Прочитано в 2024 - первое полугодие
Как я уже писал в прошлом году, читаю я всё меньше... А тут ещё как-то утратил толику занудства в виде утраты части записей прочитанного, поэтому пришлось восстанавливать по памяти.
Январь
А. Коростелёва „Цветы корицы, запах сливы“ - в очередной раз просто перечитал.
А. Бирс „Словарь сатаны“ - бросил.
Jane Austen „Mansfield Park“ - этот роман показался мне похуже прочих, потому что он местами неоправданно затянут и плотность повествования в нём ниже, а морализаторства больше, но качество текста - на прежней высоте. На третий раз этот общий у всех её романов покрой вплоть до поездок в гости и изъяснений в письмах примерно на тех же процентах текста несколько приедается. Такая же кульминационная сцена со вспышкой красноречия, и всё такое прочее, и, конечно, тот самый остенский реалистический консерватизм: с персонажами, которые не вылезают из своего социального слоя, не может случиться ничего по-настоящему плохого.
Февраль
Jane Austen „Emma“ - у меня некоторое время в голове была путаница, потому что „знаток не должен прочитать много книг, он должен знать много названий“, а Эмма есть и у Бронте, но, поскольку доселе я не читал ни то, ни другое, путаница эта была не катастрофическая. После звериной серьёзности „Парка“ это снова приятно насмешливая книга, разумеется, всё той же композиции, с теми же поворотами на тех же местах и с тем же реалистическим консерватизмом.
Март (вероятно)
В. П. Филинова „85 лет - одно мгновение“ - это мемуары теперь покойной учительницы математики нашей школы, которая проработала здесь 52 года, а общего стажа у неё было 63 (1950-2013, сильно похоже на годы не такой уж короткой жизни). Я мемуары уже читал после выхода, в 2015 году, но теперь на работе между делом перечитал повнимательнее. Художественных достоинств они не имеют по определению. Годы жизни (1928-2022) и биография у неё, конечно, те ещё. Мать - большевичка с 17 лет, в продотрядах была (трогательно читать у В. П. о том, отчего же бабушка относилась к ним как-то неоднозначно, и потом отписала дом в деревне не матери, а совсем другим людям. Действительно, отчего же вдруг, как же так?.. Советский человек со всеми его достоинствами и слепыми пятнами, в общем). Отец - местный партийный функционер, репрессирован в 37-м году, сидел и работал ссыльнопоселенцем в Норильске. Тем не менее, „жена изменника родины“ была директором сельской школы, разве что медаль дочери не сделала, чтобы не привлекать внимания. „Дочь изменника родины“ не взяли в комсомол, но поступила в московский педагогический на русский язык, перевелась на математику через полгода. Была в давке на похоронах Сталина, более или менее уцелела. Работала, работала и работала - с чудовищными часовыми нагрузками. Инновации, почётные грамоты, депутат горсовета, ордена, гранты Сороса, любые взаимоисключающие параграфы - время было такое. Понятно, что всё это - автобиография и нуждается в критическом исследовании, но тем не менее... Личность она была масштабная, влияющая до сих пор на неокрепшие умы - одна из выпускниц этого года делала „индивидуальный проект“ по её биографии и в итоге сама нацелилась в пединститут.
(Это вообще печально, что о классике художественной литературы мне по сравнению с предыдущим абзацем сказать нечего)
A. Lang „Blue Book of Tales“ - из серии викторианских сборников сказок. Они не аутентичные, конечно, а пересказанные... викториански. Не уверен, что, например, Гриммов я много читал не адаптированных, так что знаю ли я сказку в её народной форме - ещё вопрос, но тут адаптированность бросается в глаза, конечно. Впрочем, я склонен думать (и, кажется, уже писал об этом в связи с Проппом), что подлинно древней народной сказки не может существовать, потому что у устного предания в контакте с письменной культурой нет никаких шансов уцелеть. Отмечаемое Проппом и другими сходство сказок разных народов объясняется, на мой взгляд, гораздо более просто и разумно заимствованиями сюжетов, а не происхождением их от каких-то ужасно древних общих образцов, а кочевали сюжеты записанных литературных произведений. Я, разумеется, не помню уже никаких подробностей, только общие впечатления. В Синей книге, помнится мне, собраны сюжеты самые-самые классические, возможно, эта книга как раз и сформировала классический канон европейских сказок.
Апрель
А. Кей „Будет больно“ - подцеплено опять у Водовозова. Мемуары медиков почему-то обладают странной притягательностью, уж сколько я их читал, начиная от воспоминаний Амосова больше двадцати лет назад. На сей раз это сравнительно молодой (миллениал) современный английский врач, который, отучившись и отработав лет десять в английской государственной страховой (а другой там нет) медицине, бросил профессию, потому что все государственные страховые медицины, видимо, одинаковы - бесправие медиков, переработки, низкая оплата, скверные бытовые условия - умножить на специфику профессии - равно разрушенные здоровья, браки и отношения с собственной жизнью.
Ж. Верн „Пять недель на воздушном шаре“ - домучил, и этим словом, наверное, многое уже сказано. Читать это сейчас, увы, очень тяжело. Боюсь, кстати, перечитывать полжизни назад до дыр зачитанный „Таинственный остров“, чтобы не обнаружить тот же самый картон. Правда, опыт говорит, что импринтинг с годами не утрачивается, причём опыт и чужой (даже умнейшие люди вон считают Кистямура Толкиным, даже прочитав подлинник), и свой (см. Энид Блайтон).
А. Семихатов „Всё, что движется“ - книга огромная, поэтому читал я её понемногу несколько месяцев. Это, конечно, очень дерзкая попытка - написать обзор современного состояния физики движения от космологических до субатомных масштабов, да ещё и популярно, то бишь без математики. Попытка, как мне кажется, удачная, читать это надо, но, боюсь, после освоения физики ну хотя бы в объёме нефизических естественнонаучных специальностей, чтобы понять лежащую под освоенным методологическую и концептуальную основу. Ну то есть, наверное, можно и с мороза читать, вообще физики не зная, но мыслей будет гораздо меньше при этом.
Навашин „Телескоп астронома-любителя“ - очень толковая книжка про изготовление, собственно, телескопа-рефлектора в кустарных условиях. Впрочем, это ровно тот случай, когда в кустарных условиях можно добиться большего, чем было при написании книги доступно за деньги. Сейчас-то, конечно, эффективнее заработать денег тем, что умеешь, и купить даже десятидюймовый рефлектор приличного качества, но если очень хочется своими руками - книга не устарела.
Май
Н. Лебина „Пассажиры колбасного поезда“ - давно я её читаю в разделе „история повседневности“, в этот раз искал книгу о хрущёвках, но её, видимо, не спиратили ещё, а эта - есть. Ну и взял. Книга - серия очерков советского быта на основании личного опыта автора и её же исследований, вышедшая как реакция на валом пошедший нынешний бред о том, как хорошо в стране совецкой было жить. Триггером было утверждение, что, собственно, „колбасных электричек“ не было и всё это антисоветские выдумки. Моя-то мама за колбасой в Москву ездила, поэтому меня этим бредом не увлечёшь, но детали! о-о-о...
A. Lang „The Red Fairy Book“ - следующий том цветной серии Ланга, в котором уже несколько больший охват стран, есть даже переводные русские сказки. Из этого тома я, кажется, узнал, что у Золушки есть брат-близнец мужеска пола Cinderlad, но биография, у него, конечно, совсем другая, это аналог нашего Ивана-дурака, которого даже черти напугать не могут, потому что дурак.
„Сказки Китая, Кореи и Японии“ - а это уже по-русски книжка из красно-белой серии сказок народов мира, 7-й том. Очень странно смотрятся в этом томе те же самые виньетки и буквицы под русскую средневековую рукописную книгу, что и в томах русских народных и авторских сказок, ну да ладно. Сами сказки интересные.
А. и Б. Стругацкие „Понедельник начинается в субботу“ - смешанные у меня чувства, как, собственно, от всех читанных мной Стругацких... С одной стороны, это интересно выдумано. С другой - не смешно, хотя явно претендует на смешность - натужно уж слишком. Лучше бы не претендовало. Понял наконец некоторый корпус цитат, которые употребляют некоторые мои друзья и знакомые, и я доселе употреблял за ними бездумно. В общем, культурная (культурная ли?) дырочка заткнута, да и всё.
Июнь
J. Austen „Northanger Abbey“. Книга по написанию первая, а издана последней, и ни в коем случае у автора не худшая. Уже в ней, конечно, почти все когти льва на месте, в том числе третий раз мною тут поминаемая канва сюжета, но вышито по ней дивно, со вкусом и с оттягом, да позволено мне будет охарактеризовать писания английской дамы эпохи Регентства жаргоном российских девяностых. Умные люди говорят, что это пародия на готический роман вообще и Рэдклиф с Уолполем в частности, но я их не читал и оценить не могу.
Л. Кэрролл „Алиса в Стране чудес (без тормозов)“, „Сквозь зеркало и что там увидела Алиса“ в переводе Демуровой - это тоже закрытие культурной дырки, потому что „Страну чудес“ я знаю и иногда перечитываю уже четверть века в другом переводе, а Зазеркалье не знал совсем. Причём дырка заключается именно в переводе Демуровой, потому что тут снова надо говорить об импринтинге. Но оригинала пока не читал, поэтому судить о верности не могу. В сравнении со знакомым мне переводом очень хочется их собрать по частям вместе, взяв из того и другого лучшее, потому что у Демуровой местами игра слов сделана интереснее, но текст преснее. После Зеркала наконец стал больше понятен фильм с Васиковской, хотя, конечно, фильм Бёртона - это совсем другая история.
А вот о Пастуро, наверное, буду писать сразу про всю серию как дочитаю.
Январь
А. Коростелёва „Цветы корицы, запах сливы“ - в очередной раз просто перечитал.
А. Бирс „Словарь сатаны“ - бросил.
Jane Austen „Mansfield Park“ - этот роман показался мне похуже прочих, потому что он местами неоправданно затянут и плотность повествования в нём ниже, а морализаторства больше, но качество текста - на прежней высоте. На третий раз этот общий у всех её романов покрой вплоть до поездок в гости и изъяснений в письмах примерно на тех же процентах текста несколько приедается. Такая же кульминационная сцена со вспышкой красноречия, и всё такое прочее, и, конечно, тот самый остенский реалистический консерватизм: с персонажами, которые не вылезают из своего социального слоя, не может случиться ничего по-настоящему плохого.
Февраль
Jane Austen „Emma“ - у меня некоторое время в голове была путаница, потому что „знаток не должен прочитать много книг, он должен знать много названий“, а Эмма есть и у Бронте, но, поскольку доселе я не читал ни то, ни другое, путаница эта была не катастрофическая. После звериной серьёзности „Парка“ это снова приятно насмешливая книга, разумеется, всё той же композиции, с теми же поворотами на тех же местах и с тем же реалистическим консерватизмом.
Март (вероятно)
В. П. Филинова „85 лет - одно мгновение“ - это мемуары теперь покойной учительницы математики нашей школы, которая проработала здесь 52 года, а общего стажа у неё было 63 (1950-2013, сильно похоже на годы не такой уж короткой жизни). Я мемуары уже читал после выхода, в 2015 году, но теперь на работе между делом перечитал повнимательнее. Художественных достоинств они не имеют по определению. Годы жизни (1928-2022) и биография у неё, конечно, те ещё. Мать - большевичка с 17 лет, в продотрядах была (трогательно читать у В. П. о том, отчего же бабушка относилась к ним как-то неоднозначно, и потом отписала дом в деревне не матери, а совсем другим людям. Действительно, отчего же вдруг, как же так?.. Советский человек со всеми его достоинствами и слепыми пятнами, в общем). Отец - местный партийный функционер, репрессирован в 37-м году, сидел и работал ссыльнопоселенцем в Норильске. Тем не менее, „жена изменника родины“ была директором сельской школы, разве что медаль дочери не сделала, чтобы не привлекать внимания. „Дочь изменника родины“ не взяли в комсомол, но поступила в московский педагогический на русский язык, перевелась на математику через полгода. Была в давке на похоронах Сталина, более или менее уцелела. Работала, работала и работала - с чудовищными часовыми нагрузками. Инновации, почётные грамоты, депутат горсовета, ордена, гранты Сороса, любые взаимоисключающие параграфы - время было такое. Понятно, что всё это - автобиография и нуждается в критическом исследовании, но тем не менее... Личность она была масштабная, влияющая до сих пор на неокрепшие умы - одна из выпускниц этого года делала „индивидуальный проект“ по её биографии и в итоге сама нацелилась в пединститут.
(Это вообще печально, что о классике художественной литературы мне по сравнению с предыдущим абзацем сказать нечего)
A. Lang „Blue Book of Tales“ - из серии викторианских сборников сказок. Они не аутентичные, конечно, а пересказанные... викториански. Не уверен, что, например, Гриммов я много читал не адаптированных, так что знаю ли я сказку в её народной форме - ещё вопрос, но тут адаптированность бросается в глаза, конечно. Впрочем, я склонен думать (и, кажется, уже писал об этом в связи с Проппом), что подлинно древней народной сказки не может существовать, потому что у устного предания в контакте с письменной культурой нет никаких шансов уцелеть. Отмечаемое Проппом и другими сходство сказок разных народов объясняется, на мой взгляд, гораздо более просто и разумно заимствованиями сюжетов, а не происхождением их от каких-то ужасно древних общих образцов, а кочевали сюжеты записанных литературных произведений. Я, разумеется, не помню уже никаких подробностей, только общие впечатления. В Синей книге, помнится мне, собраны сюжеты самые-самые классические, возможно, эта книга как раз и сформировала классический канон европейских сказок.
Апрель
А. Кей „Будет больно“ - подцеплено опять у Водовозова. Мемуары медиков почему-то обладают странной притягательностью, уж сколько я их читал, начиная от воспоминаний Амосова больше двадцати лет назад. На сей раз это сравнительно молодой (миллениал) современный английский врач, который, отучившись и отработав лет десять в английской государственной страховой (а другой там нет) медицине, бросил профессию, потому что все государственные страховые медицины, видимо, одинаковы - бесправие медиков, переработки, низкая оплата, скверные бытовые условия - умножить на специфику профессии - равно разрушенные здоровья, браки и отношения с собственной жизнью.
Ж. Верн „Пять недель на воздушном шаре“ - домучил, и этим словом, наверное, многое уже сказано. Читать это сейчас, увы, очень тяжело. Боюсь, кстати, перечитывать полжизни назад до дыр зачитанный „Таинственный остров“, чтобы не обнаружить тот же самый картон. Правда, опыт говорит, что импринтинг с годами не утрачивается, причём опыт и чужой (даже умнейшие люди вон считают Кистямура Толкиным, даже прочитав подлинник), и свой (см. Энид Блайтон).
А. Семихатов „Всё, что движется“ - книга огромная, поэтому читал я её понемногу несколько месяцев. Это, конечно, очень дерзкая попытка - написать обзор современного состояния физики движения от космологических до субатомных масштабов, да ещё и популярно, то бишь без математики. Попытка, как мне кажется, удачная, читать это надо, но, боюсь, после освоения физики ну хотя бы в объёме нефизических естественнонаучных специальностей, чтобы понять лежащую под освоенным методологическую и концептуальную основу. Ну то есть, наверное, можно и с мороза читать, вообще физики не зная, но мыслей будет гораздо меньше при этом.
Навашин „Телескоп астронома-любителя“ - очень толковая книжка про изготовление, собственно, телескопа-рефлектора в кустарных условиях. Впрочем, это ровно тот случай, когда в кустарных условиях можно добиться большего, чем было при написании книги доступно за деньги. Сейчас-то, конечно, эффективнее заработать денег тем, что умеешь, и купить даже десятидюймовый рефлектор приличного качества, но если очень хочется своими руками - книга не устарела.
Май
Н. Лебина „Пассажиры колбасного поезда“ - давно я её читаю в разделе „история повседневности“, в этот раз искал книгу о хрущёвках, но её, видимо, не спиратили ещё, а эта - есть. Ну и взял. Книга - серия очерков советского быта на основании личного опыта автора и её же исследований, вышедшая как реакция на валом пошедший нынешний бред о том, как хорошо в стране совецкой было жить. Триггером было утверждение, что, собственно, „колбасных электричек“ не было и всё это антисоветские выдумки. Моя-то мама за колбасой в Москву ездила, поэтому меня этим бредом не увлечёшь, но детали! о-о-о...
A. Lang „The Red Fairy Book“ - следующий том цветной серии Ланга, в котором уже несколько больший охват стран, есть даже переводные русские сказки. Из этого тома я, кажется, узнал, что у Золушки есть брат-близнец мужеска пола Cinderlad, но биография, у него, конечно, совсем другая, это аналог нашего Ивана-дурака, которого даже черти напугать не могут, потому что дурак.
„Сказки Китая, Кореи и Японии“ - а это уже по-русски книжка из красно-белой серии сказок народов мира, 7-й том. Очень странно смотрятся в этом томе те же самые виньетки и буквицы под русскую средневековую рукописную книгу, что и в томах русских народных и авторских сказок, ну да ладно. Сами сказки интересные.
А. и Б. Стругацкие „Понедельник начинается в субботу“ - смешанные у меня чувства, как, собственно, от всех читанных мной Стругацких... С одной стороны, это интересно выдумано. С другой - не смешно, хотя явно претендует на смешность - натужно уж слишком. Лучше бы не претендовало. Понял наконец некоторый корпус цитат, которые употребляют некоторые мои друзья и знакомые, и я доселе употреблял за ними бездумно. В общем, культурная (культурная ли?) дырочка заткнута, да и всё.
Июнь
J. Austen „Northanger Abbey“. Книга по написанию первая, а издана последней, и ни в коем случае у автора не худшая. Уже в ней, конечно, почти все когти льва на месте, в том числе третий раз мною тут поминаемая канва сюжета, но вышито по ней дивно, со вкусом и с оттягом, да позволено мне будет охарактеризовать писания английской дамы эпохи Регентства жаргоном российских девяностых. Умные люди говорят, что это пародия на готический роман вообще и Рэдклиф с Уолполем в частности, но я их не читал и оценить не могу.
Л. Кэрролл „Алиса в Стране чудес (без тормозов)“, „Сквозь зеркало и что там увидела Алиса“ в переводе Демуровой - это тоже закрытие культурной дырки, потому что „Страну чудес“ я знаю и иногда перечитываю уже четверть века в другом переводе, а Зазеркалье не знал совсем. Причём дырка заключается именно в переводе Демуровой, потому что тут снова надо говорить об импринтинге. Но оригинала пока не читал, поэтому судить о верности не могу. В сравнении со знакомым мне переводом очень хочется их собрать по частям вместе, взяв из того и другого лучшее, потому что у Демуровой местами игра слов сделана интереснее, но текст преснее. После Зеркала наконец стал больше понятен фильм с Васиковской, хотя, конечно, фильм Бёртона - это совсем другая история.
А вот о Пастуро, наверное, буду писать сразу про всю серию как дочитаю.