Full version. JULES MASSENET, WERTHER, Opéra national de Paris. «Вертер» Массне в Опере Бастилии.

[elegantchikova]

Publié dans ClassicalMusicNews
Republié dans Belcanto
Republie dans Music-review Ukraine

«Вертер» Массне в Опере Бастилии

Елена Ганчикова, 11.02.2014 в 17:02
Werther par operadeparis


Werther - Entretien avec Roberto Alagna par operadeparis

«У кого нужно учиться писать оперу? Чьи партитуры анализировать?» спросила я в студенчестве профессора Московской Консерватории Александра Чайковского.
«Что за вопрос,- откликнулся оперный композитор,- у вас же во Франции есть гениальный Массне! Вот его и анализируйте. Что может быть лучше?»

Его слова я и вспоминала на премьере оперы Массне «Вертер» в парижской опере Бастилия.

Мелодически Массне ничем не уступает великим итальянским оперным мелодистам. Зато оркестровка совсем другая: очень много солирующих партий у струнных и духовых инструментов, выигрышных для музыкантов. Каждый может блеснуть в своём соло. Это всегда воодушевляет музыкантов. У виолончелиста, у скрипача, у арфиста и у других есть возможность как следует поиграть соло и проявить себя как солиста. Это очень редко встречается в оперных партитурах.

Так же как его коллега Hector Berlioz, Jules Massenet пишет обширные оркестровые сцены без голосов, но благодаря солирующим инструментам, заменяющим голоса, это звучит очень органично, и внимание публики не отвлекается. Кроме того, в отличие от Берлиоза, Массне очень чётко вычисляет, какой промежуток времени оперная публика может выдержать инструментальную музыку без поющих голосов.

В сцене заката, голоса Шарлотты и Вертера вплетаются в оркестровую ткань, и вторая ария Вертера вырастает из этого оркестрового эпизода, что звучит очень органично и оригинально.

По этому поводу нужно сразу подчеркнуть деликатность и музыкальность режиссёра Benoît Jacquot.

В увертюре и оркестровых эпизодах, на сцене находится только декорация или опущенный занавес. Всё внимание сосредоточено на звучании оркестра. По сцене в этот момент никто не бегает, не дёргается, не шумит и не отвлекает, хотя большинство современных режиссёров в таких случаях устраивают совершенно неуместную и раздражающую движуху, поскольку они непонятно чего боятся.

А публику не надо бояться. Оставьте её в покое и дайте ей возможность слушать музыку. Никуда она не денется. Она заплатила деньги и готова сидеть и слушать.

Спасибо большое режиссёру за это решение. Оно настолько удачно, что когда дирижёр Michel Plasson вышел после последнего антракта к оркестру, ему перед началом последнего действия устроили такие овации, что он семь минут не мог начать дирижировать.



У Массне поразительно красивая музыка. Красивейшие мелодии и сквозное музыкальное развитие. Кстати, в этой опере совершенно нет ни хоров, ни ансамблей. Даже в сцене смерти Вертера звучит не дуэт, а диалог.

Массне своим диалогизмом и отсутствием одновременного пения нескольких певцов, уходит корнями аж в барочную оперу. Его язык - это цепочка арий и мелодизированных речитативов. С одной стороны он - новатор 19 века, а с другой стороны - никакого ансамблевого наследства нажитого предшественниками он не использует, а вырастает прямо из Jean-Baptiste Lully.

Французских композиторов невозможно вписать ни в какие тенденции современной им эпохи. Они существуют совершенно самостоятельно. Но, хочешь получить удовольствие от оперного спектакля, - пойди на Массне. Красота невероятная.

Не смотря на то, что роман «Страдания молодого Вертра» написан Johann Wolfgang von Goethe на родном немецком языке, Массне написал оперу на своём родном- французском. И правильно сделал. Всё-таки любые попытки композиторов писать на чужих языках (за исключением итальянских опер Моцарта), обречены на неудачу.

Нужно чувствовать интонацию фразы, для того, чтобы убедительно воплотить её в музыке.

Вокальный французский язык очень труден для исполнителей своими носовыми гласными, которые иностранцу и произнести-то в разговорной речи трудно, а уж пропеть вообще проблема. Поэтому французские оперы чаще всего исполняются французскими вокалистами и попадают в репертуар гораздо реже итальянских. Из-за этого каждая постановка оперы Массне даже в родной Франции это целое событие.

Что касается либретто, то, как ни странно, но данном случае трагедия здесь не столько Вертера, сколько Шарлотты. Это ей предстоит после сильнейшей душевной травмы и перенесённого психического потрясения, прожить всю свою долгую оставшуюся жизнь с ощущением огромной жизненной ошибки и неизбывным чувством вины.

Никогда уже не быть ей счастливой, хотя, на самом деле, выбери она Вертера, всё сложилось бы для неё ещё хуже. Невозможно женщине быть счастливой с романтиком, гоняющимся за миражами, рискующим либо разочароваться в ней, наскучившись в быту, либо очароваться новой загадочной и недоступной феей. Какой бы выбор не сделала женщина, но как показали истории жизни знаменитых романтиков, если её угораздило стать объектом его обожания, то при любом раскладе ей грозят неприятности. В случае, если она пойдёт навстречу его сумасшедшей романтической любви , её ожидает через некоторое время агония этой любви, опустошённость и раздавленность; если же она выберет свои интересы и свою нормальную разумную жизнь, на неё будет свалена вина за все его жизненные несчастья и смерть.

На самом деле проблема Вертеров в складе их психики и мировосприятии. Они могут любить только недоступных женщин и только на расстоянии. И сама Шарлотта и её муж пытаются обратить внимание Вертера на сестру Шарлотты Софи, которая по их мнению ничуть не хуже, да и влюблена в Вертера. Но именно по этой причине она ему совершенно не интересна. Ему нужно забиться в неотапливаемый тесный угол и оттуда любить и страдать непременно безнадёжно и непременно издалека, пиша километровые любовные письма при свете лучины. Иначе ему просто неинтересно. Как писал Пушкин в письме к другу: «Невозможно просить руки девушки не будучи заранее абсолютно уверенным в том, что тебе откажут». И весь этот моральный садо- мазохизм и составляет для Вертеров главный жизненный интерес.

В любом случае они нежизнеспособны: нормальная жизнь для них слишком скучна и пугающа своей логикой причинно-следственного ряда.

Главную партию Вертера исполнил восторженно любимый французами «Золотой голос Франции» Роберто Аланья.




Кстати, сейчас вся французская пресса поздравляет его с рождением дочери. С точки зрения профессии оперного певца, ему очень повезло с рождением. Будучи корсиканцем, он двуязычен: для него и французский и итальянский языки родные. Корсиканцы в быту говорят на своём родном диалекте итальянского языка, а школьное образование получают на государственном французском. Поэтому и в том и другом репертуаре Аланья чувствует себя как рыба в воде по определению. На Корсике, как в Грузии, традиционно мужское хоровое пение. В месте, где поют все, пропустить особенное вокальное дарование было невозможно.

Roberto Alagna такой же национальный герой на Корсике, как Анна Нетребко в Краснодарском крае.

Поёт Аланья так же естественно, как дышит: совершенно, без натуги. Как рот разинул, так все поняли, что такое те настоящие великие тенора, от которых веками падали в обморок восторженные поклонники и поклонницы. Он просто раскрывает рот и из него льётся красивейший звук на любой высоте и любой требуемой силы так, как будто никаких трудностей взятия верхов или долгого дыхания в природе не существует. Тембр у него совершенно завораживающий, ровные регистры, предельно чёткая идеальная дикция, его можно слушать без субтитров и понятно каждое слово. Длинную ноту он может держать сколько угодно, естественно, ненапряжно и ненатужно.

Голос очень мощный, но мягкий и обволакивающий. Никакого форсирования или напряжения. Верхние ноты он берёт на любой громкости. Видно, что для человека это совершенно естественный процесс. Обычно у певцов видно, что работают, стараются. А тут вышел себе гармонист на околицу, и душа поёт у него в удовольствие себе и окружающим. Это не драматический, не лирический, не блеющий и не рыдательный тенор. Это - роскошный Аланья, баловень судьбы, никакой классификации не поддающийся, но завоёвывающий зрительскую любовь с первой же пропетой фразы.

Это то, что называется органичным уникальным природным дарованием.

В нём есть что-то сверх того, чем обладают другие тенора, прекрасные во всех отношениях. Он настолько привлекателен, что полностью захватывает и, послушав его несколько минут, человек становится его восторженным поклонником.

Могу сказать, что Аланья произвёл на меня неизгладимо впечатление.

При этом он прекрасный актёр. Ему веришь, его голос меняется в зависимости от переживаемых чувств и в сцене смерти становился глуше, гнусавее. Слышно по голосу, что человек реально издыхает, а не распевает арию, лёжа на боку, как у большинства певцов, «умирающих» в финале опер.

Правда, без кокетства не обошлось: перед началом спектакля на авансцену была выпущена сотрудница театра, сначала напугавшая публику сообщением о том, что Див второю неделю хворает а потом, после драматично выдержанной паузы, утешила публику тем, что до исполнения премьеры он всё-таки снизошёл (долгие и продолжительные аплодисменты).

Постановка Benoît Jacquot, декорации Charles Edwards и костюмы Christian Gasc, были классичны, добротны и ненавязчивы. Гигантское пространство сцены оперы Бастилии было в каждом действии чем-нибудь перегорожено так, чтобы отражённый звук летел в зал.

В первом акте это был выстроенный по диагонали многометровый забор с открытой калиткой, потом низкий потолок и задник, как коробка, мастерски расписанные под небо с облаками. Это очень интересное и остроумное решение:  физически пространство максимально сократить, а визуально максимально расширить. С одной стороны у тебя прямо на носу висит задник, а при этом на нём мастерски изображены бескрайние небесные выси. Благодаря этому певцы могли себе позволить самые тишайшие звуки и шепоты и всё это было прекрасно слышно.

В последнем акте был использован интересный визуальный эффект, когда конурка с окровавленным Вертером, издалека медленно и неотвратимо надвигается на зрителя, пока не упирается в авансцену, как при зуммировании видеокамерой.




Всё было классично, мило, симпатично и не отвлекало от разворачивающейся психологической драмы. Сценодвижение было нормальным, разумным, целесообразным, несмотря на лирически сцены, без всяких порнух и вульгарностей, скабрезностей и пошлятины, хотя сюжет вполне мог на это спровоцировать. Вместе с тем не было никакой мрачной экстравагантности или лишней мишуры. Одежда, в которой удобно ходить, сидеть и петь, декорации, в которых удобно находиться.

Очень радует всегда участие в опере детей. Они были выбраны из детского хора парижской национальной оперы. У них настоящие партии, мизансцены. Вывели детей на сцену и стали делать из них профессионалов. У выросших за кулисами и на сцене детей всегда больше шансов остаться в профессии и во взрослом возрасте. Французские оперные театры привлекают их при первой же возможности, я уже писала об этом в рецензии на постановку «Фальстафа» Верди в оперном театре Масси.

Вообще приятно, когда детскую партию в опере поёт настоящий ребёнок, а не толстая тётя с пышной грудью, затиснутой в камзол.

Хочется этим детям пожелать музыкального будущего. К

Кастинг был великолепный, все исполнители под стать Аланье:

Roberto Alagna Werther (Abdellah Lasri 12 fév.Werther)
Jean-François Lapointe Albert
Karine Deshayes Charlotte
Hélène Guilmette Sophie
Jean-Philippe LafontLe Bailli
Luca Lombardo Schmidt
Christian Tréguier Johann
Joao Pedro Cabral Brühlmann
Alix Le Saux Kätchen

Elena GANTCHIKOVA, Paris. Специально для ClassicalMusicNews.Ru