Провокация. Последствия
К счастью, штурман сбитого Су-24 жив, спасен сирийскими военными и уже на авиабазе. Его, естественно, не покажут, и естественно, не назовут фамилию - что разумно. Режим секретности оправдан - хотя бы потому, что пока мы воюем в Сирии, у нас дома такое же исламистское отребье вполне способно на разные гадости. Опубликовано только имя погибшего пилота - Олег Пешков.
Военные подтянули к северу Сирии системы ПВО и гарантировали закрытие сирийского неба от турецких самолетов. Но, скорее всего, сама по себе провокация с атакой нашего самолета уже не повторится - в этом нет нужды. Разговоры про совмещение двух коалиций - американской и нашей - теперь бесперспективны, во всяком случае, в обозримом будущем. Очень может быть, что Эрдогана толкнули под локти те, кто всерьез опасался создания такой коалиции, особенно в свете активности Олланда, который всерьез вознамерился плечом к плечу с русскими воевать в Сирии.
Теперь союз с Францией становится невозможным: не может одна страна НАТО вплотную подойти к вооруженному конфликту с Россией, а другая - союзничать с ней и проводить совместные военные операции. Особенно с учетом того, что никто не мешает заказчикам провокации подставить какой-либо турецкий самолет под огонь нашей ПВО - что окончательно переведет конфликт из тлеющего в очень теплый.
После теракта в Париже в Кремле, судя по репликам первых лиц и восторженным комментариям в СМИ, возникла иллюзия, что Россия сможет разбить западную коалицию, объединив свои усилия с Францией на фоне террористических атак на Синае и Париже. В принципе, и медийно, и даже политически такой союз был бы очень неплох. Но Путину опять продемонстрировали, что заводская команда не может играть на равных в высшей лиге, даже если по какой-то случайности ей удастся забить случайный гол.
Второй аспект вчерашней провокации, приятный для тех, кто ее организовал - значительное ухудшение отношений с Турцией. Теперь сугубо по политическим и имиджевым мотивам все перспективные проекты заморозятся на неопределенный срок, а буквально еще одна провокация или случайность могут вообще обрушить и существующие отношения. Это логика войны, и о ее существовании нужно было догадываться чуть раньше - когда было принято решение напропалую влезать в сирийскую кашу после четырех лет зловещего молчания в кустах. То, что можно было вылечить припарками четыре года назад, сегодня вряд ли можно сделать даже хирургической операцией - время упущено.
У Турции есть очень четкие и понятные причины вести свою политику на сирийском направлении именно так, как она ее ведет - два шага влево - два шага вправо, ни шагу вперед и ни шагу назад. Курдский вопрос - вопрос национальной безопасности для Турции, кто бы ни сидел в Анкаре - исламисты или кемалисты. Поэтому Турция будет сотрудничать хоть с ИГИЛ, хоть с иблисом в этом вопросе, и любой, кто будет ей мешать вести свою крайне сложную партию, станет ее врагом. Собственно, в том числе и поэтому нужно было вмешиваться в сирийский конфликт 4 года назад, а не сейчас: тогда курдский вопрос еще не мог встать клином между Росией и Турцией. Сейчас он стоит, и у противников России есть все возможности давить на этот больной турецкий мозоль, сталкивая Турцию и Россию.
С сирийскими туркоманами та же история. Асад-отец и Асад-сын имели свои резоны жестко придавливать национализм ряда своих меньшинств: туркоманов в том числе. В стабильной стране до 11 года лояльность туркоманов и тех же курдов покупалась своими методами в обмен на жесткие мероприятия по подавлению любых проявлений их национализма. После 11 года механизм, обеспечивающий стабильность в этих регионах, рухнул, и сирийские туркоманы (численностью под 100-120 тысяч человек) стали во многом мобилизационным ресурсом антиасадовских формирований. Правда, далеко не все туркоманы свою вражду с режимом конвертировали в борьбу с ним - есть немалая часть, которая союзничает с курдами и воюет совместно с ними против ИГИЛ. Скажем, Кобани отбивали у игиловцев отряды пешмерги и прошедшие через турецкую территорию отряды туркоман. Однако это именно союзничество - противоречия между курдами и туркоманами никуда не деваются, и для Турции туркоманы - один из ее инструментов, позволяющих контролировать курдов. Этим и объясняется поддержка их вооруженных формирований, среди которых Джабаль аль-Туркоман является крупнейшей.
Трудно сказать, учитывало ли российское руководство все нюансы такого рода, когда лихо приняло решение вводить войска. Скорее всего - нет. Военные до сих пор путаются, кого именно они бомбят. Им сказали - везде вокруг вас ИГИЛ, они и рапортуют про удары по ИГИЛ. С них спрос никакой - они люди военные, им особо некогда разбираться ("Ты не умничай, ты пальцем покажи"), но вот политики как раз и должны понимать, во что они втравливают свою армию. А если не понимают - то очень быстро их возвращают с небес на землю. Вот только платить жизнью за это приходится именно военным, а политики прикрывают свою бездарность раздачей посмертных наград.
Военные подтянули к северу Сирии системы ПВО и гарантировали закрытие сирийского неба от турецких самолетов. Но, скорее всего, сама по себе провокация с атакой нашего самолета уже не повторится - в этом нет нужды. Разговоры про совмещение двух коалиций - американской и нашей - теперь бесперспективны, во всяком случае, в обозримом будущем. Очень может быть, что Эрдогана толкнули под локти те, кто всерьез опасался создания такой коалиции, особенно в свете активности Олланда, который всерьез вознамерился плечом к плечу с русскими воевать в Сирии.
Теперь союз с Францией становится невозможным: не может одна страна НАТО вплотную подойти к вооруженному конфликту с Россией, а другая - союзничать с ней и проводить совместные военные операции. Особенно с учетом того, что никто не мешает заказчикам провокации подставить какой-либо турецкий самолет под огонь нашей ПВО - что окончательно переведет конфликт из тлеющего в очень теплый.
После теракта в Париже в Кремле, судя по репликам первых лиц и восторженным комментариям в СМИ, возникла иллюзия, что Россия сможет разбить западную коалицию, объединив свои усилия с Францией на фоне террористических атак на Синае и Париже. В принципе, и медийно, и даже политически такой союз был бы очень неплох. Но Путину опять продемонстрировали, что заводская команда не может играть на равных в высшей лиге, даже если по какой-то случайности ей удастся забить случайный гол.
Второй аспект вчерашней провокации, приятный для тех, кто ее организовал - значительное ухудшение отношений с Турцией. Теперь сугубо по политическим и имиджевым мотивам все перспективные проекты заморозятся на неопределенный срок, а буквально еще одна провокация или случайность могут вообще обрушить и существующие отношения. Это логика войны, и о ее существовании нужно было догадываться чуть раньше - когда было принято решение напропалую влезать в сирийскую кашу после четырех лет зловещего молчания в кустах. То, что можно было вылечить припарками четыре года назад, сегодня вряд ли можно сделать даже хирургической операцией - время упущено.
У Турции есть очень четкие и понятные причины вести свою политику на сирийском направлении именно так, как она ее ведет - два шага влево - два шага вправо, ни шагу вперед и ни шагу назад. Курдский вопрос - вопрос национальной безопасности для Турции, кто бы ни сидел в Анкаре - исламисты или кемалисты. Поэтому Турция будет сотрудничать хоть с ИГИЛ, хоть с иблисом в этом вопросе, и любой, кто будет ей мешать вести свою крайне сложную партию, станет ее врагом. Собственно, в том числе и поэтому нужно было вмешиваться в сирийский конфликт 4 года назад, а не сейчас: тогда курдский вопрос еще не мог встать клином между Росией и Турцией. Сейчас он стоит, и у противников России есть все возможности давить на этот больной турецкий мозоль, сталкивая Турцию и Россию.
С сирийскими туркоманами та же история. Асад-отец и Асад-сын имели свои резоны жестко придавливать национализм ряда своих меньшинств: туркоманов в том числе. В стабильной стране до 11 года лояльность туркоманов и тех же курдов покупалась своими методами в обмен на жесткие мероприятия по подавлению любых проявлений их национализма. После 11 года механизм, обеспечивающий стабильность в этих регионах, рухнул, и сирийские туркоманы (численностью под 100-120 тысяч человек) стали во многом мобилизационным ресурсом антиасадовских формирований. Правда, далеко не все туркоманы свою вражду с режимом конвертировали в борьбу с ним - есть немалая часть, которая союзничает с курдами и воюет совместно с ними против ИГИЛ. Скажем, Кобани отбивали у игиловцев отряды пешмерги и прошедшие через турецкую территорию отряды туркоман. Однако это именно союзничество - противоречия между курдами и туркоманами никуда не деваются, и для Турции туркоманы - один из ее инструментов, позволяющих контролировать курдов. Этим и объясняется поддержка их вооруженных формирований, среди которых Джабаль аль-Туркоман является крупнейшей.
Трудно сказать, учитывало ли российское руководство все нюансы такого рода, когда лихо приняло решение вводить войска. Скорее всего - нет. Военные до сих пор путаются, кого именно они бомбят. Им сказали - везде вокруг вас ИГИЛ, они и рапортуют про удары по ИГИЛ. С них спрос никакой - они люди военные, им особо некогда разбираться ("Ты не умничай, ты пальцем покажи"), но вот политики как раз и должны понимать, во что они втравливают свою армию. А если не понимают - то очень быстро их возвращают с небес на землю. Вот только платить жизнью за это приходится именно военным, а политики прикрывают свою бездарность раздачей посмертных наград.