала «ямно-катакомбной квази-империи».
(внутренний кризис которой подхлестнули изнутри варварские иноэтничные структуры, что впоследствии повторится с реальными мировыми империями не раз и не два...)
Само ямно-катакомбное образование и Пустовалов, и Клейн называют потестарным, с ярко-выраженным сакрализированным значением войны. При этом основу витязей в таком обществе всегда составляют представители родовой аристократии - представители конкретнонго этнического массива. Делиться своими привелегиями с покорёнными членами макросообщества они не спешат. Переходы из категорию в категорию в этом социуме были возможны, но затруднены изрядно - что видно при сопоставлении погребального обряда.
Итак, по этносоциальным характеристикам возможно предположить следующее:
* катакомбная аристократия ингульского типа демонстрирует явные анатолийские черты (хатты или хурриты). Из сакральних вождей они оформляются в родовую элиту - высшую варну колесничих с масками.
* Среднее звено состояло из пока ещё нерасчленённых окончательно ариев.
Но можно и правда допустить, что мультиязычные и неоднородные протоиндийцы уже тогда получили при анатолийцах более высокий статус чем протоиранцы. Это было лишним поводом для последних во время кризиса «квази-империи» помочь её раскачать. Укрепившись в приуральских городищах, они спешно вооружались и, видимо, стимулировали народности низших варн восстать против верховного слоя.
* Низшими этносоциальными слоями должны были выступить как раз греко-фриго-армяно-фракийцы: ямная культурная общность. При этом нередки позднеямные погребения с колесницами и некоторыми другими элементами высшей страты (но никогда моделированные черепа!). Наявные связи с Балканами.
Судя по всему, изначальный полиэтнический массив какое-то время сосуществовал с анатолийскими пришельцами в состоянии нестабильной синойкии. Процессы интеграции продолжились, породив в итоге полиэтническую и поликультурную химеру. Структурированное по этно-социальному признаку комплексное общество протогосударственного типа. Где сакрально-милитарные элементы идеологии всё еще довлели над бюрократическими нуждами. Вот почему уровня настоящего государства объединение так и не достигло.
Весьма схожий облик имела в Причерноморье Черняховская КИС, в которой высшую прослойку занимали пришлые с севера германцы, основу военной аристократии - местное алано-скифское население, и наконец земледельцы греко-славяно-фракийского этномассива были низшей и самой многочисленной прослойкой. Но в это время рядом уже было несколько цивилизационных центров, так что в «Державу Германариха» можно верить с достаточной аргументированностью.
Но за две тысячи лет до того таких предпосылок ещё не сложилось.
Причины коллапса и превращение бронзовой квази-империи в «эпоху варварских королевств» сложны.
Явно их несколько.
Судя по плотности ямно-катакомбного населения в начале II тыс. до н.э., имели место экономический расцвет, сопровождаемый демографическим всплеском. Вслед за которым логично воспоследовала нехватка ресурсов. Родовая аристократия спешно вооружалась - количество оружия в могилах в позднее ямно-катакомбное время зашкаливает.
Думается, именно это привело к образованию по меньшей мере трёх фронтиров, контролировавших металлургические базы (Балканы, Урал и Кавказ) и рынки сбыта. Но как это часто бывало в дальнейшем, когда фронтир ощутил свою силу, его представители начали сомневаться в правомочности Центра диктовать им условия.
Сказалась и разница этносов в исходной идеологии, этнических ментальных базисах...
Ко всему сказанному уместно прибавить и климатическую встряску XVIII века до н.э..
В итоге, львиная доля катакомбных погребений припадает именно на XIX-XVIII века. Их поздние характеристики красноречивы. Погребённые в массе своей - погибшие в битвах вожди.
Наявные в то время крепости Бессарабии, Тамани и Поднепровья подверглись разорению...
Когда же основная масса анатолийцев погибла, власть переделили между собой разноэтнические лидеры «повстанцев». Всю территорию квази-империи и её «варварскую периферию» поделили.
Так и возникли почти одновременно около десятка культурных блоков Многоваликовой керамики.
Каждый - на основе местных этносов-культур, но каждый - наследник бывшего конгломерата...
Будущие иранцы, индоарии, фракийцы, фригийцы, армяне, греки и метисы, чьё имя не сохранилось...
На их приход резко оживилось население Европы... И Унетицкая культура продавилась, распалась в свою очередь на «варварские королевства» культур Одиночных Погребений. В Поднепровье и Побужье сконсолидировались шнуровые культуры.
Вероятно, первичные прагреки мигрировали к Эгеиде ещё на рубеже тысячелетий. Но те, что остались, выступали любимцами аристократов-праиндийцев. В этом видится та самая тесная связь индийских и эллинских диалектов, глубокое родство мифологии и многие черты археологического характера, сближающие синхоронные памятники Закавказья, Средней Азии и буджакской культуры.
Напротив, похоже что праиранцы сделали ставку на фрако-фригийцев. И вот, в XVII веке до н.э. у нас практически одинаковые колесницы в Микенах и Аркаиме!
Почти идентичные камерные гробницы. И особое отношение к коням и собакам.
В позднем бронзовом веке на Правобоережной Украине цветёт Сабатиновская культура. Исследователи видят в ней как фракийский (в большей степени), так и иранский элементы. Вообще, ощущение такое, что эти конгломераты словно поделили Поднепровье: фракийцы на правом берегу, а иранцы - на левом...
Ну а Белозёрско-Киммерийская культура надёжно связала небезызвестный «фракийский гальштат» со степными ираноязычными культурами раннежелезного века...
.