Полковник Квачков: «Он полз и думал…», часть 2
Страшная и смертельно опасная угроза стала исходить из самого Русского организма. Ещё совсем недавно Главный Гельминт был уверен, что все органы и части тела этого великана находятся у него и его гельминтозного государственного аппарата под контролем. Замена отживающих клеточных тканей советского происхождения и их регенерация иными тоже вроде бы шла стабильно и по плану. В организм постоянно, вначале незаметно, а потом всё более открыто, вводились необходимые ядовитые идейные вещества и материалистическо-денежные пищевые добавки, парализующие самостоятельное мышление и волю и сводящие цель жизни организма к простому выживанию.
Дыхание отравленной нравственной атмосферой и бедное содержание в ней духовного кислорода привели к резкому снижению народной, двигательной активности, к появлению в Русском организме целых областей и частей тела, поражённых некрозом, омертвевших из-за отсутствия питания и дистрофирующихся от недостатка возможности трудиться. Вырабатываемые Русским национальным телом жизненные соки и силы почти полностью изымались из организма и шли на кормление гельминтозного аппарата государственных манагеров и их обслуги, а также расплодившейся армии глистов всех родов и видов, которые всё более увеличивались в своих размерах и в общей численности. Теперь уже десятки тысяч местных глистов и миллионы специально ввезённых в Россию чужеземных паразитов копошились и ползали внутри Русского организма. Наиболее крупные и приближённые к Главному Глисту внедрились и питались от кровеносных артерий и крупных вен; средние добывали себе корм в разных важных органах и частях тела; инородная мелочь пролезла в отведённые ей места и кровеносные сосуды, перекрывая путь к капиллярам кислороду и другим необходимым питательным веществам. Русская ткань мертвела, перерождалась и сама превращалась в питательную среду для глистов и других паразитов. Внимательно наблюдая, Главный Гельминт зорко следил, чтобы отбор и распределение среди глистов русских жизненных соков и сил происходили по установленным им правилам, направляя часть денежных и иных потоков в нужные места для обеспечения работоспособности Русского организма и последующего извлечения из него прибыли.
Периодически ему самому приходилось встревать в местные дела для ликвидации возмущения среди рабочих рук, других мышц и костей, лишённых даже минимально необходимых жизненных потребностей. По-видимому, относительная слабость еврейских корней Главного Глиста не позволяла еврейской жадности победить в нем его русский по образованию ум. В отличие от своих соплеменников, Главный Гельминт всё сильнее чувствовал приближающуюся опасность отторжения еврейских и других чужеземных элементов Русским организмом, и, насколько было возможно, нейтрализовал эту угрозу. Некоторые сбои и эксцессы в Кандопоге, Сагре, Пугачёве и других первичных очагах сопротивления были чреваты началом бунта, но их чёткая локализация с последующим информационным и общественно-политическим растворением в общем множестве событий российской жизни, вроде бы подтверждали устойчивую и управляемую стабильность гельминтозного типа политического пищеварения и работы государственного желудочно-кишечного тракта России.
Всё, казалось, было под контролем. Но вдруг неожиданно и неумолимо в Русском организме стало всё больше нарождаться и нарастать количество необычных молодых клеток, своим образом действий, общественным поведением и поступками резко отличающихся от прежних. Это была совершенно иная, ранее никогда, в том числе в советское время, не встречавшаяся Главному Гельминту порода русских, какие-то особые первичные клетки сверхнового Русского организма. Они одновременно были и другими, и вместе с тем, несли в себе вечную и неизведанную русскую сущность. Явив себя вначале на Манежной, они, казалось, потом разбрелись кто-куда по своим интересам, не оформив себя как общность. Эта затаившаяся сила была чрезвычайно опасна. Главный Глист пронзительно, как у последней, яркой посмертно пробивающейся ввысь вспышки мозга, понимал, что будучи найденной, осознанной и оформленной, их русская общность станет общей могилой его клана, и всеми силами пытался не допустить её создания.
Взятые по отдельности составные и системообразующие части этой нарождающейся общности - православный имперско-государственный монархизм (политическое православие), русский национализм и социалистическая народо-хозяйственная идея - не были самодостаточны, чтобы только на своей основе сформировать новый национальный образ жизни Русского организма. Но слившись воедино в невообразимо чудесной гармонии, они вызывали синергетический эффект невиданной в мире силы, создавали критическую духовную массу и запускали цепную реакцию Русского Преображения, зажигали ослепительный и притягательный для всего человечества свет сверхновой звезды - Русской России, Православной Державы, Союза Великой, Малой и Белой Руси.
Главным препятствием на пути будущего Преображения Русского организма стоял его, Главного Гельминта, еврейский клан.
Коренное русско-еврейское противостояние становилось всё более очевидным и решающим; все другие национальные противоречия являлись производными от него и уходили на второй план. В себе самом Главный Гельминт не чувствовал ни еврейской тяги к вселенскому господству над человечеством, ни русского ощущения всеобщности человечества. Он вообще не ощущал в себе национальности, а просто знал, что будучи евреем, в России надо вести себя как русский. Сама же русскость вызывала в нем тщательно скрываемое отвращение.
Здесь, в противодействии всему русскому, он нашёл единодушное понимание и поддержку у чеченцев. Сталин разорил чеченский гадюшник, этого извечного врага российской государственности и разогнал кавказских предателей по малообжитым областям страны. Он же, Главный Гельминт, сделал всё наоборот: он призвал к себе на службу этот народ-изменник, отдав ему в безраздельное владение Землю Терского казачьего войска и выдав негласное разрешение на проникновение и действия в коренных русских областях России. Эти расплодившиеся разбойные зверьки должны были стать его верной опорой, его личной «Дикой дивизией» в случае начала каких-то русских силовых протестных действий. Так оно всё и шло до тех пор, пока не стало вызывать обратный и крайне нежелательный результат: открыто и нагло явленная русакам чеченская родо-племенная спайка стала поневоле сплачивать разобщённое и расколотое русское общество. Первыми возникли и начали само организовываться молодые русские сверхновые клетки-ячейки. Стало ясно, что зародился и развивается процесс русского национального сопротивления, начала пробуждаться средне-русская народная равнина. Главный Глист сразу уразумел, что никаких диких кавказцев вместе со всем среднеазиатским сбродом не хватит, чтобы подавить русское национально-освободительное восстание. Если оно, не дай Б-г, начнётся, дело еврейского оккупационного либерализма рано или поздно будет проиграно и его власти придёт конец. Единственный способ победить грозящую Русскую революцию - это не допустить её начала. Теперь это становилось основной заботой и важнейшей сферой деятельности Главного Глиста.
Он полз и думал, что первым и решающим условием сытого и безбедного существования в России еврейских сородичей и всей его личной колонии паразитов-треста «Главгельминт» является отключение системы иммунной защиты Русского организма, вызывающие его бездействие, безразличие и равнодушие к деятельности чужаков. С целью создания благоприятных условий своему паразитарному существованию Главно-Глистовая система (ГГ-система) постоянно вырабатывала специальные ядовитые ферменты-токсины толерантности, блокирующие работу врожденной жизненно важной системы распознавания «свой-чужой». Эта первичная система безопасности была предназначена выявлять посторонние, враждебные инородные тела, проникшие в Русский организм, и давать команду на их отчуждение, окружение, обеззараживание, а при необходимости - на их уничтожение.
Чтобы не допустить отторжения русской сущностью инородных тканей и тел, пресечь в зародыше идею национального сопротивления чужакам, парализующий яд толерантности постоянно впрыскивается во все органы и части Русского организма. Им насыщались и отравлялись все телевизионные программы, радиопередачи, кино - и телефильмы; на внедрение и расширение национальной апатии в русском общественном сознании и поведении были направлены все СМИ, школьное, средне-техническое и высшее образование, выступления еврейских и либеральных и коммунячно-интернациональных учёных и деятелей искусств; специально смешивались с иностранными легионерами, лишаясь русской национальной идентичности и связи с разными местными краями, спортивные команды в различных видах спорта, особенно в наиболее популярных и массовых футболе и хоккее. Верхушка Русской Православной Церкви Московского патриархата во главе с Вовой-Кириллом Гундяевым резко осудила ксенофобию и категорически открестилась от русского национализма и духовно-национального сопротивления иноверцам и инородцам. Сейчас дополнительно запускается Федеральная целевая программа по усилению выработки токсинов толерантности под вывеской «укрепления единства нации и этнокультурного развития» стоимостью несколько миллиардов рублей.
Казалось бы, всё схвачено, размышлял Главный Гельминт, все пути перекрыты и уже неоткуда взяться этому проклятому и ненавистному русскому духу. Но он всё равно возникал, начинал как-то образовываться в русской толще, становился всё более заметным и угрожающим. В конце концов, ему пришлось лично перехватить и возглавить национально-патриотическую тему, замкнуть её на себя.
После доклада ФСБ в декабре 2010 года, что в Москве после Манежки военно-патриотическими офицерскими организациями вместе с молодыми русскими националистами началось формирование общественного объединения под названием «Народный фронт освобождения России», он сам решил создать из части уже бесполезной «Единой России» новую политическую структуру и в противовес назвать её «Народным фронтом». По этой же методике кражи смыслов и опустошения реального значения наименований, зюгановские коммуняки по рекомендации его политтехнологов объявили о формировании «Народного ополчения имени К. Минина, Д. Пожарского и И. Сталина». Немного перестарались, конечно. «Было же сказано: создать симуляр-ловушку для поиска и регистрации сторонников так и не выявленного и не обезвреженного НОМП. Так они ещё и Сталина, придурки, туда в название втиснули. Вспомнили, что Сосо в молодости боевиком был? - хмыкнул, шевеля телом и мозгами Главный Гельминт, - Ничего, пусть возятся дальше, как могут. Дело своё, «КПРФ-опозиционное», делают и ладно. Все бы такими были, забот бы не было…»
Отдохнув в спокойствии и безопасности на партийно-коммунистическом фланге, мысль Главного Глиста тревожно вернулась к угрозе русского национализма. Здесь тоже идёт организационно-завлекательная работа. Дуэт Дворковича-младшего и Е. Федорова (первый - скрытно, второй - открыто) разыгрывает, в двух значениях, партию «национально-освободительного движения». Большого улова слоган «Родина! Свобода! Путин!» не собирает, но некоторых русских и других дураков всё-таки ловит.
При слове «дурак» мысль Гельминта Гельминтовича всегда и неизбежно прибегала и упиралась в Димона и его приближенных идиотов и идиоток в правительстве. Собственно говоря, это было полностью его, Главного Гельминта, правительство глистов. Все министры и их замы в нем либо были непосредственно подобраны им и назначены для обеспечения его финансово-экономических и иных интересов, либо по его разрешению были введены туда в интересах других кланов, но по согласованию с ним и рассчитавшись за соответствующую цену вопроса. Но работу подданных, хоть лично преданных, хоть кем-то проданных, надо уметь организовывать. Известная управленческая сентенция «хочешь сделать хорошо - сделай сам» к Димону была категорически неприменима. Не то что заставить - даже разрешить бесконтрольно молиться либерально-монетаристскому божку Золотого Тельца было опасно: Димон в правительстве молился, а лоб потом расшибал себе он сам, Главный Гельминт.
Взять тот же перевод стрелок на 2 часа и границ поясов. В целом-то всё правильно: смещённое на два часа время угнетает психику массы, снижает её биологическую социальную активность, ведь вставать в 6 часов на самом деле означает подъём в 4 утра. Поэтому и прозвали в народе это время не московским, а масонским. Еврейский креативный класс так рано не встаёт, его эта проблема не касается. То есть идея сама-то неплохая, но исполнена грубо. Тоньше, тоньше надо действовать. Но других евреев и либералов у него не было. Приходилось работать с этими.
Лично сам Димон без указания сверху и подсказки снизу был абсолютно не способен что-либо начать и делать самостоятельно, за что чрезвычайно ценился как эффективный политический менеджер в высших еврейских кругах. Ведь основные дела делаются не в Белом доме и не в Кремле. Именно за это качество он был в своё время назначен в росси йские президенты, а потом за хорошее поведение переведён в премьеры. Сам Димон, в отличии от своей жены и ещё пары жидовок рядом, по этому поводу совсем не комплексовал. А постоянное и, главное, непритворное выражение недоумевающего и не к добру задумавшегося дебила на его лице заведомо делало его фактически неуязвимым для какой-либо критики как главы правительства. Гельминт Гельминтович любил Димона не меньше своего лабрадора и даже иногда так же хотел нагнуться и погладить его. Это был не только лучший, а идеальный премьер-министр и секунд-президент в либеральной России; идеальной терцией Главный Глист считал звучание самого себя. Однако дальше, полз и думал Главный Гельминт, резко снизилась эффективность показных телевизионных разносов, периодически учиняемых им федеральным и региональным чиновникам. Те же, хорошо понимая эту игру, послушно склоняли свои гибкие слизистые тела и скользкие, готовые куда-угодно залезть, головы, но потом, по-прежнему, продолжали делать своё обычное дело глистов на местах кормления. Всё бы ничего, но, к сожалению, то, что это политическая телеигра, вроде «Поля чудес», стали понимать даже зрители этой передачи.
Да что там обычные телезрители, даже до академиков и других учёных стало доходить, что реформ-разгром Академии наук организован и запущен по его высочайшему соизволению и распоряжению. Ведь чем выше в общественной иерархии сидит человек, чем ближе он к «столпам и устоям», тем труднее ему оторвать себя от системы и стать в оппозицию к ней. Народ своей шкурой раньше чувствует жизнь, чем учёные прозревают и распознают её своим умом, хотя последние, конечно, в последнем итоге понимают жизнь лучше. «Никуда не денутся, - усмешливо скривился Главный Глист, - они революционных потрясений не меньше власти боятся. Политических требований научный люд не выдвигает, а учёное недовольство ничем не опаснее неучёного. Важно, чтоб они только не сомкнулись». Ему докладывали о появлении в научной среде опасной русофильской организации «Комитет 100», но их там, судя по справке, немного. Как оказалось, трусости в учёных оказалось намного больше, чем интеллекта. Впрочем, как и во врачах, учителях, писателях и прочей россиянской интеллигенции. Вот и хорошо», - облегчённо вздохнул он и пополз дальше.
Ему было действительно трудно управлять практически в одиночку всем огромным либерально-гельминтозным хозяйством Русского организма. Прорывало, ломалось, крушилось, возмущалось то там, то сям и везде приходилось разруливать ситуацию лично и буквально в ручном режиме. Никто из его окружения не смог постичь и научиться неожиданной и затейливой тонкости его политических полу-ходов, многоплановому выстраиванию изящных сюжетных линий по направлению финансовых потоков и нескончаемому перераспределению прав на собственность: они то по жадности спрямляют хитрозадуманные комбинации, то по глупости раньше срока выводят наружу его истинные, тщательно скрываемые замыслы.
Он даже разочаровался в Чубайсе. Было время, когда Рыжий Толик был для него фигурой недосягаемой высоты и поступившее от него предложение перебраться в Москву в администрацию Ельцина, несмотря на путинский политический провал в Питере, было схвачено как соломина последней надежды и верёвка спасения. Он не подвёл ожидания своего благодетеля и постепенно поднимался по административной лестнице, всё больше понимая истинную тайную роль и значение Чубайса в либерально-инфернальном переформатировании и переделывании исторической России. Они были и остались союзниками и соумышленниками и даже сейчас, ставший Главным бывший просто мелкий Глистик, относился к Чубайсу с должным почтением. (Тут в головной части Главного Гельминта промелькнуло, что надо сказать телевизионщикам, чтоб те демонстративно лягнули Толика: пар по-любому надо выпускать). Однако те времена, когда по-чубайсовски внаглую можно было обманывать и травить русских до бесконечности, то есть до самого русского конца, похоже прошли или вот-вот завершатся концом уже для самих зачинателей перестройки.
«Надо уметь приспосабливаться к изменяющимся условиям окружающей среды, - извиваясь полз и думал Главный Гельминт.- Ведь основная угроза исходит не от сонмища бестолковых чиновников или, тем более, от жадной и ограниченной еврейской своры. Евреям изначально попущено быть такими (во вразумление человечества - от автора) и за 3000 лет ничего в них не изменилось. Они в России, заполучив, наконец, всю полноту государственной власти, за 20 лет умудрились превратить вторую сверхдержаву мира в национальное кладбище и помойку, а ему приходится расхлёбывать и жить на ней. Они такими были, есть и будут, и смогут приспособиться к любой власти, были бы деньги, а людские пороки всегда найдутся. Но именно здесь, в основополагающем источнике еврейской силы таится наиболее угрожающая, смертельная опасность, системный порок и родовой дефект еврейского образа жизни и либерализма в целом. Выстроенная на их основе любая политическая система может совершать и производить всё без исключения, что вообще можно сделать за деньги. Но только за деньги. Главная же беда и угроза еврейско-гельминтовского существования исходит из того, что в России, в отличие от западных стран, уже полностью порабощённых Ветхозаветным иудейским Иеговой и Золотым Тельцом, до сих пор не всё удаётся сделать с русскими за деньги. Эта угроза возникает ниоткуда, из области того, что не продаётся, из неконтролируемой области еврейского бессилия, ибо там где нет денег, у евреев в России нет и не может быть силы.
И это русское «не всё», вначале малозаметное и казавшееся малозначительным для размножающейся колонии глистов и других паразитов, это якобы маленькое русское «не всё» вдруг оказывается главной сущностью Русского организма, его основным жизненным свойством, которое присуще всем его частям и органам, хранится в семейных, родовых и иных общностях, и, пробуждаясь и увеличиваясь, в критических случаях, становится в организме «всё и вся». Очевидно, что Русский организм начал оживать и отходить от болезней, насильно привитых ему в октябре-декабре 1993 года. Также очевидно, что русскую сущность России ни купить, ни перекупить не удалось и уже не удастся, а если процесс русского национального пробуждения будет развиваться такими же угрожающими темпами - Русская революция действительно неизбежна.
Этого не ожидал никто. И никто, кроме него, Гельминта Гельминтовича, не сумеет удержать Русский организм под еврейско-либеральным контролем. В отличие от других, Главный Глист понимал, что жизнеспособность и живучесть его ГГ-системы обеспечивается не окончательной победой над Русским организмом в виде его полного разложения и поедания, а в непобедимости самой ГГ-системы Русским организмом, в невозможности её отторжения как чужеродного тела. Если же либерально-гельминтовский процесс держать в стабилизированном состоянии, если ГГ-система сохранится и глисты не будут выведены из Русского организма, то его использование в качестве жизненного обиталища могло бы продолжиться неопределённо долго, по крайней мере, достаточно для жизни самого Главного Гельминта.
Стабильность и неизменность общественно-политической обстановки в России, как никогда ранее, стали решающим условием сохранения еврейской власти и либерализма. Любые серьёзные толчки русского недовольства могут перевернуть сверх меры перегруженную лодку власти с её элитой и плывущую по российскому историческому течению с бортами, едва возвышающимися над поверхностью народной реки жизни и смерти. О чём он, Гельминт Гельминтович, и предупредил белоленточных «показных идиотов», которые не понимают, что теперь любое, даже еврейско-либеральное массовое недовольство и неповиновение власти, могут вызвать всеобщее возмущение и восстание против государственной власти.
Пока это стихийное русское недовольство носит местный, очаговый характер. Но даже для его локализации и нейтрализации требуется напряжение федеральных сил и привлечение значительных средств. Однако если государственную власть восставшие перехватят в каком-либо городе, в целом районе или, тем более, в области или крае, последствия будут непредсказуемые, а точнее - катастрофическими для власти. На подавление восстания придётся поднимать и ФСБ, и ВВ МВД и армию. «Витя Золотов, конечно, преданный человек, - продолжал размышлять Главный Глист, - но одно дело быть «хранителем тела» Собчака, а потом даже его самого в полностью контролируемой зоне операции ФСО, и другое - в должности заместителя Главкома Внутренних Войск создать 22-шную личную тайную структуру для выполнения особых задач из спецназа ВВ и организовать на месте подавление городского, районного или областного национально-освободительного восстания. Слабоват для таких задач бывший охранник 9-го управления КГБ, но из среды самих Внутренних войск никто полного доверия не вызывает. В них вообще армейского больше, чем полицейско-карательного. Как они сами говорят: «мент ВВ-шнику не кент, а уж полицай тем более».
С армией, казалось бы, проще: прикажут и поедут куда надо, как было на специальных учениях-репетиции на Востоке, - Приказ есть приказ. «Befehl ist Befehl», тут Главный Гельминт вдруг вспомнил свою незадачливую командировку в Группу Советских войск в Германии. Но и здесь, одно дело на учениях по мишеням стрелять, а другое - своих русских людей давить. Главный Глист пока придерживал в себе уже созревшее в нём решение ещё больше сократить Сухопутные войска до размеров, которые можно будет комплектовать исключительно контрактниками с разрешением набора на службу граждан СНГ и других с предоставлением российского гражданства. Как и всё другое, готовил он это сокращение тысяч на 100-200, в глубокой тайне. Но пока придётся обходиться наличными силами, а в них, кроме условно верных генералов, никого нет. «Велика Россия, а отступать некому», - вспомнился афоризм последнего председателя КГБ СССР генерала Л. Шебаршина. «А мне ни отступать, ни наступать не надо, - злобно заочно огрызнулся Главный Глист, - У меня главный враг внутренний, а не внешний. Ни на кого полагаться и никому доверяться нельзя. В мозгу промелькнуло: «и охрана станет конвоем». В критическую минуту сдадут все. Средняя и младшая офицерская масса и солдаты пока ещё в большинстве своём русские». В памяти Главного Гельминта вновь оживились события, связанные с попыткой НОМП, по докладам ФСБ, захватить вооружение и боевую технику Ковровской учебной мотострелковой дивизии и поднять во Владимире первоначальное областное национально-освободительное восстание вооруженный мятеж. Согласно оперативной информации, морально-политическое состояние солдат и младших офицеров было настолько прорусски националистическим, что вместо того, чтобы использовать личный состав полков для нейтрализации всего нескольких сотен плохо вооруженных ополченцев, оружие было изъято из казарм, у танков и БМП было разуто по одной гусенице, а ворота в боксах с боевой техникой были заварены сваркой. К сожалению, эти факты всплыли во время судебного заседания, но собственно, их удалось замолчать в СМИ.
«Нет, - полз и думал Главный Гельминт, - ни в коем Случае нельзя доводить Русский организм до очистительной операции по избавлению себя от кишащих в нём евреев и других чужеземцев». Любой очаг национального пробуждения, если его немедленно не загасить, может стать началом национально-освободительного восстания и Русской революции. Кровяное давление в русском национальном теле стало критическим. Сорвать Русское Преображение можно только одним способом: любыми средствами не допускать попадания в Русский организм спасительного для него и губительного для чужеродных тел горького, но сильнодействующего лекарства под названием «Первичное областное (краевое) восстание». Дальнейшее распространение действия этого лекарства на остальные органы Русского организма, области, края и другие части России неизбежно завершится общим выздоровлением Русской нации, притоком новых жизненных сил и началом новой жизни.
Главный Глист не мог стать частью освобожденного от паразитов и очищенного Русского организма, разве что в качестве ещё одного «г», которое наблюдал в тот момент в толстой кишке в виде болотно-зелёной, приготовленной к выбросу наружу денежной массы. Он дополз до самого выходного отверстия ЖОПа, осторожно чуть-чуть высунул головную часть и тут же отпрянул назад: там был яркий Белый свет, на котором он жить не мог и который с горной вышины нёс благодать Русскому организму. Выбирать было особенно не из чего: и свет, и лекарство были смертельно опасны. Со светом свыше он бороться не мог, значит надо исключить проникновение в организм грозного лекарства. Но чтобы перекрыть ему путь, надо не вообще заткнуть рот, как предлагают ему глупцы, а быть рядом и сторожить его, контролируя всё, что поступает в него. Надо аккуратно зашить русским рот так, чтобы в организм попадало только то, что необходимо для извлечения из него жизненных соков и сил, превращения их в фекальную долларовую массу для последующего увода через трубу. Вот для этого и надо постоянно жить у Русского организма в голове».
Неторопливо развернув своё разросшееся длинное и всё ещё сильное тело, Главный Глист России пополз в своё жизненное обиталище в Русской голове - в Московский Кремль. Ему очень хотелось пожить ещё. Хорошо пожить.
Военврач-паразитолог и дезинфектор
Полковник В. Квачков