Матушка Елизавета. Великая княгиня Елизавета Федоровна. Часть 2
Продолжение. Начало см.: http://eho-2013.livejournal.com/492622.html
В России, куда Элла прибыла в качестве невесты Сергея, она поразила всех - Романовы, торжественно, как предписывал этикет, встречавшие будущую родственницу, буквально ахнули от представшей их глазам красоты… Поэт и романтик великий князь Константин Константинович Романов, на всю жизнь сохранивший преданность своей новой родственнице, так описал в дневнике первые впечатления от встречи: «Она вышла, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта».
Позже К.Р. посвятил Элле стихи:
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту,
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Елизавета в русском придворном наряде
Великий князь Александр Михайлович, не любивший Сергея, тем не менее, был совершенно очарован его невестой: «С того момента, как она прибыла в Петербург из родного Гессен-Дармштадта, все влюбились в «тетю Эллу». Проведя вечер в ее обществе и вспоминая ее глаза, цвет лица, смех, способность создавать вокруг себя уют, мы приходили в отчаяние при мысли о ее близкой помолвке. Я отдал бы десять лет жизни, чтобы она не вошла в церковь к венцу об руку с высокомерным Сергеем».
Вместе с невестой в Россию прибыла ее маленькая сестренка - двенадцатилетняя Аликс, Алиса Гессен-Дармштадтская, маленькая принцесса, которой еще предстоит сыграть значительную роль и в судьбе династии Романовых, и в судьбе Российской империи.
Хорошенькая девочка казалась уменьшенной копией красавицы-невесты и с восторгом взирала на пышную свадебную церемонию. В своем дневнике Аликс в эти дни делала не только обычные записи, но и множество рисунков, изображая саму себя в подвенечном наряде.
Ей очень нравилось все происходящее, и она придумала для себя игру - она тоже невеста, она тоже пылко влюблена и у нее тоже когда-нибудь будет такая великолепная свадьба. И объект на роль нареченного тут же нашелся - шестнадцатилетний Ники, племянник Эллиного жениха. Девочка, забыв о своей обычной застенчивости, флиртовала с юным наследником престола как опытная кокетка, буквально не давала ему проходу, и это бросалось в глаза всем окружающим. «Девочку подучили, - зашептались вокруг. - Вы только посмотрите на нее! Это все на грани неприличия»…
Алиса Гессен-Дармштадтская
От Марии Федоровны ожидали решительных действий - императрица должна была преподать маленькой дармштадской выскочке урок хороших манер. Однако Минни за свадебными хлопотами было не до детских глупостей. А Ники был просто очарован кокетливой принцесской.
«Встретили красавицу невесту дяди Сережи, ее сестру и брата, - записал в дневнике юный Николай. - Все семейство обедало в половине восьмого. Я сидел рядом с маленькой двенадцатилетней Аликс, и она мне страшно понравилась».
А маленькая Аликс продолжала свою захватывающую игру. Вскоре в дневнике Николая появится уже другая запись: «Мы с Аликс написали свои имена на оконном стекле в Итальянском домике. Мы любим друг друга»…
Что ж, часто подростки способны на самое сильное и искреннее чувство, хотя взрослым это представляется глупостью и блажью.
А императрица Мария, в восторге от того, что в доме Романовых появилась приятная молодая дама, с которой можно будет подружиться, уделяла в эти дни слишком мало внимания сыну. Мало ли, с кем он там бегает и играет в саду! У матери и без того было дел по горло - ведь они с царственным супругом должны были заменить жениху рано ушедших родителей, принять на себя все заботы по организации свадьбы, благословить его на брак и сделать все, чтобы невеста почувствовала, в какую семью она вступает.
Александр III и Мария Федоровна с детьми; Николай стоит рядом с отцом
Минни действительно очень любила младших братьев своего мужа - когда она юной невестой приехала в Россию, Сергею было всего девять лет, а Павлу шесть, и весь период их взросления и становления проходил у нее на глазах, в тесном родственном кругу. И вот мальчики выросли и уже сами находят себе невест… Сергей так влюблен в Эллу, что это чувство может растрогать любое женское сердце. Жена старшего брата на правах близкой родственницы с головой погрузилась в устройство его судьбы.
Минни надо было заказать и получить у мастеров (проконтролировав каждую мелочь) полное приданое для невесты, от собольих ротонд, брильянтовых колье и вояжных туалетов до вееров, шпилек и щеток - так полагалось по русским традициям (а вовсе не из желания подчеркнуть скудость средств Гессенского дома), позаботиться о подарках для родни (требовались не просто драгоценности, а уникальные, художественно совершенные ювелирные изделия, чтобы подчеркнуть присущий всем Романовым тонкий вкус), об иконах для благословения (были специально выполнены две иконы - Спаса Нерукотворного и Федоровской Божьей Матери в золотых окладах с драгоценными камнями).
Сергей к свадьбе отделал только что купленный у разорившихся владельцев роскошный дворец, и Минни постоянно консультировала его, чтобы при обустройстве женских покоев учесть все возможные потребности новобрачной.
Дворец, получивший название Сергиевского (бывший Белосельских-Белозерских) располагался на углу набережной Фонтанки и Невского проспекта, как раз напротив любимого императорским семейством Аничкова дворца, окна в окна, на другом берегу неширокой речки… Такое близкое соседство императорского и великокняжеского семейства тоже обещало множество дружеских контактов, вот так запросто, по-соседски. Два дворца соединял лишь Аничков мост, украшенный знаменитыми скульптурами коней Клодта, и не было никаких препятствий, чтобы лишний раз зайти друг к другу в гости.
Сергей хотел, чтобы обстановка нового жилища была утонченно-изысканной и служила дивным фоном для его очаровательной изящной жены, подчеркивая красоту молодой хозяйки. Мария Федоровна, обладавшая тонким вкусом, делала все, что могла, чтобы помочь шурину в его приятных хлопотах.
Интерьеры Сергиевского дворца. Перила украшает вензель с переплетенными буквами С и Е.
А ведь еще следовало проследить за подготовкой к венчанию, за пошивом для невесты свадебного наряда из серебряной парчи, за составлением меню праздничного банкета, за организацией бала, проверить списки приглашенных (не дай Бог забыть чье-либо имя и оскорбить невниманием!), собрать кареты для многочисленных гостей, уточнить, какие цветы заказали и каких музыкантов пригласили…
Где уж тут присматривать, что там Ники и маленькая Аликс царапают на стеклах в коттеджах Петергофского парка…
В день венчания Мария Федоровна сама сопровождала Эллу в Зимний дворец в «карете новобрачной». Это тоже была традиция - подавать запряженную шестеркой белых лошадей старинную екатерининскую карету, громоздкую, в густой позолоте, расписанную некогда французом Буше (толстенькие купидоны порхали среди роз по ее стенкам), предназначавшуюся именно для поездки высокородных невест к месту венчания …
Дорогой дамы немножко поболтали и остались очень довольны друг другом.
Сергиевский дворец, более известный ныне как дворец Белосельских-Белозерских, в наши дни
В Зимний дворец невеста торжественно вступила через посольский подъезд, и каждый ее шаг сопровождался артиллерийским салютом из орудий Петропавловской крепости… В приготовленных для нее апартаментах было установлено зеркало в драгоценной оправе, принадлежавшее некогда Анне Иоанновне, и разложены все полагающиеся по рангу драгоценности - все те же тяжеленные бриллиантовые серьги, ожерелье, диадема, корона… Елизавета терпеливо позволила нарядить себя так, как полагалось по ритуалу.
С одной только прической куафер возился несколько часов. Великолепные волосы Эллы разделили на локоны, спускавшиеся на плечи, и каждому локону щипцами придавали нужную форму. Мария Федоровна сама следила за работой парикмахера и подавала ему шпильки. Это было выражением не просто дружеских чувств, но и редкой милостью - императрица величайшей державы сама, своими руками обряжала невесту к свадьбе.
Поскольку жених и невеста принадлежали к разным конфессиям, их венчали два раза - сначала по православному обряду, потом по протестантскому. По окончании церковной церемонии следовал праздничный обед в Николаевском зале Зимнего дворца, проходивший в сопровождении хора и оркестра императорской оперы, а в девять вечера - бал. В первом туре полонеза в паре с новобрачной шел император Александр III, а Сергей танцевал с Марией Федоровной, и только во втором туре жениху и невесте удалось встать в первую пару.
Свадьба Сергея и Елизаветы
Свадебные торжества, растянувшиеся на много дней - приемы, визиты, поздравления, балы, парадные обеды и ужины, рано или поздно должны были подойти к концу. Молодожены отправились проводить медовый месяц в подмосковное имение Ильинское, унаследованное Сергеем от матери.
Ники тоже пора было расставаться с Аликс. Ему хотелось подарить на память понравившейся девочке какой-нибудь сувенир. За помощью он, конечно же, пошел к маме. Мама не нашла в таком желании ничего особенного и дала сыну брошку - пусть у сестренки милой Эллы и вправду останется какая-то безделушка в память о пребывании в России на свадьбе сестры.
Аликс брошку приняла. Но когда она показала ее родным, те пришли в неописуемый ужас - герцогскому семейству вещица показалась невозможно дорогой. Как же это можно - выпрашивать у богатого мальчика Ники драгоценности в подарок? Сплошное неприличие! Аликс заставили немедленно вернуть цесаревичу его презент.
Кто бы тогда мог предположить, что из этой детской влюбленности со временем вырастет невероятно глубокое чувство, а злосчастная брошка много лет спустя вернется к Аликс и станет ее любимым украшением, с которым она почти не будет расставаться…
Элла писала императрице Марии Федоровне из Ильинского, в котором ей очень понравилось:
"Дорогая моя Минни! Мы часто видимся с соседями. Они настолько милые люди, что я быстро стала чувствовать себя с ними как дома. Мы часто ходим купаться - такое освежающее удовольствие, потому что погода жаркая, несмотря на страшные грозы с ливнями..."
Лето обещало стать бесконечным праздником - череда танцевальных и музыкальных вечеров, любительских спектаклей, пикников, званых обедов, верховых прогулок и лодочных катаний наполняла жизнь радостной суетой. На летние месяцы приходились и именины Сергея и Елизаветы, сопровождавшиеся большими балами... Здесь, в сельском имении, не было той помпезности и жестких требований к соблюдению этикета, что отличали другие царские резиденции. Ильинское казалось всего лишь усадьбой небедных и жизнерадостных помещиков, с удовольствием принимающих в своем доме гостей.
Сергей и Элла с гостями в Ильинском (дама в зонтом в руках - Зинаида Юсупова)
Родственники, которые могли себе позволить оставить собственные дела, приехали к молодоженам разделить их уединение. Кого-то это могло бы и рассердить, но не Эллу. Она писала императрице в Гатчину (Минни должна была быть в курсе всех новостей!):
«Это такая радость, что Мария (сестра Сергея, герцогиня Эдинбургская) и Павел здесь, и я наслаждаюсь нашими маленькими танцевальными вечерами вдвойне с тех пор, как они приехали. Однажды вечером мы ездили к Голицыным в Никольское и вернулись домой только после трех. Мы наслаждались необычайно!»
Все, кто бывал в Ильинском в гостях (а за стол во время обеда здесь редко садилось менее тридцати человек), вспоминали, что Сергей и Элла вели в усадьбе совсем простую, "дачную" жизнь. Если гостям не хватало спален в главном доме, их размещали в одном из разбросанных по парку гостевых домиков, которым хозяин придумывал поэтические названия: "Кинь грусть", "Не чуй горя"...
На Ильин день (святой Илья Пророк считался покровителем села Ильинского) устраивалась большая трехдневная ярмарка. Это тоже был праздник - шумный, многолюдный, с балаганами, с качелями, с музыкой... Сергей Александрович и Елизавета Федоровна открывали ярмарку и первыми начинали обходить торговые ряды. Слуги несли за ними объемистые корзины, куда складывались покупки, и вечером все домашние, гости и слуги получали от хозяев Ильинского подарки с ярмарки.
Вечерами, если не было танцев и спектаклей, в Ильинском устраивали долгие посиделки у самовара, по-московски, за чашкой чая... Елизавета Федоровна любила "интриговать" гостей каждый раз, как к столу подавался новый сорт варенья. "Кто угадает, из чего это варенье приготовлено, получит приз!" - объявляла она. Гости из вежливости долго угадывали, нахваливая предложенный загадочный деликатес, потом кто-нибудь говорил: "Райские яблоки!". Хозяйка радостно соглашалась и добавляла по-английски: "Мы здесь в раю!"
Чаепитие в Ильинском
Минни не могла оставить императорские обязанности, чтобы пожить в Ильинском, но она не только поддерживала переписку с Эллой, но и с удовольствием принимала ее у себя в Гатчине. Женщины вместе гуляли, рисовали, музицировали и, главное, долго и задушевно беседовали обо всем на свете. Казалось, надежды Минни на обретение доброй подруги в России вполне сбылись…
«Дорогая бабушка, - писала Элла королеве Виктории из императорской резиденции, - может быть, Вы захотите узнать о нашем пребывании в Гатчине, где я так хорошо провожу время. Саша и Минни такие добрые, и я провожу все послеобеденное время с Минни. Утром мне дают уроки русского языка, потом, после завтрака, императрица приходит ко мне, и мы вместе пишем красками, потом выходим вместе, а после чая император читает [вслух] - таким образом, время проходит очень приятно».
Минни делала все, что только могла, чтобы Элла чувствовала себя в ее доме уютно. Размещали ее не в обычных гостевых комнатах, а в специально приготовленных апартаментах. Даже для покоев собственной семьи Минни не заказывала обстановку, рационально используя то, что есть, а для Эллы была приобретена мебель в английском вкусе. Деликатная Элла оценила это очень высоко.
«Дорогая бабушка, - похвалилась она королеве Виктории, - Минни так же добра ко мне, как и все. Она обставила здесь комнаты так, что я почти могу вообразить, что нахожусь в Англии… Но я надеюсь, что в следующем году Вы позволите нам иметь удовольствие видеть Вас. Сергей тоже очень хочет немного узнать о стране, где я провела так много счастливых дней»…
Конечно, ревнивой бабушке-королеве пришлось слегка подсластить пилюлю и дать понять, что мысли Эллы все равно в Виндзоре, как бы ей комфортно не было в Гатчине у императрицы Минни.
Увы, по прошествии времени между императрицей Марией и великой княгиней Елизаветой «пробежала черная кошка», и от былой сердечности не осталось и следа. Правда, случилось это через много лет, когда встал вопрос о женитьбе Ники - мама и тетя Элла совсем по-разному представляли себе устройство судьбы престолонаследника.
Продолжение следует.
В России, куда Элла прибыла в качестве невесты Сергея, она поразила всех - Романовы, торжественно, как предписывал этикет, встречавшие будущую родственницу, буквально ахнули от представшей их глазам красоты… Поэт и романтик великий князь Константин Константинович Романов, на всю жизнь сохранивший преданность своей новой родственнице, так описал в дневнике первые впечатления от встречи: «Она вышла, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта».
Позже К.Р. посвятил Элле стихи:
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту,
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Елизавета в русском придворном наряде
Великий князь Александр Михайлович, не любивший Сергея, тем не менее, был совершенно очарован его невестой: «С того момента, как она прибыла в Петербург из родного Гессен-Дармштадта, все влюбились в «тетю Эллу». Проведя вечер в ее обществе и вспоминая ее глаза, цвет лица, смех, способность создавать вокруг себя уют, мы приходили в отчаяние при мысли о ее близкой помолвке. Я отдал бы десять лет жизни, чтобы она не вошла в церковь к венцу об руку с высокомерным Сергеем».
Вместе с невестой в Россию прибыла ее маленькая сестренка - двенадцатилетняя Аликс, Алиса Гессен-Дармштадтская, маленькая принцесса, которой еще предстоит сыграть значительную роль и в судьбе династии Романовых, и в судьбе Российской империи.
Хорошенькая девочка казалась уменьшенной копией красавицы-невесты и с восторгом взирала на пышную свадебную церемонию. В своем дневнике Аликс в эти дни делала не только обычные записи, но и множество рисунков, изображая саму себя в подвенечном наряде.
Ей очень нравилось все происходящее, и она придумала для себя игру - она тоже невеста, она тоже пылко влюблена и у нее тоже когда-нибудь будет такая великолепная свадьба. И объект на роль нареченного тут же нашелся - шестнадцатилетний Ники, племянник Эллиного жениха. Девочка, забыв о своей обычной застенчивости, флиртовала с юным наследником престола как опытная кокетка, буквально не давала ему проходу, и это бросалось в глаза всем окружающим. «Девочку подучили, - зашептались вокруг. - Вы только посмотрите на нее! Это все на грани неприличия»…
Алиса Гессен-Дармштадтская
От Марии Федоровны ожидали решительных действий - императрица должна была преподать маленькой дармштадской выскочке урок хороших манер. Однако Минни за свадебными хлопотами было не до детских глупостей. А Ники был просто очарован кокетливой принцесской.
«Встретили красавицу невесту дяди Сережи, ее сестру и брата, - записал в дневнике юный Николай. - Все семейство обедало в половине восьмого. Я сидел рядом с маленькой двенадцатилетней Аликс, и она мне страшно понравилась».
А маленькая Аликс продолжала свою захватывающую игру. Вскоре в дневнике Николая появится уже другая запись: «Мы с Аликс написали свои имена на оконном стекле в Итальянском домике. Мы любим друг друга»…
Что ж, часто подростки способны на самое сильное и искреннее чувство, хотя взрослым это представляется глупостью и блажью.
А императрица Мария, в восторге от того, что в доме Романовых появилась приятная молодая дама, с которой можно будет подружиться, уделяла в эти дни слишком мало внимания сыну. Мало ли, с кем он там бегает и играет в саду! У матери и без того было дел по горло - ведь они с царственным супругом должны были заменить жениху рано ушедших родителей, принять на себя все заботы по организации свадьбы, благословить его на брак и сделать все, чтобы невеста почувствовала, в какую семью она вступает.
Александр III и Мария Федоровна с детьми; Николай стоит рядом с отцом
Минни действительно очень любила младших братьев своего мужа - когда она юной невестой приехала в Россию, Сергею было всего девять лет, а Павлу шесть, и весь период их взросления и становления проходил у нее на глазах, в тесном родственном кругу. И вот мальчики выросли и уже сами находят себе невест… Сергей так влюблен в Эллу, что это чувство может растрогать любое женское сердце. Жена старшего брата на правах близкой родственницы с головой погрузилась в устройство его судьбы.
Минни надо было заказать и получить у мастеров (проконтролировав каждую мелочь) полное приданое для невесты, от собольих ротонд, брильянтовых колье и вояжных туалетов до вееров, шпилек и щеток - так полагалось по русским традициям (а вовсе не из желания подчеркнуть скудость средств Гессенского дома), позаботиться о подарках для родни (требовались не просто драгоценности, а уникальные, художественно совершенные ювелирные изделия, чтобы подчеркнуть присущий всем Романовым тонкий вкус), об иконах для благословения (были специально выполнены две иконы - Спаса Нерукотворного и Федоровской Божьей Матери в золотых окладах с драгоценными камнями).
Сергей к свадьбе отделал только что купленный у разорившихся владельцев роскошный дворец, и Минни постоянно консультировала его, чтобы при обустройстве женских покоев учесть все возможные потребности новобрачной.
Дворец, получивший название Сергиевского (бывший Белосельских-Белозерских) располагался на углу набережной Фонтанки и Невского проспекта, как раз напротив любимого императорским семейством Аничкова дворца, окна в окна, на другом берегу неширокой речки… Такое близкое соседство императорского и великокняжеского семейства тоже обещало множество дружеских контактов, вот так запросто, по-соседски. Два дворца соединял лишь Аничков мост, украшенный знаменитыми скульптурами коней Клодта, и не было никаких препятствий, чтобы лишний раз зайти друг к другу в гости.
Сергей хотел, чтобы обстановка нового жилища была утонченно-изысканной и служила дивным фоном для его очаровательной изящной жены, подчеркивая красоту молодой хозяйки. Мария Федоровна, обладавшая тонким вкусом, делала все, что могла, чтобы помочь шурину в его приятных хлопотах.
Интерьеры Сергиевского дворца. Перила украшает вензель с переплетенными буквами С и Е.
А ведь еще следовало проследить за подготовкой к венчанию, за пошивом для невесты свадебного наряда из серебряной парчи, за составлением меню праздничного банкета, за организацией бала, проверить списки приглашенных (не дай Бог забыть чье-либо имя и оскорбить невниманием!), собрать кареты для многочисленных гостей, уточнить, какие цветы заказали и каких музыкантов пригласили…
Где уж тут присматривать, что там Ники и маленькая Аликс царапают на стеклах в коттеджах Петергофского парка…
В день венчания Мария Федоровна сама сопровождала Эллу в Зимний дворец в «карете новобрачной». Это тоже была традиция - подавать запряженную шестеркой белых лошадей старинную екатерининскую карету, громоздкую, в густой позолоте, расписанную некогда французом Буше (толстенькие купидоны порхали среди роз по ее стенкам), предназначавшуюся именно для поездки высокородных невест к месту венчания …
Дорогой дамы немножко поболтали и остались очень довольны друг другом.
Сергиевский дворец, более известный ныне как дворец Белосельских-Белозерских, в наши дни
В Зимний дворец невеста торжественно вступила через посольский подъезд, и каждый ее шаг сопровождался артиллерийским салютом из орудий Петропавловской крепости… В приготовленных для нее апартаментах было установлено зеркало в драгоценной оправе, принадлежавшее некогда Анне Иоанновне, и разложены все полагающиеся по рангу драгоценности - все те же тяжеленные бриллиантовые серьги, ожерелье, диадема, корона… Елизавета терпеливо позволила нарядить себя так, как полагалось по ритуалу.
С одной только прической куафер возился несколько часов. Великолепные волосы Эллы разделили на локоны, спускавшиеся на плечи, и каждому локону щипцами придавали нужную форму. Мария Федоровна сама следила за работой парикмахера и подавала ему шпильки. Это было выражением не просто дружеских чувств, но и редкой милостью - императрица величайшей державы сама, своими руками обряжала невесту к свадьбе.
Поскольку жених и невеста принадлежали к разным конфессиям, их венчали два раза - сначала по православному обряду, потом по протестантскому. По окончании церковной церемонии следовал праздничный обед в Николаевском зале Зимнего дворца, проходивший в сопровождении хора и оркестра императорской оперы, а в девять вечера - бал. В первом туре полонеза в паре с новобрачной шел император Александр III, а Сергей танцевал с Марией Федоровной, и только во втором туре жениху и невесте удалось встать в первую пару.
Свадьба Сергея и Елизаветы
Свадебные торжества, растянувшиеся на много дней - приемы, визиты, поздравления, балы, парадные обеды и ужины, рано или поздно должны были подойти к концу. Молодожены отправились проводить медовый месяц в подмосковное имение Ильинское, унаследованное Сергеем от матери.
Ники тоже пора было расставаться с Аликс. Ему хотелось подарить на память понравившейся девочке какой-нибудь сувенир. За помощью он, конечно же, пошел к маме. Мама не нашла в таком желании ничего особенного и дала сыну брошку - пусть у сестренки милой Эллы и вправду останется какая-то безделушка в память о пребывании в России на свадьбе сестры.
Аликс брошку приняла. Но когда она показала ее родным, те пришли в неописуемый ужас - герцогскому семейству вещица показалась невозможно дорогой. Как же это можно - выпрашивать у богатого мальчика Ники драгоценности в подарок? Сплошное неприличие! Аликс заставили немедленно вернуть цесаревичу его презент.
Кто бы тогда мог предположить, что из этой детской влюбленности со временем вырастет невероятно глубокое чувство, а злосчастная брошка много лет спустя вернется к Аликс и станет ее любимым украшением, с которым она почти не будет расставаться…
Элла писала императрице Марии Федоровне из Ильинского, в котором ей очень понравилось:
"Дорогая моя Минни! Мы часто видимся с соседями. Они настолько милые люди, что я быстро стала чувствовать себя с ними как дома. Мы часто ходим купаться - такое освежающее удовольствие, потому что погода жаркая, несмотря на страшные грозы с ливнями..."
Лето обещало стать бесконечным праздником - череда танцевальных и музыкальных вечеров, любительских спектаклей, пикников, званых обедов, верховых прогулок и лодочных катаний наполняла жизнь радостной суетой. На летние месяцы приходились и именины Сергея и Елизаветы, сопровождавшиеся большими балами... Здесь, в сельском имении, не было той помпезности и жестких требований к соблюдению этикета, что отличали другие царские резиденции. Ильинское казалось всего лишь усадьбой небедных и жизнерадостных помещиков, с удовольствием принимающих в своем доме гостей.
Сергей и Элла с гостями в Ильинском (дама в зонтом в руках - Зинаида Юсупова)
Родственники, которые могли себе позволить оставить собственные дела, приехали к молодоженам разделить их уединение. Кого-то это могло бы и рассердить, но не Эллу. Она писала императрице в Гатчину (Минни должна была быть в курсе всех новостей!):
«Это такая радость, что Мария (сестра Сергея, герцогиня Эдинбургская) и Павел здесь, и я наслаждаюсь нашими маленькими танцевальными вечерами вдвойне с тех пор, как они приехали. Однажды вечером мы ездили к Голицыным в Никольское и вернулись домой только после трех. Мы наслаждались необычайно!»
Все, кто бывал в Ильинском в гостях (а за стол во время обеда здесь редко садилось менее тридцати человек), вспоминали, что Сергей и Элла вели в усадьбе совсем простую, "дачную" жизнь. Если гостям не хватало спален в главном доме, их размещали в одном из разбросанных по парку гостевых домиков, которым хозяин придумывал поэтические названия: "Кинь грусть", "Не чуй горя"...
На Ильин день (святой Илья Пророк считался покровителем села Ильинского) устраивалась большая трехдневная ярмарка. Это тоже был праздник - шумный, многолюдный, с балаганами, с качелями, с музыкой... Сергей Александрович и Елизавета Федоровна открывали ярмарку и первыми начинали обходить торговые ряды. Слуги несли за ними объемистые корзины, куда складывались покупки, и вечером все домашние, гости и слуги получали от хозяев Ильинского подарки с ярмарки.
Вечерами, если не было танцев и спектаклей, в Ильинском устраивали долгие посиделки у самовара, по-московски, за чашкой чая... Елизавета Федоровна любила "интриговать" гостей каждый раз, как к столу подавался новый сорт варенья. "Кто угадает, из чего это варенье приготовлено, получит приз!" - объявляла она. Гости из вежливости долго угадывали, нахваливая предложенный загадочный деликатес, потом кто-нибудь говорил: "Райские яблоки!". Хозяйка радостно соглашалась и добавляла по-английски: "Мы здесь в раю!"
Чаепитие в Ильинском
Минни не могла оставить императорские обязанности, чтобы пожить в Ильинском, но она не только поддерживала переписку с Эллой, но и с удовольствием принимала ее у себя в Гатчине. Женщины вместе гуляли, рисовали, музицировали и, главное, долго и задушевно беседовали обо всем на свете. Казалось, надежды Минни на обретение доброй подруги в России вполне сбылись…
«Дорогая бабушка, - писала Элла королеве Виктории из императорской резиденции, - может быть, Вы захотите узнать о нашем пребывании в Гатчине, где я так хорошо провожу время. Саша и Минни такие добрые, и я провожу все послеобеденное время с Минни. Утром мне дают уроки русского языка, потом, после завтрака, императрица приходит ко мне, и мы вместе пишем красками, потом выходим вместе, а после чая император читает [вслух] - таким образом, время проходит очень приятно».
Минни делала все, что только могла, чтобы Элла чувствовала себя в ее доме уютно. Размещали ее не в обычных гостевых комнатах, а в специально приготовленных апартаментах. Даже для покоев собственной семьи Минни не заказывала обстановку, рационально используя то, что есть, а для Эллы была приобретена мебель в английском вкусе. Деликатная Элла оценила это очень высоко.
«Дорогая бабушка, - похвалилась она королеве Виктории, - Минни так же добра ко мне, как и все. Она обставила здесь комнаты так, что я почти могу вообразить, что нахожусь в Англии… Но я надеюсь, что в следующем году Вы позволите нам иметь удовольствие видеть Вас. Сергей тоже очень хочет немного узнать о стране, где я провела так много счастливых дней»…
Конечно, ревнивой бабушке-королеве пришлось слегка подсластить пилюлю и дать понять, что мысли Эллы все равно в Виндзоре, как бы ей комфортно не было в Гатчине у императрицы Минни.
Увы, по прошествии времени между императрицей Марией и великой княгиней Елизаветой «пробежала черная кошка», и от былой сердечности не осталось и следа. Правда, случилось это через много лет, когда встал вопрос о женитьбе Ники - мама и тетя Элла совсем по-разному представляли себе устройство судьбы престолонаследника.
Продолжение следует.