Преступление и наказание. Обзор "7 дней (Les 7 jours du talion)"
Специально для кинорулетки по канадскому кино.
Фильмов, показывающих натуралистичные пытки и убийства, не так-то и много. Их не жалуют в кинопрокате, им не благоволят критики, а зрители испытывают отвращение, когда натыкаются на подобный «опыт». Но дать четкого ответа, смотреть или не смотреть такое кино, я никогда не берусь. Любой фильм подразумевает в своей основе какую-то мысль, идею, закопанную в глубине кровавой расправы над беззащитными жертвами. И граней у подобного жанра очень много.
Сразу на ум приходят несколько картин, рассматривающих свою сторону вопроса. Многочисленные части «Хостела», игровые по своей сути, представляют убийство как эстетсткое развлечение для богатых мира сего, ищущих «особые» ощущения, недоступные в старающемся казаться законопослушном обществе. «Волчья яма» и похожие фильмы про развлекающихся психопатов ставят ребром вопрос об ограниченности длани правоохранительных органов, попросту не обращающих внимание на творящиеся в глубинках бесчинства и кровавые расправы над туристами/жителями этой самой шлуши. «Мученицы» (только первый фильм, ни в коем случае не отвратительный ремейк) исследовал глубину человеческих возможностей и основу женской, в частности, внутренней силы. Безусловно, этот на 80% состоящий из пыток фильм слишком специфичен, но зато феерическое послевкусие от финала остается на всю жизнь. «Снафф 102» в псевдодокументальном стиле рассказывал о самом жанре «снафф» как ужасающем явлении явлении, отторгал от себя и показывал, что может твориться в головах у психически больных людей. Пытки над беременными, детьми и трупами иного и не могут вызывать. Ну и почти венец подобного жанра - японский «Гротеск», в иносказательном восточном стиле представляющем границу доверия, жертвенности и пути от непонимания к безумию.
Каждый из упомянутых фильмов не просто бессмысленное расчленение тел, а вполне себе цельное, если позволите, исследование человеческой природы: первобытной, темной и бессознательной в той части, когда кровь жертвы начинает пробуждать непонятный азарт и ненасытное удовольствие.
«7 дней» не далеко уходит от этого в части пыток, зато куда глубже копает в сторону психологизма происходящего, как со стороны палача, так и жертвы, коей обычно уделяется заметно большее время, чем в данной картине, но обо всем по порядку.
Хирург Бруно Хемель в одночасье теряет свою восьмилетнюю дочь Жасмин: девочку находят изнасилованной и убитой в одном из лесов, располагающихся между домом героев и ее начальной школой. Убитый горем отец первое время бесцельно принимает траур вместе со своей женой ровно до того момента, когда у него рождается план по отмщению убийце его девочки, которого полиция достаточно быстро обнаружила. Насильнику светит до 25 лет тюрьмы, но справедливо ли это по сравнению с тем, что он отнял чью-то жизнь?!
Обратимся к названию картины на французском языке, на котором и снята картина, - дословно «7 дней Талиона». Lex taliōnis буквально означает «Закон равного возмездия», который на наш лад можно переводить как «око за око, зуб за зуб» - первейший принцип справедливости из когда-либо существующих. Бруно решает пытать убийцу дочки как можно более жестокими способами в течение 7 дней, после чего убить его и добровольного сдаться полиции. Самосуд как он есть в оба направления.
Наняв определенных людей и как следует подготовившись к похищению (оборудование уровня ЦРУ по перенаправлению звонков и ip адресов; заброшенный дом на берегу озера и несколько съемных квартир), Бруно встречается лицом к лицу со своим самым злейшим врагом - Энтони Лемаром. И тут героя настигают первые сомнения: правильно ли он поступает?
Знаменитые 5 стадий принятия неизбежного (отрицание, гнев, торг, депрессия, принятия) тут как тут. В гневе Бруно получил невероятный импульс к действию, на стадии торга разработал план, но как его реализовать, когда ты врач?! Тот, кто лечит людей, а не убивает!
Именно поэтому в первые два дня главный герой почти не может подступиться к Лемару. Удар молотом по ноге и пытка голодом медленно позволяет придвинуться к пресловутой бездне, в которую лучше не всматриваться. Может ли он стать таким же, как убийца Жасмин, хватит ли сил завершить начатое?
В поисках ответов герой часто ходит по берегу озера и беспрестанно заливает нервы алкоголем. Не раз и не два на глаза ему попадется мертвый олененок, придавленный деревьями. Сначала он не будет обращать на него внимания, но с каждым новым разом его вид будет рождать в Бруно дичайшее отвращение. Гниющая туша начинает отдавать в сознании героя внутренним противоречием, тем самым, в котором он видит через призму погибшего невинного животного мертвого себя: такого же разлагающегося, беспомощного и уже погибшего. Символизм продолжается и дальше, когда Хемель решает покормить Лемара мясом этого оленя, становясь через свой нежеланный «аватар» все ближе, в первую очередь, морально, к своей жертве.
Не зная как подступиться к убийству и пыткам, главный герой в опьяненном от бессилия безумии начинает хлестать до потери сознания Лемара железными цепями. Под конец Бруно подскальзывается на крови и, обратите внимание, пачкает свою белоснежную рубашку в крови. В злобе и отвращении он отталкивает от себя висящее тело жертвы, но граница уже преодолена. До этого хирург лишь издали наблюдал за страданиями Лемара, долго выслушивая его стенания и просьбы отпустить на свободу. В этом момент многое меняется: рождается новый человек, способный на самые отвратительные вещи.
Затем последуют уже хирургические вмешательства, о которых нет смысла особо говорить, ничего сверхъестественного Вам не покажут, останавливаясь, скажем так, на самом интригующем без подробностей. Бруно топит оленя в центре озера, т.к. тот начинает будоражить его сознание все сильнее, и продолжает издеваться над Лемаром, который уже понял, что пощады от палача не получит и всячески старается спровоцировать Хемеля на финальный выстрел/удар.
Но борьба внутри главного героя не прекращается ни на секунду. Он то начинает винить себя в том, что произошло из-за того, что не прослушал срочное сообщение из школы на автоответчике, то звонит своей жене и высказывает ей все, что думает о том злополучном дне. Метафора, упомянутая в этом разговоре вообще из разряда провокационных: пока Сильвия получала оргазм, оставшись наедине с ним, хотя вполне могла и довезти дочку до школы, Жасмин насиловал и убивал подонок. Жестоко, цинично, но очень и очень правдиво.
Была и еще одна причина не сделать последний шаг - Хемелю интересна общественная реакция на сложившиеся события, и телевизор дает ему полную степень освещенности ситуации. Многие остаются на его стороне даже среди полиции, но есть и противники его метода. Бруно даже не побоится поехать к одной из матерей убитых Лемаром девочек, чтобы выкрасть ее из дома и показать, что тот, кого она считает несуществующим для нее человеком, прямо сейчас в его доме, и он готов убить его. Больше - он дает шанс ей попробовать самой сделать это, чего естественно не происходит: боль утраты за 3-4 года уже утихла и ей жаль самого доктора. Здесь она произносит еще одну ключевую фразу фильма: «убивая этого человека, Вы второй раз убиваете свою дочь». Ярость не дает Бруно принять этот факт, он отправляет женщину в нокаут резким ударом и отвозит ее на удаленную мусорку. Остался всего один день - день рождения его дочери, время пришло...
Параллельно с событиями, происходящими в доме на берегу озера, за дело хирурга-похитителя берется детектив Меркюри, у которого в прошлом также произошла драма - его жену застрелил грабитель магазина, так что отчасти внутренний голос помогает если не встать на место Бруно, то хотя бы понять его переживания. Отрабатывая все возможные версии похищения насильника, а также показания свидетелей и похищенной женщины, несколько раз успев ошибиться, полиция все же выходит на след Хемеля. Окружив тайное убежище, Меркюри предлагает выйти хирургу с поднятыми руками. Тот выходит.
Перед этим произошло еще два очень важных события: разговор, в котором Меркюри и Бруно разговаривали об этике и потере близких и сцена с дробовиком и лежащим на полу Лемаром. В первом событии раскрываются самые главные мотивы фильма: «равноценность и справедливость платы за совершенное преступление» и «источник этой самой справедливости». Во втором событии - герой обретает катарсис: ему жалко Лемара, ему жалко себя, но сделать то, что он задумал, он не в состоянии.
Финальная сцена также красноречива по-своему. Бруно показывают только со спины. Герой потерял свое лицо, потерял смысл жизни, потерял то, что делало его человеком, превратившись в животное. Видения Жасмин в ванной четко дали понять ему, что от той крови, которую он прольет, он не сможет отмыться никогда, даже отсидев n-нное количество лет, поэтому поднять руку в последний раз он не смог. А финальный вопрос репортера... Знаете, фильм был бы просто раздавлен под гнетом ответственности, если бы режиссер дал на него однозначный ответ.
- Доктор Химель, Вы по-прежнему считаете, что месть - это правильный ответ?
- Нет.
- Значит Вы сожалеете о содеянном?
- Нет.
Зритель вправе решать для себя сам, справедлив ли такой итог. Загвоздка в другом: есть ли вообще ответ на эти вопросы? Картина не была бы столь интересна, представь случившееся в однобоком освещении палача/жертвы. Это вообще один из моих любимых видов картин, когда думать приходиться не только во время просмотра, но и после него.
Что же является слагаемыми этого фильма кроме достаточно четкой идеи построения? Безусловно, это атмосфера бесконечной рефлексии главного героя, его болото, где он тонет, но никак не может сделать этого до конца. Это прогрессирующее нервное расстройство, это внутренний раскол, это одновременно и жажда мести, и моральные ограничения. Это и собственная маска, в которой вроде бы не ты наносишь все эти увечья, и «стальная дева», в которой иглы впиваются глубоко в душу, оставляя незаживающие раны. Это даже комната, в которой внутри и вне ее ты разный человек. Это чувство главной ошибки всей жизни, отдающее щемящей болью утраты, с которой никак не можешь совладать.
Этот набор чувственных оттенков прекрасно отражается в глухой тишине природы озера, тишине квартиры Хемеля, тишине квартиры Меркюри, тишине дорог Канады и ее лесов... Тишине... За весь фильм Вы не услышите ни одной музыкальной композиции, ни одного ритмичного или мелодичного сопровождения, ни-че-го. Картина прекрасно справляется и без музыки, когда нужно сдабривая бледную невыразительную сцену голосом диктора с телевидения, криками страдающего от ужасной боли Лемара или громким криком отчаяния Хемеля, крушащего все вокруг в последние дни (сравните его погром с погромом в их квартире, устроенным Сильвией: вот что значит «тихая» боль).
Относительно самих съемок выскажусь достаточно скромно: выглядит все достаточно бюджетно, но и не по-любительски. Проезды камеры иногда выдавали кран без стабилизации (понаблюдайте сцены на озере), а крупные планы вышли достаточно неплохо, выхватывая только то, что необходимо. С общими планами вообще предпочли не связываться, явно чтобы не увеличивать затраты. Цветовая гамма также исключительно бедна: серое небо, серые здания, серые стены, слегка светлые тона и много-много приглушенного света. Впрочем, для такой депрессивной картины иного и не нужно было: минимализм сыграл только на пользу: сосредоточиться на главном и не приплетать лишнее. В этой формуле даже хронометраж в 110 минут не пугает, чего-то «филлерного» я так и не заметил.
Актерские работы получились неровными: в той части, которая касается главного героя, его жену, Лемара и Меркюри, все прекрасно. Клод Леголт блестяще сыграл врача, терзаемого внутренними демонами, Мартин Дюбрей довольно натуралистично сыграл истязаемого (по подобным съемкам тоже ремарка - снято просто и со вкусом), Фани Маллет требовалось изобразить полное горе и отрешенность - все на своем месте, а Меркюри - уставшего детектива (не самый лучший воплощенный образ, но тоже добротный).
А вот с остальным у меня возникли вопросы: Жасмин, сыгранная Розой-Мари Коалье, почти сдерживала смех в сцене обтирания от крови, похищенная женщина вела себя слишком спокойно для подобного случая, а из нанятых Бруно людей или полицейских вообще никто даже не запомнился хоть чем-то.
Несмотря на довольно удачную концепцию фильм есть за что поругать. Втягиваешься в него достаточно долго. Для сравнения: все самое значимое начинается с минуты так 28-ой, что просто перечеркивает треть фильма как таковую. Более того, фильм без музыки - понятие относительное. Как режиссерский прием, безусловно, интересно, как элемент повествования, увы, идет только в минус. Хочется хоть как-то расслабиться, хоть на минутку вздохнуть свободнее вдали от затхлого воздуха насилия, но помощи ждать не откуда. До самого финала это несгибаемая авторская воля, словно упрекающая тебя в том, что ты пришел смотреть фильм неподготовленным.
В итоге - это добротное психологическое кино о преступлении и возмездии, копнувшее чуть глубже, чем рядовые фильмы столь узкого «мясного» жанра. Если хотите проникнуться атмосферой депрессивного сомнения в правильности своих поступков и их последствий, то фильм Вас порадует, но не совсем так, как Вы ожидаете. Канадское кино в этом отношении очень близко к французскому: французские триллеры и фильмы ужасов всегда оставляют после себя некоторое чувство тревоги, внутреннего неудобства и некоего открытия, пусть и неприятного. «7 дней» может дать Вам еще один бесценный опыт в копилку человеческих ценностей, только готовы ли Вы смотреть на справедливость под таким углом?
P.S. Интересно, что на год раньше совместным производством США-Канады была выпущена лента «Замученный», которая также рассказывает о потере парой их ребенка и последующего «наказания» убийцы. Пока что нахожусь в раздумьях стоит ли она того, американское влияние могло все извратить не в ту сторону.
Click to view