Дрезденский цикл: Городам, в знак верности
Любимым городам, в знак верности, принято дарить мелкие медные монеты:
бросать их в фонтан, или прямо в реку, перегнувшись через перила моста.
Об их шершавые спины приятно стирать подошвы, подставлять непокрытую голову их струям, трогать пальцами стены и, если я правильно помню закон термодинамики, каждым жестом отдавать городам частичку своего тепла.
Любимым городам принято дарить невольные подарки: мокрые зонтики, одинокие перчатки, книги с закладкой на самом интересном месте, забытые на сиденьях метро. С каждой забытой в городе вещью увеличивается вероятность вернуться.
Их принято баловать долгими завтраками, прогулками по набережной; специально для них хочется купить велосипед и большую бежевую собаку и позднеосеннее красное пальто и белые туфли на небольшом каблуке. Хочется кормить их почтовые ящики письмами и смехом пугать их голубей.
Любимые города принято ревновать: к туристам, щелкающим затворами фотоаппаратов в каменные лица атлантов, к праздничным толпам, к его же жителям, каждый день бесстыдно и безнаказанно пользующимся его пространством, к горластым детям, к птицам, беззастенчиво гнездящимся на куполах его соборов.
Любимые города принято охранять. Защищать их от времени: время - извечный враг любви. Время исподволь меняет улицы, стирает привычные маршруты, проглатывает киоски с мороженным. Отвернешься на минуту, уедешь на год или два - и в витрине любимого магазина игрушек, на алтаре твоего детства, сидит пузатое, самодовольное время, похожее на фальшивого китайского божка, и торгует жаренной лапшой и рисом.
В любимые города нужно возвращаться. Я знаю, что память ненадежна, сердце не безразмерно и жизни не хватит на то, чтобы все увидеть, узнать и испробовать. Поэтому нужно учить себя возвращаться, привязывать сердце тонкими нитями к фонарным столбам, афишным тумбам, рогам трамвая и сточным трубам. Нужно учить себя жить, повторяться и повторять, пока в очевидном, простом и привычном не откроешь свою Америку.
бросать их в фонтан, или прямо в реку, перегнувшись через перила моста.
Об их шершавые спины приятно стирать подошвы, подставлять непокрытую голову их струям, трогать пальцами стены и, если я правильно помню закон термодинамики, каждым жестом отдавать городам частичку своего тепла.
Любимым городам принято дарить невольные подарки: мокрые зонтики, одинокие перчатки, книги с закладкой на самом интересном месте, забытые на сиденьях метро. С каждой забытой в городе вещью увеличивается вероятность вернуться.
Их принято баловать долгими завтраками, прогулками по набережной; специально для них хочется купить велосипед и большую бежевую собаку и позднеосеннее красное пальто и белые туфли на небольшом каблуке. Хочется кормить их почтовые ящики письмами и смехом пугать их голубей.
Любимые города принято ревновать: к туристам, щелкающим затворами фотоаппаратов в каменные лица атлантов, к праздничным толпам, к его же жителям, каждый день бесстыдно и безнаказанно пользующимся его пространством, к горластым детям, к птицам, беззастенчиво гнездящимся на куполах его соборов.
Любимые города принято охранять. Защищать их от времени: время - извечный враг любви. Время исподволь меняет улицы, стирает привычные маршруты, проглатывает киоски с мороженным. Отвернешься на минуту, уедешь на год или два - и в витрине любимого магазина игрушек, на алтаре твоего детства, сидит пузатое, самодовольное время, похожее на фальшивого китайского божка, и торгует жаренной лапшой и рисом.
В любимые города нужно возвращаться. Я знаю, что память ненадежна, сердце не безразмерно и жизни не хватит на то, чтобы все увидеть, узнать и испробовать. Поэтому нужно учить себя возвращаться, привязывать сердце тонкими нитями к фонарным столбам, афишным тумбам, рогам трамвая и сточным трубам. Нужно учить себя жить, повторяться и повторять, пока в очевидном, простом и привычном не откроешь свою Америку.