Тушино в литературе
Уже сегодня. В 19.00. В галерее Гельмана, на Винзаводе (http://www.guelman.ru/culture/images/doc/winzavod-map.jpg), цитирую:
«Географический фторнекк
ТУШИНО В ЛИТЕРАТУРЕ
с участием
Евгения Лесина,
Дмитрия Данилова,
Мирослава Немирова,
Партии освобождения Тушина
и других.
Также будут представлены сцены из пьесы А. Н. Островского «Тушино» в оперном варианте (фальсифицированные фрагменты оперы П. И. Бларамберга «Тушинцы»)…»
Подробнее
http://kurbatov.livejournal.com/181881.html?nc=7
В качестве иллюстрации небольшая подборка сугубо тушинских текстов последнего времени
***
Воспоминания вещь ненужная.
По порочному кругу скольжение.
Раньше говорили обнарУжение,
А теперь говорят обнаружЕние.
Дикторы говорили в трамваях.
И на остановках цвели незабудки.
Как-то ненадежны теперь дела их.
Скоро останутся одни маршрутки.
Раньше живопись была заборная.
А теперь какие-то баннеры.
Раньше говорили ПланЁрная.
А теперь издеваются ПлАнерная.
Раньше было скучно, а нынче душно,
Хотя пиво-воды и фрукты-овощи.
Все равно сейчас выйду и погуляю по Тушино.
Все равно пойду и погуляю, сволочи.
* * *
Все будет, как обычно, как и надо,
Знакомая такая чехарда.
Мы просто посидим у водопада
На Химке или Сходне, как всегда.
Веселый бомж потянется к окурку,
Россия будет снова на краю.
И я уйду, надев чужую куртку,
Приняв ее по пьяни за свою.
* * *
Берег Сходни, а Сходня белая.
Наконец-то покрыта льдом.
Я иду, ничего не делаю,
Утки крякают под мостом.
Вот на льдинке рыбак контуженный.
Лед проломится и привет.
Город маленький, город Тушино,
И другого такого нет.
* * *
Был на Сходне, а Сходня стоит.
Снег такой, что глазам даже больно.
Наплевав на божественный вид,
Утки ходят по льду недовольно.
Что-то хочет сказать самолет,
Что-то пишет своею указкой.
Лед не крепкий, но все-таки лед,
Все же радует зимнею сказкой.
Не упрятать природу в узду.
Утки крякают зло и спесиво.
Я с бутылкой стою на мосту.
Подморозило. Боже, спасибо.
Памяти кинотеатра «Балтика»
Еще в уходящем году, недавно прошедшим летом
Мы здесь встречались, чтобы на водопады идти.
Говорили: у «Балтики», говорили друг другу… где там,
Где теперь наша «Балтика»? На каком Заплечном пути?
На какой дороге железной вдоль разбитых аэродромов?
На какой реке, уходящей возле ГЭС прямо в небытие?
На какой попытке искать что-то здравое средь погромов,
Средь погромов и разрушенья того, что было мое?
Того, что было и городом, а еще историей было?
Того, что было всеобщим, а теперь ничье и нигде?
Того, что было землей для людей, где не только рыла
Глядят с плакатов рекламных «да здравствует и т.д.»
Ты помнишь, был кинотеатр. А еще стоял на Свободе.
А теперь ни того, ни другого, и скоро трамваи убьют.
Ты помнишь, когда-то не всех давили на переходе,
Тем более, если подземный. Ты помнишь, когда-то тут,
Когда-то тут протекала речка Вонючка, звали
Ее Керосиновым, помнишь, почему-то ручьем.
А еще тут был рынок, где покупали и продавали,
А не только пугали город чужим огнем и мечом.
Нам закрывают речку, закрывают овраг и небо,
Закрывают солнце, уток, кошек и облака.
Открывают торговый центр и говорят: мне бы,
Мне бы всего побольше, и сразу, и на века.
А века уже наступили, в лужу, потом ботинком
По голове, чтоб грязью растряслась голова.
Деревья так удивляются многочисленным льдинкам,
Что кажется, где-то все же и Тушино есть и Москва.
* * *
Даже сегодня, даже
Несмотря на тиски
Районы пятиэтажек
Выглядят по людски.
Прячется среди башен
Чуть живая душа
Возле пятиэтажек
Даже можно дышать.
И не везде душно.
Есть еще, погляди.
Маленькое мое Тушино.
Историческое почти.
Ни Северное, ни Южное.
Маленькое, увы,
Старое мое Тушино.
Город возле Москвы.
* * *
Зимой - в Москве, зимой - трамвай,
Но вот уж кончились морозы.
Не говори про месяц май,
Не говори, что будут грозы.
Пусть тихо тают облака,
А также льдинки-невидимки.
Купанье в дождь. Москва-река.
Аэродром и устье Химки.
И значит можно без трусов
Сидеть спокойно, хоть и страшен
Вид злобных «Алых парусов»
И сволочных строгинских башен.
А тут еще не переплыть:
Гудят проклятые моторы.
Хотят ведь, гады, задавить.
Поставьте, что ли, светофоры..
Отбить бы нос у катерка,
Пусть прекратит свои ужимки.
Купанье в дождь. Москва-река.
Аэродром и устье Химки.
Покупка кепки
На Тушинском оптовом рынке
Печально мыслящей тростинке:
Хватают за руки торговки.
Черноволосые блондинки,
Им надоело жить в глубинке,
Они навязчивы и ловки
В своей безжалостной сноровке.
Печально мыслящей тростинке
На Тушинском оптовом рынке.
* * *
Ходят волки над рекою,
Нападают на людей.
Не закроешься рукою
От навязчивых идей.
Что вчера, а что сегодня,
Только нечисть на плаву.
До сих пор впадает Сходня
В ненасытную Москву.
Царь Димитрий не был вором,
Сходня моет берега.
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
Но беснуется боярство
И начальство голосит.
За царя и государство
Убивают на Руси.
Убивают деревнями
За элиту и господ.
Потому что Сталин с нами
И царица и приплод.
Царь Димитрий не был вором,
Сходня моет берега.
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
Покатилась, как излишек,
Под победный звон речей
Голова Марины Мнишек
Прямо в лапы палачей.
Покатилась, что есть силы,
Летом по хрену мороз.
Вся история России
Покатилась под откос.
* * *
Вечер, Тушино, деревья.
Бродят принцы за морями
И мечтают стать царями,
Чтобы плакала деревня,
Чтоб от зависти деревня
Заливалась ежедневно.
Вечер, Тушино, деревья.
Город маленький и древний
На углу большой деревни,
Где безгрешны и безгневны
Побрели за фонарями
Обниматься с упырями
Малолетние царевны.
Вечер, Тушино, деревья.
* * *
Улочкою-вилочкой,
Локоть неукушенный,
Я иду с бутылочкой -
Проверяю Тушино.
Проверяю маленький
Город свой старинный.
Я и сам-то старенький.
Жалко, век не длинный.
* * *
Где Перейра? Где Негоро?
Кто столицу нарекал?
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
Мимо города Нью-Йорка,
Мимо статуи Петра.
Здесь не Царикова горка,
Здесь Димитрия гора.
В Ленинграде чижик-пыжик,
В Ленинграде Эрмитаж.
На проспект Марины Мнишек
Мы идем через Ла-Манш.
Заложи бухло за ворот.
Вот тебе моя рука.
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
* * *
Разморило город полусонный.
Возле утки выводок утят.
И канал мой Деривационный
Тих, как 20 лет тому назад.
Тушино почти как остров Лесбос:
Всюду тайн и древности налет.
Мост Восточный. Старенький троллейбус.
И чернику девочка жует.
* * *
Ты, царевич, лучше поспи. Для чего тебе темный лес?
Не поможет ни серый волк, ни слепая баба-яга.
Все повымерли, да и ты не в свое же дело полез.
Ты не выплывешь по дерьму на кисельные берега.
Ты, царевич, в бой не спеши. Все равно тебя предадут.
И царевну ты не ищи. Лучше ты ищи балерин.
Там Аленушек пруд пруди. И получше, поди, чем тут.
Василисы все на подбор. И как грязи разных Марин.
Ты, царевич, ложись на печь. Скоро будет теплая ночь.
А во сне почти не слышна во спасение злая ложь.
Не нужна тебе, милый мой, воеводы лихая дочь.
Ты не справишься, дорогой, ты, царевич, с ней пропадешь.
Ты, царевич, спи на печи. А проснешься - вот колбаса.
Ты, царевич, ее кусай. Ты закусывай, и про нас
Ты не думай. И вот еще: ты уж лучше не воскресай,
Потому что опять убьют. И, пожалуй, немало раз.
Потому что ведь сказок нет. Города разрушил проект,
Замечательнейший проект по спасению городов.
Ну а мы привыкли терпеть и Марины Мнишек проспект
Не увидеть нам никогда. И тебе. Ну и что? Делов!
И Царева твоя гора, где уже и пивной-то нет,
Вся разрушена, лишь Кощей бодро строит свои дома.
Ты, царевич, спи на печи. Вот тебе счастливый билет
На Луну - там легче дышать и куда полней закрома.
* * *
Я вышел из троллейбуса,
Давай-ка сам езжай.
Троллейбус № 70,
«Шестерочка» трамвай.
Иду Волоколамочкой
До Тушина пешком.
С моей любимой дамочкой -
Чекушкой. И пивком.
Шатаются прохожие,
А также тротуар.
Эх, был бы помоложе я.
Хоть и сейчас не стар.
Фонарики потушены.
Еще светло вполне.
Иду пешком до Тушина,
А Тушино ко мне.
* * *
Кораблями-эсминцами,
Самолетами-танками,
Они шли не с гостинцами,
И вернулись останками.
В ураганы военные
Было много порушено.
А потом уже пленные
Немцы строили Тушино.
Но напрасно батрачили
Гансы глупые, честные.
Навалились захватчики,
И теперь уже местные.
Тают замки воздушные.
Тонут лодки бумажные.
Гибнет старое Тушино
И дома двухэтажные.
Крови много мы пролили,
Счастья вдоволь откушали.
Немцы строили, строили,
А мы взяли - разрушили.
Кораблями-эсминцами,
Самолетами-танками,
Я пришел бы с гостинцами,
Но стою над останками.
* * *
Мери Поппинс живет на Вишневой
Улице. В доме номер 17.
Наблюдая за летающей коровой,
Начинает смеяться.
Мери Поппинс живет в Тушине
Ее разыскать - дело плевое.
Она читает Владимира Бушина,
Ею гордится улица Вишневая
Она любит разливное пиво.
Берет его в магазине продуктовом.
Она выглядит очень красиво,
Гуляя по улицам Вишневым.
Ведь Вишневая улица имеется
Во всех сказочных городах планеты.
Мери Попинс на солнышке греется,
Раздает алкоголикам конфеты.
Вчера она над Тушиным летала.
Сегодня покупает помидоры-черри.
Выйди на берег Деривационного канала
И ты обязательно встретишь Мери.
Памяти Тушинского колхозного рынка
Тушинский колхозный рынок закрыт навсегда.
Теперь здесь красивый многоэтажный паркинг.
Занимают лихие беженцы древние города,
О чем по ТВ докладывают радостные доярки.
Улица Свободы. Восточный мост.
А здесь была столовая 500-го завода.
Теперь возвышается во весь свой рост.
«Мебель России» - торговый центр для народа.
Напротив была пивная, теперь бордель-чайхана.
«Утопленником» называли пивную.
Потому что у самой воды. Ответь мне страна,
Сколько еще протянешь? Ведь я один тут кукую.
Кто бы ни пришел к нам - отворяй ворота.
Все равно они нас зарежут, как меньших братьев.
Тушинский колхозный рынок закрыт навсегда.
Трудно торговать с чертом, ничего не потратив.
* * *
Жизнь моя печальная
И неосторожная.
Улица Вокзальная,
Железнодорожная.
Мне покой неведом.
Жизнь меня корежит.
Ресторан Лас Дедовск,
Супермаркет Ежик.
Почему-то трезвый
Еду я расслабленно
По путям железным
Вдоль красот Нахабино.
Головой качаю,
Людям улыбаюсь.
Ничего не знаю
И не собираюсь.
Жизнь моя пустяшная,
Зряшная и бражная.
Подъезжаем к Павшино,
Скоро Трикотажная.
Все вокруг воздушное.
Вот что значит счастье.
Здравствуй, город Тушино,
Дорогой мой, здравствуй.
* * *
Берег речки, зеленый диванчик.
Я с бутылочкой тихо прилег.
Вот уже зажелтел одуванчик.
Самый главный на свете цветок.
Разлеглась и молчит моя Сходня.
Нет теченья от Сходненской ГЭС.
Говорят, Воскресенье сегодня.
Ну и ладно. Воскрес так воскрес.
К 70-летию канала имени Москвы
АВВ
Их брали ночью с Малой Бронной
Их брали ночью с Моховой.
Простой советский заключенный
Канал построил. Кто живой?
Ни инженера, ни солдата,
Ни зека нет уже…. Канал
Они построили когда-то
И Химкинский речной вокзал.
Уже не знает местный житель -
Костей здесь больше, чем травы.
Повсюду здесь лежит Строитель
Канала имени Москвы.
Береза кудри наклоняет
Над теми, кто лежит во рву.
И Волга глупая впадает -
По Сходне - в старую Москву.
** *
И птицы шелестят,
И расцветает пышно
Мой яблоневый сад,
Черемуха и вишня.
Блюдет собачий пост
Животное без будки,
Я выхожу на мост,
А подо мною утки.
Уютным гребешком
Костер зовет, сгорая.
И я иду пешком
По Тушинскому раю.
Уже который год -
Ни подсчитать, ни взвесить -
Тут яблоня цветет,
У дома номер 10.
«Географический фторнекк
ТУШИНО В ЛИТЕРАТУРЕ
с участием
Евгения Лесина,
Дмитрия Данилова,
Мирослава Немирова,
Партии освобождения Тушина
и других.
Также будут представлены сцены из пьесы А. Н. Островского «Тушино» в оперном варианте (фальсифицированные фрагменты оперы П. И. Бларамберга «Тушинцы»)…»
Подробнее
http://kurbatov.livejournal.com/181881.html?nc=7
В качестве иллюстрации небольшая подборка сугубо тушинских текстов последнего времени
***
Воспоминания вещь ненужная.
По порочному кругу скольжение.
Раньше говорили обнарУжение,
А теперь говорят обнаружЕние.
Дикторы говорили в трамваях.
И на остановках цвели незабудки.
Как-то ненадежны теперь дела их.
Скоро останутся одни маршрутки.
Раньше живопись была заборная.
А теперь какие-то баннеры.
Раньше говорили ПланЁрная.
А теперь издеваются ПлАнерная.
Раньше было скучно, а нынче душно,
Хотя пиво-воды и фрукты-овощи.
Все равно сейчас выйду и погуляю по Тушино.
Все равно пойду и погуляю, сволочи.
* * *
Все будет, как обычно, как и надо,
Знакомая такая чехарда.
Мы просто посидим у водопада
На Химке или Сходне, как всегда.
Веселый бомж потянется к окурку,
Россия будет снова на краю.
И я уйду, надев чужую куртку,
Приняв ее по пьяни за свою.
* * *
Берег Сходни, а Сходня белая.
Наконец-то покрыта льдом.
Я иду, ничего не делаю,
Утки крякают под мостом.
Вот на льдинке рыбак контуженный.
Лед проломится и привет.
Город маленький, город Тушино,
И другого такого нет.
* * *
Был на Сходне, а Сходня стоит.
Снег такой, что глазам даже больно.
Наплевав на божественный вид,
Утки ходят по льду недовольно.
Что-то хочет сказать самолет,
Что-то пишет своею указкой.
Лед не крепкий, но все-таки лед,
Все же радует зимнею сказкой.
Не упрятать природу в узду.
Утки крякают зло и спесиво.
Я с бутылкой стою на мосту.
Подморозило. Боже, спасибо.
Памяти кинотеатра «Балтика»
Еще в уходящем году, недавно прошедшим летом
Мы здесь встречались, чтобы на водопады идти.
Говорили: у «Балтики», говорили друг другу… где там,
Где теперь наша «Балтика»? На каком Заплечном пути?
На какой дороге железной вдоль разбитых аэродромов?
На какой реке, уходящей возле ГЭС прямо в небытие?
На какой попытке искать что-то здравое средь погромов,
Средь погромов и разрушенья того, что было мое?
Того, что было и городом, а еще историей было?
Того, что было всеобщим, а теперь ничье и нигде?
Того, что было землей для людей, где не только рыла
Глядят с плакатов рекламных «да здравствует и т.д.»
Ты помнишь, был кинотеатр. А еще стоял на Свободе.
А теперь ни того, ни другого, и скоро трамваи убьют.
Ты помнишь, когда-то не всех давили на переходе,
Тем более, если подземный. Ты помнишь, когда-то тут,
Когда-то тут протекала речка Вонючка, звали
Ее Керосиновым, помнишь, почему-то ручьем.
А еще тут был рынок, где покупали и продавали,
А не только пугали город чужим огнем и мечом.
Нам закрывают речку, закрывают овраг и небо,
Закрывают солнце, уток, кошек и облака.
Открывают торговый центр и говорят: мне бы,
Мне бы всего побольше, и сразу, и на века.
А века уже наступили, в лужу, потом ботинком
По голове, чтоб грязью растряслась голова.
Деревья так удивляются многочисленным льдинкам,
Что кажется, где-то все же и Тушино есть и Москва.
* * *
Даже сегодня, даже
Несмотря на тиски
Районы пятиэтажек
Выглядят по людски.
Прячется среди башен
Чуть живая душа
Возле пятиэтажек
Даже можно дышать.
И не везде душно.
Есть еще, погляди.
Маленькое мое Тушино.
Историческое почти.
Ни Северное, ни Южное.
Маленькое, увы,
Старое мое Тушино.
Город возле Москвы.
* * *
Зимой - в Москве, зимой - трамвай,
Но вот уж кончились морозы.
Не говори про месяц май,
Не говори, что будут грозы.
Пусть тихо тают облака,
А также льдинки-невидимки.
Купанье в дождь. Москва-река.
Аэродром и устье Химки.
И значит можно без трусов
Сидеть спокойно, хоть и страшен
Вид злобных «Алых парусов»
И сволочных строгинских башен.
А тут еще не переплыть:
Гудят проклятые моторы.
Хотят ведь, гады, задавить.
Поставьте, что ли, светофоры..
Отбить бы нос у катерка,
Пусть прекратит свои ужимки.
Купанье в дождь. Москва-река.
Аэродром и устье Химки.
Покупка кепки
На Тушинском оптовом рынке
Печально мыслящей тростинке:
Хватают за руки торговки.
Черноволосые блондинки,
Им надоело жить в глубинке,
Они навязчивы и ловки
В своей безжалостной сноровке.
Печально мыслящей тростинке
На Тушинском оптовом рынке.
* * *
Ходят волки над рекою,
Нападают на людей.
Не закроешься рукою
От навязчивых идей.
Что вчера, а что сегодня,
Только нечисть на плаву.
До сих пор впадает Сходня
В ненасытную Москву.
Царь Димитрий не был вором,
Сходня моет берега.
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
Но беснуется боярство
И начальство голосит.
За царя и государство
Убивают на Руси.
Убивают деревнями
За элиту и господ.
Потому что Сталин с нами
И царица и приплод.
Царь Димитрий не был вором,
Сходня моет берега.
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
Покатилась, как излишек,
Под победный звон речей
Голова Марины Мнишек
Прямо в лапы палачей.
Покатилась, что есть силы,
Летом по хрену мороз.
Вся история России
Покатилась под откос.
* * *
Вечер, Тушино, деревья.
Бродят принцы за морями
И мечтают стать царями,
Чтобы плакала деревня,
Чтоб от зависти деревня
Заливалась ежедневно.
Вечер, Тушино, деревья.
Город маленький и древний
На углу большой деревни,
Где безгрешны и безгневны
Побрели за фонарями
Обниматься с упырями
Малолетние царевны.
Вечер, Тушино, деревья.
* * *
Улочкою-вилочкой,
Локоть неукушенный,
Я иду с бутылочкой -
Проверяю Тушино.
Проверяю маленький
Город свой старинный.
Я и сам-то старенький.
Жалко, век не длинный.
* * *
Где Перейра? Где Негоро?
Кто столицу нарекал?
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
Мимо города Нью-Йорка,
Мимо статуи Петра.
Здесь не Царикова горка,
Здесь Димитрия гора.
В Ленинграде чижик-пыжик,
В Ленинграде Эрмитаж.
На проспект Марины Мнишек
Мы идем через Ла-Манш.
Заложи бухло за ворот.
Вот тебе моя рука.
Если Тушино не город,
То и Волга не река.
* * *
Разморило город полусонный.
Возле утки выводок утят.
И канал мой Деривационный
Тих, как 20 лет тому назад.
Тушино почти как остров Лесбос:
Всюду тайн и древности налет.
Мост Восточный. Старенький троллейбус.
И чернику девочка жует.
* * *
Ты, царевич, лучше поспи. Для чего тебе темный лес?
Не поможет ни серый волк, ни слепая баба-яга.
Все повымерли, да и ты не в свое же дело полез.
Ты не выплывешь по дерьму на кисельные берега.
Ты, царевич, в бой не спеши. Все равно тебя предадут.
И царевну ты не ищи. Лучше ты ищи балерин.
Там Аленушек пруд пруди. И получше, поди, чем тут.
Василисы все на подбор. И как грязи разных Марин.
Ты, царевич, ложись на печь. Скоро будет теплая ночь.
А во сне почти не слышна во спасение злая ложь.
Не нужна тебе, милый мой, воеводы лихая дочь.
Ты не справишься, дорогой, ты, царевич, с ней пропадешь.
Ты, царевич, спи на печи. А проснешься - вот колбаса.
Ты, царевич, ее кусай. Ты закусывай, и про нас
Ты не думай. И вот еще: ты уж лучше не воскресай,
Потому что опять убьют. И, пожалуй, немало раз.
Потому что ведь сказок нет. Города разрушил проект,
Замечательнейший проект по спасению городов.
Ну а мы привыкли терпеть и Марины Мнишек проспект
Не увидеть нам никогда. И тебе. Ну и что? Делов!
И Царева твоя гора, где уже и пивной-то нет,
Вся разрушена, лишь Кощей бодро строит свои дома.
Ты, царевич, спи на печи. Вот тебе счастливый билет
На Луну - там легче дышать и куда полней закрома.
* * *
Я вышел из троллейбуса,
Давай-ка сам езжай.
Троллейбус № 70,
«Шестерочка» трамвай.
Иду Волоколамочкой
До Тушина пешком.
С моей любимой дамочкой -
Чекушкой. И пивком.
Шатаются прохожие,
А также тротуар.
Эх, был бы помоложе я.
Хоть и сейчас не стар.
Фонарики потушены.
Еще светло вполне.
Иду пешком до Тушина,
А Тушино ко мне.
* * *
Кораблями-эсминцами,
Самолетами-танками,
Они шли не с гостинцами,
И вернулись останками.
В ураганы военные
Было много порушено.
А потом уже пленные
Немцы строили Тушино.
Но напрасно батрачили
Гансы глупые, честные.
Навалились захватчики,
И теперь уже местные.
Тают замки воздушные.
Тонут лодки бумажные.
Гибнет старое Тушино
И дома двухэтажные.
Крови много мы пролили,
Счастья вдоволь откушали.
Немцы строили, строили,
А мы взяли - разрушили.
Кораблями-эсминцами,
Самолетами-танками,
Я пришел бы с гостинцами,
Но стою над останками.
* * *
Мери Поппинс живет на Вишневой
Улице. В доме номер 17.
Наблюдая за летающей коровой,
Начинает смеяться.
Мери Поппинс живет в Тушине
Ее разыскать - дело плевое.
Она читает Владимира Бушина,
Ею гордится улица Вишневая
Она любит разливное пиво.
Берет его в магазине продуктовом.
Она выглядит очень красиво,
Гуляя по улицам Вишневым.
Ведь Вишневая улица имеется
Во всех сказочных городах планеты.
Мери Попинс на солнышке греется,
Раздает алкоголикам конфеты.
Вчера она над Тушиным летала.
Сегодня покупает помидоры-черри.
Выйди на берег Деривационного канала
И ты обязательно встретишь Мери.
Памяти Тушинского колхозного рынка
Тушинский колхозный рынок закрыт навсегда.
Теперь здесь красивый многоэтажный паркинг.
Занимают лихие беженцы древние города,
О чем по ТВ докладывают радостные доярки.
Улица Свободы. Восточный мост.
А здесь была столовая 500-го завода.
Теперь возвышается во весь свой рост.
«Мебель России» - торговый центр для народа.
Напротив была пивная, теперь бордель-чайхана.
«Утопленником» называли пивную.
Потому что у самой воды. Ответь мне страна,
Сколько еще протянешь? Ведь я один тут кукую.
Кто бы ни пришел к нам - отворяй ворота.
Все равно они нас зарежут, как меньших братьев.
Тушинский колхозный рынок закрыт навсегда.
Трудно торговать с чертом, ничего не потратив.
* * *
Жизнь моя печальная
И неосторожная.
Улица Вокзальная,
Железнодорожная.
Мне покой неведом.
Жизнь меня корежит.
Ресторан Лас Дедовск,
Супермаркет Ежик.
Почему-то трезвый
Еду я расслабленно
По путям железным
Вдоль красот Нахабино.
Головой качаю,
Людям улыбаюсь.
Ничего не знаю
И не собираюсь.
Жизнь моя пустяшная,
Зряшная и бражная.
Подъезжаем к Павшино,
Скоро Трикотажная.
Все вокруг воздушное.
Вот что значит счастье.
Здравствуй, город Тушино,
Дорогой мой, здравствуй.
* * *
Берег речки, зеленый диванчик.
Я с бутылочкой тихо прилег.
Вот уже зажелтел одуванчик.
Самый главный на свете цветок.
Разлеглась и молчит моя Сходня.
Нет теченья от Сходненской ГЭС.
Говорят, Воскресенье сегодня.
Ну и ладно. Воскрес так воскрес.
К 70-летию канала имени Москвы
АВВ
Их брали ночью с Малой Бронной
Их брали ночью с Моховой.
Простой советский заключенный
Канал построил. Кто живой?
Ни инженера, ни солдата,
Ни зека нет уже…. Канал
Они построили когда-то
И Химкинский речной вокзал.
Уже не знает местный житель -
Костей здесь больше, чем травы.
Повсюду здесь лежит Строитель
Канала имени Москвы.
Береза кудри наклоняет
Над теми, кто лежит во рву.
И Волга глупая впадает -
По Сходне - в старую Москву.
** *
И птицы шелестят,
И расцветает пышно
Мой яблоневый сад,
Черемуха и вишня.
Блюдет собачий пост
Животное без будки,
Я выхожу на мост,
А подо мною утки.
Уютным гребешком
Костер зовет, сгорая.
И я иду пешком
По Тушинскому раю.
Уже который год -
Ни подсчитать, ни взвесить -
Тут яблоня цветет,
У дома номер 10.