Паки о переводах с санскрита и о критике оных
Вашего покорнейшего по старинке весьма интересуют любые экзерсисы "переводчиков с санскрита" на русский язык, а также кашмирский шиваизм, сделавшийся силами русскоязычных "уверовавших в Господа нашего Лорда Шиву" (замечательная находка В. М.) модным и, кажется, иногда даже весьма ходким и доходным товаром. Будучи санскритологом-академистом (разумеется, сами расхожие термины "санскритология/санскритолог" крайне неудачны и некорректны) и чуточку философом-герменевтом, я осознаю всю амбивалентность модных игр в "носителей-практиков великих индийских традиций". С другой стороны, любые занятия предметом и его популяризация в "ширнармассах" внеакадемическими энтузиастами (пусть порою она и граничит с профанацией) создаёт предпосылки к его, этого предмета, дальнейшему серьёзному академическому изучению, а равно и спрос на такое изучение. Увы, мои предваряющие рассуждения, вероятно, касаются некоей мыслеобразно-модельной, как бы "сферической в вакууме" России, находящейся в некоем инаковом нашему измерении, в которой в почёте гуманитарные науки, и вообще на государственном уровне осуществляется вменяемый научный management. Что не отменяет сами эти рассуждения.
Недавно я наткнулся в Сети на перевод с санскрита на русский язык одного шиваитcкого девоционального текста, принадлежащего стилосу (lekhanī, akṣaratūlikā) мыслителя и мистика Абхинавагупты (ок. 10-11 в. н. э.), и называющегося "Бхайравастотра", "Гимн Устрашающему" . Перевод меня, увы, разочаровал. Перевод этот не претендует на художественность, но является вполне обычным прозаическим, поэтому мои вздохи касаются не его литературных качеств, но принципиальной правильности понимания переводчиком оригинала.
Я перевёл первые пять строф гимна и сравнил с вариантами переводчика. Изначально мои переводы были выложены в виде спонтанных комментариев в одной закрытой группе в Лицекнижии. Я их сделал чисто из интереса, проверяя собственное понимание текста оригинала. Оказалось, что я расхожусь с переводчиком не в каких-то деталях, но весьма принципиально, и так буквально в каждой строфе. Поскольку текст с переводом был выложен не только в закрытой группе, но и самим автором в открытом доступе, я посчитал возможным выложить свой вариант отдельным постом, памятуя, насколько быстро теряются и делаются недоступными фэйсбучные посты и, тем более, комментарии.
Предвижу и ожидаю критику в адрес моей критики, однако не за детали, но за сам её факт. Кстати, буду рад любым принципиальным замечаниям подлинных специалистов в области санскритской поэзии, прекрасно владеющих языком [коллега Андрей Клебанов PhD, где ты? Отзовись из Киото или из Гамбурга!]. О необходимости научно обоснованной критики, исключающей argumеnta ad hominem, я уже писал не раз. Тем более что формат блога позволяет быстро отзываться на выложенную в общий доступ переводческую продукцию, в надежде на то, что авторы переводов внимательно пересмотрят их ещё до публикации в бумажном виде. Иначе всякие ошибочные переводы сначала расходятся по соцсетям, а потом их кто-нибудь опубликует в виде книги, и затем уже не знающие санскрита религиоведы или философы будут на эти ошибочные переводы ссылаться, иллюстрируя, к примеру, свои собственные выкладки.
Оригинал сочинён энергичным одиннадцатисложником, называемым "додхака" (dodhaka). В упомянутой мною закрытой ФБ-группе было предложено переложить этот гимн в стихотворной форме. Не думаю, что это имеет смысл этом делать по переводу, изобилующему принципиальными ошибками, разве что кому-то нравится сам процесс стихосложения и рифмовки ботинок с полуботинками. По поводу принципов перевода поэтических произведений с санскрита я высказывался несколько раньше.
Даю сначала санскритский текст, как его издал переводчик в своём ФБ (не знаю, по какому изданию), лишь с некоторым исправлением разбивки слов, которую я делаю в согласии с международным стандартом. Потом следует перевод переводчика, условно помеченный как (П.), а затем уже мой собственный, помеченный моими инициалами (Э. Л.).
1)
vyāptacarācarabhāvaviśeṣaṃ
cinmayam ekam anantam anādim /
bhairavanātham anāthaśaraṇyaṃ
tvanmayacittatayā hṛdi vande //
(П.)
„Пронизывающего всю Вселенную, движущуюся и неподвижную, Наполненного Сознанием, Единого Бесконечного и Безначального, Владыку Бхайраву, Прибежище, не имеющего [над Собой] Господина, с сознанием, наполненным Тобой, я почитаю в Сердце!“
(Э. Л.)
„Почитаю (Тебя) в сердце как сознание, состоящее из Тебя (единого), особую природу (всех) подвижных и неподвижных (существ), пронизанных (Тобой), состоящего из мысли, единого, бесконечного, безначального, Устрашающего Защитника, прибежище тех, кто не имеет защитников!“
[NB 6.02.2017: Пожалуй, будет лучше интерпретировать первый композит как бахуврихи, синтаксическое определение к bhairavanātha. получается "Почитаю... Защитника-Бхайраву..., чья особая природа в том, что подвижные и неподвижные (т. е. все живые существа) пронизаны (им)". 5.02. толком не додумал эту мысль, а сегодня нашёл в качестве предложения от российского коллеги. Впрочем, оба варианта кажутся мне возможными].
Перевод некоторых терминов, конечно, дело вкуса. Например, трудно передать по-русски разницу между словами citta и cit, обозначающих сознание, или мысль, или (в метафорическом смысле) сердце. Однако последний инструменталис от абстрактной формы (cittatayā) - это именно предикативный орудный ("почитаю тебя КАК сознание"), а не орудный образа действия ("почитаю тебя с сознанием"). Кроме того, X-viśeṣa - это всегда "особый-Х", и никак иначе. Тоже особенность санскритского синтаксиса.
А теперь грамматика и теология: tvan-maya-citta - дословно "сознание, состоящее из Тебя". Если переводить как "сознание, наполненное тобой" (что грамматически, разумеется, тоже возможно), это будет подразумевать различие между сознанием отдельного существа (в данном случае почитателя) и Шивой, что в контексте монистической теологии Абхинавагупты и всего кашмирского шиваизма неверно.
2)
tvanmayam etad aśeṣam idānīṃ
bhāti mama tvadanugrahaśaktyā /
tvaṃ ca maheśa sadaiva mamātmā
svātmamayaṃ mama tena samastam //
(П.)
Тобой оно наполнено всецело, и теперь Ты просветляешь меня Своей благодатной Шакти. Ты, Махеша, вечно являешься моим Атманом, и Своим Атманом наполняешь меня целиком.
Вторая строфа, если переводить не наугад, полагаясь лишь на интуицию (или имеющийся английский перевод? Не знаю, преведён ли этот текст на английский), но хорошо понимая лежащие в основе строфы синтаксические конструкции.
UPD 9.02.2017: Восстановлена утерянная строчка (3-я пада данной строфы), тем самым и перевод претерпел серьёзные изменения.
(Э. Л.)
"Всё это [т. е. весь мир], ныне являет себя мне силою Твоей благодати [как бы] всецело состоящим из Тебя. Ты же, Великий Господь (Махеша), всегда являешься моим атманом, поэтому всё целиком состоит [только лишь] из моего собственного атмана."
3)
svātmani viśvagate tvayi nāthe
tena na saṃsṛtibhītikathāsti /
satsv api durdharaduḥkhavimoha-
trāsavidhāyiṣu karmagaṇeṣu //
(П.)
„Поэтому в собственном Атмане, во Вселенской Семье, в Тебе, в Боге - неоткуда взяться взаимной боязни. [Она присутствует лишь во] множестве карм, наделяющих труднопреодолимыми страданиями, заблуждениями и страхами“.
UPD: Здесь переводчик просто не понял двух коррелятивных абсолютно-локативных конструкций, переведя всё отдельными локативами, что совершенно изменило смысл высказывания, практически до противоположного.
(Э. Л.)
"И посему раз Ты, будучи Защитником, в своём собственном атмане сделался Вселенной, то и речи быть не может о страхе пред мирским существованием, даже если скопища (моих прежних) дел внушают труднопереносимые страдание, смущение/обморок и ужас."
4)
antaka māṃ prati mā dṛśam enāṃ
krodhakarālatamāṃ vinidhehi /
śaṅkarasevanacintanadhīro
bhīṣaṇabhairavaśaktimayo ’smi //
(П.)
„О, Смерть моя! Свой ужасный гнев отврати от меня! Ибо я есть мудрец, мысленно служащий Шанкаре, наполненный Шакти Ужасного Бхайравы“.
(Э. Л.)
„О Смерть! Не сосредотачивай на мне взгляд сей, от гнева (твоего) в высшей степени ужасный! (Ибо) я непреклонен в служении и размышлении о Шанкаре, будучи исполненным Силою устрашающего Бхайравы“.
5)
ittham upoḍhabhavanmayasaṃvid-
dīdhitidāritabhūritamisraḥ /
mṛtyuyamāntakakarmapiśācair
nātha namo ’stu na jātu bibhemi //
(П.)
„Теперь я вступаю в моё Сознание, о Владыка, наполненное Светом, [перед Которым] отступает бездонная тьма. Отныне я не страшусь смерти, Ямы, кончины, кармы и пишачей. Почитание Тебе, о Владыка!“
Данная строфа действительна трудна для интерпретации, представляя по крайней мере два возможных решения сокрытой здесь синтаксической проблемы.
(Э. Л.)
I.
„И таковым образом (я,) чья (завеса) густейшей тьмы разорвана сиянием, состоящим (целиком) из сознания, которое еси Ты, что (так ко мне) близок, о Владыка! - склоняюсь пред Тобою - никогда не устрашусь погибели, бога смерти, (груза прежних) деяний и демонов.“
Проблема здесь с конструировании bibhemi с инструменталисом, практически не засвидетельствованное в словарях.
(Э. Л.)
II.
„И таковым образом (я,) у которого (завеса) густейшей тьмы, (возникающая) за счёт погибели, бога смерти, (груза прежних) деяний и демонов, разорвана сиянием, состоящим (целиком) из сознания Тебя, что (так ко мне) приближен, о Владыка - склоняюсь пред Тобою! - никогда не устрашусь!“
UPD: Данная интерпретация переносит "ожидательное отношение" uttarapada-части первого длинного композита как бы вовне, делая из него своего рода не совсем обычный в точки зрения элементарной грамматики санскрита композит, похожий на sāpekṣasamāsa (или действительно являющийся таковым? Пока сам не пойму до конца). Такого рода композиты описываются в "Махабхашье" и других грамматических трактатах. Они то и дело встречаются в санскритской литературе разных жанров, вызывая лютую головную боль и слёзы, причём далеко не только у студентов.
Там имеются и другие варианты, в зависимости от того, с чем в композите по типу кармадхараи конструировать компонент upoḍha - с °bhavat° или °dīdhiti°. Тем самым будут различаться и варианты перевода. Но поскольку это всего лишь сетевая публикация, отклик ad hoc, не претендующий на бумажную вечность, а также за неимением дальнейшего времени всем этим заниматься, оставляю прочие нюансы и возможные варианты непроработанными.
На этом пока всё. Разумеется, здесь можно было бы, да, пожалуй, и нужно, из дидактических соображений подробно комментировать, какие именно ошибки в интерпретации синтаксических конструкций допустил переводчик, каковы особенности этих конструкций, а также откуда проистекает сложность и амбивалентность пятой строфы. Также можно было бы порассуждать о том, какие именно последствия для понимания теологии шиваизма вытекают неправильно понятый санскритский текст одного из самых блестящих представителей этого религиозно-философскго учения. Увы, у меня на это пока что совершенно нет возможности. Поэтому прошу довольствоваться тем, что есть.
Также я нашёл на Твоетрубии (YouTube) несколько речитативных интерпратаций разбираемого гимна. Желающие могут, к примеру, послушать наш гимн вот в таком исполнении. Если я не ошибаюсь, то это знакомая мне лично Манджу Сундарам, известная своими традиционными интерпретациями санскритских гимнов прежде всего традиции кашмирского шиваизма, но также Упанишад и ведических текстов из различных поэтических сборников (самхит):
Click to view