"Бунт, которого не было". Глава 1 : "Взаимодействие противоположностей".
Эдуард Глезин,
кандидат исторических наук.
Бунт, которого не было
Исторический миф - вещь исключительно живучая, хотя он и является продуктом элементарного незнания или искажения фактов. Один из таких мифов - о пострадавшем за правду Ельцине. Те, кто хоть немного знаком с биографией Бориса Ельцина, или просто пережил 1987 год в сознательном возрасте, конечно же помнят Октябрьский пленум ЦК КПСС. Большинство до сих пор думает, что на этом партийном форуме Ельцин выступил с поистине бунтарской речью, в которой в пух и прах разнес политику Горбачева и предложил свою программу реформ. За это его на этом же пленуме якобы лишили всех постов и привилегий, превратив в изгоя. На самом же деле все было не совсем так. Точнее, совсем не так.
Но обо всем по порядку…
Взаимодействие противоположностей
Путь Ельцину в большую московскую политику открыл не кто иной, как его будущий враг номер один - Егор Лигачев (позднее он назовёт это своей главной ошибкой). Произошло это ещё при Андропове, который подбирал команду технократов - прагматиков (вроде Рыжкова и Вольского) для осуществления своего плана преобразований. По воспоминаниям Лигачева, Юрий Владимирович в конце 1983 года позвонил ему из больницы "и попросил при случае побывать в Свердловске и "посмотреть" на Ельцина. Вскоре такой случай представился, я посетил Свердловск (январь 1984 года), принял участие в областной партконференции побывал с Борисом Николаевичем в трудовых коллективах, не скрою, меня привлекали в Ельцине живость общения с людьми, энергия и решительность..." [Лигачев Е.К. "Предостережение" с.410]
Кстати о решимости. По старой номенклатурной традиции о кандидате на какой-либо ответственный пост обязательно спрашивали: «Он умный или энергичный?» С началом проведения политики ускорения повысился спрос на энергичных, и Ельцин начал своё восхождение на кремлёвский Олимп. 4 апреля 1985 года Лигачев звонит Ельцину и настаивает на его переезде в Москву в качестве заведующего отделом строительства ЦК КПСС. Уже в июне того же года на Пленуме ЦК его избирают секретарём Центрального Комитета опять же по вопросам строительства. А 24 декабря - руководителем московской парторганизации. И, наконец, в феврале 1986 года Ельцин становится кандидатом в члены Политбюро, достигая вершины своей партийной карьеры.
В первое время Борис Николаевич пользовался полной и всесторонней поддержкой Горбачева. Сложился своего рода политический тандем: Горбачев был нужен Ельцину как щит, а Ельцин Горбачеву - как меч. Ельцин вёл своеобразную разведку боем и его рвение в продвижении перестройки должно было стимулировать других. По воспоминаниям помощника Генерального секретаря, Анатолия Черняева "Горбачев не раз - и на Политбюро, и по другим случаям хвалил Ельцина, говорил о том, что ему достался трудный и запущенный "объект - Москва, развращенная Гришиным и Промысловым". [А.С. Черняев "Шесть лет с Горбачевым" с. 174] О степени доверия к первому секретарю МГК говорит и тот факт, что ему дважды (в апреле 1986 и 1987 годов) поручалось председательствовать на торжественных заседаниях во Дворце съездов, приуроченных ко дню рождения Ленина.
Председатель - товарищ Ельцин. 1986 год.
Председатель - товарищ Ельцин. 1987 год.
И здесь во главе заседания президиума.
Пользуясь надёжным прикрытием, Ельцин развернул в Москве бурную деятельность. Копируя новый стиль генсека, он регулярно проводил свои "хождения в народ", ведя с москвичами откровенный диалог на злободневные темы. Чтобы лучше узнать столичные проблемы Ельцин сам объехал наиболее значимые промышленные предприятия и строительные объекты, иногда добираясь до них на троллейбусе или метро. Ельцин быстро становится в Москве притчей во языцах. Западная пресса начинает проявлять к нему живой интерес. Для борьбы с "торговой мафией" он практиковал еженедельные и внезапные рейды по магазинам. В результате за неполные два года его градоначальствования, было арестовано свыше двух тысяч работников торговли.
Однако очень скоро в деятельности Ельцина стала проявляться непродуманность его шагов наряду со стремлением всё доводить до крайности. Так инициатива с проведением продуктовых ярмарок обернулась тем, что по выходным закрывались все овощные магазины и людям приходилось отстаивать многочасовые очереди за той же картошкой, перевезённой из магазина в нарядный теремок. Безуспешная борьба с привилегиями завершилась требованиями закрыть "английские" спецшколы. Далеко не всем пришлось по душе и другое его нововведение: устраивать в Москве "санитарные пятницы", сгоняя высококвалифицированных специалистов на уборку города.
Вопреки расхожему мнению речи Ельцина, произносимые им тогда со всевозможных трибун, не отличались особым радикализмом: "Социализм не силой оружия, а силой примера доказывает и докажет свои преимущества над обществом, построенным на эксплуатации человека человеком. Мы в этом убеждены! Мы в это твёрдо верим!" ["Московская правда" 04.05.86]
"Мы в своей работе по перестройке не должны забывать - речь идёт о судьбе социализма. На волне демократизации нередко образуется пена социальной демагогии. Появились различного рода группки и объединения, которые под флагом перестройки жонглируют лозунгами партии, спекулируют на реальных и вымышленных трудностях и проблемах". ["Московская правда" 09.08.87]
"Весь мир смотрит, получится перестройка у Советов или нет. Запад, конечно, надеется, что у нас не получится". ["Московская правда" 05.10.86]
Тему "комплиментов" в сторону Запада Ельцин продолжил на XIII съезде Гермаской коммунистической партии (ГКП) во время своего визита в ФРГ в мае 1986 года: "Мы с вами не можем отдавать судьбы мира в руки американского империализма и идущего послушно в его фарватере правительства ФРГ. ФРГ хочет иметь своё лицо во внешне политике, но его нет. Это просто двойник лица Вашингтона". ["Московская правда" 04.05.86] Друзья Гельмут и Билл появятся у Бориса Николаевича позже.
Товарищ Ельцин и товарищ Ким Ир Сен.
И там же: "Много небылиц выдаёт буржуазная пропаганда вокруг аварии на ЧАЭС. И всё для того, чтобы в очередной раз раскрутить спираль антисоветской истерии в надежде вбить клин в отношения Советского Союза с другими странами. Но этого сделать не удастся. Я могу ответственно заявить, что правительством делается всё необходимое, чтобы устранить последствия аварии". ["Московская правда" 04.05.86]
4 мая 1986 года «Правда» публикует на четвёртой странице состоявшееся двумя днями раньше выступление кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря Московского городского комитета КПСС Б. Н. Ельцина на VIII съезде Германской коммунистической партии в Гамбурге. В выступлении упоминается реакция западной прессы на чернобыльскую аварию.
Товарищ Ельцин и товарищ Кастро.
Не менее принципиальным был первый секретарь МГК КПСС и в отстаивании генеральной линии партии во внутренней политике, в частности, по проведению антиалкогольной компании: "Настойчиво, не отступая ни на шаг, продолжаем борьбу с пьянством. Линия на ограничение доступности алкогольных напитков, сокращение продажи, будет бескомпромиссной и впредь" ["Московская правда" 23.02.87] - рапортовал он на одном из партийных форумов.
Позднее, уже опальный Ельцин любил говорить о том, что на заседаниях Политбюро он нередко «высказывал ряд критических замечаний» по обсуждавшимся вопросам. Но при этом Борис Николаевич скромно умалчивал о сути его претензий. Между тем непосредственные свидетели собраний на высшем партийном уровне говорят о том, что тогда его высказывания не слишком подходили к будущему образу главного демократа России. Московский градоначальник возмущался принижением роли партийных органов при проведении перестройки, «возвышением» в печати роли Февральской революции 1917 года, в ущерб Октябрьской, сомневался в своевременности реабилитации Бухарина и т.д.
Товарищ Ельцин поучает драматурга-антисталиниста Михаила Шатрова.
Полемизировал он в основном со своим недавним покровителем - Лигачевым. Особенно ожесточёнными их стычки становились во время отсутствия Горбачева в Москве, когда Егору Кузьмичу поручалось вести заседания Секретариата и Политбюро.
В последнем органе власти Ельцин работал на положении фактического заместителя Лигачева. Он постоянно ощущал свою обречённость на прозябание в качестве "вечного зама" при втором человеке в партии. В отличии, например, от своего более удачливого коллеги - А.Н. Яковлева, который прошёл путь от кандидата до полноправного члена Политбюро за неполных шесть месяцев (с января по июнь 1987 года). Кстати говоря, такое положение непосредственного подчинённого не было характерным для биографии будущего президента России и было для него психологически дискомфортным. Позже Ельцин сам с удивлением вспоминал, что до этого никогда не был "замом". "Пусть начальник участка, но не заместитель начальника управления, пусть начальник управления, но не заместитель управляющего трестом" [В.Соловьев, Е.Клепикова "Борис Ельцин. Политические метаморфозы" с. 178] - напишет он позднее.
Забегая немного вперёд, надо сказать, что, видимо, этим объясняется то, что подавая в отставку на Октябрьском (1987 год) Пленуме он особо подчеркнул двусмысленность своего положения: "Я перед вами должен поставить вопрос об освобождении меня от должности, обязанностей кандидата в члены политбюро. Соответствующее заявление я подал, а как будет в отношении первого секретаря городского комитета партии, это будет решать уже, видимо, пленум городского комитета партии". ["Известия ЦК КПСС" № 2, 1989 г., с.241] То есть быть первым в Москве для него было важнее, чем занимать второстепенный пост в Политбюро.
Продолжая тему межличностных взаимоотношений высокопоставленных "заклятых друзей" можно привести любопытное замечание Андрея Грачева - последнего пресс-секретаря президента СССР. "Несмотря на глубокую взаимную неприязнь, у Лигачева с Ельциным много общего в чисто психологическом плане (...). Оба - ярко выраженные властные натуры обкомовских "хозяев", жёстких в общении с подчинёнными, нетерпеливых и подозрительных к тем людям из внешнего круга, кто не разделял их взглядов. Оба свято верящие в то, что эффективность политики измеряется решительностью предпринимаемых организационных мер и обеспечивается незыблемостью авторитета руководителя". [А.Грачев "Кремлёвская хроника" с. 119]
Как учил товарищ Сталин: "Кадры решают всё". Возглавив московскую парторганизацию, Ельцин сразу же заменил всех помощников, членов бюро и секретарей МГК, а так же руководство Моссовета. Из тридцати трех первых секретарей "уцелело" только десять. "Многих из них действительно следовало снять, - вспоминает бывший соратник Бориса Ельцина Михаил Полторанин. - Но кем Ельцин их заменял? Ставил вторых первыми, черпал кадры из той же колоды. Какой-то взвешенной идеи или цели не было - просто у него такая манера. Подбирал по принципу личной преданности, а это порождало наушничество, доносы на соперников. Он взрывался, начинал убирать только что назначенных". ["Комсомольская правда " 05.02.1999]
Всего было проведено три круга чистки аппаратчиков среднего звена. Попавшие под них переживали, попадали в больницы с инфарктами, но первый секретарь продолжал менять подчинённых с маниакальным упорством. Подобную кадровую чехарду, дезорганизующую работу государственного аппарата, мы наиболее зримо наблюдали и в последние годы его правления.
Ельцин видел корень всех бед не в порочности системы, а в плохом исполнении его распоряжений. Впрочем, довольно быстро руководитель московских коммунистов сам оказался в положении изгоя. Хотя в 1986 году он, конечно, не мог и в страшном сне себе представить, что апробированный им способ отстранения от власти первого секретаря Ленинградского райкома В.Д. Шахманова, на пленуме партии, будет повторен на нём самом со стопроцентной точностью. Ирония ситуации заключается и в схожести их стилей работы. "Московская правда" напишет, что выступившие на пленуме обвинили Шахманова в стремлении решать вопросы единолично, в духе своего командного характера. Отмечалось его "неразборчивость и поспешность в решении кадровых вопросов", а так же "болезненная реакция на критику в свой адрес". "Состоявшийся разговор, - сказал Виктор Дмитриевич, - стал для меня уроком жизни, уроком правды". ["Московская правда" 16.11.86]
Интересно, что Ельцин с воодушевлением отнёсся к такому "товарищескому разговору". "Вы, наверное, читали в "Московской правде" отчёт о пленуме Ленинградского райкома партии, - обращался он к аудитории очередной конференции Московского метрополитена. - На нём члены райкома, пожалуй, впервые в полной мере осознали и проявили свою коллективную роль в процессе демократизации общественной, в том числе партийной жизни. Крепко досталось первому секретарю райкома. Пять часов выслушивал он критику, замечания, высказываемые прямо в лицо. И, думаю, урок правды, урок коллективной принципиальности запомнится ему надолго". ["Московская правда" 23.11.86]
Правда через год, самому Борису Николаевичу хватит и трёх часов подобного "урока" для того, чтобы запомниться на всю жизнь, но и, к сожалению, серьёзно подорвать его здоровье.
Как говорится, история повторяется.
Популярность же тогдашнего первого секретаря МГК во многом объяснялась именно такими разборами, "ударами по штабам". В массах кадровая свистопляска воспринималась как борьба былинного богатыря с изворотливым драконом, у которого на месте отрубленных голов тут же отрастают новые.
Впрочем, уже 6 мая 1987 года произошёл эпизод, подмочивший репутацию московского градоначальника, особенно среди интеллигенции. Речь идёт о его встрече с представителями скандально известного общества "Память". Манифестанты, устроившие несанкционированное шествие к Моссовету, были радушно приняты в его Мраморном зале первым секретарём МГК КПСС. Выступавшие "памятники" требовали прекратить строительство Мемориального комплекса на Поклонной горе (что вскоре и было сделано), а так же "пресечь гнилую либерализацию" и покончить с бюрократией - "этой гидрой мирового масонства, сионизма и империализма». Сам лидер "Памяти" - Дмитрий Васильев, призвал к прекращению "использования гласности для пропаганды образцов культуры космополитического Запада". Как это ни странно, будущий демократ номер один не то что не осудил подобные высказывания, но даже не попытался как-то поспорить, заявить о необоснованности такого рода псевдопатриотических тезисов, сильно отдающих национализмом. Наоборот, в своей заключительной речи Ельцин выразил удовлетворение состоявшимся разговором и, посетовав на то, что "вокруг вас много спекуляций, многие вас охаивают", обещал "рассмотреть вопрос о регистрации "Памяти" и закончил: "Как говорится, до новых встреч!" [В.Соловьев, Е.Клепикова "Борис Ельцин. Политические метаморфозы" с.62]
Конечно, он мог поручить провести эту встречу кому-нибудь из своих помощников. Но Ельцин этого не сделал и за два часа милой беседы с "коричневыми" скомпрометировал себя в глазах многих на долгие годы.
=======================================
Дмитрий Васильев и его "памятники"
Сообщение с сайта "Институт русской цивилизации":
МАНЕЖНАЯ ПЛОЩАДЬ, место проведения исторической демонстрации патриотических сил 6 мая 1987 в день вмч. св. Георгия Победоносца.
Демонстрация была организована активистами патриотического движения из ВООПИК и общества «Память». Это была первая в советское время массовая демонстрация, проводимая без разрешения властей. Формально предлогом демонстрации было спасение Поклонной горы, которая по проекту еврейских архитекторов была почти полностью срыта для строительства на ней памятника Победы в космополитическом духе. Главной целью была демонстрация сил патриотического движения.
Участники демонстрации собирались возле музея Ленина, Исторического музея, Манежа, а затем в одно и то же время вышли на Манежную площадь и развернули над головами лозунги:
- Прекратить работы на Поклонной горе!
- Требуем восстановить Поклонную гору!
- Требуем встречи с М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным!
- Долой саботажников перестройки!
- Статус историко-патриотическому объединению «Память»!
- ПАМЯТЬ народа священна!
После длительных переговоров, которые вел с властями, гл. обр., Д. Д. Васильев, была достигнута договоренность о встрече с Б. Н. Ельциным, в то время секретарем МГК КПСС. В шествии к Моссовету приняли участие около 500 чел., Тверская ул. была запружена зеваками, которых сдерживали милиционеры, оцепившие весь путь от Манежной пл. до Моссовета. В Мраморном зале Моссовета Ельцин выслушал требования патриотических сил, от имени которых выступили Д. Васильев, В. Шумский и Валерий Емельянов ( автор книг «Десионизация», «Еврейский нацизм и азиатский способ производства»).
Ельцин пообещал остановить строительство на Поклонной горе и прислушаться к рекомендациям патриотической общественности.
http://www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=6006&abc=1
Прочитать воспоминания одного из участников той демонстрации Александра Баркашева (будущий лидер РНЕ) можно тут: https://garden-vlad.livejournal.com/1037236.html
![]()
Статья о встрече с "Памятью" в газете "Московские новости" №20 за 17 мая 1987 года.
=============================
Хотя далеко не ко всем «неформалам» Борис Николаевич был столь благосклонен. В августе 1987 года, прошел первый общесоюзный форум политизированных самодеятельных организаций под названием: “Информационная встреча-диалог "Общественные инициативы - Перестройке"”.
Среди его участников были: Валерия Новодворская, Игорь Чубайс, члены Клуба социальных инициатив Глеб Павловский, Борис Кагарлицкий, Григорий Пельман, члены клуба «Перестройка» Олег Румянцев, Анатолий Голов, Вячеслав Игрунов, анархо-синдикалисты Андрей Румянцев, Андей Исаев и многие другие.
По словам Павловского сам факт его проведения, был воспринят московскими властями как вызов. «Скандал был колоссальный, вернувшийся из отпуска Ельцин устроил жуткий нагоняй в МГК, - вспоминает Глеб Павловский. Меня затребовали к Ю.С. Карабасову (секретарю МГК КПСС по идеологии), и невзначай зашедший Ельцин - год назад прописавший меня в Москве «временно, в порядке исключения» - попрекал за вероломство - и задал радищевский вопрос «Не хотите поехать обратно туда, откуда недавно приехали, Глеб Олегович?»
После этого, Борис Ельцин с официальной трибуны заявил, что «Перестройка подняла много пены, пора эту пену снять»!
Прославился Борис Николаевич в ту пору и на ниве «покровительства» искусству. Весьма характерная история произошла с подготовкой премьеры нового фильма режиссера Сергея Соловьева «Асса». В как об этом вспоминает сам Сергей Сергеевич:
- Когда я заговорил о хеппинговой премьере «Ассы», у чиновников Госкино в глазах затеплилось какое-то новое выражение: «Может, он прав? Может, уже пришла пора не подпинывать, а даже и помогать?». Тут они, испугавшись сами себя, и говорят: «Вот у нас целая система кинотеатров по Москве. Выбирайте себе любой». Ну мы и выбрали «Ударник». А «Ударником» руководил тогда адский человек с выразительной фамилией не то Вонян, не то Ванян… Хитрый такой армянский человек. Очень хитрый. Даже чрезмерно. И он решил, что сейчас, наоборот, самое время прихлопнуть всех нас, как обнаглевших мух…
- Но рассказывают, что вначале он не возражал против премьеры, этот Вонякин, ах нет, извините, Ванян…
- Оговорки, в общем, верные. Снаружи-то он ничего был, поначалу молча кивал, пока все это готовилось, свозилось, собиралось в кучу в его кинотеатре. Морозы стояли страшные. Привезли в правительственный дом, где и расположен кинотеатр, и десятиметровую вывеску с трехметровой серьгой в ухе Бананана, и диковинные колонны с вмонтированными в них глазами. Он все молча наблюдал. Терпел до поры. Но что его добило, так это предварительная продажа билетов. Показ фильма планировался примерно на месяц. Так вот, все билеты на месяц вперед были проданы чуть менее чем за час. Тут у него случился шок, который он с трудом пережил, потому что толпы все стояли и требовали продолжить продажу…
- Значит, ваша, простите, «мечта идиота» о счастливой кассовой судьбе картины сбылась?
- Еще как! Огорошенный всем этим, Ванян написал, наверное, последний донос в истории великого советского государства. Донос тот мне потом показывали в Московском горкоме. Написал Ельцину, который был тогда первым секретарем горкома. Мол, напротив Кремля собираются устроить антисоветскую оргию, он сам видел репетиции… Абсолютная разнузданность. Опытный Ванян свои убийственные обвинения фундаментально закруглил. Де, кинотеатр давно не был на ремонте. И когда огромное количество зрителей, купивших билеты, поднимется на балкон - он конечно же рухнет. Будут большие человеческие жертвы. И антисоветская оргия окрасится кровью. Ельцину эту ахинею показали. И он мгновенно рубанул: «Да гоните их на хрен оттуда, не церемоньтесь, не разговаривайте с ними».
Без всяких объяснений наше «беспокойное хозяйство» вышвырнули в мгновение ока прямо на снег, на мороз. Мне звонят: «Приезжайте срочно, все погибает. Колонны нужно спасать, они громоздкие. Рукописи, картины…». Приехал: мама моя! Позвонил кому-то, бросились спасать, перевозить, складировать. В общем, полное отчаяние.
В три часа ночи я пришел на телеграф, потребовал бланк для телеграммы Горбачеву. Они перепугались до смерти: «Вы что, с ума сошли? Никаких телеграмм Горбачеву мы не примем». Я все свои документы вываливаю, степень моей ярости была такова, что, наверное, просто побоялись со мной связываться. Написал примерно следующее: «В то время, когда вы морочите людям головы, что идет какая-то там Перестройка, или вас дурачат, или вы - нас. В любом случае мне дураком быть не хочется. Люди, поверив в пламенные речи с высоких трибун, хотели сделать что-то живое, настоящее...». Приписал все, что думаю, и про Московский горком. Здоровая такая телеграмма вышла. Несмотря на слезные увещевания почтовиков, сокращать не стал. Заплатил какую-то дикую сумму. И мы с Даниилом Дондуреем поехали прямо с телеграфа за водкой и напились. С горя. Ибо был это жест отчаяния.
Потом уже Горбачев мне рассказал, как дальше все происходило. Конечно, телеграмма целый день валялась, никем не востребованная. К вечеру он собирался уходить, и ему кто-то в виде развлечения - другие-то депеши были примерно одинаковы: одни доносы - подсунул мою «веселую» телеграмму. Прочитав, Горбачев заинтересовался. Назавтра утром звонит Элему Климову президент СССР, о ужас!..
- Буквально как Сталин в старые времена…
- Говорит: «Слушайте, кто этот Соловьев?.. И как возмутительно с ним поступили. Хотите совет? Не связывайтесь вы с этим Ельциным. Можно, конечно, сейчас и меня втянуть, бурные прения устроить. Но все это бесплодные дискуссии. К тому же в Москве огромное число федеральных концертных залов. Выбирайте любой, звоните моему помощнику от моего имени».
Было дико и странно, что работает «двусторонняя связь». Я на такое не рассчитывал. Хотел, чтобы мой вопль отчаяния долетел до звезд кремлевских.
Дружу с Михаилом Сергеевичем до сих пор. Ведь он меня вытаскивал из абсолютно безнадежных ситуаций во время съемок «Ассы» дважды. В первый раз, когда нас не впускали в гостиницу «Ореанда» в Ялте. «Пошли отсюда, ноги вашей не будет в гостинице!» - заявили нам. Тогда я написал… нет, не Горабчеву - просто на деревню дедушке в ЦК КПСС. Вдруг на следующий день чуть ли не все руководство Крыма в шляпах втискивается ко мне в поганенький номер. В восемь утра. Я из-под одеяла смотрю на них, будто это сон с похмелья. Сами знаете, как мы неприятности «отмечаем». А шляпы кивают: «Мы просто недопоняли, мы всегда рады помочь…».
(«Ассу» чуть не убил Ельцин, но спас Горбачев», «Новая газета» № 71, 27 сентября 2004 г.)
================================
Таким образом, Горбачев с 1985 года дал, Ельцину карт-бланш на наведение порядка в Москве, практически полностью развязав ему руки. Однако, пустясь в открытое плавание по морю власти, первый секретарь московского городского комитета партии очень скоро обнаружил и продемонстрировал несовместимость своего авторитарного характера (со ставкой на чисто административные подходы к разрешению любых проблем) с либеральными замыслами генсека по коренному преобразованию общества.
Одновременно с этим первые же годы пребывания Ельцина на партийном Олимпе были отмечены небывалым ростом его популярности среди москвичей. Основную массу населения буквально завораживало сочетание неискушённой наивности в его речах и откровенной простоты в поведении. И с ухудшением дел в стране всё отчетливее проявлялась такая двойственность его положения. Чем больше росло недовольство Ельциным сверху, тем мощнее становилась его поддержка снизу.
Продолжение тут:
Глава 2 : "Разрыв".
https://ed-glezin.livejournal.com/867620.html
Глава 3 : "И видел я, как становится взлётом паденье".
https://ed-glezin.livejournal.com/867911.html
=========================================================================
Приглашаю всех в созданные мной группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
http://vkontakte.ru/club3433647
=========================================================================
кандидат исторических наук.
Бунт, которого не было
Исторический миф - вещь исключительно живучая, хотя он и является продуктом элементарного незнания или искажения фактов. Один из таких мифов - о пострадавшем за правду Ельцине. Те, кто хоть немного знаком с биографией Бориса Ельцина, или просто пережил 1987 год в сознательном возрасте, конечно же помнят Октябрьский пленум ЦК КПСС. Большинство до сих пор думает, что на этом партийном форуме Ельцин выступил с поистине бунтарской речью, в которой в пух и прах разнес политику Горбачева и предложил свою программу реформ. За это его на этом же пленуме якобы лишили всех постов и привилегий, превратив в изгоя. На самом же деле все было не совсем так. Точнее, совсем не так.
Но обо всем по порядку…
Взаимодействие противоположностей
Путь Ельцину в большую московскую политику открыл не кто иной, как его будущий враг номер один - Егор Лигачев (позднее он назовёт это своей главной ошибкой). Произошло это ещё при Андропове, который подбирал команду технократов - прагматиков (вроде Рыжкова и Вольского) для осуществления своего плана преобразований. По воспоминаниям Лигачева, Юрий Владимирович в конце 1983 года позвонил ему из больницы "и попросил при случае побывать в Свердловске и "посмотреть" на Ельцина. Вскоре такой случай представился, я посетил Свердловск (январь 1984 года), принял участие в областной партконференции побывал с Борисом Николаевичем в трудовых коллективах, не скрою, меня привлекали в Ельцине живость общения с людьми, энергия и решительность..." [Лигачев Е.К. "Предостережение" с.410]
Кстати о решимости. По старой номенклатурной традиции о кандидате на какой-либо ответственный пост обязательно спрашивали: «Он умный или энергичный?» С началом проведения политики ускорения повысился спрос на энергичных, и Ельцин начал своё восхождение на кремлёвский Олимп. 4 апреля 1985 года Лигачев звонит Ельцину и настаивает на его переезде в Москву в качестве заведующего отделом строительства ЦК КПСС. Уже в июне того же года на Пленуме ЦК его избирают секретарём Центрального Комитета опять же по вопросам строительства. А 24 декабря - руководителем московской парторганизации. И, наконец, в феврале 1986 года Ельцин становится кандидатом в члены Политбюро, достигая вершины своей партийной карьеры.
В первое время Борис Николаевич пользовался полной и всесторонней поддержкой Горбачева. Сложился своего рода политический тандем: Горбачев был нужен Ельцину как щит, а Ельцин Горбачеву - как меч. Ельцин вёл своеобразную разведку боем и его рвение в продвижении перестройки должно было стимулировать других. По воспоминаниям помощника Генерального секретаря, Анатолия Черняева "Горбачев не раз - и на Политбюро, и по другим случаям хвалил Ельцина, говорил о том, что ему достался трудный и запущенный "объект - Москва, развращенная Гришиным и Промысловым". [А.С. Черняев "Шесть лет с Горбачевым" с. 174] О степени доверия к первому секретарю МГК говорит и тот факт, что ему дважды (в апреле 1986 и 1987 годов) поручалось председательствовать на торжественных заседаниях во Дворце съездов, приуроченных ко дню рождения Ленина.
Председатель - товарищ Ельцин. 1986 год.
Председатель - товарищ Ельцин. 1987 год.
И здесь во главе заседания президиума.
Пользуясь надёжным прикрытием, Ельцин развернул в Москве бурную деятельность. Копируя новый стиль генсека, он регулярно проводил свои "хождения в народ", ведя с москвичами откровенный диалог на злободневные темы. Чтобы лучше узнать столичные проблемы Ельцин сам объехал наиболее значимые промышленные предприятия и строительные объекты, иногда добираясь до них на троллейбусе или метро. Ельцин быстро становится в Москве притчей во языцах. Западная пресса начинает проявлять к нему живой интерес. Для борьбы с "торговой мафией" он практиковал еженедельные и внезапные рейды по магазинам. В результате за неполные два года его градоначальствования, было арестовано свыше двух тысяч работников торговли.
Однако очень скоро в деятельности Ельцина стала проявляться непродуманность его шагов наряду со стремлением всё доводить до крайности. Так инициатива с проведением продуктовых ярмарок обернулась тем, что по выходным закрывались все овощные магазины и людям приходилось отстаивать многочасовые очереди за той же картошкой, перевезённой из магазина в нарядный теремок. Безуспешная борьба с привилегиями завершилась требованиями закрыть "английские" спецшколы. Далеко не всем пришлось по душе и другое его нововведение: устраивать в Москве "санитарные пятницы", сгоняя высококвалифицированных специалистов на уборку города.
Вопреки расхожему мнению речи Ельцина, произносимые им тогда со всевозможных трибун, не отличались особым радикализмом: "Социализм не силой оружия, а силой примера доказывает и докажет свои преимущества над обществом, построенным на эксплуатации человека человеком. Мы в этом убеждены! Мы в это твёрдо верим!" ["Московская правда" 04.05.86]
"Мы в своей работе по перестройке не должны забывать - речь идёт о судьбе социализма. На волне демократизации нередко образуется пена социальной демагогии. Появились различного рода группки и объединения, которые под флагом перестройки жонглируют лозунгами партии, спекулируют на реальных и вымышленных трудностях и проблемах". ["Московская правда" 09.08.87]
"Весь мир смотрит, получится перестройка у Советов или нет. Запад, конечно, надеется, что у нас не получится". ["Московская правда" 05.10.86]
Тему "комплиментов" в сторону Запада Ельцин продолжил на XIII съезде Гермаской коммунистической партии (ГКП) во время своего визита в ФРГ в мае 1986 года: "Мы с вами не можем отдавать судьбы мира в руки американского империализма и идущего послушно в его фарватере правительства ФРГ. ФРГ хочет иметь своё лицо во внешне политике, но его нет. Это просто двойник лица Вашингтона". ["Московская правда" 04.05.86] Друзья Гельмут и Билл появятся у Бориса Николаевича позже.
Товарищ Ельцин и товарищ Ким Ир Сен.
И там же: "Много небылиц выдаёт буржуазная пропаганда вокруг аварии на ЧАЭС. И всё для того, чтобы в очередной раз раскрутить спираль антисоветской истерии в надежде вбить клин в отношения Советского Союза с другими странами. Но этого сделать не удастся. Я могу ответственно заявить, что правительством делается всё необходимое, чтобы устранить последствия аварии". ["Московская правда" 04.05.86]
4 мая 1986 года «Правда» публикует на четвёртой странице состоявшееся двумя днями раньше выступление кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря Московского городского комитета КПСС Б. Н. Ельцина на VIII съезде Германской коммунистической партии в Гамбурге. В выступлении упоминается реакция западной прессы на чернобыльскую аварию.
Товарищ Ельцин и товарищ Кастро.
Не менее принципиальным был первый секретарь МГК КПСС и в отстаивании генеральной линии партии во внутренней политике, в частности, по проведению антиалкогольной компании: "Настойчиво, не отступая ни на шаг, продолжаем борьбу с пьянством. Линия на ограничение доступности алкогольных напитков, сокращение продажи, будет бескомпромиссной и впредь" ["Московская правда" 23.02.87] - рапортовал он на одном из партийных форумов.
Позднее, уже опальный Ельцин любил говорить о том, что на заседаниях Политбюро он нередко «высказывал ряд критических замечаний» по обсуждавшимся вопросам. Но при этом Борис Николаевич скромно умалчивал о сути его претензий. Между тем непосредственные свидетели собраний на высшем партийном уровне говорят о том, что тогда его высказывания не слишком подходили к будущему образу главного демократа России. Московский градоначальник возмущался принижением роли партийных органов при проведении перестройки, «возвышением» в печати роли Февральской революции 1917 года, в ущерб Октябрьской, сомневался в своевременности реабилитации Бухарина и т.д.
Товарищ Ельцин поучает драматурга-антисталиниста Михаила Шатрова.
Полемизировал он в основном со своим недавним покровителем - Лигачевым. Особенно ожесточёнными их стычки становились во время отсутствия Горбачева в Москве, когда Егору Кузьмичу поручалось вести заседания Секретариата и Политбюро.
В последнем органе власти Ельцин работал на положении фактического заместителя Лигачева. Он постоянно ощущал свою обречённость на прозябание в качестве "вечного зама" при втором человеке в партии. В отличии, например, от своего более удачливого коллеги - А.Н. Яковлева, который прошёл путь от кандидата до полноправного члена Политбюро за неполных шесть месяцев (с января по июнь 1987 года). Кстати говоря, такое положение непосредственного подчинённого не было характерным для биографии будущего президента России и было для него психологически дискомфортным. Позже Ельцин сам с удивлением вспоминал, что до этого никогда не был "замом". "Пусть начальник участка, но не заместитель начальника управления, пусть начальник управления, но не заместитель управляющего трестом" [В.Соловьев, Е.Клепикова "Борис Ельцин. Политические метаморфозы" с. 178] - напишет он позднее.
Забегая немного вперёд, надо сказать, что, видимо, этим объясняется то, что подавая в отставку на Октябрьском (1987 год) Пленуме он особо подчеркнул двусмысленность своего положения: "Я перед вами должен поставить вопрос об освобождении меня от должности, обязанностей кандидата в члены политбюро. Соответствующее заявление я подал, а как будет в отношении первого секретаря городского комитета партии, это будет решать уже, видимо, пленум городского комитета партии". ["Известия ЦК КПСС" № 2, 1989 г., с.241] То есть быть первым в Москве для него было важнее, чем занимать второстепенный пост в Политбюро.
Продолжая тему межличностных взаимоотношений высокопоставленных "заклятых друзей" можно привести любопытное замечание Андрея Грачева - последнего пресс-секретаря президента СССР. "Несмотря на глубокую взаимную неприязнь, у Лигачева с Ельциным много общего в чисто психологическом плане (...). Оба - ярко выраженные властные натуры обкомовских "хозяев", жёстких в общении с подчинёнными, нетерпеливых и подозрительных к тем людям из внешнего круга, кто не разделял их взглядов. Оба свято верящие в то, что эффективность политики измеряется решительностью предпринимаемых организационных мер и обеспечивается незыблемостью авторитета руководителя". [А.Грачев "Кремлёвская хроника" с. 119]
Как учил товарищ Сталин: "Кадры решают всё". Возглавив московскую парторганизацию, Ельцин сразу же заменил всех помощников, членов бюро и секретарей МГК, а так же руководство Моссовета. Из тридцати трех первых секретарей "уцелело" только десять. "Многих из них действительно следовало снять, - вспоминает бывший соратник Бориса Ельцина Михаил Полторанин. - Но кем Ельцин их заменял? Ставил вторых первыми, черпал кадры из той же колоды. Какой-то взвешенной идеи или цели не было - просто у него такая манера. Подбирал по принципу личной преданности, а это порождало наушничество, доносы на соперников. Он взрывался, начинал убирать только что назначенных". ["Комсомольская правда " 05.02.1999]
Всего было проведено три круга чистки аппаратчиков среднего звена. Попавшие под них переживали, попадали в больницы с инфарктами, но первый секретарь продолжал менять подчинённых с маниакальным упорством. Подобную кадровую чехарду, дезорганизующую работу государственного аппарата, мы наиболее зримо наблюдали и в последние годы его правления.
Ельцин видел корень всех бед не в порочности системы, а в плохом исполнении его распоряжений. Впрочем, довольно быстро руководитель московских коммунистов сам оказался в положении изгоя. Хотя в 1986 году он, конечно, не мог и в страшном сне себе представить, что апробированный им способ отстранения от власти первого секретаря Ленинградского райкома В.Д. Шахманова, на пленуме партии, будет повторен на нём самом со стопроцентной точностью. Ирония ситуации заключается и в схожести их стилей работы. "Московская правда" напишет, что выступившие на пленуме обвинили Шахманова в стремлении решать вопросы единолично, в духе своего командного характера. Отмечалось его "неразборчивость и поспешность в решении кадровых вопросов", а так же "болезненная реакция на критику в свой адрес". "Состоявшийся разговор, - сказал Виктор Дмитриевич, - стал для меня уроком жизни, уроком правды". ["Московская правда" 16.11.86]
Интересно, что Ельцин с воодушевлением отнёсся к такому "товарищескому разговору". "Вы, наверное, читали в "Московской правде" отчёт о пленуме Ленинградского райкома партии, - обращался он к аудитории очередной конференции Московского метрополитена. - На нём члены райкома, пожалуй, впервые в полной мере осознали и проявили свою коллективную роль в процессе демократизации общественной, в том числе партийной жизни. Крепко досталось первому секретарю райкома. Пять часов выслушивал он критику, замечания, высказываемые прямо в лицо. И, думаю, урок правды, урок коллективной принципиальности запомнится ему надолго". ["Московская правда" 23.11.86]
Правда через год, самому Борису Николаевичу хватит и трёх часов подобного "урока" для того, чтобы запомниться на всю жизнь, но и, к сожалению, серьёзно подорвать его здоровье.
Как говорится, история повторяется.
Популярность же тогдашнего первого секретаря МГК во многом объяснялась именно такими разборами, "ударами по штабам". В массах кадровая свистопляска воспринималась как борьба былинного богатыря с изворотливым драконом, у которого на месте отрубленных голов тут же отрастают новые.
Впрочем, уже 6 мая 1987 года произошёл эпизод, подмочивший репутацию московского градоначальника, особенно среди интеллигенции. Речь идёт о его встрече с представителями скандально известного общества "Память". Манифестанты, устроившие несанкционированное шествие к Моссовету, были радушно приняты в его Мраморном зале первым секретарём МГК КПСС. Выступавшие "памятники" требовали прекратить строительство Мемориального комплекса на Поклонной горе (что вскоре и было сделано), а так же "пресечь гнилую либерализацию" и покончить с бюрократией - "этой гидрой мирового масонства, сионизма и империализма». Сам лидер "Памяти" - Дмитрий Васильев, призвал к прекращению "использования гласности для пропаганды образцов культуры космополитического Запада". Как это ни странно, будущий демократ номер один не то что не осудил подобные высказывания, но даже не попытался как-то поспорить, заявить о необоснованности такого рода псевдопатриотических тезисов, сильно отдающих национализмом. Наоборот, в своей заключительной речи Ельцин выразил удовлетворение состоявшимся разговором и, посетовав на то, что "вокруг вас много спекуляций, многие вас охаивают", обещал "рассмотреть вопрос о регистрации "Памяти" и закончил: "Как говорится, до новых встреч!" [В.Соловьев, Е.Клепикова "Борис Ельцин. Политические метаморфозы" с.62]
Конечно, он мог поручить провести эту встречу кому-нибудь из своих помощников. Но Ельцин этого не сделал и за два часа милой беседы с "коричневыми" скомпрометировал себя в глазах многих на долгие годы.
=======================================
Дмитрий Васильев и его "памятники"
Сообщение с сайта "Институт русской цивилизации":
МАНЕЖНАЯ ПЛОЩАДЬ, место проведения исторической демонстрации патриотических сил 6 мая 1987 в день вмч. св. Георгия Победоносца.
Демонстрация была организована активистами патриотического движения из ВООПИК и общества «Память». Это была первая в советское время массовая демонстрация, проводимая без разрешения властей. Формально предлогом демонстрации было спасение Поклонной горы, которая по проекту еврейских архитекторов была почти полностью срыта для строительства на ней памятника Победы в космополитическом духе. Главной целью была демонстрация сил патриотического движения.
Участники демонстрации собирались возле музея Ленина, Исторического музея, Манежа, а затем в одно и то же время вышли на Манежную площадь и развернули над головами лозунги:
- Прекратить работы на Поклонной горе!
- Требуем восстановить Поклонную гору!
- Требуем встречи с М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным!
- Долой саботажников перестройки!
- Статус историко-патриотическому объединению «Память»!
- ПАМЯТЬ народа священна!
После длительных переговоров, которые вел с властями, гл. обр., Д. Д. Васильев, была достигнута договоренность о встрече с Б. Н. Ельциным, в то время секретарем МГК КПСС. В шествии к Моссовету приняли участие около 500 чел., Тверская ул. была запружена зеваками, которых сдерживали милиционеры, оцепившие весь путь от Манежной пл. до Моссовета. В Мраморном зале Моссовета Ельцин выслушал требования патриотических сил, от имени которых выступили Д. Васильев, В. Шумский и Валерий Емельянов ( автор книг «Десионизация», «Еврейский нацизм и азиатский способ производства»).
Ельцин пообещал остановить строительство на Поклонной горе и прислушаться к рекомендациям патриотической общественности.
http://www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=6006&abc=1
Прочитать воспоминания одного из участников той демонстрации Александра Баркашева (будущий лидер РНЕ) можно тут: https://garden-vlad.livejournal.com/1037236.html
Статья о встрече с "Памятью" в газете "Московские новости" №20 за 17 мая 1987 года.
=============================
Хотя далеко не ко всем «неформалам» Борис Николаевич был столь благосклонен. В августе 1987 года, прошел первый общесоюзный форум политизированных самодеятельных организаций под названием: “Информационная встреча-диалог "Общественные инициативы - Перестройке"”.
Среди его участников были: Валерия Новодворская, Игорь Чубайс, члены Клуба социальных инициатив Глеб Павловский, Борис Кагарлицкий, Григорий Пельман, члены клуба «Перестройка» Олег Румянцев, Анатолий Голов, Вячеслав Игрунов, анархо-синдикалисты Андрей Румянцев, Андей Исаев и многие другие.
По словам Павловского сам факт его проведения, был воспринят московскими властями как вызов. «Скандал был колоссальный, вернувшийся из отпуска Ельцин устроил жуткий нагоняй в МГК, - вспоминает Глеб Павловский. Меня затребовали к Ю.С. Карабасову (секретарю МГК КПСС по идеологии), и невзначай зашедший Ельцин - год назад прописавший меня в Москве «временно, в порядке исключения» - попрекал за вероломство - и задал радищевский вопрос «Не хотите поехать обратно туда, откуда недавно приехали, Глеб Олегович?»
После этого, Борис Ельцин с официальной трибуны заявил, что «Перестройка подняла много пены, пора эту пену снять»!
Прославился Борис Николаевич в ту пору и на ниве «покровительства» искусству. Весьма характерная история произошла с подготовкой премьеры нового фильма режиссера Сергея Соловьева «Асса». В как об этом вспоминает сам Сергей Сергеевич:
- Когда я заговорил о хеппинговой премьере «Ассы», у чиновников Госкино в глазах затеплилось какое-то новое выражение: «Может, он прав? Может, уже пришла пора не подпинывать, а даже и помогать?». Тут они, испугавшись сами себя, и говорят: «Вот у нас целая система кинотеатров по Москве. Выбирайте себе любой». Ну мы и выбрали «Ударник». А «Ударником» руководил тогда адский человек с выразительной фамилией не то Вонян, не то Ванян… Хитрый такой армянский человек. Очень хитрый. Даже чрезмерно. И он решил, что сейчас, наоборот, самое время прихлопнуть всех нас, как обнаглевших мух…
- Но рассказывают, что вначале он не возражал против премьеры, этот Вонякин, ах нет, извините, Ванян…
- Оговорки, в общем, верные. Снаружи-то он ничего был, поначалу молча кивал, пока все это готовилось, свозилось, собиралось в кучу в его кинотеатре. Морозы стояли страшные. Привезли в правительственный дом, где и расположен кинотеатр, и десятиметровую вывеску с трехметровой серьгой в ухе Бананана, и диковинные колонны с вмонтированными в них глазами. Он все молча наблюдал. Терпел до поры. Но что его добило, так это предварительная продажа билетов. Показ фильма планировался примерно на месяц. Так вот, все билеты на месяц вперед были проданы чуть менее чем за час. Тут у него случился шок, который он с трудом пережил, потому что толпы все стояли и требовали продолжить продажу…
- Значит, ваша, простите, «мечта идиота» о счастливой кассовой судьбе картины сбылась?
- Еще как! Огорошенный всем этим, Ванян написал, наверное, последний донос в истории великого советского государства. Донос тот мне потом показывали в Московском горкоме. Написал Ельцину, который был тогда первым секретарем горкома. Мол, напротив Кремля собираются устроить антисоветскую оргию, он сам видел репетиции… Абсолютная разнузданность. Опытный Ванян свои убийственные обвинения фундаментально закруглил. Де, кинотеатр давно не был на ремонте. И когда огромное количество зрителей, купивших билеты, поднимется на балкон - он конечно же рухнет. Будут большие человеческие жертвы. И антисоветская оргия окрасится кровью. Ельцину эту ахинею показали. И он мгновенно рубанул: «Да гоните их на хрен оттуда, не церемоньтесь, не разговаривайте с ними».
Без всяких объяснений наше «беспокойное хозяйство» вышвырнули в мгновение ока прямо на снег, на мороз. Мне звонят: «Приезжайте срочно, все погибает. Колонны нужно спасать, они громоздкие. Рукописи, картины…». Приехал: мама моя! Позвонил кому-то, бросились спасать, перевозить, складировать. В общем, полное отчаяние.
В три часа ночи я пришел на телеграф, потребовал бланк для телеграммы Горбачеву. Они перепугались до смерти: «Вы что, с ума сошли? Никаких телеграмм Горбачеву мы не примем». Я все свои документы вываливаю, степень моей ярости была такова, что, наверное, просто побоялись со мной связываться. Написал примерно следующее: «В то время, когда вы морочите людям головы, что идет какая-то там Перестройка, или вас дурачат, или вы - нас. В любом случае мне дураком быть не хочется. Люди, поверив в пламенные речи с высоких трибун, хотели сделать что-то живое, настоящее...». Приписал все, что думаю, и про Московский горком. Здоровая такая телеграмма вышла. Несмотря на слезные увещевания почтовиков, сокращать не стал. Заплатил какую-то дикую сумму. И мы с Даниилом Дондуреем поехали прямо с телеграфа за водкой и напились. С горя. Ибо был это жест отчаяния.
Потом уже Горбачев мне рассказал, как дальше все происходило. Конечно, телеграмма целый день валялась, никем не востребованная. К вечеру он собирался уходить, и ему кто-то в виде развлечения - другие-то депеши были примерно одинаковы: одни доносы - подсунул мою «веселую» телеграмму. Прочитав, Горбачев заинтересовался. Назавтра утром звонит Элему Климову президент СССР, о ужас!..
- Буквально как Сталин в старые времена…
- Говорит: «Слушайте, кто этот Соловьев?.. И как возмутительно с ним поступили. Хотите совет? Не связывайтесь вы с этим Ельциным. Можно, конечно, сейчас и меня втянуть, бурные прения устроить. Но все это бесплодные дискуссии. К тому же в Москве огромное число федеральных концертных залов. Выбирайте любой, звоните моему помощнику от моего имени».
Было дико и странно, что работает «двусторонняя связь». Я на такое не рассчитывал. Хотел, чтобы мой вопль отчаяния долетел до звезд кремлевских.
Дружу с Михаилом Сергеевичем до сих пор. Ведь он меня вытаскивал из абсолютно безнадежных ситуаций во время съемок «Ассы» дважды. В первый раз, когда нас не впускали в гостиницу «Ореанда» в Ялте. «Пошли отсюда, ноги вашей не будет в гостинице!» - заявили нам. Тогда я написал… нет, не Горабчеву - просто на деревню дедушке в ЦК КПСС. Вдруг на следующий день чуть ли не все руководство Крыма в шляпах втискивается ко мне в поганенький номер. В восемь утра. Я из-под одеяла смотрю на них, будто это сон с похмелья. Сами знаете, как мы неприятности «отмечаем». А шляпы кивают: «Мы просто недопоняли, мы всегда рады помочь…».
(«Ассу» чуть не убил Ельцин, но спас Горбачев», «Новая газета» № 71, 27 сентября 2004 г.)
================================
Таким образом, Горбачев с 1985 года дал, Ельцину карт-бланш на наведение порядка в Москве, практически полностью развязав ему руки. Однако, пустясь в открытое плавание по морю власти, первый секретарь московского городского комитета партии очень скоро обнаружил и продемонстрировал несовместимость своего авторитарного характера (со ставкой на чисто административные подходы к разрешению любых проблем) с либеральными замыслами генсека по коренному преобразованию общества.
Одновременно с этим первые же годы пребывания Ельцина на партийном Олимпе были отмечены небывалым ростом его популярности среди москвичей. Основную массу населения буквально завораживало сочетание неискушённой наивности в его речах и откровенной простоты в поведении. И с ухудшением дел в стране всё отчетливее проявлялась такая двойственность его положения. Чем больше росло недовольство Ельциным сверху, тем мощнее становилась его поддержка снизу.
Продолжение тут:
Глава 2 : "Разрыв".
https://ed-glezin.livejournal.com/867620.html
Глава 3 : "И видел я, как становится взлётом паденье".
https://ed-glezin.livejournal.com/867911.html
=========================================================================
Приглашаю всех в созданные мной группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
http://vkontakte.ru/club3433647
=========================================================================