Незавершённые Сказания Средиземья и Нуменора. (IV 3)
III Палантиры
Нет сомнений в том, что Палантиры даже в Нуменоре когда-то были известны широко. В Средиземье их заперли в прочные крепости и поместили в высокие башни, лишь короли, правители и немногие верные им люди имели доступ к Палантирам, и никогда их не привлекали в качестве аргумента на больших советах, и толпе не показывали. До того как пресеклись династии Королей, никаких зловещих слухов о них не было. Пользоваться ими безопасно, и если бы кому из Королей или Правителей необходимо было раскрыть источник своего Знания, они, не колеблясь, упомянули бы Камни [1].
Но после того, как прервалась правящая династия, а Минас Итиль попал в руки врагов, ни одна хроника не упоминает о том, чтобы кто-то открыто пользовался Палантирами и советовался с ними. После кораблекрушения, в котором погиб Арведуи (в 1975 Т. Э), на Севере не осталось Камней, способных сообщаться с другими [1]. В 2002 году утрачен был для Гондора Камень Итиля, и остались лишь Камни Анора в Минас Тирите и Ортанка в Ангреносте [2].
Причин забвения Камней две. Во-первых, судьбу Палантира Итиля так и не разъяснили. Не без оснований принимали предположение о том, что защитники крепости прежде полного своего разгрома уничтожили его [3], но не исключали и той возможности, что Палантир захвачен Сауроном, и наиболее мудрые люди видели последствия. Понимали Знающие, что Врагу Камень будет плохим подспорьем в войне с Гондором, если не сможет сообщаться с другими Палантирами [2]. Посему Камень Анора выпал из хроник и записей и остался в тайне под строгим надзором Правящих Оруженосцев, ни один из которых им не пользовался, кроме Денетора Второго.
Второй же причиною был общий упадок Гондора, когда даже самые родовитые и властные представители его знати потеряли интерес к истории государства, занявшись лишь составлением собственных родовых древ. После Королей Гондор погрузился в своё Средневековье, когда неспешно угасали искры прежних Знаний и искусств. Связь держали при помощи вестовых, в крайней спешке и опасности пользовались Маяками, Камни Анора и Ортанка лежали праздно в ларцах, как всякие древние сокровища, известные лишь единицам посвящённых, и среди Нуменоридов даже стихи о Семи Камнях многие знали, да никто не мог понять, о чём в них речь. Палантиры превратились в эльфийский атрибут древних королей, обладавших, по легендам, волшебными способностями: невероятным зрением и умением подчинять духи в виде птиц, доставлявших им вести и передававших сообщения. Камень Ортанка Правители будто совсем позабыли. Они не могли им пользоваться, также как и своим, а в неприступной башне он был надёжно укрыт. Впрочем, не будь даже сомнений, связанных с Камнем Итиля, Ортанк непременно пришёл бы в упадок, потому что с каждым годом связь Гондора с северной своей провинцией слабела. Каленардон никогда не был густо населён, от удара, нанесенного Чёрной Смертью в 1636 году так и не оправился, Дунедайн оттуда переселялись охотно в Итилиен к Андуину, гарнизон Изенгарда вырождался от небрежения, и закончилось всё тем, что Правители заперли Ортанк и увезли Ключ в столицу. Если и думал Берен о Палантире, когда отдавал Ключ Саруману, то наверняка счёл, что он переходит в самые надёжные руки, к главе противостоящего Врагу Совета.
Саруман, пытливо исследуя доступные ему источники [4], несомненно, хорошо знал о Камнях и внимательно собирал о них сведения, как о предмете чрезвычайно ценном и интересном, и убедился, что Камень Ортанка так и не покинул своей башни. Получив Ключ в 2759 году, он формально стал лейтенантом при Правителях Гондора. К тому времени только Саруман из всех членов Совета вошёл в доверие к Правителям и получил доступ в их библиотеку, откуда и узнал всё, что в Гондоре знали когда-то о Палантирах и применении их. Однако ничего Саруман не рассказал своим соратникам. Уже тогда разгоралась в нём гордыня и зависть к Гандальфу, из-за чего всё меньше считаться стал Глава со своим Советом. Последний раз собирались они в 2953 году. Саруман стал считать Изенгард своим лично владением, не спрашивая уже Гондор, чего Совет, безусловно, не одобрил бы, но Саруман знал за собой право действовать независимо [3].
Члены Совета, конечно, помнили о Палантирах, знали, где их расположили древние Короли Дунедайн, но давно сочли их частью славной и легендарной уже для всех остальных истории Северного и Южного Королевств, и в современных им событиях не отводили Камням значительной роли. Не следует забывать, что изначально Камни не заключают в себе какой-либо воли и силы, лишь Саурон, захватив один, сделал все оставшиеся инструментом своего влияния.
Под влиянием Гандальфа, Совет мог, несомненно, заподозрить неладное в отношении Сарумана, но даже Гандальф не знал, что Белый Колдун стал союзником, если не слугой, Саурона. Точно он узнал о том лишь в июле 3018 года. Незадолго до того Гандальф сам заинтересовался историей Гондора и стали читать записи, хранимые Правителями, но внимание своё обращал, как обычно, на судьбу Кольца Власти, чем более всего интересовались обладатели Колец: Эльронд, Галадриэль и Гандальф сам. Они не задумывались над тем, во что может превратить Палантиры Саурон, если завладеет хотя бы одним. Потребовалось наглядно и довольно жестоко продемонстрировать действие камня Ортанка на Перегрине (ночью на Дол Баран), чтобы Гандальф понял механизм связи между Ортанком и Барад-дуром (несомненной связи, потому что Орки Изенгарда участвовали в нападении на Братство на Парт Гален вместе с Орками из Мордора). Когда этой же ночью Кудесник рассказывал Перегрину о Палантирах, он лишь хотел дать ему общее представление об истории Камней, чтобы хоббит немного сознавал древность, силу и значение вещей, с которыми ему предстоит столкнуться. Не историю своих поисков и умозаключений рассказывал Гандальф, исключая, разве что, последние рассуждения его о том, как Саурон получил власть над Камнями, опасную даже для людей самой сильной воли. В то же время Кудесник напряженно раздумывал над случаем на Дол Баране и связывал этот новый факт со всеми остальными событиями, дотоле ему непонятными, в частности, со странным всеведением Денетора и преждевременной его старостью, когда и шестидесяти лет Правитель не достиг, хотя в его роду долголетие Нуменора ещё сохраняли. Несомненно, такая спешка Гандальфа связана была с тем, что он подозревал Денетора в использовании Палантира и боялся удостовериться в своих подозрениях. Может быть, всё уже пропало, и на Денетора в предстоящей войне с Мордором, как на Сарумана, надеяться нельзя? И в свете этих сомнений следует рассматривать все беседы Гандальф а и Денетора в Минас Тирите [4].
Таким образом, значение Палантира Анора Гандальф осознал лишь после ночёвки на Дол Баране и событий, связанных с Перегрином. Но, разумеется, о существовании Камня он узнал задолго до того. Ведь о том, что Гандальф делал в течение Напряжённой Тишины (до 2460 Т. Э) до того, как собран был Белый Совет в 2463 году, ничего почти не известно. Гондором заинтересовался он лишь после того, как Бильбо нашёл Кольцо в 2941 и Саурон возвратился в Мордор (2951) [5]. Внимание своё, вслед за Саруманом, Гандальф обращал прежде всего на Кольцо Изильдура, но, разбираясь с рукописями, мог он прочесть много и о Палантирах Гондора. Конечно, Гандальф отличался всегда тем, что искал прежде всего Людей, а Саруман занимался вещами, отчего, в отличие от Гандальфа, и задумался сразу о силе, которую может дать ему Палантир. Может быть, к тому времени Гандальф знал больше Сарумана о происхождении Камней, поскольку хорошо осведомлён был Эльрондом об истории Арнора.
После потери Минас Итиля Камень Анора стал тайной за многими печатями. В записях Правителей его никогда не упоминали. Нет сомнений в том, что ни Ортанк, ни Белую Башню никакие враги ни разу не завоёвывали и не грабили, так что Камни могли оставаться на своих местах. А могли и не оставаться, потому что во власти Правителей было скрыть их в глубинах сокровищницы [5] или закопать в каком-нибудь тайнике горного убежища на чёрный день, каким, например, является Дунхарроу. Гандальф говорит, что Денетор тоже не пользовался Камнем, пока мудрость не покинула его, но то, безусловно, лишь правомерное предположение. Как, когда и почему Денетор стал смотреть в Палантир, никто не знает. Пусть предполагает Гандальф, как мудрость ему позволит. Мы же рассудим так. Денетор, видимо, воспользовался Камнем Анора впервые задолго до 3019 года, раньше, чем Саруман обратился к своему Палантиру. Денетор принял жезл Правителей в 2984 году, когда ему было пятьдесят четыре. Личные качества его уникальны, мудр и образован по тем годам удивительно глубоко, бесстрашный человек железной воли. Необычное „старение“ его стали замечать после смерти его жены Финдуилас в 2988, и связывали с этой утратой, но можно считать, что Палантир он использовал с первого же года правления, потому что до того долго и тщательно изучал историю Палантиров и способы их использования из тех библиотек, что доступны были только Правящим Оруженосцам и их наследникам [6]. На исходе лет его отца, Эктелиона Второго, Денетор уже горячо желал черпать из Камня, учитывая особенно то, что собственные его позиции были поколеблены, хотя и ненамеренно, неким "Торонгилом„ [7]. Не самым слабым его мотивом была и зависть к Торонгилу и неприязнь к Гандальфу, поскольку по совету того же Торонгила Эктелион стал привечать Серого Кудесника. Денетор желал не только превзойти в авторитете и Знании возможных „узурпаторов“ власти, но и наблюдать за ними издали. Борьбу же Денетора с Сауроном, для Денетора завершённую поражением его, следует считать обязательным условием использования Палантира [6]. Не без причин считал он, что может и выдержать, вполне может быть, что в первые годы не встречались они, и Денетор не искал встречи. (О различиях использования Палантиров для удалённого зрения и общения с другими людьми см. ниже.) Следует помнить, что Палантиры занимали лишь часть мыслей Саурона, и часть весьма малую. Таким образом он мог подчинить или хотя бы запугать или обмануть двух своих главных врагов, но не мог Тёмный Властелин держать Камень Итиля под постоянным своим вниманием, да и не хотел, в общем-то. А среди слуг его не было никого, кто мог бы заменить его на посту и превзойти силою воли Сарумана или хотя бы Денетора.
Денетору помогало выдерживать коренное свойство Палантиров. Они покорны своим законным владельцам. Сильнее всего, конечно, кровным потомкам Элендила (Арагорну, например). Но и наследникам Королей не по крови, но по праву власти, каким был Денетор, управлять Палантирами гораздо легче, чем, к примеру, Саруману и Саурону. Отметить можно, как различны оказались последствия: Саруман покорился Врагу и признал его победу, став если не помощником, то безразличным наблюдателем, но Денетор устоял, Врагу не открылся, и Саурону пришлось действовать иным образом, заставив Правителя поверить в объективность победы Врага и отчаяться. Предположим же причины. Прежде всего Денетор оказался человеком невероятной силы воли, чей гордый дух сломлен оказался лишь с последним ударом, когда тяжелейшую и смертельную почти рану получил его младший и последний сын. Денетор безгранично любил Гондор и свой народ, считал себя и только себя достойным вести его сквозь бури времени. Вторая же причина как раз в том, что Камень Анора в его наследном владении. Может быть, решил он удостовериться в том, что Камень Итиля попал в руки Врага, и рискнул связаться с ним, полагаясь на свою твёрдость, коя никогда не изменила ему полностью. Саурон не смог овладеть его разумом, Врагу осталась только возможность ограничивать его взор и обманывать. Поначалу Денетор, наверное, не смотрел в сторону Мордора, а лишь наблюдал за тем, что Камень сам считал необходимым ему показать, отчего и пошла легенда о всеведении Правителя-затворника. Связался ли он с помощью Камня Ортанка с Саруманом, неизвестно, но достоверно, что Враг не мог с помощью Камня Итиля вмешаться или подслушать, ему общающиеся Палантиры, казались бы пустыми и тёмными. Войти в такой разговор мог лишь владелец Камня Осгилиата [8].
Несомненно, что Короли и Правители сохранили в Гондоре записи, касающиеся свойств и способов применения Палантиров, хотя пользоваться ими и перестали. Камни были подарены некогда Элендилу, и с тех пор являются по праву собственностью его потомков, что не означает, что другие не могут воспользоваться ими. Законно воспользоваться Камнями могли все, кому Наследники Изильдура и Анариона (то есть, законные Короли Арнора и Гондора) это позволяли. Для каждого Камня Короли назначали хранителя, который должен был „смотреть в Палантир“ в надлежаще время и вне очереди по приказу или по необходимости в меру своего разума. Помимо них пользовались Палантирами и доверенные Короля, специально искавшие с помощью Камней необходимые сведения, чтобы доложить потом на Совете или Королю лично. В Гондоре Оруженосцы во влиянии поднялись до положения постоянных Советников и первых по очереди регентов в отсутствие Королей, и наблюдение за Палантирами стало их традиционной обязанностью, отчего и сохранилось после пресечения династии в роду Правителей всё касающиеся Палантиров Знание. Наследственным пост Оруженосца стал в 1998 году [9], так что Денетор считал себя законным обладателем права воспользоваться Палантиром, и считал так не зря [7] [10]. Следует пояснить особо, дабы не возникало разночтений, что любой „Наследник Элендила“ (то есть Человек, в чьих жилах течёт его кровь, и в силу этого официально признанного родства он занимает трон в королевстве Нуменоридов) может владеть любым Палантиром. И Арагорн посему по праву требовал Камень Ортанка, ибо он остался без владельца, а сам Арагорн по праву рождения был Королём и Гондора, и Арнора, и потому владельцем всех королевских сокровищ.
Всё известное Знание о Камнях почерпнуто из некоторых письменных источников и нескольких умозаключений, потому что остальное, передаваемое в изустной традиции, давно утрачено. С виду они - совершенной формы полированные шары, кажущиеся сделанными из кусков горного хрусталя или стекла, в покое тёмные внутри. Меньшие Палантиры диаметром с фут, а старшие Камни, Осгилиата и Амон Сул, столь велики, что одному человеку их не поднять. Изначально разместили их в самых значительных городах, где они могли бы принести более всего пользы. Палантиры хранили на столах из чёрного мрамора с углублением, чтобы не укатились, но не закрепляли, и в любой момент можно было извлечь их. Для своих размеров они весьма тяжелы, ни случайно, ни намеренно разбить или поцарапать их невозможно. Говорят, что жар Ородруина мог бы переплавить их материал, и Камень Итиля при уничтожении Барад-дура мог погибнуть именно так.
На Палантирах нет никаких видимых отметок, но, тем не менее, каждый имеет два полюса. На столах их размещали „вертикально“, то есть полярная ось их указывала вертикально вниз к центру земли, но время от времени переворачивали. Поверхность должным образом размещённого и сориентированного Палантира становится „зрячей“ в своём направлении, и Камень передаёт изображения сквозь себя. То есть, если необходимо взглянуть на запад, наблюдатель размещается с восточной стороны, а когда решит он повернуться на север, сам должен сместиться левее, к южной. Если же Палантир сбит, обзором известных мест можно сориентировать его заново, и в таких случаях бывает полезно перевернуть его кверху ногами. Снятый же и сброшенный со своего места Палантир заново сориентировать нелегко. Как выразился бы Гандальф, „случайно“ Перегрин положил Камень Ортанка более или менее вертикально и навёл по сторонам света довольно точно, и, сидя с западной стороны, посмотрел на восток. Но старшие Камни можно поворачивать, как угодно [11].
Палантиры лишь видят, а звук передать не могут. Сами по себе, если не приложить усилия воли, они показывают изображения случайных мест и разных эпох. С высокой точки на запад они могут смотреть весьма далеко. Взор их блуждает вверх и вниз, и в стороны, а на заднем плане проявляется перспектива, удивительно чётко притом. Также случайно картинка может пропасть и скрыться. Обзор Палантира не закрывают непроницаемые для света преграды. Можно смотреть сквозь гору или стену, и проявится такое препятствие лишь уменьшением яркости изображения. Но предметов, недоступных свету, Палантир не видит, и внутрь горы или тёмной комнаты заглянуть с его помощью не получится. Сами они осветить ничего не могут. Скрыться от взора Палантира можно при помощи так называемой „пелены“, когда покрытый ею предмет или целая область выглядит, будто в тумане, но как ставили такой заслон против Палантиров, неизвестно [12]. Смотрящий может управлять Камнем, вызывая картины нужных ему мест в соответствующем румбе [8]. Непроизвольные „картинки“ обычно малы, особенно в малых Палантирах, но увеличить их можно, отстранившись от поверхности его на некоторое расстояние (фута на три лучше всего). Умелый наблюдатель может сколь угодно приближать и увеличивать изображение, подавляя перспективу и всё лишнее. К примеру, человек, на обычной картинке ростом в полдюйма, может быть увеличен до фута, если смотрящий хочет узнать его, а усилием воли можно даже рассмотреть, например, какие драгоценные камни в его перстнях.
Но управлять Палантиром тяжело и утомительно. Направленно их использовали только при серьёзной необходимости увидеть что-то немедленно, или если наблюдатель замечал что-то важное на картинках, показываемых Камнем самопроизвольно. Например, Денетор, желая узнать вести из Рохана для того чтобы решить, следует ли немедленно зажечь Маяки и выслать стрелу, сидел перед Палантиром Анора и смотрел на вест-норд-вест, миновал взглядом Эдорас и устремил внимание к Переправам Изена. И увидел, например, как по равнине движутся люди, усилием воли сфокусировался на них и рассмотрел, как Гандальф ведёт подкрепление в Хельмову Падь, но вдруг отделяется от Всадников и поворачивает на север [13]. Сами по себе Палантиры не могут передавать мысли смотрящих в Камень, общение людей сквозь них возможно лишь в том случае, когда Камни настроены друг на друга, а общающиеся сами того желают. В таком случае Палантиры передают мысли будто речь [14].
[1] Несомненно, через Камни в 1944 году Король Арнора и Правящий Оруженосец Гондора обсуждали судьбу Короны. Через них же получил Гондор сообщение 1973 года о полном разгроме Севера, и возможно, оно стало последним примером использования Палантиров до Войны Кольца. [прим. JRRT]
[2] Сами по себе Камни могут лишь „видеть“ и показывать изображения далёких мест или давно минувших времён, и управлять ими трудно, и решить, какое место и время ты видишь, нелегко. Если же два Камня настроены друг на друга тесно, смотрящие в них могут не только передавать мысли друг другу, будто речь, но и видеть картинки из другого Палантира. Эти возможности использовали в древности шире всего, поскольку они наиболее полезны для того чтобы обмениваться вестями и советовать друг другу. Чуть менее широко использовали Камни для удовольствия личного общения друг с другом. Лишь Саурон при помощи Палантира решил подчинять более слабых и силой раскрывать их мысли и принуждать повиноваться. [прим. JRRT]
[3] Изенгард очень хорошо и удобно расположен. Он является ключом к Роханскому Проходу, который для Запада стал слабым местом обороны со времени упадка Гондора. В предшествующую Эпоху именно сквозь Проход вторгались войска Врага, и всегда там проскальзывали шпионы и небольшие враждебные отряды. Чем занимался Саруман внутри Изенгарда, интересовались мало. Орков выращивать он не мог ранее 2990 года, да и потом делал это в огромной тайне и только под землёй, потому что тогда Совет непременно узнал бы о том и сразу понял, в кого превратился его Глава. Открыто же Орки не выступали из Изенгарда до самого нападения на Рохан. [прим. JRRT]
[4] Денетор догадывался о подозрениях Гандальфа, и то его одновременно огорчало и злило. Обратите внимание на слова его, обращённые к Гандальфу (Книга Пятая Глава I): " Это немало значит, но я уже знаю в общих чертах, что это есть для моих намерений против угрозы с Востока", - и ещё чуть позднее: " Да, Камни потеряны, но Правители Гондора видят далеко, и узнают немало„. Конечно, сам Денетор был человеком проницательным, хорошо умел читать мысль по выражению лица и по глазам, но и в Камне Анора мог он к тому времени видеть, что произошло в Рохане и Изенгарде. [прим. JRRT]
[5] Отмечу здесь эпизод, описанный в Главе V Книги Четвёртой, когда Фарамир (рождён в 2983) рассказывает, что ещё в детстве видел Гандальфа, и ещё раза три потом, и приходил Кудесник всегда читать записи в библиотеке. Последний раз он видел его, несомненно, в 3017 году, когда Гандальф обнаружил Запись Изильдура. [прим. JRRT]
[6] Пользование Палантирами - серьёзное испытание для духа Человека, особенно в те поздние времена. Нет сомнений в том, что причиной преждевременной „старости“ Денетора оно стало наряду с постоянным беспокойством за судьбу дряхлеющей страны. Может быть, жена его заметила это действие раньше других, и это знание вместе с прочими горестями свело Финдуилас в могилу. [прим. JRRT]
[7] Не так было в Арноре. Владел Камнями Король, и сам он пользовался Камнем Аннуминаса, но потом Королевство раскололось на части, верховную власть оспаривали родич у родича. В конце концов род сохранился лишь в Арт-эдайне, и Короли его направляли на Амон Сул специально назначенных хранителей, потому что тот Камень был среди Палантиров Севера самым большим и главным, и связь с Гондором легче всего держать было с его помощью. После того, как Король Ангмара разрушил Башню Амон Сул, оба Палантира оказались в Форносте в распоряжении королей Арт-Эдайна, и оба они потеряны при кораблекрушении, в котором погиб Арведуи Последний Король, и номинально на Севере не осталось „законных“ владельцев Камней. Конечно, Вожди - прямые потомки Арведуи и, соответственно, Элендила, по-прежнему могли бы пользоваться Камнем Элендила на Эмин Берайд. Но неизвестно, чтобы кто-то из них, даже Арагорн, поднимался на башню и смотрел сквозь Палантир на ушедший Запад. Более ни для чего тот Палантир не был пригоден, сообщаться другими он не мог. Камень Берайд хранили Эльфы Линдона и сам Кирдан. [прим. JRRT]
[8] Конечно, не было строгого разделения по румбам, просто человек, сидящий, например, с северо-запада, чётче всего видел в направлении юго-востока. [прим. JRRT]
[1] Вместе с Арведуи погибли Камни Аннуминаса и Амон Сул (Ветровой Вершины). Третий Палантир Севера размещён был на Эмин Берайд, и свойства имел особые.
[2] Камень Осгилиата утонул в Андуине во время гражданской войны 1437 года, вызванной Усобицею.
[3] Хроника в Послесловии Б к „Властелину Колец“ 2002 годом датирует безо всяких оговорок захват Палантира Итиля Врагом. Но отец отмечал, что Хроника составлена после Войны Кольца, когда многое прояснилось в свете произошедших событий. Как бы то ни было, это утверждение - не свидетельство, но умозаключение. Камень Итиля безвозвратно пропал, вероятно, он погиб в огне под руинами Барад-дура.
[4] См. Совет Эльронда, когда Гандальф поясняет, что Саруман долго изучал библиотеку Минас Тирита.
[5] По-видимому, отсылка к словам Гандальфа Перегрину: „Кто знает, где утонули или погребены потерянные Камни Арнора и Гондора?“ (Книга Третья Глава XI).
[6] В словах Гандальфа в конце Главы VII Книги Пятой „[Денетор] не использовал его“ по недосмотру во втором издании не поправлено на „неохотно использовал его“ в связи с этими рассуждениями.
[7] Торонгил („Орёл осенённый Звездой“) - имя, под которым Арагорн служил Правителю Гондора Эктелиону Второму (см. Послесловие А (I, iv, Правители) к „Властелину Колец“).
[8] Существует примечание, но неясно, к какому конкретно месту его следует отнести. Сказано в нём следующее: „Подточен Саруман был прежде всего своею гордостью и высокомерием и самонадеянностью. Причина восставших в нём этих качеств - долгое и тщательное изучение истории Колец. Саруман в конце концов решил, что сам мог бы пользоваться Кольцами, и силы у него хватит даже на то, чтобы подчинить себе Единое. Потеряв всех друзей и союзников, он стал лёгкой добычей для Врага, демонстрировавшего ему последовательно собственную превосходящую его волю, мощь и силу“. Вдобавок, Саруман не вправе был пользовался Камнем Ортанка.
[9] В 1998 году, согласно Хронике, умер Пелендур Оруженосец Гондора, и после него должность Оруженосца, как и трон, передавать стали по наследству - сыну или ближайшему родичу.
[10] В Послесловии А (I, iii) сказано, что „этот Палантир был совсем иной, и с другими не сообщался. Он смотрел в Море, и Элендил поместил его в башне, чтобы смотреть “прямо назад”, в Эрессёа на исчезнувшем Западе. Нуменор же был скрыт от взгляда навсегда изгибающимся Морем“. И в „О Кольцах Власти...“ сказано, что Элендил в Камне Эмин Берайд " иногда видел смутно и далеко Аваллоне в Эрессёа, где до сих пор Старший Камень находится„, а в этом обзоре ни слова о том „Старшем Камне“ нет.
[11] Позднейшая поправка отрицает наличие у Палантиров полюсов и ориентировки, но безо всяких пояснений.
[12] Помянутая в предыдущем примечании поздняя поправка несколько иначе разъясняет особенности Палантиров. К примеру, „пелену“. Вот она, нацарапанная торопливо и не всегда разборчиво: „Они могут хранить полученные изображения, и каждый Камень содержит в себе их множество за всё время своей жизни. Предметы, находящиеся в темноте, они не могут ни показать, ни запомнить. Палантиры можно подолгу держать в ящике, и их обычно так и хранили, чтобы не плодить лишние “воспоминания”. Как можно создать „пелену“, никто не знает, потому что и тогда этот способ хранили в большой тайне. Скрыться от Палантира нельзя ни за стеной, ни за горой, и вообще никакими обычно для света непрозрачными предметами взор их не пресечь. Позднейшие историки утверждали, что Камни хранили в специальных ларцах под замком, чтобы кто попало не мог ими воспользоваться. В ларцах же Палантиры „успокаивались“, потому что сделаны они были из какого-то особого металла или другого вещества, почему-то для них непроницаемого“. На полях этой записи есть ещё нечитаемые заметки, из которых можно понять лишь то, что чем отдалённее прошлое, тем чётче его видно, а для настоящих событий у каждого Камня было оптимальное „расстояние наилучшего зрения“, так сказать. Для меньших Палантиров оно составляло миль пятьсот (таково расстояние между Ортанком и Минас Тиритом). „Итиль был очень близко, но Камень его использовали не для общения, а для и дальнейшее прочесть невозможно“
[13] См. Книгу Третью Главу VII.
[14] Разъяснено в другой записи: „Двое, использующие настроенные друг на друга Камни, могут как бы говорить друг с другом, при том можно и не произносить ничего вслух, потому что Палантиры сам звук не передают. Глядя друг на друга, можно обмениваться мыслями, но не всеми подряд, а теми, что “говорящие” хотят друг другу передать при помощи облечённой в обыкновенные слова „внутренней речи“, которые собеседник так же словесно и воспринимает“.
Нет сомнений в том, что Палантиры даже в Нуменоре когда-то были известны широко. В Средиземье их заперли в прочные крепости и поместили в высокие башни, лишь короли, правители и немногие верные им люди имели доступ к Палантирам, и никогда их не привлекали в качестве аргумента на больших советах, и толпе не показывали. До того как пресеклись династии Королей, никаких зловещих слухов о них не было. Пользоваться ими безопасно, и если бы кому из Королей или Правителей необходимо было раскрыть источник своего Знания, они, не колеблясь, упомянули бы Камни [1].
Но после того, как прервалась правящая династия, а Минас Итиль попал в руки врагов, ни одна хроника не упоминает о том, чтобы кто-то открыто пользовался Палантирами и советовался с ними. После кораблекрушения, в котором погиб Арведуи (в 1975 Т. Э), на Севере не осталось Камней, способных сообщаться с другими [1]. В 2002 году утрачен был для Гондора Камень Итиля, и остались лишь Камни Анора в Минас Тирите и Ортанка в Ангреносте [2].
Причин забвения Камней две. Во-первых, судьбу Палантира Итиля так и не разъяснили. Не без оснований принимали предположение о том, что защитники крепости прежде полного своего разгрома уничтожили его [3], но не исключали и той возможности, что Палантир захвачен Сауроном, и наиболее мудрые люди видели последствия. Понимали Знающие, что Врагу Камень будет плохим подспорьем в войне с Гондором, если не сможет сообщаться с другими Палантирами [2]. Посему Камень Анора выпал из хроник и записей и остался в тайне под строгим надзором Правящих Оруженосцев, ни один из которых им не пользовался, кроме Денетора Второго.
Второй же причиною был общий упадок Гондора, когда даже самые родовитые и властные представители его знати потеряли интерес к истории государства, занявшись лишь составлением собственных родовых древ. После Королей Гондор погрузился в своё Средневековье, когда неспешно угасали искры прежних Знаний и искусств. Связь держали при помощи вестовых, в крайней спешке и опасности пользовались Маяками, Камни Анора и Ортанка лежали праздно в ларцах, как всякие древние сокровища, известные лишь единицам посвящённых, и среди Нуменоридов даже стихи о Семи Камнях многие знали, да никто не мог понять, о чём в них речь. Палантиры превратились в эльфийский атрибут древних королей, обладавших, по легендам, волшебными способностями: невероятным зрением и умением подчинять духи в виде птиц, доставлявших им вести и передававших сообщения. Камень Ортанка Правители будто совсем позабыли. Они не могли им пользоваться, также как и своим, а в неприступной башне он был надёжно укрыт. Впрочем, не будь даже сомнений, связанных с Камнем Итиля, Ортанк непременно пришёл бы в упадок, потому что с каждым годом связь Гондора с северной своей провинцией слабела. Каленардон никогда не был густо населён, от удара, нанесенного Чёрной Смертью в 1636 году так и не оправился, Дунедайн оттуда переселялись охотно в Итилиен к Андуину, гарнизон Изенгарда вырождался от небрежения, и закончилось всё тем, что Правители заперли Ортанк и увезли Ключ в столицу. Если и думал Берен о Палантире, когда отдавал Ключ Саруману, то наверняка счёл, что он переходит в самые надёжные руки, к главе противостоящего Врагу Совета.
Саруман, пытливо исследуя доступные ему источники [4], несомненно, хорошо знал о Камнях и внимательно собирал о них сведения, как о предмете чрезвычайно ценном и интересном, и убедился, что Камень Ортанка так и не покинул своей башни. Получив Ключ в 2759 году, он формально стал лейтенантом при Правителях Гондора. К тому времени только Саруман из всех членов Совета вошёл в доверие к Правителям и получил доступ в их библиотеку, откуда и узнал всё, что в Гондоре знали когда-то о Палантирах и применении их. Однако ничего Саруман не рассказал своим соратникам. Уже тогда разгоралась в нём гордыня и зависть к Гандальфу, из-за чего всё меньше считаться стал Глава со своим Советом. Последний раз собирались они в 2953 году. Саруман стал считать Изенгард своим лично владением, не спрашивая уже Гондор, чего Совет, безусловно, не одобрил бы, но Саруман знал за собой право действовать независимо [3].
Члены Совета, конечно, помнили о Палантирах, знали, где их расположили древние Короли Дунедайн, но давно сочли их частью славной и легендарной уже для всех остальных истории Северного и Южного Королевств, и в современных им событиях не отводили Камням значительной роли. Не следует забывать, что изначально Камни не заключают в себе какой-либо воли и силы, лишь Саурон, захватив один, сделал все оставшиеся инструментом своего влияния.
Под влиянием Гандальфа, Совет мог, несомненно, заподозрить неладное в отношении Сарумана, но даже Гандальф не знал, что Белый Колдун стал союзником, если не слугой, Саурона. Точно он узнал о том лишь в июле 3018 года. Незадолго до того Гандальф сам заинтересовался историей Гондора и стали читать записи, хранимые Правителями, но внимание своё обращал, как обычно, на судьбу Кольца Власти, чем более всего интересовались обладатели Колец: Эльронд, Галадриэль и Гандальф сам. Они не задумывались над тем, во что может превратить Палантиры Саурон, если завладеет хотя бы одним. Потребовалось наглядно и довольно жестоко продемонстрировать действие камня Ортанка на Перегрине (ночью на Дол Баран), чтобы Гандальф понял механизм связи между Ортанком и Барад-дуром (несомненной связи, потому что Орки Изенгарда участвовали в нападении на Братство на Парт Гален вместе с Орками из Мордора). Когда этой же ночью Кудесник рассказывал Перегрину о Палантирах, он лишь хотел дать ему общее представление об истории Камней, чтобы хоббит немного сознавал древность, силу и значение вещей, с которыми ему предстоит столкнуться. Не историю своих поисков и умозаключений рассказывал Гандальф, исключая, разве что, последние рассуждения его о том, как Саурон получил власть над Камнями, опасную даже для людей самой сильной воли. В то же время Кудесник напряженно раздумывал над случаем на Дол Баране и связывал этот новый факт со всеми остальными событиями, дотоле ему непонятными, в частности, со странным всеведением Денетора и преждевременной его старостью, когда и шестидесяти лет Правитель не достиг, хотя в его роду долголетие Нуменора ещё сохраняли. Несомненно, такая спешка Гандальфа связана была с тем, что он подозревал Денетора в использовании Палантира и боялся удостовериться в своих подозрениях. Может быть, всё уже пропало, и на Денетора в предстоящей войне с Мордором, как на Сарумана, надеяться нельзя? И в свете этих сомнений следует рассматривать все беседы Гандальф а и Денетора в Минас Тирите [4].
Таким образом, значение Палантира Анора Гандальф осознал лишь после ночёвки на Дол Баране и событий, связанных с Перегрином. Но, разумеется, о существовании Камня он узнал задолго до того. Ведь о том, что Гандальф делал в течение Напряжённой Тишины (до 2460 Т. Э) до того, как собран был Белый Совет в 2463 году, ничего почти не известно. Гондором заинтересовался он лишь после того, как Бильбо нашёл Кольцо в 2941 и Саурон возвратился в Мордор (2951) [5]. Внимание своё, вслед за Саруманом, Гандальф обращал прежде всего на Кольцо Изильдура, но, разбираясь с рукописями, мог он прочесть много и о Палантирах Гондора. Конечно, Гандальф отличался всегда тем, что искал прежде всего Людей, а Саруман занимался вещами, отчего, в отличие от Гандальфа, и задумался сразу о силе, которую может дать ему Палантир. Может быть, к тому времени Гандальф знал больше Сарумана о происхождении Камней, поскольку хорошо осведомлён был Эльрондом об истории Арнора.
После потери Минас Итиля Камень Анора стал тайной за многими печатями. В записях Правителей его никогда не упоминали. Нет сомнений в том, что ни Ортанк, ни Белую Башню никакие враги ни разу не завоёвывали и не грабили, так что Камни могли оставаться на своих местах. А могли и не оставаться, потому что во власти Правителей было скрыть их в глубинах сокровищницы [5] или закопать в каком-нибудь тайнике горного убежища на чёрный день, каким, например, является Дунхарроу. Гандальф говорит, что Денетор тоже не пользовался Камнем, пока мудрость не покинула его, но то, безусловно, лишь правомерное предположение. Как, когда и почему Денетор стал смотреть в Палантир, никто не знает. Пусть предполагает Гандальф, как мудрость ему позволит. Мы же рассудим так. Денетор, видимо, воспользовался Камнем Анора впервые задолго до 3019 года, раньше, чем Саруман обратился к своему Палантиру. Денетор принял жезл Правителей в 2984 году, когда ему было пятьдесят четыре. Личные качества его уникальны, мудр и образован по тем годам удивительно глубоко, бесстрашный человек железной воли. Необычное „старение“ его стали замечать после смерти его жены Финдуилас в 2988, и связывали с этой утратой, но можно считать, что Палантир он использовал с первого же года правления, потому что до того долго и тщательно изучал историю Палантиров и способы их использования из тех библиотек, что доступны были только Правящим Оруженосцам и их наследникам [6]. На исходе лет его отца, Эктелиона Второго, Денетор уже горячо желал черпать из Камня, учитывая особенно то, что собственные его позиции были поколеблены, хотя и ненамеренно, неким "Торонгилом„ [7]. Не самым слабым его мотивом была и зависть к Торонгилу и неприязнь к Гандальфу, поскольку по совету того же Торонгила Эктелион стал привечать Серого Кудесника. Денетор желал не только превзойти в авторитете и Знании возможных „узурпаторов“ власти, но и наблюдать за ними издали. Борьбу же Денетора с Сауроном, для Денетора завершённую поражением его, следует считать обязательным условием использования Палантира [6]. Не без причин считал он, что может и выдержать, вполне может быть, что в первые годы не встречались они, и Денетор не искал встречи. (О различиях использования Палантиров для удалённого зрения и общения с другими людьми см. ниже.) Следует помнить, что Палантиры занимали лишь часть мыслей Саурона, и часть весьма малую. Таким образом он мог подчинить или хотя бы запугать или обмануть двух своих главных врагов, но не мог Тёмный Властелин держать Камень Итиля под постоянным своим вниманием, да и не хотел, в общем-то. А среди слуг его не было никого, кто мог бы заменить его на посту и превзойти силою воли Сарумана или хотя бы Денетора.
Денетору помогало выдерживать коренное свойство Палантиров. Они покорны своим законным владельцам. Сильнее всего, конечно, кровным потомкам Элендила (Арагорну, например). Но и наследникам Королей не по крови, но по праву власти, каким был Денетор, управлять Палантирами гораздо легче, чем, к примеру, Саруману и Саурону. Отметить можно, как различны оказались последствия: Саруман покорился Врагу и признал его победу, став если не помощником, то безразличным наблюдателем, но Денетор устоял, Врагу не открылся, и Саурону пришлось действовать иным образом, заставив Правителя поверить в объективность победы Врага и отчаяться. Предположим же причины. Прежде всего Денетор оказался человеком невероятной силы воли, чей гордый дух сломлен оказался лишь с последним ударом, когда тяжелейшую и смертельную почти рану получил его младший и последний сын. Денетор безгранично любил Гондор и свой народ, считал себя и только себя достойным вести его сквозь бури времени. Вторая же причина как раз в том, что Камень Анора в его наследном владении. Может быть, решил он удостовериться в том, что Камень Итиля попал в руки Врага, и рискнул связаться с ним, полагаясь на свою твёрдость, коя никогда не изменила ему полностью. Саурон не смог овладеть его разумом, Врагу осталась только возможность ограничивать его взор и обманывать. Поначалу Денетор, наверное, не смотрел в сторону Мордора, а лишь наблюдал за тем, что Камень сам считал необходимым ему показать, отчего и пошла легенда о всеведении Правителя-затворника. Связался ли он с помощью Камня Ортанка с Саруманом, неизвестно, но достоверно, что Враг не мог с помощью Камня Итиля вмешаться или подслушать, ему общающиеся Палантиры, казались бы пустыми и тёмными. Войти в такой разговор мог лишь владелец Камня Осгилиата [8].
Несомненно, что Короли и Правители сохранили в Гондоре записи, касающиеся свойств и способов применения Палантиров, хотя пользоваться ими и перестали. Камни были подарены некогда Элендилу, и с тех пор являются по праву собственностью его потомков, что не означает, что другие не могут воспользоваться ими. Законно воспользоваться Камнями могли все, кому Наследники Изильдура и Анариона (то есть, законные Короли Арнора и Гондора) это позволяли. Для каждого Камня Короли назначали хранителя, который должен был „смотреть в Палантир“ в надлежаще время и вне очереди по приказу или по необходимости в меру своего разума. Помимо них пользовались Палантирами и доверенные Короля, специально искавшие с помощью Камней необходимые сведения, чтобы доложить потом на Совете или Королю лично. В Гондоре Оруженосцы во влиянии поднялись до положения постоянных Советников и первых по очереди регентов в отсутствие Королей, и наблюдение за Палантирами стало их традиционной обязанностью, отчего и сохранилось после пресечения династии в роду Правителей всё касающиеся Палантиров Знание. Наследственным пост Оруженосца стал в 1998 году [9], так что Денетор считал себя законным обладателем права воспользоваться Палантиром, и считал так не зря [7] [10]. Следует пояснить особо, дабы не возникало разночтений, что любой „Наследник Элендила“ (то есть Человек, в чьих жилах течёт его кровь, и в силу этого официально признанного родства он занимает трон в королевстве Нуменоридов) может владеть любым Палантиром. И Арагорн посему по праву требовал Камень Ортанка, ибо он остался без владельца, а сам Арагорн по праву рождения был Королём и Гондора, и Арнора, и потому владельцем всех королевских сокровищ.
Всё известное Знание о Камнях почерпнуто из некоторых письменных источников и нескольких умозаключений, потому что остальное, передаваемое в изустной традиции, давно утрачено. С виду они - совершенной формы полированные шары, кажущиеся сделанными из кусков горного хрусталя или стекла, в покое тёмные внутри. Меньшие Палантиры диаметром с фут, а старшие Камни, Осгилиата и Амон Сул, столь велики, что одному человеку их не поднять. Изначально разместили их в самых значительных городах, где они могли бы принести более всего пользы. Палантиры хранили на столах из чёрного мрамора с углублением, чтобы не укатились, но не закрепляли, и в любой момент можно было извлечь их. Для своих размеров они весьма тяжелы, ни случайно, ни намеренно разбить или поцарапать их невозможно. Говорят, что жар Ородруина мог бы переплавить их материал, и Камень Итиля при уничтожении Барад-дура мог погибнуть именно так.
На Палантирах нет никаких видимых отметок, но, тем не менее, каждый имеет два полюса. На столах их размещали „вертикально“, то есть полярная ось их указывала вертикально вниз к центру земли, но время от времени переворачивали. Поверхность должным образом размещённого и сориентированного Палантира становится „зрячей“ в своём направлении, и Камень передаёт изображения сквозь себя. То есть, если необходимо взглянуть на запад, наблюдатель размещается с восточной стороны, а когда решит он повернуться на север, сам должен сместиться левее, к южной. Если же Палантир сбит, обзором известных мест можно сориентировать его заново, и в таких случаях бывает полезно перевернуть его кверху ногами. Снятый же и сброшенный со своего места Палантир заново сориентировать нелегко. Как выразился бы Гандальф, „случайно“ Перегрин положил Камень Ортанка более или менее вертикально и навёл по сторонам света довольно точно, и, сидя с западной стороны, посмотрел на восток. Но старшие Камни можно поворачивать, как угодно [11].
Палантиры лишь видят, а звук передать не могут. Сами по себе, если не приложить усилия воли, они показывают изображения случайных мест и разных эпох. С высокой точки на запад они могут смотреть весьма далеко. Взор их блуждает вверх и вниз, и в стороны, а на заднем плане проявляется перспектива, удивительно чётко притом. Также случайно картинка может пропасть и скрыться. Обзор Палантира не закрывают непроницаемые для света преграды. Можно смотреть сквозь гору или стену, и проявится такое препятствие лишь уменьшением яркости изображения. Но предметов, недоступных свету, Палантир не видит, и внутрь горы или тёмной комнаты заглянуть с его помощью не получится. Сами они осветить ничего не могут. Скрыться от взора Палантира можно при помощи так называемой „пелены“, когда покрытый ею предмет или целая область выглядит, будто в тумане, но как ставили такой заслон против Палантиров, неизвестно [12]. Смотрящий может управлять Камнем, вызывая картины нужных ему мест в соответствующем румбе [8]. Непроизвольные „картинки“ обычно малы, особенно в малых Палантирах, но увеличить их можно, отстранившись от поверхности его на некоторое расстояние (фута на три лучше всего). Умелый наблюдатель может сколь угодно приближать и увеличивать изображение, подавляя перспективу и всё лишнее. К примеру, человек, на обычной картинке ростом в полдюйма, может быть увеличен до фута, если смотрящий хочет узнать его, а усилием воли можно даже рассмотреть, например, какие драгоценные камни в его перстнях.
Но управлять Палантиром тяжело и утомительно. Направленно их использовали только при серьёзной необходимости увидеть что-то немедленно, или если наблюдатель замечал что-то важное на картинках, показываемых Камнем самопроизвольно. Например, Денетор, желая узнать вести из Рохана для того чтобы решить, следует ли немедленно зажечь Маяки и выслать стрелу, сидел перед Палантиром Анора и смотрел на вест-норд-вест, миновал взглядом Эдорас и устремил внимание к Переправам Изена. И увидел, например, как по равнине движутся люди, усилием воли сфокусировался на них и рассмотрел, как Гандальф ведёт подкрепление в Хельмову Падь, но вдруг отделяется от Всадников и поворачивает на север [13]. Сами по себе Палантиры не могут передавать мысли смотрящих в Камень, общение людей сквозь них возможно лишь в том случае, когда Камни настроены друг на друга, а общающиеся сами того желают. В таком случае Палантиры передают мысли будто речь [14].
[1] Несомненно, через Камни в 1944 году Король Арнора и Правящий Оруженосец Гондора обсуждали судьбу Короны. Через них же получил Гондор сообщение 1973 года о полном разгроме Севера, и возможно, оно стало последним примером использования Палантиров до Войны Кольца. [прим. JRRT]
[2] Сами по себе Камни могут лишь „видеть“ и показывать изображения далёких мест или давно минувших времён, и управлять ими трудно, и решить, какое место и время ты видишь, нелегко. Если же два Камня настроены друг на друга тесно, смотрящие в них могут не только передавать мысли друг другу, будто речь, но и видеть картинки из другого Палантира. Эти возможности использовали в древности шире всего, поскольку они наиболее полезны для того чтобы обмениваться вестями и советовать друг другу. Чуть менее широко использовали Камни для удовольствия личного общения друг с другом. Лишь Саурон при помощи Палантира решил подчинять более слабых и силой раскрывать их мысли и принуждать повиноваться. [прим. JRRT]
[3] Изенгард очень хорошо и удобно расположен. Он является ключом к Роханскому Проходу, который для Запада стал слабым местом обороны со времени упадка Гондора. В предшествующую Эпоху именно сквозь Проход вторгались войска Врага, и всегда там проскальзывали шпионы и небольшие враждебные отряды. Чем занимался Саруман внутри Изенгарда, интересовались мало. Орков выращивать он не мог ранее 2990 года, да и потом делал это в огромной тайне и только под землёй, потому что тогда Совет непременно узнал бы о том и сразу понял, в кого превратился его Глава. Открыто же Орки не выступали из Изенгарда до самого нападения на Рохан. [прим. JRRT]
[4] Денетор догадывался о подозрениях Гандальфа, и то его одновременно огорчало и злило. Обратите внимание на слова его, обращённые к Гандальфу (Книга Пятая Глава I): " Это немало значит, но я уже знаю в общих чертах, что это есть для моих намерений против угрозы с Востока", - и ещё чуть позднее: " Да, Камни потеряны, но Правители Гондора видят далеко, и узнают немало„. Конечно, сам Денетор был человеком проницательным, хорошо умел читать мысль по выражению лица и по глазам, но и в Камне Анора мог он к тому времени видеть, что произошло в Рохане и Изенгарде. [прим. JRRT]
[5] Отмечу здесь эпизод, описанный в Главе V Книги Четвёртой, когда Фарамир (рождён в 2983) рассказывает, что ещё в детстве видел Гандальфа, и ещё раза три потом, и приходил Кудесник всегда читать записи в библиотеке. Последний раз он видел его, несомненно, в 3017 году, когда Гандальф обнаружил Запись Изильдура. [прим. JRRT]
[6] Пользование Палантирами - серьёзное испытание для духа Человека, особенно в те поздние времена. Нет сомнений в том, что причиной преждевременной „старости“ Денетора оно стало наряду с постоянным беспокойством за судьбу дряхлеющей страны. Может быть, жена его заметила это действие раньше других, и это знание вместе с прочими горестями свело Финдуилас в могилу. [прим. JRRT]
[7] Не так было в Арноре. Владел Камнями Король, и сам он пользовался Камнем Аннуминаса, но потом Королевство раскололось на части, верховную власть оспаривали родич у родича. В конце концов род сохранился лишь в Арт-эдайне, и Короли его направляли на Амон Сул специально назначенных хранителей, потому что тот Камень был среди Палантиров Севера самым большим и главным, и связь с Гондором легче всего держать было с его помощью. После того, как Король Ангмара разрушил Башню Амон Сул, оба Палантира оказались в Форносте в распоряжении королей Арт-Эдайна, и оба они потеряны при кораблекрушении, в котором погиб Арведуи Последний Король, и номинально на Севере не осталось „законных“ владельцев Камней. Конечно, Вожди - прямые потомки Арведуи и, соответственно, Элендила, по-прежнему могли бы пользоваться Камнем Элендила на Эмин Берайд. Но неизвестно, чтобы кто-то из них, даже Арагорн, поднимался на башню и смотрел сквозь Палантир на ушедший Запад. Более ни для чего тот Палантир не был пригоден, сообщаться другими он не мог. Камень Берайд хранили Эльфы Линдона и сам Кирдан. [прим. JRRT]
[8] Конечно, не было строгого разделения по румбам, просто человек, сидящий, например, с северо-запада, чётче всего видел в направлении юго-востока. [прим. JRRT]
[1] Вместе с Арведуи погибли Камни Аннуминаса и Амон Сул (Ветровой Вершины). Третий Палантир Севера размещён был на Эмин Берайд, и свойства имел особые.
[2] Камень Осгилиата утонул в Андуине во время гражданской войны 1437 года, вызванной Усобицею.
[3] Хроника в Послесловии Б к „Властелину Колец“ 2002 годом датирует безо всяких оговорок захват Палантира Итиля Врагом. Но отец отмечал, что Хроника составлена после Войны Кольца, когда многое прояснилось в свете произошедших событий. Как бы то ни было, это утверждение - не свидетельство, но умозаключение. Камень Итиля безвозвратно пропал, вероятно, он погиб в огне под руинами Барад-дура.
[4] См. Совет Эльронда, когда Гандальф поясняет, что Саруман долго изучал библиотеку Минас Тирита.
[5] По-видимому, отсылка к словам Гандальфа Перегрину: „Кто знает, где утонули или погребены потерянные Камни Арнора и Гондора?“ (Книга Третья Глава XI).
[6] В словах Гандальфа в конце Главы VII Книги Пятой „[Денетор] не использовал его“ по недосмотру во втором издании не поправлено на „неохотно использовал его“ в связи с этими рассуждениями.
[7] Торонгил („Орёл осенённый Звездой“) - имя, под которым Арагорн служил Правителю Гондора Эктелиону Второму (см. Послесловие А (I, iv, Правители) к „Властелину Колец“).
[8] Существует примечание, но неясно, к какому конкретно месту его следует отнести. Сказано в нём следующее: „Подточен Саруман был прежде всего своею гордостью и высокомерием и самонадеянностью. Причина восставших в нём этих качеств - долгое и тщательное изучение истории Колец. Саруман в конце концов решил, что сам мог бы пользоваться Кольцами, и силы у него хватит даже на то, чтобы подчинить себе Единое. Потеряв всех друзей и союзников, он стал лёгкой добычей для Врага, демонстрировавшего ему последовательно собственную превосходящую его волю, мощь и силу“. Вдобавок, Саруман не вправе был пользовался Камнем Ортанка.
[9] В 1998 году, согласно Хронике, умер Пелендур Оруженосец Гондора, и после него должность Оруженосца, как и трон, передавать стали по наследству - сыну или ближайшему родичу.
[10] В Послесловии А (I, iii) сказано, что „этот Палантир был совсем иной, и с другими не сообщался. Он смотрел в Море, и Элендил поместил его в башне, чтобы смотреть “прямо назад”, в Эрессёа на исчезнувшем Западе. Нуменор же был скрыт от взгляда навсегда изгибающимся Морем“. И в „О Кольцах Власти...“ сказано, что Элендил в Камне Эмин Берайд " иногда видел смутно и далеко Аваллоне в Эрессёа, где до сих пор Старший Камень находится„, а в этом обзоре ни слова о том „Старшем Камне“ нет.
[11] Позднейшая поправка отрицает наличие у Палантиров полюсов и ориентировки, но безо всяких пояснений.
[12] Помянутая в предыдущем примечании поздняя поправка несколько иначе разъясняет особенности Палантиров. К примеру, „пелену“. Вот она, нацарапанная торопливо и не всегда разборчиво: „Они могут хранить полученные изображения, и каждый Камень содержит в себе их множество за всё время своей жизни. Предметы, находящиеся в темноте, они не могут ни показать, ни запомнить. Палантиры можно подолгу держать в ящике, и их обычно так и хранили, чтобы не плодить лишние “воспоминания”. Как можно создать „пелену“, никто не знает, потому что и тогда этот способ хранили в большой тайне. Скрыться от Палантира нельзя ни за стеной, ни за горой, и вообще никакими обычно для света непрозрачными предметами взор их не пресечь. Позднейшие историки утверждали, что Камни хранили в специальных ларцах под замком, чтобы кто попало не мог ими воспользоваться. В ларцах же Палантиры „успокаивались“, потому что сделаны они были из какого-то особого металла или другого вещества, почему-то для них непроницаемого“. На полях этой записи есть ещё нечитаемые заметки, из которых можно понять лишь то, что чем отдалённее прошлое, тем чётче его видно, а для настоящих событий у каждого Камня было оптимальное „расстояние наилучшего зрения“, так сказать. Для меньших Палантиров оно составляло миль пятьсот (таково расстояние между Ортанком и Минас Тиритом). „Итиль был очень близко, но Камень его использовали не для общения, а для и дальнейшее прочесть невозможно“
[13] См. Книгу Третью Главу VII.
[14] Разъяснено в другой записи: „Двое, использующие настроенные друг на друга Камни, могут как бы говорить друг с другом, при том можно и не произносить ничего вслух, потому что Палантиры сам звук не передают. Глядя друг на друга, можно обмениваться мыслями, но не всеми подряд, а теми, что “говорящие” хотят друг другу передать при помощи облечённой в обыкновенные слова „внутренней речи“, которые собеседник так же словесно и воспринимает“.