Марии Шрейдер
Кэтлин Дрю-Бейкер, ботаник,
неоплачиваемый научный сотрудник
Манчестерского университета,
выходит погулять на берег
холодного Ирландского моря.
Ветер пахнет солью и йодом,
под водой шевелятся красные полотнища -
порфира, водоросль, валлийский хлеб,
завтрак шахтера, защита от авитаминоза.
Взрослые особи.
В какой-то момент они просто приплывают,
укореняются и начинают расти.
Те, кто тысячелетиями варил этот хлеб,
не знают, откуда они берутся.
Огонь идет по японскому побережью,
пепел падает в воду.
Потом приходит тайфун.
Кэтлин Дрю-Бейкер
глядит на красный и бурый предмет исследований.
С тех пор, как она вышла замуж
и ее уволили с работы:
замужняя женщина-профессор -
это невыгодно и аморально,
как знает любой британец…
В общем, вести исследования
стало немного сложнее.
Впрочем, у нее есть стеклянные банки,
возможность собирать образцы,
доступ к лаборатории.
Мораль не мораль, пожар не пожар,
война не война -
ей нужен ответ, и она его получит.
В сорок девятом году она опубликует статью,
В пятьдесят седьмом - умрет.
Во всяком случае, сначала ей так покажется.
Радужная жидкость
качается в устьях рек.
Потом приходит тайфун.
Потом еще один.
К сорок восьмому году на побережье Японии
вымирают красные водоросли.
В стране больше нет нори.
Война, огонь, ядерная бомбардировка,
теперь еще и это.
В сорок девятом придет статья.
Нитчатая красная слизь,
живущая в двустворчатых ракушках,
это не мелкий вид-паразит,
это стадия развития нори -
их можно растить.
В пятьдесят третьем на мелководье
встанет первая ферма.
Четырнадцатого апреля
две тысячи неважного года
Кэтлин Дрю-Бейкер,
уже не помнящая, как правильно произносят «л»,
проходит над морем Аритаке
(максимальная глубина - 50 метров).
Мать Моря, покровительница открытий,
подательница жизни
следует в своё святилище в Уто,
на ежегодный праздник.
В сотнях километров к северу
фронт формирует трубку…
встречает рассеянный взгляд из-под очков,
слышит подводный хруст,
и послушно рассыпается.
Пока что это предел.
Бурые лопасти под водой
кланяются ей,
ракушки перестают дышать,
рыбы застывают в потоке…
Чтобы выжить,
чтобы обрести настоящее бессмертие,
биологический вид должен стать съедобным,
должен стать полезным,
должен стать желанным,
но сверх этого -
должен стать восстановимым,
способным восполнить любые потери.
В 1953 красные водоросли
и союзные им виды
добились результата.
600 квадратных километров моря
отведено под фермы.
И площадь только растет.
Святилище в Уто
привлекает все больше паломников -
даже из Китая, даже из Вьетнама,
Северная Корея еще не кланяется,
но уже знает по имени.
Страшная вещь - благодарные люди
и благодарные водоросли.
Кэтлин Дрю-Бейкер
улыбается про себя.
Божество - тоже неоплачиваемая работа.
И никто не знает, откуда берутся боги.
В какой-то момент, они просто укореняются…
И начинают расти.
Запах морского хлеба…
Замечательное поле
для нового исследования.
неоплачиваемый научный сотрудник
Манчестерского университета,
выходит погулять на берег
холодного Ирландского моря.
Ветер пахнет солью и йодом,
под водой шевелятся красные полотнища -
порфира, водоросль, валлийский хлеб,
завтрак шахтера, защита от авитаминоза.
Взрослые особи.
В какой-то момент они просто приплывают,
укореняются и начинают расти.
Те, кто тысячелетиями варил этот хлеб,
не знают, откуда они берутся.
Огонь идет по японскому побережью,
пепел падает в воду.
Потом приходит тайфун.
Кэтлин Дрю-Бейкер
глядит на красный и бурый предмет исследований.
С тех пор, как она вышла замуж
и ее уволили с работы:
замужняя женщина-профессор -
это невыгодно и аморально,
как знает любой британец…
В общем, вести исследования
стало немного сложнее.
Впрочем, у нее есть стеклянные банки,
возможность собирать образцы,
доступ к лаборатории.
Мораль не мораль, пожар не пожар,
война не война -
ей нужен ответ, и она его получит.
В сорок девятом году она опубликует статью,
В пятьдесят седьмом - умрет.
Во всяком случае, сначала ей так покажется.
Радужная жидкость
качается в устьях рек.
Потом приходит тайфун.
Потом еще один.
К сорок восьмому году на побережье Японии
вымирают красные водоросли.
В стране больше нет нори.
Война, огонь, ядерная бомбардировка,
теперь еще и это.
В сорок девятом придет статья.
Нитчатая красная слизь,
живущая в двустворчатых ракушках,
это не мелкий вид-паразит,
это стадия развития нори -
их можно растить.
В пятьдесят третьем на мелководье
встанет первая ферма.
Четырнадцатого апреля
две тысячи неважного года
Кэтлин Дрю-Бейкер,
уже не помнящая, как правильно произносят «л»,
проходит над морем Аритаке
(максимальная глубина - 50 метров).
Мать Моря, покровительница открытий,
подательница жизни
следует в своё святилище в Уто,
на ежегодный праздник.
В сотнях километров к северу
фронт формирует трубку…
встречает рассеянный взгляд из-под очков,
слышит подводный хруст,
и послушно рассыпается.
Пока что это предел.
Бурые лопасти под водой
кланяются ей,
ракушки перестают дышать,
рыбы застывают в потоке…
Чтобы выжить,
чтобы обрести настоящее бессмертие,
биологический вид должен стать съедобным,
должен стать полезным,
должен стать желанным,
но сверх этого -
должен стать восстановимым,
способным восполнить любые потери.
В 1953 красные водоросли
и союзные им виды
добились результата.
600 квадратных километров моря
отведено под фермы.
И площадь только растет.
Святилище в Уто
привлекает все больше паломников -
даже из Китая, даже из Вьетнама,
Северная Корея еще не кланяется,
но уже знает по имени.
Страшная вещь - благодарные люди
и благодарные водоросли.
Кэтлин Дрю-Бейкер
улыбается про себя.
Божество - тоже неоплачиваемая работа.
И никто не знает, откуда берутся боги.
В какой-то момент, они просто укореняются…
И начинают расти.
Запах морского хлеба…
Замечательное поле
для нового исследования.