Визит Лаврова в Тегеран
Завтра и послезавтра министр иностранных дел Лавров проводит визит в Иран. Это не дежурная поездка, скорее окончательная подготовка к встрече Путина и Рохани. По протоколу, ответив на приглашение иранской стороны, именно Путин посетит Тегеран - видимо, поэтому и Лавров едет к своему коллеге, а не наоборот.
Поездка такого уровня, безусловно, всегда важна, а в складывающихся вокруг Ирана "новых подходах" важна дважды. Иранцы рассматривают смягчение позиции США как чисто торговую сделку - ни о каком партнерстве речь не идет. Политика США в регионе пока не сформулирована, а шараханья Обамы от "братьев-мусульман" к иранским аятоллам лишь подчеркивает, насколько тактическими соображениями она руководствуется в настоящее время.
В этих условиях Россия может укрепить именно партнерство с Ираном - но для этого необходимо решить ряд вполне заждавшихся проблем.
Первая - статус Каспия. Если во времена СССР Каспийское море было разделено по вполне логичному правилу определения территориальных вод как части акватории, ограниченной отрезком, проведенным между крайними точками границ Ирана и СССР, выходящими к морю, то сейчас подходы серьезно различаются. Есть секторальный подход, по которому все пять прикаспийских государств получают свой сектор, образованный лучами, выходящими из центральной точки моря к оконечности их границ. Есть принцип срединной линии, по которой действует правило 200-мильной зоны, ограниченной срединной линией, проведенной по морю, есть и другие предложения - скажем, поделить поровну - по 20% каждой стране. Согласия нет пока ни по одному из подходов. И это осложняет отношения каспийских государств. В этих условиях США, объявившие Каспий зоной своих жизненных интересов, пытаются ловить в такой мутной воде свои рыбки.
Еще одна проблема - иранский газ. Сирийская война выходит на свою финишную прямую - несмотря на идущие боевые действия, особого сомнения в ее итогах нет. Однако пока речь идет об итогах военных - политические баталии впереди. Так называемый "сирийский крест", образованный маршрутами поставки газа из Ирана в Сирию и из Катара в Турцию, ощутимо превращается в "иранскую прямую". Катар проиграл и уже заключает договора с Турцией на поставку СПГ, отказавшись от идеи прокладки трубы.
Россия спокойно относится к Арабскому газопроводу по двум причинам. Во-первых, внутреннее потребление газа в самом Иране растет - за десятилетие оно выросло вдвое с 70 до 140 млрд кубометров. Поэтому экспорт газа ограничивается мощностями добычи и ростом внутреннего потребления. Кроме того, Арабский газопровод Иран-Ирак-Сирия с пропускной способностью в 40 млрд кубометров в год практически полностью будет работать на нужды региона - до Европы газ не дойдет.
Вторая причина спокойствия России - понимание того, что Иран категорически не желает делать Турцию транзитной страной. Турция, встав на сторону врагов Ирана в сирийском конфликте, объективно исключила себя из числа партнеров Тегерана, сделав ставку на Доху (и проиграв). Турция интересна Ирану как потребитель ее газа - но и только.
Однако в долгосрочной перспективе Россия должна учитывать амбиции Ирана и возможность прокладки дополнительной ветки иранского газопровода для поставки иранского газа в Европу. Именно поэтому важно уже сейчас застолбить за собой позиции в Сирии и договориться о разделе влияния с Ираном в этой стране.
Наконец, еще один блок вопросов связан с региональными проблемами. Иран очевидно нуждается в технологиях - и Запад готов их предоставить в обмен на "привязывание" Ирана к западной системе безопасности Ближнего Востока, которая не слишком нравится России. Очевидно, что готовящееся обрушение Саудовской Аравии не отвечает интересам России, так как разрушает баланс в исламском мире и добавляет хаос в нем. Иран при всех своих сложных отношениях с Королевством, тоже не готов к окончательному решению саудовского вопроса. В этом случае ему придется брать на себя ответственность за весь регион, к чему Тегеран явно не готов и попросту истощит свои ресурсы на умиротворение Ближнего Востока.
С другой стороны, Иран вполне обоснованно опасается изменения позиции России. Фактическое предательство, которое выразилось к отмене контракта на поставку С-300 (еще одна тема переговоров президентов) лишь укрепляет эти подозрения. Израильское направление российской политики тоже вынуждает Тегеран учитывать возможные сложности в отношениях с Россией. В общем - полное доверие между Москвой и Тегераном отсутствует. Его нужно укреплять и подтверждать.
Кроме этого, есть сугубо практические текущие дела - причем не только тактического плана. Ядерная программа Ирана "распечатана" и начинается борьба за этот очень перспективный рынок. Иран хочет продолжить строительство ядерных энергоблоков и получить гарантии поставки топлива. Ирану нужно завершить свою собственную топливную программу и довести ее до логического завершения. Есть проекты торгового сотрудничества, переспективы и в военно-технических связях. Так что круг проблем, которые должны обсудить президенты России и Ирана, вполне широк.
Поездка Лаврова должна подготовить встречу президентов и выделить те вопросы, которые будут обсуждаться ими. После этого можно будет говорить о сроках визита Путина.
Поездка такого уровня, безусловно, всегда важна, а в складывающихся вокруг Ирана "новых подходах" важна дважды. Иранцы рассматривают смягчение позиции США как чисто торговую сделку - ни о каком партнерстве речь не идет. Политика США в регионе пока не сформулирована, а шараханья Обамы от "братьев-мусульман" к иранским аятоллам лишь подчеркивает, насколько тактическими соображениями она руководствуется в настоящее время.
В этих условиях Россия может укрепить именно партнерство с Ираном - но для этого необходимо решить ряд вполне заждавшихся проблем.
Первая - статус Каспия. Если во времена СССР Каспийское море было разделено по вполне логичному правилу определения территориальных вод как части акватории, ограниченной отрезком, проведенным между крайними точками границ Ирана и СССР, выходящими к морю, то сейчас подходы серьезно различаются. Есть секторальный подход, по которому все пять прикаспийских государств получают свой сектор, образованный лучами, выходящими из центральной точки моря к оконечности их границ. Есть принцип срединной линии, по которой действует правило 200-мильной зоны, ограниченной срединной линией, проведенной по морю, есть и другие предложения - скажем, поделить поровну - по 20% каждой стране. Согласия нет пока ни по одному из подходов. И это осложняет отношения каспийских государств. В этих условиях США, объявившие Каспий зоной своих жизненных интересов, пытаются ловить в такой мутной воде свои рыбки.
Еще одна проблема - иранский газ. Сирийская война выходит на свою финишную прямую - несмотря на идущие боевые действия, особого сомнения в ее итогах нет. Однако пока речь идет об итогах военных - политические баталии впереди. Так называемый "сирийский крест", образованный маршрутами поставки газа из Ирана в Сирию и из Катара в Турцию, ощутимо превращается в "иранскую прямую". Катар проиграл и уже заключает договора с Турцией на поставку СПГ, отказавшись от идеи прокладки трубы.
Россия спокойно относится к Арабскому газопроводу по двум причинам. Во-первых, внутреннее потребление газа в самом Иране растет - за десятилетие оно выросло вдвое с 70 до 140 млрд кубометров. Поэтому экспорт газа ограничивается мощностями добычи и ростом внутреннего потребления. Кроме того, Арабский газопровод Иран-Ирак-Сирия с пропускной способностью в 40 млрд кубометров в год практически полностью будет работать на нужды региона - до Европы газ не дойдет.
Вторая причина спокойствия России - понимание того, что Иран категорически не желает делать Турцию транзитной страной. Турция, встав на сторону врагов Ирана в сирийском конфликте, объективно исключила себя из числа партнеров Тегерана, сделав ставку на Доху (и проиграв). Турция интересна Ирану как потребитель ее газа - но и только.
Однако в долгосрочной перспективе Россия должна учитывать амбиции Ирана и возможность прокладки дополнительной ветки иранского газопровода для поставки иранского газа в Европу. Именно поэтому важно уже сейчас застолбить за собой позиции в Сирии и договориться о разделе влияния с Ираном в этой стране.
Наконец, еще один блок вопросов связан с региональными проблемами. Иран очевидно нуждается в технологиях - и Запад готов их предоставить в обмен на "привязывание" Ирана к западной системе безопасности Ближнего Востока, которая не слишком нравится России. Очевидно, что готовящееся обрушение Саудовской Аравии не отвечает интересам России, так как разрушает баланс в исламском мире и добавляет хаос в нем. Иран при всех своих сложных отношениях с Королевством, тоже не готов к окончательному решению саудовского вопроса. В этом случае ему придется брать на себя ответственность за весь регион, к чему Тегеран явно не готов и попросту истощит свои ресурсы на умиротворение Ближнего Востока.
С другой стороны, Иран вполне обоснованно опасается изменения позиции России. Фактическое предательство, которое выразилось к отмене контракта на поставку С-300 (еще одна тема переговоров президентов) лишь укрепляет эти подозрения. Израильское направление российской политики тоже вынуждает Тегеран учитывать возможные сложности в отношениях с Россией. В общем - полное доверие между Москвой и Тегераном отсутствует. Его нужно укреплять и подтверждать.
Кроме этого, есть сугубо практические текущие дела - причем не только тактического плана. Ядерная программа Ирана "распечатана" и начинается борьба за этот очень перспективный рынок. Иран хочет продолжить строительство ядерных энергоблоков и получить гарантии поставки топлива. Ирану нужно завершить свою собственную топливную программу и довести ее до логического завершения. Есть проекты торгового сотрудничества, переспективы и в военно-технических связях. Так что круг проблем, которые должны обсудить президенты России и Ирана, вполне широк.
Поездка Лаврова должна подготовить встречу президентов и выделить те вопросы, которые будут обсуждаться ими. После этого можно будет говорить о сроках визита Путина.