Дневник женского ССО "ЭОС" Уральского университета, 1970, 1971 годы (в 5 частях)
Часть 1. Июль 1970 года.
Примечание. В 1970 году у меня ещё не было фотоаппарата, и по этой уважительной причине фотографий 1970 года у меня нет.
Но без заставочной фотографии материалу как-то неуютно, и я поместила сюда фотографию митинга 1971 года.
Большой разницы тут нет, потому что в 1970 году был точно такой же митинг.
Студенческие строительные отряды ведут своё начало со времени освоения целинных и залежных земель в Казахстане в 1950-е годы. Отряды студентов во время летних каникул отправлялись "на целину", строили там разнообразные объекты - жилые дома, колхозные фермы. Помимо романтики освоения целины они могли неплохо заработать, и это было существенным фактором.
С тех пор прошло много лет, движение студенческих строительных отрядов приобрело большой размах. Они уже ехали не только и не столько на целину, они работали везде, где на стройках нужны были их руки, но за студотрядами прочно закрепилось слово "целинники", и в нашем вузе, например, про стройотряды именно так и говорили - целинники, и они себя тоже так называли. Слова "стройотряд" и "целинники" были практически синонимами. Теперь мне это кажется странноватым, а тогда никаких вопросов не вызывало.
ССО - это прерогатива мужчин. Работа трудная, желательно иметь строительные специальности, есть много тяжёлого физического труда, тут нет места женщинам. В стройотряды их брали на кухню и в другие подсобные места. Но вот в нашем вузе неожиданно организовали два женских ССО, и меня взяли в один из них с именем "Эос". Эос - богиня утренней зари в древнегреческой мифологии, если кто забыл. Пойти в мужской #стройотряд я не помышляла, потому что должность поварихи меня не увлекала, да и вообще это казалось недостижимым - ну кто я такая, чтобы меня взяли в мужской стройотряд? А в женский - почему бы и нет?
Женские стройотряды были новостью, и многие, услышав такое странное словосочетание, удивлялись, хмыкали, недоумевали. Разумеется, их предназначали вовсе не для строительства объектов. Наш "Эос", например, работал на строительстве дороги Камышлов-Ирбит в Свердловской области. Такая работа женскому полу под силу, хотя лёгкой её не назовёшь.
Командиром нашего отряда была Наташа Коновалова - студентка матмеха. К ней как ни к кому другому подходило известное выражение "комсомолка, спортсменка, красавица". Помимо этого у неё были явно выраженные лидерские качества, в характере гармонично сочетались твёрдость и мягкость. Это трудно объяснить, но вот так было. Она не давила авторитетом, мелочно не командовала, но при необходимости добивалась того, что нужно. После Наташи я с трудом могу представить на этом месте другого человека. По мне так она близка к идеалу командира ССО, иного и желать незачем.
В отряде было около 25 человек, из них треть с матмеха, треть с химического факультета и треть с остальных факультетов - с физического и других. Из них естественным образом сформировались три бригады, которые без особых филологических изысканий так и назывались - бригада математиков, химиков и смешанная бригада. Как студентка матмеха, я была в бригаде математиков. Разумеется, все мы записались в стройотряд ради того, чтобы заработать денег. Иначе там делать было нечего, потому что предстояла работа, работа, работа. Режим нашей работы был такой: 10-часовой рабочий день с двухчасовым обеденным перерывом, выходной через девять дней на десятый. Кто на такой режим был не согласен, имел полное право в стройотряд не вступать.
На организационном собрании отряда встал важный вопрос о принципе оплаты труда - должен ли он быть дифференцированным в зависимости от трудового вклада или одинаковым для всех. Вопрос действительно важный, но не вдаваясь в подробности обсуждения, сразу скажу, что мы по предложению Наташи приняли одинаковую оплату труда для всех. По-иному и не получилось бы. Работы бывают разные - одни выгодные, другие невыгодные. Поставишь кого-то на выгодные, остальные будут недовольны, а делать нужно все. Начнётся раздрай, все рассорятся. Если каждый будет учитывать свой вклад (как выразилась Наташа, "выкопал ямку - рубль в карман"), из этого ничего хорошего не получится. Достаточно того, сказала она, что всеми расчётами будет заниматься командир, а остальным это ни к чему. Не такое уж это увлекательное занятие.
Уговаривать нас не пришлось, мы приняли такой принцип как единственно возможный. При этом ясно, что всем членам отряда надо одинаково вкладываться в общий труд. Не отлынивать, работать в полную силу - вот главное, что от всех требуется. Лентяев никто терпеть не будет. Жизнь показала, что их и не было, все трудились безо всяких к себе поблажек.
Я думаю, что в подавляющем большинстве ССО был принят такой же принцип оплаты.
Но не работой единой жив стройотряд. Это не шарашка, созданная с единственной целью зашибить деньгу, были у стройотрядов и иные цели - общественные. Отрядам вменялось в обязанность вести культурную работу среди местного населения - читать лекции, давать концерты и пр. Это было дополнительной нагрузкой, потому что эти труды на общественной ниве никаких поблажек не давали. В стройотрядах такая общественная работа называлась комиссарской.
Была также внутриотрядная комиссарская работа - утренние и вечерние линейки, подъём и опускание флага, выпуск "молний", стенгазет, собрания.
Избежать комиссарской работы было нельзя, потому что все ССО были включены в систему. Да и зачем избегать, рискуя превратиться в банальную шарашку? Это было бы слишком скучно. Комиссарская работа оживляла ежедневную трудовую рутину. ССО были массовым явлением, в одной Свердловской области их работало десятки. Разумеется, ими руководили по линии комсомола. Был областной штаб ССО и зональные штабы. Наш "Эос" относился к ирбитской зоне и соответственно подчинялся ирбитскому штабу. Его представители порой заглядывали к нам посмотреть на наши дела, проверить, проинспектировать в конце концов. Между отрядами было соревнование, учитывавшее помимо прочего и общественную работу, и никому не хотелось оказаться позади всех.
Для комиссарской работы в отряде была специальная должность комиссара. В первый год комиссаром у нас была Галя Коновалова - не родственница, а однофамилица Наташи. У Гали был иной характер, и считать её идеалом комиссара я бы не стала.
При приёме в наш отряд было не самым главным, но приветствовалось наличие художественных талантов - к пению, танцам, на худой конец к художественному чтению, принимая во внимание предстоящую комиссарскую работу, в которой немалую долю составляли концерты в окрестных деревнях и сёлах. У меня подобных талантов не было, и мне поручили вести дневник отряда. Почему во мне заподозрили талант писателя-летописца, неизвестно, но с этим делом я худо-бедно справилась. Писала я, разумеется, в свободное от работы время, которого было не так уж много, и достичь красот стиля не стремилась, успеть бы хоть что-то записать. Мой дневник служил как бы черновиком для создаваемой летописи отряда - красиво оформленному альбому, где был текст, фотографии и рисунки, по части которых докой у нас была Оля Шишеморова.
В первый год мы были неопытные и многого не предусмотрели - например, необходимость иметь собственную музыку, без которой невозможно давать концерты. Опыта мы набирались на ходу жизни и, набравшись его за два месяца, на будущий год от многих недостатков избавились.
Далее я привожу свой дневник, подвергнутый мною кое-какой литературной обработке, чтобы исправить явные изъяны текста, писавшегося не в самых лучших условиях. В квадратных скобках даются примечания, дополнения, всё, что я нашла нужным добавить к тексту дневника.
Лето 1970 года
1 июля.
Вчера был сдан последний экзамен, а сегодня на площади 1905 года был митинг, посвящённый проводам ССО Свердловска. Мы пришли к 10 часам в главное здание университета и стали пришивать эмблемы и примеривать перед зеркалом шапочки, которые накануне сами кроили и сами шили. Шапочки с красными и белыми клиньями и ещё с козырьком. Когда мы их шили, они мне не очень-то нравились, но потом я увидела у всех разные шапки и шляпы и примирилась.
У входа все построились, командиры сдали рапорты, получили путёвки. Потом говорились разные речи, а мы всё слушали. Придумали своему отряду тут же, на ходу, девиз: "Всё начинается с дороги", выкрикивали всякие лозунги. Отличились "Россиянки". У них рапорт был в стихах. На нас все смотрели с интересом. Как же, девчачий отряд, невиданно и неслыханно.
Потом все строем пошли по улице к площади. Пели революционные песни. Прохожие останавливались и смотрели на нас. Красивое зрелище: все идут строем в одинаковой форме защитного цвета.
Пришли на площадь. Там уже было много отрядов. После всяческих манёвров мы остановились за отрядом "Алёнка" из УПИ. За нами стоял "Атлант" [мужской отряд из УрГУ, с которым мы подружимся]. Мы встали в кружок и запели песни.
[Далее добавлено не мной.
Начался митинг. Перед нами выступили старые целинники, партийные и комсомольские работники. Нас поздравили со вступлением в ряды целинников. У всех было отличное, приподнятое настроение. С нетерпением ждём 3 июля.]
[На следующий день мы поехали на место своей дислокации. Это село Большое Пульниково в Камышловском районе. Мы выгрузились возле старого кирпичного дома, предназначенного для нашего жилья. Он выглядел неказисто, и в первый момент мы были сильно ошарашены и даже расстроены. "Неужели нам здесь и придётся жить?" - спрашивал себя каждый, глядя на дом и его окрестности.
А дом был заброшенный и явно тесен для нашего отряда, разместиться в нём было невозможно. Но мы нашли выход: с Наташиной подачи из обычных кроватей с панцирными сетками сделали двухъярусные. Как мы это сделали, отдельный разговор. Приходившие и приезжавшие к нам гости немало удивлялись этим конструкциям, с опаской говорили: "Они же могут упасть", - осторожно дотрагивались до них и убеждались, что ничего не падает и даже не думает это делать. Мы же спали на них, не падая - какие ещё нужны доказательства надёжности!
Прямо под окнами текла чистая речка, и мы вполне оценили этот подарок судьбы. Она примирила нас с другими неудобствами этого места. Рядом с нашим домом был мост, и любопытные местные жители приходили на него посмотреть на нашу жизнь. Мост - самое удобное место для наблюдений, с него всё видно как на ладони.]
7 июля.
Сегодняшний день был трудным. До обеда работали на заготовке дёрна, а после обеда послали нас в другое место: готовить дорогу для заливки гудроном и посыпать после этого мелким щебнем. Мы её быстро подготовили и стали ждать гудронатор. Его долго не было, мы улеглись на кучи щебня и стали ждать. Припекало солнце, мимо нас с грохотом проносились машины, некоторые сигналили, но мы лежали как мёртвые. Я даже вздремнула. Потом началось самое главное: стали разбрасывать щебень. Работа не из лёгких, да к тому же в какой-то момент стало не хватать куч, дело пошло медленнее. Но мы славно поработали. Работали до 8 часов, хотели идти ещё и после ужина, но всё-таки решили не ходить, а начать утром с новыми силами.
Вечером после работы на речке на мостках все моются, что-нибудь моют, так что даже мостки оседают. Работа пыльная, хочется сразу же освободиться от грязи. Местные жители приходят на нас смотреть.
Ещё одно небольшое происшествие: я проткнула гвоздём ногу, но так удачно, что крови почти не было. Везёт же мне! [Я наступила на гвоздь, торчавший из доски. Гвоздь проткнул только кожу между пальцами, а вдобавок он был новый. Трудно представить, что бы стало, будь гвоздь ржавый. Я бы так легко не отделалась. Повезло, что ни говори, случилось большое везение внутри невезения.]
8 июля.
Сегодня нам выдали оранжевые жилеты. Нам они очень понравились, все сразу же их надели и не могли на них налюбоваться. Строители, которые были в это время около вагончика, тоже обсуждали это событие. А нам хватило разговоров до конца работы. Действительно, видно их очень далеко, и красиво. Работали мы на прежних местах, только бригада химиков стала доделывать ту дорогу, которую мы вчера оставили. Погода была препротивная: то дождь, то солнце. Наши оранжевые жилеты вымокли и уже потеряли тот привлекательный вид, который был раньше. Но ничего. Всё равно они нам нравятся.
[Стояли жаркие дни, и мы работали в шортах или в том, что их могло заменить. Строго говоря, техника безопасности такого не позволяет, но никто нам на это не указывал, и мы, предоставленные самим себе, сами и решали, в чём работать. Когда выдали жилеты, мы стали представлять собой странноватое зрелище: на тебе жилет, больше ничего не видать. Мы рыли канаву поодаль от дороги, а проезжавшие водители все как один ошарашенно тормозили, не понимая, что кроется за этим странным неглиже, как же мы на самом деле одеты - то ли на нас ничего кроме жилетов нет, то ли что-то всё-таки есть, и в этом надо срочно разобраться. Не ехать же дальше, держа в голове такую загадку. В конце концов мы укоротили жилеты по своему росту, чтобы из-под них была видна другая одежда. Водители тормозить перестали, и это хорошо, а то чего доброго и авария могла случиться.]
На вечерней линейке было сообщено много новостей. В основном все хорошие. Всё начальство, которое к нам приезжает, хвалит, а недостатки, на которые они указывают, легко исправимы. Вот после линейки и взялись за их устранение. В нашей комнате идёт подготовка к концерту. Я то и дело отвлекаюсь, слушаю их. Хорошо поют. Все заняты делом, а я пишу этот дневник. На меня смотрят и, наверно, думают: вот бездельница. А что же делать? Я и так не успеваю.
Сегодня вышел первый номер нашей стенгазеты, названной "Подорожником". В ней помещены фотографии, Олина работа. [Фотографом в отряде была Оля Шишеморова, взявшая в отряд свой фотоаппарат.] Интересно посмотреть на себя со стороны. Под рубрикой "Свежие анекдоты" описаны два смешных случая: с командиром Наташей и Ларисой К.
9 июля.
Сегодня не произошло ничего существенного, если не считать, что прошёл сильный дождь, и нас измочило. Пришлось съездить домой, сменить одежду.
Все дни много разговоров про еду, про столовую. До сих пор ещё не всё улажено. Едим и в вагончике вместе с рабочими, и в столовой, где нам готовит Света, наш врач. Одним нравится в столовой, другим в вагончике, общего мнения нет. Но, видимо, лучше всё-таки в столовой. С завтрашнего дня переходим на самообслуживание.
Вечером опять полным ходом идёт подготовка к концерту. Пригласили местного баяниста. Он чего-то наигрывает, получается весёлое и игривое. [С баянистом, к сожалению, дружба не сложилась. Скорее всего он ничего толком не умел. Все наши концерты вынужденно проходили без музыки. Это нас не устраивало, но деваться было некуда. Песни пели акапелла, а танцы исполняли под ля-ля-ля, несущееся из-за кулис. Перед тем, как начать концерт, выходила Галя и оправдывалась перед зрителями, объясняя ситуацию тем, что мы рассчитывали на музыкальный инструмент, имеющийся в клубе, ну а коли его нет, то ничего не поделаешь, извините.]
10 июля.
Сегодня были события поважнее. Во-первых, приехала мама Тани Демидовой с её тремя сёстрами. Она расспрашивала обо всём и рассказывала сама. Рассказала, как встретила женщину, с которой хорошо знакома (она жила здесь, в Б. Пульникове). Та ей сказала: "Ой, у них железная дисциплина: после одиннадцати на улице никого не встретишь, а приходили к ним наши парни, так что-то очень быстро ушли". Кто-то сказал: "Видели бы, как мы на зарядку становимся, не стали бы так говорить". Действительно, на зарядку мы строимся очень медленно.
Во-вторых, была баня. Поехали для этого в соседнюю деревню Квашнино, и даже раньше закончили работу, т.к. надо было успеть вымыться до восьми, но так не получилось, мылись до десяти. Очень приятно освободиться от всей этой грязи, пыли, накопившейся за время работы. А работа была очень грязная: копали и грузили дёрн.
У нашей бригады сегодня работа была неинтересная да и утомительная: рыли какую-то яму в мокрой глине. Не работалось, Фая [бригадир математиков] была недовольна, да и остальные тоже. Надо, чтоб была перспектива и работа была интересной.
Вот и всё.
11 июля.
Погода сегодня плохая. Нас поставили рыть канаву у моста для стока воды. Только успели приступить к работе, пошёл дождь, сначала мелкий, а потом всё больше и больше. Мы вымокли чуть ли не насквозь. Копать стало нельзя: глина прилипала к лопатам. Наташа велела идти домой и на сегодня закончить работу. Мы, конечно, со всех сторон обсудили это событие. С одной стороны, это хорошо, а с другой плохо. Как заметила Лариса, всё имеет две стороны.
Сегодня мы выступаем с концертом в нашем родном Б. Пульникове. Повесили два разноцветных объявления. Потом оказалось, что время мы назначили неудачно: в восемь часов пригоняют коров. Пришлось немножко подождать.
Явились мы в клуб в нашей целинной парадной форме, которую многие считают чуть ли не военной. Концерт прошёл хорошо, хотя музыки у нас не было. Наташа и Галя танцевали венгерский под тра-ля-ля. Потом были танцы. Девчонки отвели душу, танцуя шейк. Принесли откуда-то две "вечёрки", а в них фотография: стоит наше начальство - Наташа и Галя Коноваловы, в цветах и улыбаются, ну и с соответствующей подписью. Хорошо бы оставить на память. Что-то много про нас стали писать (правда, во второй раз наткнулись на нас случайно), надо, чтоб и потом так же писали.
Завтра выходной, как хорошо! Спим до девяти, отсыпаемся. В последнее время все ложились поздно.
12 июля.
Спали мы сегодня до 9 часов. На сегодня намечено открытие пионерского лагеря-спутника, вожатой в котором будет Неля Пятыгина. Она уже давно возится с сельскими ребятишками, и они ей очень нравятся. "Городские, - говорит она, - совсем не такие".
Так вот, мы только встали, а у нашего дома уже стояли эти ребятишки, принаряженные и в галстуках. Было очень холодно, а они оделись совсем легко. Мы удивлялись, как только они терпят. В 11 мы встали на торжественную линейку. Звучал горн, бил барабан, сдавались рапорты, а потом Неля с председателем отряда, таким веснушчатым мальчишкой, подняли флаг. Внесли знамя. Так был открыт наш пионерский лагерь. Назвали его "Сверчок".
После этого все мы строем пошли к сельскому памятнику воинам-односельчанам, погибшим в Великую Отечественную войну. Впереди шли пионеры с горном и барабаном. Мы положили у памятника полевые цветы и спели "Взвейтесь кострами…" вместе с пионерами, а потом "Шёл солдат" и "Хотят ли русские войны?" уже без них.
Потом мы пошли в лес на костёр. Дрова накануне приготовили сами ребята, ходили в лес во время дождя. День был хмурый и ветреный, костёр никак не хотел разгораться. Мы не дождались, когда он начнёт по-настоящему гореть, стали играть с ребятами. Девчонки, вспомнив детство, увлечённо играли в "цепи кованые", "третий лишний". Мы были ужасно неповоротливыми в своих одеждах, и дети легко догоняли нас. Неподалёку приклеивали нос буратино, носили воду в ложках. Всем было весело, а ребятишки веселились вовсю. Самой популярной у них была Наташа, командир, не считая Нели.
Костёр потихоньку и незаметно сгорел, мы ушли. У нас было ещё много дел. Вечером предстоял концерт в центре совхоза - селе Квашнино.
Подъехали мы ко клубу, поглядели и ахнули: куда мы попали! Современное здание в два этажа. Цветы, аллеи. А когда зашли внутрь, совсем упали духом. Очень красиво, всё новое, а зал огромный. В общем, мы решили, что нам здесь делать нечего, что мы опозоримся. Но не уезжать же обратно! Не теряя времени, принялись за репетиции.
[Главным сюрпризом клуба было фортепьяно. Мы растерялись. При наличии такого роскошного музыкального инструмента танцевать под ля-ля-ля значило бы опозориться на веки вечные. Среди нас оказались умеющие играть на этом инструменте, они стали срочно подбирать мелодию к танцу, и это вроде бы получилось, танец не сорвался. Ну а песни можно же петь и акапелла, это не возбраняется, хотя я уже не помню - может быть, им тоже аккомпанировали. Такая роскошь, как фортепьяно, была только в Квашнине, а во всех окрестных деревнях и сёлах мы по-прежнему обходились без музыки.]
Но всё прошло хорошо. Венгерский танцевали под фортепьяно. Зал бы почти полон, и публика совсем не та, что здесь. Маленьких ребят нет. Мы все очень волновались - и те, кто выступал, и те, кто не выступал. Возвращались вечером очень поздно и, как всегда, с песнями.
14 июля.
Вчера мы копали канаву около насыпи. Выкопали, посыпали щебнем, обложили дёрном и решили, что всё готово. Шли с работы удовлетворённые. А пока копали, кто только из начальства не побывал у нас, и каждый говорит своё, даёт нам указания. Первым побывал прораб. Он сказал, что перепадов здесь не надо. Потом пришёл ещё кто-то (уж не упомню, кто именно) и сказал, что нужно пять перепадов. Потом сошлись на двух, выбрали место и вырыли их. Сегодня приехал ещё один и заявил: надо делать 18 перепадов. Мы ахнули: у нас уже всё было готово, и это значило, что весь наш труд напрасен. Мы с ним поговорили насчёт этого, и он, наконец, пришёл к выводу, что перепады действительно не нужны, надо сделать лишь один, чтоб научиться их делать. Вот чем кончилось дело! Настоящий анекдот. И смех, и грех.
15 июля.
История с нашей канавой не кончилась. Вчера мы шли домой довольные, решив, что всё закончено. А сегодня пришёл инженер, походил вокруг этой канавы с мастером Тамарой, и сказал: делать 9 перепадов. [Тамара была практиканткой и жила вместе с нами.] Час от часу не легче. Бригаду математиков сегодня разбили: шестеро отправились на очень ответственную работу - делать какую-то крышу, а остальные четверо работали вместе со смешанной бригадой на том же месте, рыли канаву, укладывали дёрном. Эта бригада и стала делать злополучные перепады. Рытьё канав порядком надоело, тем более, что не видно никаких результатов. Грунт твёрдый, глина, ни капли не поддаётся. Мы измучились, но почти ничего не сделали.
А наша шестёрка вернулась поздно (машина за ними долго не приходила, её ремонтировали), все очень довольные. Сама Фая, наш грозный и строгий бригадир, сказала: "Отлично поработали". А это что-то да значит. На линейке прочитали вслух записку, которую послал с ними мастер. Вот она:
"Начальнику отряда. Докладываю, что студенты вашего коллектива на кровле гаража работали отлично. Спасибо за воспитание данного коллектива, надеюсь, что они так же будут работать дальше. Строймастер Карпов".
Им похлопали и велели сделать в честь такого события молнию. Девочки делились впечатлениями об этой работе. Женя сказала: "Я впервые почувствовала, как работают на целине. Десять потов с меня сошло".
16 июля.
Продолжаю летопись нашей злополучной канавы. Наступил новый этап в её сооружении. Сегодня по ней прогнали стадо коров. Дёрн, конечно, был весь оторван. Только приладили его обратно, стало прогнали снова. Пожалуй, вся наша работа пропадёт, если уже не пропала. А что делать? Пастухи отмахиваются от наших слов, не принимая их всерьёз. Девочки негодуют, предлагают их штрафануть.
Вышел второй номер "Подорожника". Все с интересом рассматривают фотографии с выразительными надписями (например, "расти, Ниночка, большая"). Понравился рисунок с надписью: "Пойти туда, не знаю, куда, найти то, не знаю, что" - в адрес многочисленного начальства, которое не может выработать одно решение.
Наша шестёрка опять вернулась предовольная. Мастер не хочет их отпускать, говорит, что работы много. Понравились они ему.
17 июля.
Вот уже несколько дней на улице стоит жаркая погода. Мы берём на работу воду и быстро её выпиваем, хотя она ещё быстрее нагревается. Теперь мы каждый день купаемся в реке в обеденный перерыв и после работы. Очень приятно смыть с себя грязь, которая накопилась за день. А грязи хватает. Особенно достаётся тем, кто грузит дёрн. Они ходят чумазые-чумазые. Мы после каждого купанья повторяем: "Что бы мы делали, если бы не река!" После купания усталости как не бывало. Чувствуешь себя бодрой, посвежевшей.
Самое главное событие сегодняшнего дня - комсомольское собрание. Вчера приехала из Ирбита Наташа со слёта командиров ССО Ирбитской зоны и привезла ворох новостей. На собрании она сообщила их нам. Сказала, что наш отряд выглядел неплохо, но и не лучше всех. Из женских отрядов лучше всего дела обстоят у "Геанеи", соперничающей с нами. Мы отстаём от них по комиссарской работе. Поэтому решили приналечь на неё. Обсудили, что сделать в ближайшее время. Решили ввести соревнование между бригадами по комиссарской работе. Обсудили несколько производственных вопросов. Отметили недостаток: мы хотим знать, как у нас обстоят дела, справляемся ли мы с работой, а нас недостаточно информируют. Надо, чтобы был план. Собрание проходило оживлённо, все по-деловому обсуждали поставленные вопросы. Окончилось оно в половине двенадцатого.
18 июля.
Мы живём здесь уже две недели. Все говорят, что они пролетели очень быстро, незаметно. Действительно, не замечаешь, как идёт время. Утром вскакиваешь после возгласа Нины: "Девочки, лапушки, вставайте скорее, на зарядку!" Быстро мчишься на улицу, хватая на ходу полотенце, мыло, зубную щётку, одеваясь в рабочую одежду. Зарядку проводит Наташа Жарова, и мы под её руководством гнёмся в разные стороны. Потом бежим на речку умываться. За это время дежурные должны вымыть везде пол. Умывшись, заправляем кровати (кое-кто успевает заправить их раньше), одеваемся и встаём на линейку. На линейке объявляют распределение на работу, поднимают флаг, затем мы сразу идём в столовую завтракать. Потом - работа. Вечер тоже забит до отказа. Так идут день за днём.
Сегодня Галя Коновалова на линейке сказала, что лучшая по комиссарской работе -бригада математиков. На собрании она говорила другое, но потом оказалось, что у неё больше всего на счету всяких дел и поручений.
Вечером занялись комиссарской работой. Завтра будет концерт, на этот раз в Малом Пульникове.
19 июля.
Сумасшедший день сегодня.
Воскресенье, на дороге никого нет. Это хорошо: никто не гудит под ухом, не сигналит, не обдаёт клубами пыли и запахом бензина. А работа у нас препротивная: копаем, носим землю в носилках (это называется планированием). А день сумасшедший потому, что наш шофёр Боря окончательно испортился. Он и до этого очень халатно относился к своим обязанностям, не приезжал вовремя, и мы уже не ждали его, ходили пешком. Вечером он не приехал совсем, и все шли пешком, даже от Квашнина 10 км. Я думала, они придут злые, недовольные, уставшие, но нет, они нисколько не злились. Оля даже сказала: "Как хорошо шли! Все пионерские песни перепели". Только ноги они стёрли. Ходят, ковыляют. А на 8:30 назначен концерт в Малом Пульникове. Хотя мы закончили работу раньше, всё равно опоздали, нас там уже заждались. Клуб маленький, похож на сарай, внутри кроме сцены и зала нет ничего, переодеваться негде. Зал был полон, много старух и малышей. Приняли нас очень хорошо, много аплодировали. Просили приезжать ещё. Потом были танцы. Вернулись все очень поздно, т.к. шли пешком.
Те, кто не пошёл на концерт, стирали и полоскали простыни. Всем пришлось потрудиться. Спать легли поздно. Утром трудно вставать. Не высыпаемся.
21 июля.
Сегодняшний день - ожидание выходного. Все сильно устаём, хочется отдохнуть. Наша бригада начала с сегодняшнего дня работать на стройке дома. Будем учиться профессии каменщика. Сегодня класть стены не пришлось: делали фундамент. Только к вечеру сложили по одному ряду. Фая нас учила. Завтра выходной и посвящение в целинники. Все наши бывалые целинники бегают озабоченные и о чём-то совещаются. Интересно, что же они придумали?
22 июля.
В честь выходного спали до половины девятого. Потом, как всегда, зарядка, линейка, завтрак. Вот уже много дней стоит прекрасная солнечная погода. Сегодня тоже вовсю светит солнце, можно купаться, загорать. До половины второго у нас свободное время, но в это время каждому нужно позаниматься комиссарской работой - делать стенды, газету и прочее. Потом обед, соревнование по волейболу между бригадами, а вечером посвящение в целинники, на это посвящение мы ждём в гости "Атлант".
Кое-кто отправился в лес за ягодами, кто-то загорает, купается, многие стирают. Около дома вертятся Нелины пионеры, Оля разучивает с ними для концерта гимнастический номер. Жаль, что мало свободного времени. Да ещё надо что-то сделать по комиссарской работе, Галя вечером спросит. После обеда все ушли на волейбол. Соревнования кончились победой химиков. На втором месте смешанная бригада, а математики на третьем.
Главное событие этого дня - посвящение в целинники. Для встречи "Атланта" сделаны плакаты. Приготовились, ждём, а их всё нет. Сходили в столовую, съели пирожки с рисом, приготовленные в честь выходного и посвящения, снова ждём, а их нет. Когда стало темнеть, пошли в лес, где должно состояться посвящение. Пришли, ждём. Наши бывалые целинники куда-то скрылись (ясно, готовятся). Вдруг слышим громкие крики. Мы сразу же закричали, побежали навстречу. Ура, "Атланты" приехали! На машине, с песней и с развевающимся флагом. Подъехали они, спрыгнули, сразу же начались разговоры, рассказы, расспросы. Но вот стемнело. Когда мы уже с нетерпением стали смотреть во все стороны, в лесу (мы были на опушке леса) замелькали огни. И вот наконец идут! Но как идут! С факелами, в каких-то белых балахонах и несут на носилках Наташу, у которой на распущенных волосах корона.
[После этих слов в блокноте оставлено несколько пустых листов в расчёте на то, что описание посвящения в целинники будет закончено позднее, но они так и остались пустыми. Видимо, жизнь слишком быстро побежала вперёд, чтобы к этому возвращаться.]
28 июля.
Плохо дело было у нас с "молниями", не выпускали их. Решили с этим покончить. Назначили ответственного за выпуск "молний" в каждой бригаде. И что же? На следующий день появилась "молния" бригады математиков, и притом в стихах:
Утром не было машины -
Были мы, конечно, живы:
Съели 3 (три) обеда сразу,
Не моргнув ни разу глазом.
Вчера опять "молния", на этот раз её выпустили химики:
Целый день бетон месили,
Цемент на руках носили.
Перепады получились!
Мы на них чуть не молились!
Утром главный инженер
Переделать их велел,
Так как мастер наш Тамара
Чертежи не показала.
Эта молния посвящена всё той же канаве, которую мы так долго делали. У математиков была наготове молния, и её вывесили сегодня. "Внимание! Техническая новинка! В бригаде математиков создана новая бетономешалка "НаЛеВаЛа" (в названии увековечены имена создателей), машина работает на энтузиазме. Идут испытания! Главные консультанты Карпов В.С.[строймастер], Мирасова Ф.Г.[бригадир математиков]" Кажется, дело пойдёт.
Сегодня всё наше начальство уезжает в Ирбит, будет отчитываться за то, что сделано за месяц. Неля со Светой везут пионеров на экскурсию в Свердловск. Старшей Наташа назначила Фаю.
29 июля.
Очень долго стояла хорошая погода: солнце, жара, ветерок. И вот сегодня пришла гроза. В это время мы были в квашнинской столовой и благополучно переждали ливень. Но работать стало гораздо хуже: от дождя всё раскисло, и приходилось с большой осторожностью носить по глине носилки с песком, цементом, щебнем (мы делали полы в гараже). Около 6 часов пришла Люба Вурсиченко и сказала нам, что надо кончать работу, все уже уехали, машина будет ждать нас на дороге, т.к. к нам ей не проехать. Мы быстро всё доделали и отправились на дорогу. Там ждать не стали, а пошли домой. И правильно сделали, т.к. машина за нами не пришла. Второй раз идут математики по этой дороге, на этот раз под дождиком. Вокруг пахнет то берёзовыми листьями, то корой деревьев, по дороге скачут крохотные лягушонки. Неплохо так пройтись, если бы только не 10 км.
А сейчас за окном разбушевалась непогода. Завывает ветер, льёт дождь, грохочет гром. Что же будет завтра?
30 июля.
Дождя сегодня нет, но день ветреный. Мы спали как убитые. Не хотелось вставать, но что делать! Встали и увидели, что наше начальство уже дома (приехали ночью). На линейке объявили, что до обеда работать не будем, а будем готовиться к фестивалю. Тем временем Наташа узнает, где нам сегодня можно работать. На прежние объекты идти нельзя, а у математиков хотя и есть работа, но нельзя доехать.
Сразу же принялись за подготовку к фестивалю. Дел много. Придумали лозунги: "Самый лучший стройматериал - дружба". "Не забывай ТБ: загорая на дороге, убирай с дороги ноги".
Придумали рапорт в стихах зональному штабу с таким окончанием:
Капли пота утри со лба,
ветру целинному поклонись,
наша дорога, как наша судьба:
вниз - вверх, вверх - вниз.
После обеда допоздна работали на поверхностной обработке: разбрасывали клинец. Завтра ещё много дел.
31 июля.
Завтра встаём в половине четвёртого, и девочки дружно и быстро легли спать. Остались только те, кто делает стенгазету. Всё готово к фестивалю: написаны лозунги, уложены газеты, костюмы. Завтра в дорогу. Давно уже говорили об этом дне, ждали его, и вот он уже завтра.
Продолжение дневника:
Часть 2. Август 1970 года.
Часть 3. Июль 1971 года.
Часть 4. Август 1971 года.
Часть 5. Все фотографии одной лентой.