Всех с Праздником!
Вчера вечером вернулась в Москву. 7-го застала немножко весны в Серпухове, до этого только смотрела, как с каждым днем распускаются ветки у самого окна. Ездили по делам, в военкомат, но, как всегда, почти случайно попала к Высоцкому монастырю. Это потом покажу на фото.
На другой день была красивейшая дорога от Серпухова через Обнинск на Юхнов, по пути немного фотографировала окские дали и мемориал воинам-освободителям в Кременках. Ездила одна, выехала глубоко после обеда.
В Юхнове по приезде сели пить чай, и мама рассказала, что сегодня, 8-го мая, должно быть факельное шествие. Она вспомнила, как раньше вечером перед Днем Победы собирались у памятной стелы на западном краю города и шли по шоссе в сторону Москвы, к братской могиле на востоке; в руках были факелы из палок и тряпок, смоченных горючим. Сегодня сбор должен был быть там же, в половине десятого вечера. Только, предположила мама, вместо самодельных факелов должны быть свечи. Как на Пасху.
Не допив чай, поспешила к месту сбора. Немного опоздала, видела через лес, как уже шли люди с огнями. К стеле все равно подошла. Фотографировать было некогда, да и темновато. Но на следующий день, после Парада Победы и праздничных тостов, подошла туда.
Дорога к стеле от автостанции.
В лесу - ковер кислицы ("заячьей капусты").
Памятная стела воинам-освободителям на западном въезде в город.
Шоссе у стелы разветвляется на старый кусок дороги, где сейчас по выходным располагается рынок (справа), и новый, построенный с 70-годы и спрямляющий дорогу так, что транзитным машинам не нужно петлять по центру городка. Город там, за стелой, за лесом. Метрах в 100 влево от шоссе - Угра.
Напротив стелы, шоссе со стороны Смоленска и Бобруйска. Отсюда шли немецкие танки, здесь было направление главного удара на Москву.
Бои в Юхнове и районе были и в 1941, и 1942-м, во время тяжелого и затяжного контрнаступления наших войск. Юхнов был полностью разрушен, деревянные дома сожжены, каменные взорваны. Мирные жители угнаны, часть из них немцы перед отступлением согнали в большой деревянный дом за городом, в деревне Долина. Вечером, в темноте, дом загорелся. Однако людям удалось открыть дверь, они спаслись. Разбежались по лесу, потом прятались в окрестностях, в подвалах предприятий. Одна из старожилов Юхнова, учительница Екатерина Михайловна, вспоминает, как они сидели в подвале льнозавода и услышали со стороны Угры шаги. Прислушались - русская речь. Они выскочили, это были воины наших частей, вошедших в разрушенный город 5 марта 1942-го. Была такая радость, они угощали воинов каким-то супом, больше похожим на горячую воду. Потом, когда подошли воинские тылы, воины кормили жителей своими пайками. Из всего населения города в несколько тысяч человек осталось всего около двухсот жителей. Но они сразу принялись разгребать завалы, устраивать жилье. По заданию партии ходили по освобожденным деревням, переписывали оставшееся население. "Подходишь - все разрушено, сожжено. Но смотришь - тропинка через огород, значит, в подвале кто-то есть", - передавала мама рассказ Екатерины Михайловны. Оставшиеся встречали радостно, делились едой. Потом учителям дали задание восстановить учебный процесс для школьников, и в 1943-м году в городе уже работала школа.
Очень многих жителей окрестностей, как и юхновчан, угнали немцы в 1942. Мой папа (ему в начале войны исполнилось 8 лет) был у бабушки в деревне Девятовка, их и угнали вместе. Тогда он потерял родных, которые остались в соседних деревнях (Сицкое, Вишня) Мосальского района. Бабушка умерла километров через 50, папа остался один. В городе Бобруйске немецкий военный "врач" уже приготовил инструменты, чтобы выкачать у него кровь для раненых немецких солдат. Кровь выкачивали всю, дети умирали. Однако началась бомбежка, наши самолеты бомбили Бобруйск в ходе контрнаступления, рядом рвались снаряды, и это папу спасло. Он убежал, и до конца войны скитался один. В деревнях подавали еду, никто не отказывал ребенку, и он выжил.
В Бобруйске спрятался в состав, который, как он думал, едет в Смоленск - хотел вернуться домой, искать родных. Мосальский район, сейчас Калужской, был тогда Смоленской области. Однако он перепутал, и состав увез его в Белоруссию, в город Лиду. Там он и скитался. В конце войны всех сирот собирали в детские дома, кто постарше - в ремесленные училища.
Папа попал в столярное ремесленное училище в городе Слониме. Там, через всесоюзный розыск, его и нашла мама. В родной деревне все равно ничего не осталось, и она вместе с дочерьми, папиными сестрами, приехала в Белоруссию. Получилось так, что они тоже поселились в Слониме, и когда через розыск наконец сообщили о папином местонахождении, ей нужно было просто придти на соседнюю улицу. Папа до сих пор помнит эту встречу. Впрочем, так же, как и начало войны. Он говорит, что ничего страшнее этой войны в его жизни не было.
Он, ребенок, убил двух немцев, еще когда они только вошли в деревню Девятовка. Он помнит их, наглых, вальяжных, с засученными по пояс рукавами - летом было жарко. На улице лежали трупы наших солдат, было оружие. Папа поднял гранату и кинул ее в немцев. Он не мог знать, что за убийство в деревне своих солдат немцы проведут карательную операцию среди мирных жителей...
Думаю, не будет преувеличением сказать, что каждый метр земли в Юхнове и окрестностях, также как и в соседних вяземских лесах, полит кровью. Это святая земля.
Отсюда вечером 8-го я пошла по шоссе, чтобы догнать факельное шествие...
На другой день была красивейшая дорога от Серпухова через Обнинск на Юхнов, по пути немного фотографировала окские дали и мемориал воинам-освободителям в Кременках. Ездила одна, выехала глубоко после обеда.
В Юхнове по приезде сели пить чай, и мама рассказала, что сегодня, 8-го мая, должно быть факельное шествие. Она вспомнила, как раньше вечером перед Днем Победы собирались у памятной стелы на западном краю города и шли по шоссе в сторону Москвы, к братской могиле на востоке; в руках были факелы из палок и тряпок, смоченных горючим. Сегодня сбор должен был быть там же, в половине десятого вечера. Только, предположила мама, вместо самодельных факелов должны быть свечи. Как на Пасху.
Не допив чай, поспешила к месту сбора. Немного опоздала, видела через лес, как уже шли люди с огнями. К стеле все равно подошла. Фотографировать было некогда, да и темновато. Но на следующий день, после Парада Победы и праздничных тостов, подошла туда.
Дорога к стеле от автостанции.
В лесу - ковер кислицы ("заячьей капусты").
Памятная стела воинам-освободителям на западном въезде в город.
Шоссе у стелы разветвляется на старый кусок дороги, где сейчас по выходным располагается рынок (справа), и новый, построенный с 70-годы и спрямляющий дорогу так, что транзитным машинам не нужно петлять по центру городка. Город там, за стелой, за лесом. Метрах в 100 влево от шоссе - Угра.
Напротив стелы, шоссе со стороны Смоленска и Бобруйска. Отсюда шли немецкие танки, здесь было направление главного удара на Москву.
Бои в Юхнове и районе были и в 1941, и 1942-м, во время тяжелого и затяжного контрнаступления наших войск. Юхнов был полностью разрушен, деревянные дома сожжены, каменные взорваны. Мирные жители угнаны, часть из них немцы перед отступлением согнали в большой деревянный дом за городом, в деревне Долина. Вечером, в темноте, дом загорелся. Однако людям удалось открыть дверь, они спаслись. Разбежались по лесу, потом прятались в окрестностях, в подвалах предприятий. Одна из старожилов Юхнова, учительница Екатерина Михайловна, вспоминает, как они сидели в подвале льнозавода и услышали со стороны Угры шаги. Прислушались - русская речь. Они выскочили, это были воины наших частей, вошедших в разрушенный город 5 марта 1942-го. Была такая радость, они угощали воинов каким-то супом, больше похожим на горячую воду. Потом, когда подошли воинские тылы, воины кормили жителей своими пайками. Из всего населения города в несколько тысяч человек осталось всего около двухсот жителей. Но они сразу принялись разгребать завалы, устраивать жилье. По заданию партии ходили по освобожденным деревням, переписывали оставшееся население. "Подходишь - все разрушено, сожжено. Но смотришь - тропинка через огород, значит, в подвале кто-то есть", - передавала мама рассказ Екатерины Михайловны. Оставшиеся встречали радостно, делились едой. Потом учителям дали задание восстановить учебный процесс для школьников, и в 1943-м году в городе уже работала школа.
Очень многих жителей окрестностей, как и юхновчан, угнали немцы в 1942. Мой папа (ему в начале войны исполнилось 8 лет) был у бабушки в деревне Девятовка, их и угнали вместе. Тогда он потерял родных, которые остались в соседних деревнях (Сицкое, Вишня) Мосальского района. Бабушка умерла километров через 50, папа остался один. В городе Бобруйске немецкий военный "врач" уже приготовил инструменты, чтобы выкачать у него кровь для раненых немецких солдат. Кровь выкачивали всю, дети умирали. Однако началась бомбежка, наши самолеты бомбили Бобруйск в ходе контрнаступления, рядом рвались снаряды, и это папу спасло. Он убежал, и до конца войны скитался один. В деревнях подавали еду, никто не отказывал ребенку, и он выжил.
В Бобруйске спрятался в состав, который, как он думал, едет в Смоленск - хотел вернуться домой, искать родных. Мосальский район, сейчас Калужской, был тогда Смоленской области. Однако он перепутал, и состав увез его в Белоруссию, в город Лиду. Там он и скитался. В конце войны всех сирот собирали в детские дома, кто постарше - в ремесленные училища.
Папа попал в столярное ремесленное училище в городе Слониме. Там, через всесоюзный розыск, его и нашла мама. В родной деревне все равно ничего не осталось, и она вместе с дочерьми, папиными сестрами, приехала в Белоруссию. Получилось так, что они тоже поселились в Слониме, и когда через розыск наконец сообщили о папином местонахождении, ей нужно было просто придти на соседнюю улицу. Папа до сих пор помнит эту встречу. Впрочем, так же, как и начало войны. Он говорит, что ничего страшнее этой войны в его жизни не было.
Он, ребенок, убил двух немцев, еще когда они только вошли в деревню Девятовка. Он помнит их, наглых, вальяжных, с засученными по пояс рукавами - летом было жарко. На улице лежали трупы наших солдат, было оружие. Папа поднял гранату и кинул ее в немцев. Он не мог знать, что за убийство в деревне своих солдат немцы проведут карательную операцию среди мирных жителей...
Думаю, не будет преувеличением сказать, что каждый метр земли в Юхнове и окрестностях, также как и в соседних вяземских лесах, полит кровью. Это святая земля.
Отсюда вечером 8-го я пошла по шоссе, чтобы догнать факельное шествие...