Каникулы в Греции или "Так отдыхать нельзя!" :)
Рассказ о нашем путешествии в Грецию я хочу начать… с конца :) С того, как по возвращении Володя показывал на работе фотографии, которых мы привезли великое множество, и рассказывал о том, как мы с ребёнком отдыхали на море: восходили на Олимп, жарились под солнцем Метеоры при +43 в тени, на маленькой взятой напрокат машинке путешествовали по горному серпантину, вьющемуся над пропастью без ограничительных бортиков на поворотах. Мягко назвав наш способ отдыхать оригинальным, Володины коллеги, многие из которых тоже были с детьми на море и провели время в основном на пляже, дружно резюмировали: «Так отдыхать нельзя!»
Именно этот юмористический подзаголовок я и возьму для своего рассказа. Итак, друзья, как же отдыхать нельзя? :)
Накануне
Перебирая содержимое своего путевого рюкзачка, Ника сообщает:
- Сейчас я перечислю, что взяла с собой: фонарик, 2 блокнота, фломастеры, куклы и их пляжные принадлежности, карамельки от свиста в ушах в самолёте… :)
Накануне мы купили несколько удобных, с твёрдой обложкой, дорожных блокнотов. В пути я привыкла всегда иметь такой блокнот под рукой, записывая в него приходящие в голову мысли, строки стихов, какую-то информацию и впечатления. Ника тоже уже не первый год берёт с собой в поездку блокнотик. В дороге часто бывают такие моменты, когда приходится ждать и надо чем-то занять ребёнка, которому ждать и проявлять терпение очень трудно в силу своего возраста и темперамента. В один из таких моментов несколько лет назад я дала Нике «мамин путевой блокнотик» - и она там рисовала, писала, искренне увлёкшись процессом. Видя её заинтересованность, я предложила ей завести свой блокнотик для путевых зарисовок. Места блокнот и ручка занимают мало, их удобно всегда носить с собой и в момент, когда надо чем-то занять себя, они очень выручают. Заодно мы стали учиться записывать в блокнот дорожные впечатления, выделяя из произошедшего за день что-то главное, основное. Со временем Ника сама стала вспоминать, что в дорогу надо взять блокнотик
В этот раз в своём блокноте Ника решила начать писать, не дожидаясь отъезда. «Я напишу сейчас, как будто бы я это написала завтра». И написала (орфография и воскл.знаки авторские, я расставила только остальные знаки препинания):
«Сегодня у меня сердце замерло в груди. Я не представляю - сегодня этот день настал! Грохот машин, свист самолётов, сидишь и ждёшь в аэропорту: сегодня!сегодня!сегодня! Севодня побывать в двух странах сразу. Поехать в Грецию. Быть на большой высоте целых 4 часа! Представляете! Мне везёт!
Кушать мороженое, поехать на гору Олимп! 1000 экскурсий. Только это уморительно: что ни минута - экскурсия и экскурсия!»
Такие вот ожидания.
Когда мы собираемся в путь, наш кот Василий испытывает неодолимю тягу к чемоданам и дорожным сумкам. Он настойчиво туда забирается, сворачивается клубком, устраиваясь поудобнее: мол, возьмите меня с собой, я много места не займу. Василий не любит надолго оставаться один, скучает по общению и теплу человеческому, хотя нрава он независимого и диковатого. Во время нашего отсутствия его будет навещать моя мама, которая Ваську тоже любит и умеет удивительно общаться с животными, а когда мы вернёмся, она расскажет нам немало забавных и любопытных историй о Васькиных проделках и Васькином хитрованстве в наше отсутствие.
Дочке было грустно расставаться с котом. Она нарисовала два Васькиных портрета - один восковой свечкой с акварелью, другой цветными карандашами - и взяла их с собой в дорогу, чтобы смотреть на них и Чингачгука вспоминать.
День 1-й. «Пора в дорогу, старина, подъём пропет!» или Ступая по Македонской земле…
Подъём был пропет в 4 утра.
Едва мы сели в такси, долженствующее доставить нас в Пулково-2, как я поняла, что в Нике спал себе мирным сном, но подъёмом в 4 утра был неосторожно разбужен прирождённый автостопщик. Мы с Володей и глазом не успели моргнуть, как она легко и непринуждённо завела с водителем Сашей энергичную беседу. Повидавшая виды Ника рассказывала ему о том, в каких городах и странах уже была она сама и был её папа, как мы летали над облаками и каково оно там, над облаками, расспрашивала Сашу о его жизненных предпочтениях, приглашала стать нашим личным водителем. Было что-то крапивинское, «лоцманское» в том, как семилетняя девочка рассказывала взрослому, как минимум вчетверо старше её, мужчине о богатстве и красоте миров нашей Земли.
Всю дорогу до аэропорта в салоне царило оживленное веселье. Утреннюю сонливость как рукой сняло. Разговорив водителя, оказавшегося обладателем хорошего чувства юмора («Я вообще-то не шутница, это Вы на все мои слова почему-то смеётесь…» - внимательно глядя на Александра, констатировала Ника), и, наверное, зарядив его на весь день приподнятым настроением, дочь повезла от него привет солнцеликой Греции, далёким Халкидикам.
Халкидики - лёгкое, стройное, как бы танцующее слово. Словно юные гречанки в струящихся светлых туниках исполняют на берегу моря в тени оливковых рощ стремительный танец сиртаки. Музыкой для слуха и души звучит оно.
Халкидики - так назвали полуостров на севере Греции пришедшие сюда в 8 в.до н.э. эретийцы с острова Эвбея. Очарованные красотой этой земли, они дали ей имя своей столицы Халкиды, добавив уменьшительно-ласкательный суффикс «ики».
Очень зелёный, с оливковыми рощами, виноградниками, сосновыми лесами, эвкалиптовыми побережьями и олеандровыми аллеями, изрезанный множеством заливов и бухточек, с взбегающими к небу живописными грядами гор, этот полуостров имеет необычные очертания: он оканчивается тремя выступающими в море длинными узкими полосками земли, которые здесь называют «зубцами» или «пальцами». Каждый из «зубцов» - отдельный полуостров, имеющий своё название: Кассандра, Ситония и Агеон Орос.
Объяснение причудливой формы Халкидик можно найти в древнегреческих мифах. По одному из них, полуостров принял такую форму после битвы богов с титанами за господство на Олимпе. Эпицентр событий - Олимп - находится не так далеко отсюда, в трёх часах езды на машине: Олимпийская горная гряда является своеобразной естественной границей между двумя древними историческими областями Греции - Фессалией и Македонией, частью которой и являются Халкидики.
Другой миф повествует о том, что «зубцы» - это шрамы, которые оставил в море мифический трезубец Посейдона, запущенный им в гневе в расшалившихся титанов Ситона и Афона, слишком усердно добивавшихся благосклонности прекрасной сирены Палини. Её именем в прошлом и назывался западный зубец, который ныне носит имя Кассандра. Никакого отношения к древней прорицательнице Кассандре это не имеет - полуостров был переименован так в честь соратника и стратега Александра Македонского Кассандра, ставшего впоследствии, после смерти Александра, Македонским царём. На полуострове Паллини Кассандр провёл медовый месяц со своей супругой, дочерью Филиппа II и сводной сестрой Македонского, Фессалоникой, имя которой получит основанная Кассандром новая столица Македонии. Но подробнее об этом - позже, когда придёт время рассказа о Салониках.
Восточный полуостров - Агеон Орос (что в переводе означает «Святая Гора»), или Афон - считается самым величественным и красивым из трёх «зубцов» Посейдонова трезубца. Назван он по имени титана Афона, сына Урана и Геи, который, как гласит легенда, во время войны титанов с богами, подстрекаемый Геей отомстить за неё Зевсу, схватил самую высокую гору во Фракии и швырнул её в богов. Гора упала на македонскую землю, образовав полуостров, получивший имя титана.
Но полюбоваться красотами святой горы Афон (её высота - 2030 м) можно лишь с борта катера или из бухточки на соседней Ситонии - практически весь Афон занимает заповедная монашеская зона, включающая в себя около 20 мужских монастырей и скитов, въезд на территорию которой разрешён только по паломническим «визам» (бывают, оказывается, и такие :) и только мужчинам. Прекрасной же половине человечества остаётся посыпать голову пеплом и отправиться в паломничество в женский монастырь, вскарабкавшийся на одну из скал Метеоры :)
Средний зубец, Ситония, названный по имени другого фракийского титана, Ситона, - самый зелёный из трёх.
Спустившись с небес на землю в аэропорту города Салоники, именно туда держим мы путь на небольшом мини-басе - там мы будем жить, оттуда будем отправляться в путешествия. Путь от Салоник до нашего отеля - неблизкий, 1,5 часа - есть время внимательно всмотреться в пробегающие за окном пейзажи, в лик страны, о которой до сих пор мы читали только в книгах. Материковая часть Халкидик не так богата лесами - они по большей части сосредоточены в горных и прибрежных районах. Зато всюду здесь растут оливы. Их листья, светло-зелёные, с серебристым отливом, по цвету похожие на листву нашей ветлы (серебристой ивы), своим прохладным оттенком ясно выделяются на фоне сочной зелени сосен, кипарисов, акаций, клёнов.
Халкидики - самый большой в Греции обладатель оливковых плантаций. Испокон веков здесь растут оливковые рощи. Если верить легенде, именно отсюда, из оливковых рощ Ситонии, была похищена Гефестом на колеснице зевса дочь Деметры Персефона для подземного царя Аида.
Исторически здесь - средоточие производств по изготовлению оливкового масла и заготовке оливок. Как оказывается, оливки в том виде, в котором они созревают, несъедобны - они настолько горьки, что, как и наши одуванчики, требуют длительной обработки, прежде чем становятся годными в пищу в каком-либо виде - их так же многократно вымачивают. Превращать оливки в знакомый нам деликатес из баночки и изготавливать оливковое масло - процесс трудоёмкий. Признаюсь честно, оливки я не люблю. Так же честно признаюсь - я их там ела :) Потому что интересно в Греции есть оливки, представляя себя греком :) И надо сказать, что те оливки, которые нам подавали к столу, были гораздо более терпкими и горькими на вкус, чем те, что я пробовала прежде у себя на родине :) А вот муж и дочка оливками не прельстились :)
По дороге на Ситонию, продолжая с любопытством осматриваться, мы примечаем и других представителей местной флоры - пихты, ели, сосны, кипарисы, эвкалипты, константинопольская акация с пушистыми - словно раскрытый китайский веер - розовыми цветами. Но больше всего поражают взор олеандры, вечнозелёные кустарники с крупными яркими цветами, которые не увядают даже при длительном отсутствии влаги, под палящим солнцем.
Везде замечаем мы работающие оросительные системы в виде вращающихся вокруг своей оси импровизированных фонтанчиков. Там, где на полях работают эти системы, зеленеет растительность. В остальных же местах земля иссушена, выгоревшая на солнце трава редка, к тому же вытоптана и подъедена козами и овцами. Лишь кое-где на общем охристом фоне выделяются пучки-огоньки ярко-жёлтых и нежно-сиреневых мелких цветов. Самые стойкие - местные полевые.
Всё-таки поднимать эту землю, выращивать на ней что-то в условиях засушливого и очень жаркого лета - огромный труд человеческий. Если у деревьев, имеющих могучие корни и проникающих глубоко в землю в поисках влаги, длительное отсутствие дождей не вызывает такой критической реакции, то с/х-культуры, травы сами по себе здесь не выживают - выгорают под солнцем досуха. И это - на севере Греции. А на юге этим летом горят леса…
Едва приехав, мы пошли здороваться с морем. Сбросив, подобно местным эвкалиптам :), одежду, вступили в его бирюзовые, приветливо оглаживающие тело волны, почувствовали вкус его соли на губах - и только тогда поняли, как же соскучились по морю… Всё-таки вода - родная для всего живого на Земле стихия, из неё вышла жизнь. Говорят, минеральный состав океанической воды близок составу человеческой крови. Ну а когда на улице шпарит вовсю солнце, нагревая воздух градусов этак до 38, то для любого разумного существа в море роднее, чем на суше :)
Ника не вылезала из воды три часа. Мы с Володей тоже плавали подолгу, делая лишь краткие передышки. К восторгу Ники, папа делал «свечку»: нырял и, с мальчишеской ловкостью переворачиваясь в воде, вставал на руки на дно - из воды торчали только папины ноги.
Эгейское море - крепкого посола. Солёность воды в нём океаническая - 37-39 промиллей. Для сравнения: солёность Чёрного моря - 18 пр., Балтийского - 6-11, Атлантического океана - 34-37. В таком море можно плавать долго, не чувствуя усталости, ощущая лишь бодрость и радостную силу - вода поддерживает тебя, даря чувство лёгкости. Главное - чтобы этот рассол не попал в глаза или нос :) - ощущение не из приятных, особенно поначалу, без привычки.
Вода, насыщенно-бирюзовая под солнечными лучами, изумительно прозрачна. Если уплыть далеко от берега и посмотреть вниз - то по-прежнему сквозь уже приличную толщу её будешь ясно - до каждого лежащего там камушка - видеть светлое песчаное дно, всё в струящихся солнечных змейках - они, извиваясь и переливаясь радужно, скользят по дну от волн света, преломлённых бегущими по поверхности моря волнами. Если плыть и смотреть вот так вниз на дно - возникает ощущение… полёта. Парения над . Вода прозрачна, почти как воздух, далеко под собой видишь землю - дно, а сам словно летишь. «Я теперь понимаю, почему рыб называют морскими птицами», - говорит плывущая рядом Ника.
На берегу Балтийского или Чёрного морей пахнет морем - влагой, йодом, водорослями, рыбой. Здесь же прибрежный воздух тонко напоён ароматом сосен и эвкалиптов. Это удивительно приятный для обоняния, нежный, целебный аромат.
Сосны и эвкалипты подступают здесь близко к морю, щедро усыпая прибрежный песок длинными рыжими иголками, крупными крепкими шишками, светло-коричневыми свитками эвкалиптовой коры. Эвкалиптовые деревья удивили нас своим внешним видом - кажется, будто им стало жарко и они решили снять верхнюю одежду. Из-за того, что верхние, коричневые слои коры, высыхая, отслаиваются и опадают на землю, обнажая светлую и гладкую как кожа, словно отшлифованную желтовато-белую поверхность ствола, кажется, что эвкалипты… по-античному обнажены - лишь пряди длинной, струящейся по ветру листвы прикрывают их стройную наготу.
Листья эвкалипта похожи на листья наших ракит, только эвкалиптовые - кожистее, плотнее, глянцевее. Кора эвкалипта, высыхая на солнце, сохраняет свой тонкий аромат. Её, лёгкую, шелестящую, мы с Никой собирали и строили из неё на пляже домики, а потом Ника забирала её с собой и писала на ней как на пергаментных свитках.
Вообще за время нашего пребывания в отеле наш номер превратился в уголок юного геоботаника. На полу, на тумбочках, на столе лежали ворохи эвкалиптовой коры, россыпи найденных на берегу и поднятых Володей со дна моря ракушек, листья - лавровые, эвкалиптовые, плоды местных клёнов и платанов, но больше всего места занимали разложенные там и тут кучки камней, собранных в различных местах на побережье или в горах.
Камни, которые мы находили на пляже Ситонии, совсем не походили на привычные галечные галыши. Окатанные морем, оглаженные ладонями волн, они округлы, не остры, но форму имеют неправильную, сильно уплощены (плоские, тонкие) и удлиннены. Структура их слоистая. Состоят из хорошо посматривающихся тончайших спрессованных слоёв. В большинстве своём они пёстрые - в каких-то преобладают рыжие оттенки - эти камни, отколотые от прибрежных скал, содержат много железа; в каких-то преобладает белый цвет - мрамор, кварц, их структура более цельная, сплавленная; какие-то - черны.
Больше других заинтересовал меня чёрный камень с щедро разбрызганными по всей поверхности и по сколам золотыми искорками - эти вкрапления равномерно наполняют минерал и снаружи, и изнутри. Они искрятся даже когда камень сухой, а, попав в воду, яркость камня и блеск золотых искорок усиливается. Может быть, кто-то знает, что это за камень?
Свой первый греческий закат мы встречали снова в море. Было тихо и безлюдно. Почему-то больше никто не плавал в это время. Постояльцы отеля, облачившись в вечерние одеяния и поужинав в ресторане, отдыхали после проведённого на пляже дня :) Только мы, трое северян, дорвавшихся до южного моря, плавали в нём, закатном, вечернем, по настроению совсем ином, чем дневное.
Есть в этом что-то от ритуала, светлого и чистого, - плыть на закат, навстречу алому солнцу, по солнечной закатной дорожке на воде. И, несмотря на присутствие там, на берегу, людей, которые тоже любуются сейчас этим закатом, ощущать себя с ним наедине. Наедине с тишиной мира. Море ласковое, тёплое, лазурно-голубое. Обнимает, баюкает нежно, освежает - из его объятий выходишь свежим и обновлённым. Все краски - моря, неба, солнца, берегов - удивительно чисты, ясны и… максимально полны. Иногда мне кажется, что эта земля слишком красива. Что это неестественно - быть такой прекрасной, такой максимально полной в каждую минуту своего проявления. Мой глаз, привыкший к более сдержанным, приглушённым краскам севера не может налюбоваться явленной нам здесь радостной силой и полнотой каждого мгновения.
Чем ближе солнце клонится к горизонту - тем сочнее наливается алым, ясно приобретая объём - не диск, но объёмный шар спелым яблоком падает в подставленную лодочкой морскую ладонь. Над самым горизонтом шар визуально сплющивается, принимая форму эллипса. Силуэты двух кружащихся в танце чаек темнеют на фоне закатного неба, напоминая почему-то всегда чайку по имени Джонатан Левингстон.
В такие минуты мне кажется, что я прикасаюсь к вечности, чувствую пульс Вселеной, ритм её дыхания. И, попадая с ним в резонанс, понимаю, что мгновения красоты, силы и гармонии явлены мне сейчас не просто как отдохновение и дар, но как образец того, к чему я должна стремиться в своей жизни. И радующая глаз спирально завитая ракушка на берегу, и источающие целебный аромат кожистые листья эвкалипта, и изящно очерченные в полёте крылья чайки, и радостная светоносность заката, которой завершается день, уступая место ночи и новому рассвету, - всё это не прихотливая игра случайностей природы, а видимый результат той скрытой работы, которая непрерывно идёт во Вселенной, явление красоты как наивысшей меры целесообразности той формы, в которую облеклась здесь и сейчас Вселенская душа, зовущая каждого человека сознательно включиться мыслью и творческим трудом в свой ясный, чистый ритм.
Пока Володя, увлечённый поиском новых ракурсов, фотографирует закат (большинство из выложенных здесь закатов - его), мы с Никой успеваем уплыть далеко по солнечной дорожке. В жилете Ника чувствует себя уверенно и плавает со мной далеко от берега.
- Запоминай эти мгновения, дочка. Как ты плывёшь навстречу солнцу, тебя обнимает тёплое море, над тобой парят большие чайки, вдалеке на горизонте чуть прорисовываются сиреневые горы, а на берегу через бухточку зажигаются первые огни в прибрежном Нео-Мармарасе. Запоминай ту радость и силу, которые ты чувствуешь сейчас и постарайся сохранить их в сердце, когда мы вернёмся домой.
- Я итак запоминаю, я вечером всё это в дневнике запишу, - отвечает моя семилетняя дочка.
Конечно, в дневнике ты отметишь какие-то свои, кажущиеся важными сейчас, подробности этого дня - про камни на берегу, которые ты, с увлечением и чувством открытия от каждого вновьнайденного «особого», собирала. Про местное мороженое, название которого по-гречески - пагото - выучила первым делом. Но в дневнике твоего сердца останется этот закат, эта солнечная дорожка на воде, по которой ты, окружённая со всех сторон морем, плывёшь, ощущая себя неотъемлемой частью большого мира, много бОльшего, чем видимый сейчас глазу; это чувство, которого ты пока ещё не можешь описать, но которое - я вижу - несёшь в своём сердце.
Переодевшись и поужинав, мы вышли в ночь. Над землёй - брызги звёзд. Большая Медведица. Малая. Кассиопея. Северная Корона. Стрелец. Тонкий молодой месяц ниточкой - как завивающийся волосок от шерсти златорунного барана. На юго-западе - яркая, крупная красно-оранжевая звезда. Может быть, Марс. Может быть, Юпитер. Потом, медленно двигаясь, как и месяц, к югу, она, наливаясь всё более насыщенной краснотой, опустится за горизонт.
Ноги сами понесли нас по берегу в Нео-Мармарас. Как нам сказали, до него - 20 минут ходьбы по пляжу. Если посмотреть на карту Халкидик, то можно обнаружить немало посёлков и маленьких городков, название которых начинается с приставки «nea» или «neos». Как нам объяснили, значительную часть нынешнего населения Халкидик составляют иммигранты 20 в. - этнические греки из Малой Азии и… России. В память о покинутых местах их городки и деревни нередко носят названия родных поселений с добавлением приставки «неос» или «неа» («новый»).
Мы чуть-чуть подсмотрели ночную жизнь разбежавшегося по прибрежным холмам греческого приморского городка, оживлённую на набережной с её пристанями и светящимися допоздна сувенирными лавочками, магазинчиками, кафе, и тихую, совсем иную, которая предстаёт взору, если свернуть на одну из отходящих от набережной боковых улочек и пройти по ней вглубь. На узких, круто взбегающих вверх и падающих вниз улочках с белыми двухэтажными домиками царят полумрак и тишина. Гроздьями свешиваются из-за изгородей и с балконов пышные южные цветы. Окна домов открыты нараспашку. На балконах, широких, занимающих немалую часть дома, собираются за вечерним чаем семьи, чтобы подышать наконец-то прохладным ночным воздухом, завести неспешную беседу.
...На одной из улиц, тихой и безлюдной, женский голос из распахнутого окна дома что-то вопросительно выкрикнул в ночь - и почти сразу из окна дома напротив раздался ответ :) Здесь можно общаться с соседями по улице, не выходя из дома :)
Обратно мы возвращались на катере. Ника, очень уставшая за этот день (мы уже 20 часов на ногах, по греческому времени - двенадцатый час, по-питерскому - уже первый час ночи), хочет спать, зябнет на свежем ночном ветерке, который дует с моря. Прижавшись ко мне, просит согреть. Я обнимаю её, а она кладёт голову мне на плечо и начинает кемарить. Володя прикрывает её от ветра с другой стороны. Мы плывём по ночному морю. Усталые, притихшие. Я разглядываю наших спутников, с которыми мы сейчас оказались вместе на открытой палубе маленького катера в ночном Эгейском море. Парень и девушка, совсем юные, сидят лицом друг к другу, и он держит её руку в своей руке. Оба задумчивы и тихи. Пожилой мужчина с чётками и его спутница, тоже немолодая, тронутая сединой, сидят рядышком - она чуть впереди, вполоборота к нему. Со спокойной и тёплой улыбкой на лице, молча откинулась она на его крепкое плечо, а он с любовью закрывает её от свежего ветра. Напротив - высокий мужчина и молодая женщина в вечернем платье, коротком, лёгком, почти воздушном, на тоненьких бретельках - видно, что ей, как и Нике, совсем зябко и она очень утомлена. Когда катер тронулся, её спутник поменялся с ней местами, чтобы закрыть её от ветра, она благодарно и доверчиво, как-то по-детски, склонила голову на его плечо, а он извечным жестом мужчины-защитника приобнял бережно, согревая и вливая в свою спутницу силы. Рядом с нами - очень красивая молодая гречанка с сыном чуть старше Ники. Она тоже ласково и уверенно обняла сына, как я Нику, и он прикорнул, положив голову на колени матери.
Мне трудно передать словами то чувство единения с этими чужими, казалось бы, мне людьми, которое наполняло меня в ту ночь на маленьком катере в ночном море. Здесь были люди, говорящие на разных языках - итальянцы, французы, греки, немцы. Путешественники из разных стран, разных уголков земли. Мы не понимали языка друг друга. Но… здесь не было греков, итальянцев, французов, русских. Здесь были матери с детьми, мужчины со своими возлюбленными и говорили все мы сейчас на одном, всем понятном языке - языке любви, нежности, человечности.
За раздумьями время пролетело незаметно. Мы причалили уже на нашей стороне бухточки. Ника по-прежнему дремала. Володя бережно взял её на руки и так и нёс всю дорогу до отеля - на руках…
Так закончился наш первый день на греческой земле.
Надо ли говорить, что спали мы в эту ночь как убитые :)))
P.S. А посткриптумом я хочу взять то, что, возможно, должно было быть эпиграфом к этому рассказу. В предисловии к Таис Афинской Ефремов писал: «Первые главы романа могут произвести впечатление некоторой перегруженности бытовыми деталями и древнегреческими словами, особенно на человека, плохо знакомого с античной историей. Такую же перегрузку впечатлений испытывает каждый, кто впервые попал в чужую страну с неизвестными обычаями, языком, архитектурой. Если он достаточно любознателен, то быстро преодолеет трудности первого знакомства, и тогда завеса незнания отодвинется, раскрывая ему разные стороны жизни. Именно для того, чтобы отдёрнуть эту завесу в моих произведениях, я всегда нагружаю первые две-три главы специфическими деталями. Преодолев их, читатель чувствует себя в новой стране бывалым путником.»
Попав в другую страну, в другой климатический пояс, мы столкнулись с богатсвом новых впечатлений и ощущений, приняв большой поток информации, в том числе визуальной и кинестетической. Рассказывая о первом проведённом на греческой земле дне, я намеренно уделила так много внимания разным деталям и подробностям из окружившего нас мира - чтобы ввести вас, путешествующих вместе с нами, в её атмосферу. Чтобы вы тоже почувствовали себя здесь "бывалыми путниками" :)
Именно этот юмористический подзаголовок я и возьму для своего рассказа. Итак, друзья, как же отдыхать нельзя? :)
Накануне
Перебирая содержимое своего путевого рюкзачка, Ника сообщает:
- Сейчас я перечислю, что взяла с собой: фонарик, 2 блокнота, фломастеры, куклы и их пляжные принадлежности, карамельки от свиста в ушах в самолёте… :)
Накануне мы купили несколько удобных, с твёрдой обложкой, дорожных блокнотов. В пути я привыкла всегда иметь такой блокнот под рукой, записывая в него приходящие в голову мысли, строки стихов, какую-то информацию и впечатления. Ника тоже уже не первый год берёт с собой в поездку блокнотик. В дороге часто бывают такие моменты, когда приходится ждать и надо чем-то занять ребёнка, которому ждать и проявлять терпение очень трудно в силу своего возраста и темперамента. В один из таких моментов несколько лет назад я дала Нике «мамин путевой блокнотик» - и она там рисовала, писала, искренне увлёкшись процессом. Видя её заинтересованность, я предложила ей завести свой блокнотик для путевых зарисовок. Места блокнот и ручка занимают мало, их удобно всегда носить с собой и в момент, когда надо чем-то занять себя, они очень выручают. Заодно мы стали учиться записывать в блокнот дорожные впечатления, выделяя из произошедшего за день что-то главное, основное. Со временем Ника сама стала вспоминать, что в дорогу надо взять блокнотик
В этот раз в своём блокноте Ника решила начать писать, не дожидаясь отъезда. «Я напишу сейчас, как будто бы я это написала завтра». И написала (орфография и воскл.знаки авторские, я расставила только остальные знаки препинания):
«Сегодня у меня сердце замерло в груди. Я не представляю - сегодня этот день настал! Грохот машин, свист самолётов, сидишь и ждёшь в аэропорту: сегодня!сегодня!сегодня! Севодня побывать в двух странах сразу. Поехать в Грецию. Быть на большой высоте целых 4 часа! Представляете! Мне везёт!
Кушать мороженое, поехать на гору Олимп! 1000 экскурсий. Только это уморительно: что ни минута - экскурсия и экскурсия!»
Такие вот ожидания.
Когда мы собираемся в путь, наш кот Василий испытывает неодолимю тягу к чемоданам и дорожным сумкам. Он настойчиво туда забирается, сворачивается клубком, устраиваясь поудобнее: мол, возьмите меня с собой, я много места не займу. Василий не любит надолго оставаться один, скучает по общению и теплу человеческому, хотя нрава он независимого и диковатого. Во время нашего отсутствия его будет навещать моя мама, которая Ваську тоже любит и умеет удивительно общаться с животными, а когда мы вернёмся, она расскажет нам немало забавных и любопытных историй о Васькиных проделках и Васькином хитрованстве в наше отсутствие.
Дочке было грустно расставаться с котом. Она нарисовала два Васькиных портрета - один восковой свечкой с акварелью, другой цветными карандашами - и взяла их с собой в дорогу, чтобы смотреть на них и Чингачгука вспоминать.
День 1-й. «Пора в дорогу, старина, подъём пропет!» или Ступая по Македонской земле…
Подъём был пропет в 4 утра.
Едва мы сели в такси, долженствующее доставить нас в Пулково-2, как я поняла, что в Нике спал себе мирным сном, но подъёмом в 4 утра был неосторожно разбужен прирождённый автостопщик. Мы с Володей и глазом не успели моргнуть, как она легко и непринуждённо завела с водителем Сашей энергичную беседу. Повидавшая виды Ника рассказывала ему о том, в каких городах и странах уже была она сама и был её папа, как мы летали над облаками и каково оно там, над облаками, расспрашивала Сашу о его жизненных предпочтениях, приглашала стать нашим личным водителем. Было что-то крапивинское, «лоцманское» в том, как семилетняя девочка рассказывала взрослому, как минимум вчетверо старше её, мужчине о богатстве и красоте миров нашей Земли.
Всю дорогу до аэропорта в салоне царило оживленное веселье. Утреннюю сонливость как рукой сняло. Разговорив водителя, оказавшегося обладателем хорошего чувства юмора («Я вообще-то не шутница, это Вы на все мои слова почему-то смеётесь…» - внимательно глядя на Александра, констатировала Ника), и, наверное, зарядив его на весь день приподнятым настроением, дочь повезла от него привет солнцеликой Греции, далёким Халкидикам.
Халкидики - лёгкое, стройное, как бы танцующее слово. Словно юные гречанки в струящихся светлых туниках исполняют на берегу моря в тени оливковых рощ стремительный танец сиртаки. Музыкой для слуха и души звучит оно.
Халкидики - так назвали полуостров на севере Греции пришедшие сюда в 8 в.до н.э. эретийцы с острова Эвбея. Очарованные красотой этой земли, они дали ей имя своей столицы Халкиды, добавив уменьшительно-ласкательный суффикс «ики».
Очень зелёный, с оливковыми рощами, виноградниками, сосновыми лесами, эвкалиптовыми побережьями и олеандровыми аллеями, изрезанный множеством заливов и бухточек, с взбегающими к небу живописными грядами гор, этот полуостров имеет необычные очертания: он оканчивается тремя выступающими в море длинными узкими полосками земли, которые здесь называют «зубцами» или «пальцами». Каждый из «зубцов» - отдельный полуостров, имеющий своё название: Кассандра, Ситония и Агеон Орос.
Объяснение причудливой формы Халкидик можно найти в древнегреческих мифах. По одному из них, полуостров принял такую форму после битвы богов с титанами за господство на Олимпе. Эпицентр событий - Олимп - находится не так далеко отсюда, в трёх часах езды на машине: Олимпийская горная гряда является своеобразной естественной границей между двумя древними историческими областями Греции - Фессалией и Македонией, частью которой и являются Халкидики.
Другой миф повествует о том, что «зубцы» - это шрамы, которые оставил в море мифический трезубец Посейдона, запущенный им в гневе в расшалившихся титанов Ситона и Афона, слишком усердно добивавшихся благосклонности прекрасной сирены Палини. Её именем в прошлом и назывался западный зубец, который ныне носит имя Кассандра. Никакого отношения к древней прорицательнице Кассандре это не имеет - полуостров был переименован так в честь соратника и стратега Александра Македонского Кассандра, ставшего впоследствии, после смерти Александра, Македонским царём. На полуострове Паллини Кассандр провёл медовый месяц со своей супругой, дочерью Филиппа II и сводной сестрой Македонского, Фессалоникой, имя которой получит основанная Кассандром новая столица Македонии. Но подробнее об этом - позже, когда придёт время рассказа о Салониках.
Восточный полуостров - Агеон Орос (что в переводе означает «Святая Гора»), или Афон - считается самым величественным и красивым из трёх «зубцов» Посейдонова трезубца. Назван он по имени титана Афона, сына Урана и Геи, который, как гласит легенда, во время войны титанов с богами, подстрекаемый Геей отомстить за неё Зевсу, схватил самую высокую гору во Фракии и швырнул её в богов. Гора упала на македонскую землю, образовав полуостров, получивший имя титана.
Но полюбоваться красотами святой горы Афон (её высота - 2030 м) можно лишь с борта катера или из бухточки на соседней Ситонии - практически весь Афон занимает заповедная монашеская зона, включающая в себя около 20 мужских монастырей и скитов, въезд на территорию которой разрешён только по паломническим «визам» (бывают, оказывается, и такие :) и только мужчинам. Прекрасной же половине человечества остаётся посыпать голову пеплом и отправиться в паломничество в женский монастырь, вскарабкавшийся на одну из скал Метеоры :)
Средний зубец, Ситония, названный по имени другого фракийского титана, Ситона, - самый зелёный из трёх.
Спустившись с небес на землю в аэропорту города Салоники, именно туда держим мы путь на небольшом мини-басе - там мы будем жить, оттуда будем отправляться в путешествия. Путь от Салоник до нашего отеля - неблизкий, 1,5 часа - есть время внимательно всмотреться в пробегающие за окном пейзажи, в лик страны, о которой до сих пор мы читали только в книгах. Материковая часть Халкидик не так богата лесами - они по большей части сосредоточены в горных и прибрежных районах. Зато всюду здесь растут оливы. Их листья, светло-зелёные, с серебристым отливом, по цвету похожие на листву нашей ветлы (серебристой ивы), своим прохладным оттенком ясно выделяются на фоне сочной зелени сосен, кипарисов, акаций, клёнов.
Халкидики - самый большой в Греции обладатель оливковых плантаций. Испокон веков здесь растут оливковые рощи. Если верить легенде, именно отсюда, из оливковых рощ Ситонии, была похищена Гефестом на колеснице зевса дочь Деметры Персефона для подземного царя Аида.
Исторически здесь - средоточие производств по изготовлению оливкового масла и заготовке оливок. Как оказывается, оливки в том виде, в котором они созревают, несъедобны - они настолько горьки, что, как и наши одуванчики, требуют длительной обработки, прежде чем становятся годными в пищу в каком-либо виде - их так же многократно вымачивают. Превращать оливки в знакомый нам деликатес из баночки и изготавливать оливковое масло - процесс трудоёмкий. Признаюсь честно, оливки я не люблю. Так же честно признаюсь - я их там ела :) Потому что интересно в Греции есть оливки, представляя себя греком :) И надо сказать, что те оливки, которые нам подавали к столу, были гораздо более терпкими и горькими на вкус, чем те, что я пробовала прежде у себя на родине :) А вот муж и дочка оливками не прельстились :)
По дороге на Ситонию, продолжая с любопытством осматриваться, мы примечаем и других представителей местной флоры - пихты, ели, сосны, кипарисы, эвкалипты, константинопольская акация с пушистыми - словно раскрытый китайский веер - розовыми цветами. Но больше всего поражают взор олеандры, вечнозелёные кустарники с крупными яркими цветами, которые не увядают даже при длительном отсутствии влаги, под палящим солнцем.
Везде замечаем мы работающие оросительные системы в виде вращающихся вокруг своей оси импровизированных фонтанчиков. Там, где на полях работают эти системы, зеленеет растительность. В остальных же местах земля иссушена, выгоревшая на солнце трава редка, к тому же вытоптана и подъедена козами и овцами. Лишь кое-где на общем охристом фоне выделяются пучки-огоньки ярко-жёлтых и нежно-сиреневых мелких цветов. Самые стойкие - местные полевые.
Всё-таки поднимать эту землю, выращивать на ней что-то в условиях засушливого и очень жаркого лета - огромный труд человеческий. Если у деревьев, имеющих могучие корни и проникающих глубоко в землю в поисках влаги, длительное отсутствие дождей не вызывает такой критической реакции, то с/х-культуры, травы сами по себе здесь не выживают - выгорают под солнцем досуха. И это - на севере Греции. А на юге этим летом горят леса…
Едва приехав, мы пошли здороваться с морем. Сбросив, подобно местным эвкалиптам :), одежду, вступили в его бирюзовые, приветливо оглаживающие тело волны, почувствовали вкус его соли на губах - и только тогда поняли, как же соскучились по морю… Всё-таки вода - родная для всего живого на Земле стихия, из неё вышла жизнь. Говорят, минеральный состав океанической воды близок составу человеческой крови. Ну а когда на улице шпарит вовсю солнце, нагревая воздух градусов этак до 38, то для любого разумного существа в море роднее, чем на суше :)
Ника не вылезала из воды три часа. Мы с Володей тоже плавали подолгу, делая лишь краткие передышки. К восторгу Ники, папа делал «свечку»: нырял и, с мальчишеской ловкостью переворачиваясь в воде, вставал на руки на дно - из воды торчали только папины ноги.
Эгейское море - крепкого посола. Солёность воды в нём океаническая - 37-39 промиллей. Для сравнения: солёность Чёрного моря - 18 пр., Балтийского - 6-11, Атлантического океана - 34-37. В таком море можно плавать долго, не чувствуя усталости, ощущая лишь бодрость и радостную силу - вода поддерживает тебя, даря чувство лёгкости. Главное - чтобы этот рассол не попал в глаза или нос :) - ощущение не из приятных, особенно поначалу, без привычки.
Вода, насыщенно-бирюзовая под солнечными лучами, изумительно прозрачна. Если уплыть далеко от берега и посмотреть вниз - то по-прежнему сквозь уже приличную толщу её будешь ясно - до каждого лежащего там камушка - видеть светлое песчаное дно, всё в струящихся солнечных змейках - они, извиваясь и переливаясь радужно, скользят по дну от волн света, преломлённых бегущими по поверхности моря волнами. Если плыть и смотреть вот так вниз на дно - возникает ощущение… полёта. Парения над . Вода прозрачна, почти как воздух, далеко под собой видишь землю - дно, а сам словно летишь. «Я теперь понимаю, почему рыб называют морскими птицами», - говорит плывущая рядом Ника.
На берегу Балтийского или Чёрного морей пахнет морем - влагой, йодом, водорослями, рыбой. Здесь же прибрежный воздух тонко напоён ароматом сосен и эвкалиптов. Это удивительно приятный для обоняния, нежный, целебный аромат.
Сосны и эвкалипты подступают здесь близко к морю, щедро усыпая прибрежный песок длинными рыжими иголками, крупными крепкими шишками, светло-коричневыми свитками эвкалиптовой коры. Эвкалиптовые деревья удивили нас своим внешним видом - кажется, будто им стало жарко и они решили снять верхнюю одежду. Из-за того, что верхние, коричневые слои коры, высыхая, отслаиваются и опадают на землю, обнажая светлую и гладкую как кожа, словно отшлифованную желтовато-белую поверхность ствола, кажется, что эвкалипты… по-античному обнажены - лишь пряди длинной, струящейся по ветру листвы прикрывают их стройную наготу.
Листья эвкалипта похожи на листья наших ракит, только эвкалиптовые - кожистее, плотнее, глянцевее. Кора эвкалипта, высыхая на солнце, сохраняет свой тонкий аромат. Её, лёгкую, шелестящую, мы с Никой собирали и строили из неё на пляже домики, а потом Ника забирала её с собой и писала на ней как на пергаментных свитках.
Вообще за время нашего пребывания в отеле наш номер превратился в уголок юного геоботаника. На полу, на тумбочках, на столе лежали ворохи эвкалиптовой коры, россыпи найденных на берегу и поднятых Володей со дна моря ракушек, листья - лавровые, эвкалиптовые, плоды местных клёнов и платанов, но больше всего места занимали разложенные там и тут кучки камней, собранных в различных местах на побережье или в горах.
Камни, которые мы находили на пляже Ситонии, совсем не походили на привычные галечные галыши. Окатанные морем, оглаженные ладонями волн, они округлы, не остры, но форму имеют неправильную, сильно уплощены (плоские, тонкие) и удлиннены. Структура их слоистая. Состоят из хорошо посматривающихся тончайших спрессованных слоёв. В большинстве своём они пёстрые - в каких-то преобладают рыжие оттенки - эти камни, отколотые от прибрежных скал, содержат много железа; в каких-то преобладает белый цвет - мрамор, кварц, их структура более цельная, сплавленная; какие-то - черны.
Больше других заинтересовал меня чёрный камень с щедро разбрызганными по всей поверхности и по сколам золотыми искорками - эти вкрапления равномерно наполняют минерал и снаружи, и изнутри. Они искрятся даже когда камень сухой, а, попав в воду, яркость камня и блеск золотых искорок усиливается. Может быть, кто-то знает, что это за камень?
Свой первый греческий закат мы встречали снова в море. Было тихо и безлюдно. Почему-то больше никто не плавал в это время. Постояльцы отеля, облачившись в вечерние одеяния и поужинав в ресторане, отдыхали после проведённого на пляже дня :) Только мы, трое северян, дорвавшихся до южного моря, плавали в нём, закатном, вечернем, по настроению совсем ином, чем дневное.
Есть в этом что-то от ритуала, светлого и чистого, - плыть на закат, навстречу алому солнцу, по солнечной закатной дорожке на воде. И, несмотря на присутствие там, на берегу, людей, которые тоже любуются сейчас этим закатом, ощущать себя с ним наедине. Наедине с тишиной мира. Море ласковое, тёплое, лазурно-голубое. Обнимает, баюкает нежно, освежает - из его объятий выходишь свежим и обновлённым. Все краски - моря, неба, солнца, берегов - удивительно чисты, ясны и… максимально полны. Иногда мне кажется, что эта земля слишком красива. Что это неестественно - быть такой прекрасной, такой максимально полной в каждую минуту своего проявления. Мой глаз, привыкший к более сдержанным, приглушённым краскам севера не может налюбоваться явленной нам здесь радостной силой и полнотой каждого мгновения.
Чем ближе солнце клонится к горизонту - тем сочнее наливается алым, ясно приобретая объём - не диск, но объёмный шар спелым яблоком падает в подставленную лодочкой морскую ладонь. Над самым горизонтом шар визуально сплющивается, принимая форму эллипса. Силуэты двух кружащихся в танце чаек темнеют на фоне закатного неба, напоминая почему-то всегда чайку по имени Джонатан Левингстон.
В такие минуты мне кажется, что я прикасаюсь к вечности, чувствую пульс Вселеной, ритм её дыхания. И, попадая с ним в резонанс, понимаю, что мгновения красоты, силы и гармонии явлены мне сейчас не просто как отдохновение и дар, но как образец того, к чему я должна стремиться в своей жизни. И радующая глаз спирально завитая ракушка на берегу, и источающие целебный аромат кожистые листья эвкалипта, и изящно очерченные в полёте крылья чайки, и радостная светоносность заката, которой завершается день, уступая место ночи и новому рассвету, - всё это не прихотливая игра случайностей природы, а видимый результат той скрытой работы, которая непрерывно идёт во Вселенной, явление красоты как наивысшей меры целесообразности той формы, в которую облеклась здесь и сейчас Вселенская душа, зовущая каждого человека сознательно включиться мыслью и творческим трудом в свой ясный, чистый ритм.
Пока Володя, увлечённый поиском новых ракурсов, фотографирует закат (большинство из выложенных здесь закатов - его), мы с Никой успеваем уплыть далеко по солнечной дорожке. В жилете Ника чувствует себя уверенно и плавает со мной далеко от берега.
- Запоминай эти мгновения, дочка. Как ты плывёшь навстречу солнцу, тебя обнимает тёплое море, над тобой парят большие чайки, вдалеке на горизонте чуть прорисовываются сиреневые горы, а на берегу через бухточку зажигаются первые огни в прибрежном Нео-Мармарасе. Запоминай ту радость и силу, которые ты чувствуешь сейчас и постарайся сохранить их в сердце, когда мы вернёмся домой.
- Я итак запоминаю, я вечером всё это в дневнике запишу, - отвечает моя семилетняя дочка.
Конечно, в дневнике ты отметишь какие-то свои, кажущиеся важными сейчас, подробности этого дня - про камни на берегу, которые ты, с увлечением и чувством открытия от каждого вновьнайденного «особого», собирала. Про местное мороженое, название которого по-гречески - пагото - выучила первым делом. Но в дневнике твоего сердца останется этот закат, эта солнечная дорожка на воде, по которой ты, окружённая со всех сторон морем, плывёшь, ощущая себя неотъемлемой частью большого мира, много бОльшего, чем видимый сейчас глазу; это чувство, которого ты пока ещё не можешь описать, но которое - я вижу - несёшь в своём сердце.
Переодевшись и поужинав, мы вышли в ночь. Над землёй - брызги звёзд. Большая Медведица. Малая. Кассиопея. Северная Корона. Стрелец. Тонкий молодой месяц ниточкой - как завивающийся волосок от шерсти златорунного барана. На юго-западе - яркая, крупная красно-оранжевая звезда. Может быть, Марс. Может быть, Юпитер. Потом, медленно двигаясь, как и месяц, к югу, она, наливаясь всё более насыщенной краснотой, опустится за горизонт.
Ноги сами понесли нас по берегу в Нео-Мармарас. Как нам сказали, до него - 20 минут ходьбы по пляжу. Если посмотреть на карту Халкидик, то можно обнаружить немало посёлков и маленьких городков, название которых начинается с приставки «nea» или «neos». Как нам объяснили, значительную часть нынешнего населения Халкидик составляют иммигранты 20 в. - этнические греки из Малой Азии и… России. В память о покинутых местах их городки и деревни нередко носят названия родных поселений с добавлением приставки «неос» или «неа» («новый»).
Мы чуть-чуть подсмотрели ночную жизнь разбежавшегося по прибрежным холмам греческого приморского городка, оживлённую на набережной с её пристанями и светящимися допоздна сувенирными лавочками, магазинчиками, кафе, и тихую, совсем иную, которая предстаёт взору, если свернуть на одну из отходящих от набережной боковых улочек и пройти по ней вглубь. На узких, круто взбегающих вверх и падающих вниз улочках с белыми двухэтажными домиками царят полумрак и тишина. Гроздьями свешиваются из-за изгородей и с балконов пышные южные цветы. Окна домов открыты нараспашку. На балконах, широких, занимающих немалую часть дома, собираются за вечерним чаем семьи, чтобы подышать наконец-то прохладным ночным воздухом, завести неспешную беседу.
...На одной из улиц, тихой и безлюдной, женский голос из распахнутого окна дома что-то вопросительно выкрикнул в ночь - и почти сразу из окна дома напротив раздался ответ :) Здесь можно общаться с соседями по улице, не выходя из дома :)
Обратно мы возвращались на катере. Ника, очень уставшая за этот день (мы уже 20 часов на ногах, по греческому времени - двенадцатый час, по-питерскому - уже первый час ночи), хочет спать, зябнет на свежем ночном ветерке, который дует с моря. Прижавшись ко мне, просит согреть. Я обнимаю её, а она кладёт голову мне на плечо и начинает кемарить. Володя прикрывает её от ветра с другой стороны. Мы плывём по ночному морю. Усталые, притихшие. Я разглядываю наших спутников, с которыми мы сейчас оказались вместе на открытой палубе маленького катера в ночном Эгейском море. Парень и девушка, совсем юные, сидят лицом друг к другу, и он держит её руку в своей руке. Оба задумчивы и тихи. Пожилой мужчина с чётками и его спутница, тоже немолодая, тронутая сединой, сидят рядышком - она чуть впереди, вполоборота к нему. Со спокойной и тёплой улыбкой на лице, молча откинулась она на его крепкое плечо, а он с любовью закрывает её от свежего ветра. Напротив - высокий мужчина и молодая женщина в вечернем платье, коротком, лёгком, почти воздушном, на тоненьких бретельках - видно, что ей, как и Нике, совсем зябко и она очень утомлена. Когда катер тронулся, её спутник поменялся с ней местами, чтобы закрыть её от ветра, она благодарно и доверчиво, как-то по-детски, склонила голову на его плечо, а он извечным жестом мужчины-защитника приобнял бережно, согревая и вливая в свою спутницу силы. Рядом с нами - очень красивая молодая гречанка с сыном чуть старше Ники. Она тоже ласково и уверенно обняла сына, как я Нику, и он прикорнул, положив голову на колени матери.
Мне трудно передать словами то чувство единения с этими чужими, казалось бы, мне людьми, которое наполняло меня в ту ночь на маленьком катере в ночном море. Здесь были люди, говорящие на разных языках - итальянцы, французы, греки, немцы. Путешественники из разных стран, разных уголков земли. Мы не понимали языка друг друга. Но… здесь не было греков, итальянцев, французов, русских. Здесь были матери с детьми, мужчины со своими возлюбленными и говорили все мы сейчас на одном, всем понятном языке - языке любви, нежности, человечности.
За раздумьями время пролетело незаметно. Мы причалили уже на нашей стороне бухточки. Ника по-прежнему дремала. Володя бережно взял её на руки и так и нёс всю дорогу до отеля - на руках…
Так закончился наш первый день на греческой земле.
Надо ли говорить, что спали мы в эту ночь как убитые :)))
P.S. А посткриптумом я хочу взять то, что, возможно, должно было быть эпиграфом к этому рассказу. В предисловии к Таис Афинской Ефремов писал: «Первые главы романа могут произвести впечатление некоторой перегруженности бытовыми деталями и древнегреческими словами, особенно на человека, плохо знакомого с античной историей. Такую же перегрузку впечатлений испытывает каждый, кто впервые попал в чужую страну с неизвестными обычаями, языком, архитектурой. Если он достаточно любознателен, то быстро преодолеет трудности первого знакомства, и тогда завеса незнания отодвинется, раскрывая ему разные стороны жизни. Именно для того, чтобы отдёрнуть эту завесу в моих произведениях, я всегда нагружаю первые две-три главы специфическими деталями. Преодолев их, читатель чувствует себя в новой стране бывалым путником.»
Попав в другую страну, в другой климатический пояс, мы столкнулись с богатсвом новых впечатлений и ощущений, приняв большой поток информации, в том числе визуальной и кинестетической. Рассказывая о первом проведённом на греческой земле дне, я намеренно уделила так много внимания разным деталям и подробностям из окружившего нас мира - чтобы ввести вас, путешествующих вместе с нами, в её атмосферу. Чтобы вы тоже почувствовали себя здесь "бывалыми путниками" :)