О коммунизме и Православии
Сейчас в сети наблюдается очень много людей, страстно отстаивающих несовместимость идеи коммунизма и Православия. Почему вдруг возникла такая мода - отдельный вопрос; сейчас я остановлюсь на доводах сторонников этой точки зрения.
Эти доводы отчетливо делятся на две группы.
Первая - «священников убивали, храмы жгли, государственный атеизм…», - строго говоря, вообще не имеет отношения к теме. Это претензия не к идее коммунизма как таковой, а к конкретно-исторической попытке ее воплощения. Внимательному наблюдателю очевидно, что в той исторической точке, в которой это происходило, реализация абсолютно любой идеи была бы связана с резней, причем не онтологических противников, а ситуативно подвернувшихся возмутившихся. Помимо этого, сама тогдашняя версия коммунизма политически была связана с либерально-демократическим движением, то есть ею увлекались как чем-то новым и прогрессивным те же самые люди, которые только что как новое и прогрессивное проповедовали Дарвина и - и Штайнера до кучи. Весь мусор, накопившийся в их конкретно-исторических головах, они несли в коммунизм - не могли не нести, куда б они его дели. Короче, отрицать коммунизм как идею на этом основании - все равно, что отрицать весь свод трудов какого-нибудь философа-логика, Зиновьева или Витгенштейна, на том основании, что в тысяча девятьсот шестьдесят лохматом году он в семнадцатилетнем возрасте, распустив хайр, курил травку на обочине.
И хватит об этом, скучно. Тем же, кто, потрясая томом Маркса, будет настаивать на неразрывности коммунизма и революций, напомню, что в то же самое мусорное время фабианцы видели другие пути. Тоже с дурью, но подход-то иной. Это уже не говоря о немецких социалистах-почвенниках, русских мыслителях и далее, далее, далее.
Другая группа доводов требует более внимательного рассмотрения, хотя бы потому, что в отличие от первой она имеет не эмоционально-чувственный, а идейный характер. Сводится она примерно к следующему рассуждению. Коммунисты-де хотят построить Царство Небесное на земле, а положено ему быть только на небе, а в юдоли земной христианину надлежит претерпевать страдания, спасать свою душу и уповать. И еще раз претерпевать страдания и ничего другого не хотеть, потому что ничего другого здесь и не должно быть, блаженство обещано в другом месте, а земля - это такая юдоль… Юдоль, в общем. Спасай каждый свою душу. И чем хуже - тем лучше, твердые духом спасутся, а слабым и сломавшимся под грузом - туда и дорога.
Примерно так. Может, я чуть и заострила, но в конечном итоге смысл именно такой.
Ну, первое замечание. Кто сказал, что коммунисты хотят строить на земле именно Царство Божие? Маркс? Смотри первый абзац. Не надо делать из Маркса, ученого своей эпохи, апостола и пророка какой-то веры. У него были, как и у любого, свои тараканы, и идея коммунизма за этих тараканов ответственности не несет. Потому что это его тараканы, Маркса, а вовсе не коммунизма.
О том, что именно хотят построить коммунисты на земле - чуть ниже, а сейчас поговорим об основном тезисе приведенного рассуждения. Юдоль и т.д.
Что мы здесь видим? А видим мы здесь, друзья мои, осужденную Вторым вселенским собором манихейскую ересь во всей ее красе, полноте и цветении.
Представление о земле как о проклятом месте, где не может и не должно быть ничего хорошего, - раз. Представление о том, что только особенным, стойким, отринувшим земное душам надлежит спастись, - два. И «чем хуже - тем лучше» - три. Этим последним, кстати, даже не все манихеи щеголяли, а только самые радикальные.
И согласно решению Второго вселенского собора, именно носители таких взглядов покатятся туда, куда они так жаждут загнать слабых, пошатнувшихся и не нашедших опоры братьев своих.
А что же завещано христианам, православным людям - действительно завещано, а не по мнению лопающихся от самодовольства манихействующих субъектов?
А вот что.
34
Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.
35
По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.
Что значит любить? Это значит, делать лучше тому, кого вы любите, стремиться, чтобы он был счастливее в этой жизни (да, да! мы - не манихеи!) - и спасся к той. Другой человек, не вы лично, понимаете?
Если бы нашей задачей было спасать только себя, то и Церкви бы никакой не было - сидели бы просветленные по углам и спасались, в то время, как все остальные жрали бы друг друга. А нам завещано заботиться о других тоже.
Что это означает в социальном плане? Прежде всего вспомним: «…а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.»
Преступить заповеди ради того, чтобы твои дети выжили, чтобы у них было, что есть, чтобы мать излечили от тяжкой болезни, чтобы близкие не страдали, - страшный соблазн. Общество, множащее такие соблазны, не может считаться христианским, а тем, кто такое общество поддерживает и защищает, лучше бы жернов на шею себе надеть.
Следовательно, быть христианином - значит, стремиться к другому устройству общественной жизни, хотя бы душой.
К какому?
«От каждого по возможностям, каждому по потребностям»? Ну что вы, это не цель, это всего лишь средство. Причем не единственное, а одно из.
Подлинно счастлив человек бывает только в творчестве, в свободном осмыслнном труде, будь он хоть поэт, хоть ассенизатор. У марксистов это называется «неотчужденный труд», а означает всего-навсего труд в любви для ближних своих, а не потому, что другого выхода нет, чтобы прокормиться.
Это и есть коммунизм.
А Царство Божие - оно там.