Как были установлены дипломатические отношения между СССР и Южной Кореей.
30 сентября 1990 года министры иностранных дел СССР и Республики Корея подписали соглашение об установлении дипломатических отношений.
Долгое время два государства находились по разные стороны идеологических баррикад. Москва предпочитала развивать связи с КНДР, а южнокорейские власти укрепляли союз с Вашингтоном, осторожно поглядывая на Северную Страну (так СССР называли в Южной Корее).
Однако в конце 1980-х годов обстановка в мире стала меняться, что сделало возможным сближение двух стран. О том, как устанавливались первые контакты между политиками двух государств, в эксклюзивном интервью "РГ" рассказал бывший руководитель комитета по международным делам и объединению Национального собрания Республики Корея г-н Чон Чже Мун.
Российская газета: 20 лет назад были установлены дипломатические отношения между Москвой и Сеулом. Истории было суждено сложиться так, что вам выпала одна из самых важных ролей в процессе сближения двух государств. Как произошло, что вы оказались тогда на острие неофициальных переговоров между СССР и Республикой Корея?
Чон Чже Мун: Толчком к сближению СССР и Южной Кореи стала летняя Олимпиада, которая проходила в Сеуле в 1988 году. Тогда Корею посетила большая советская спортивная делегация, а также многие официальные лица, что позволило установить первые, пусть и не прочные, контакты. Все они носили неофициальный характер.
Однако начало уже было положено, и в Сеуле начали искать пути сближения с СССР. Тем более, что для этого сложилась благоприятная обстановка в самом Советском Союзе, где полным ходом шла "перестройка". В то время как раз вышла книга генерального секретаря КПСС Михаила Горбачева, которая рассказывала о переменах в СССР. Она была переведена также на корейский язык и издана в Южной Корее. Я ее прочитал и был сильно впечатлен. Все это в совокупности создало предпосылки для моей поездки в СССР.
Поскольку в то время я являлся членом Национального собрания и возглавлял комитет по международным делам оппозиционной Демократической партии за воссоединение (ДПВ), развитие международных контактов было в моих обязанностях. Но с другой стороны все официальные контакты с СССР были тогда запрещены, поэтому я отправился в Москву как частное лицо. Прибыв в Будапешт, я получил там транзитную визу на 72 часа. За это время я должен был успеть встретиться с представителями советских властей.
Еще до своего отъезда я знал, к кому необходимо обращаться. В Сеуле был хорошо известен Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). По сути дела, тогда он играл роль неофициального канала общения между Москвой и странами, с которыми у нее не были установлены дипломатические отношения. И мы знали, что он внес большой вклад в нормализацию отношений между Западной Германией и СССР в 1960-х годах. Поэтому мы также надеялись, что данная организация сможет нам помочь. И мы не ошиблись.
РГ: Главным переговорщиком с советской стороны на этом "неофициальном канале" был Евгений Примаков, занимавший тогда должность директора ИМЭМО. Какие вопросы вы обсуждали с ним во время своего визита?
Чон: Когда я поехал в Москву в первый раз в марте 1989 года я смог встретиться только с заместителем директора ИМЭМО. Тогда этот пост занимал Владлен Мартынов. Сам Примаков не смог со мной встретиться, потому что был сильно занят. Тем не менее первый контакт состоялся, и мы смогли согласовать визит лидера Демократической партии за воссоединение и будущего президента Республики Корея - Ким Ен Сама. И уже через три месяца я сопровождал его в советскую столицу.
Когда мы прибыли в Москву в июне того же года, стало известно, что Примаков только что был назначен председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. Поэтому мы встретились с ним только поздно ночью. Он приехал к нам в гостиницу и провел встречу с Ким Ен Самом. Говорили тогда о многом и в то же время ни о чем конкретно, поскольку это была первая встреча. Мы присматривались друг к другу. Я знаю, что он являлся изначально сторонником установления дипломатических отношений между нашими странами. И считаю, что он внес большой вклад в налаживание контактов между нашими странами на начальном этапе.
РГ: По итогам первого визита Ким Ен Сама было подписано совместное заявление. О чем в нем говорилось?
Чон: Да, это был первый двусторонний документ между СССР и Республикой Кореей. Хотя он и носил неофициальный характер и являлся всего лишь совместным заявлением ИМЭМО и ДПВ, но в нем были определены основные принципы развития контактов между нашими странами: поддержание мира и добрососедских отношений в Азиатско-тихоокеанском регионе и нормализация ситуации на Корейском полуострове. Они остаются актуальными и сейчас.
В нем также было оговорено приглашение советской делегации в Сеул. Ее визит состоялся в октябре 1989 года. Затем была вторая поездка Ким Ен Сама в СССР и его встреча с Михаилом Горбачевым. В общем, началось активное "знакомство" друг с другом. В итоге, обмен делегациями завершила встреча Михаила Горбачева и президента Ро Дэ У в Сан-Франциско в июне 1990 года, где было принято решение об установлении дипотношений между СССР и Республикой Корея.
РГ: Насколько известно, подписание договора об установлении дипломатических отношений произошло 30 сентября 1990 года в Нью-Йорке. Хотя первоначально оно было запланировано на декабрь того года в Москве. С чем связана была такая спешка? И в какой обстановке проходила подготовка к этому историческому событию?
Чон: Быстрому развитию отношений между СССР и Республикой Кореей, конечно же, мешали тесные связи Москвы и Пхеньяна. Северная Корея крайне чувствительно относилась к контактам советских властей с нами. Поэтому Москва была также осторожна: никто не хотел торопить события.
Тем не менее, во время моей второй поездки в Москву неожиданно к нашей делегации обратился представитель посольства КНДР в Москве с предложением о встрече. После некоторого раздумья мы согласились. В итоге мы провели беседу с членом политбюро ЦК Трудовой партии Кореи Хо Дамом. Тогда он являлся очень важной персоной в Северной Корее, поэтому встреча с ним для нас оказалась крайне полезной. Я думаю, что тогда, конечно, не обошлось без содействия Москвы, которая прилагала большие усилия сближению двух Корей.
С другой стороны было ощутимое сопротивление и внутри КПСС. Определенная часть советского руководства, включая министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе, была изначально настроена негативно по отношению к планам нормализации отношений между нашими странами. Огромное влияние тогда оказывал идеологический фактор. Однако обстановка в мире и в самом Союзе менялась очень быстро. И, можно сказать, неожиданно для нас советский МИД изменил кардинально свою позицию. На встрече в Нью-Йорке, проходившей во время сессии Генеральной ассамблеи ООН, Шеварднадзе предложил подписать договор об установлении дипотношений раньше. И мы не возражали.
РГ: Вы бывали в СССР много раз, налаживая неофициальные контакты с советским руководством. Как вы себе представляли СССР до первого приезда в Москву? И что вам больше всего запомнилось тогда?
Чон: Вы знаете, в Корее практически не было никакой информации о Советском Союзе. А та, что была, имела, как правило, сильную идеологическую окраску и существенно искажала реальное положение дел. Когда я прилетел в Москву в первый раз, я сразу почувствовал, что в стране идут перемены. Что это были за перемены, мне было довольно трудно понять сразу. Однако по мере того, как я встречался с разными представителями власти, я осознавал, что эти они идут с самого верха и имеют поддержку в обществе. Также, самые теплые воспоминания остались от приема советской стороной. Я несколько раз посетил СССР и всегда встречал интересных собеседников, какую бы организацию не посещал бы.
РГ: Как на вашей родине отреагировали на новости о вашей поездке в Советский Союз?
Чон: Несмотря на то, что в Москве мой визит не освещался совсем, в Южной Корее известия о том, что установлен первый и неофициальный контакт между Москвой и Сеулом, были встречены с большим одобрением. Корея тогда жила надеждами на нормализацию отношений с Советским Союзом.
РГ: Вы говорите Корея "жила надеждами". Какой смысл вы вкладываете в эти слова?
Чон: В то время многое в мире менялось. Одни государства исчезали, другие появлялись. Происходило кардинальное смещение полюсов на геополитической карте мира. Конечно, это чувствовали и в Сеуле. Многим тогда казалось, что пришло время забыть старые обиды и начать все с чистого листа. Тем более, что у СССР и Южной Кореи были взаимные интересы по развитию связей в совершенно различных областях.
РГ: Как бы вы оценили путь, который наши государства прошли за минувшие 20 лет? И какие перспективы, по-вашему, есть у российско-южнокорейского сотрудничества?
Чон: Все познается в сравнении. Если смотреть на развитие российско-южнокорейских отношений с исторической перспективой, то можно сказать, что мы находимся в самом начале пути. По сути дела, 20 лет - это совсем мало. Конечно, за это время удалось реализовать далеко не все, что мы планировали. Этому препятствовали различные причины. Но прогресс есть. И есть значительный потенциал, который необходимо развивать. Мы смогли достичь определенных успехов. Особенно в экономической сфере. Но для их дальнейшего укрепления, думаю, стоит уделить больше внимания человеческим обменам. Прежде всего, студентами. Поскольку студенты, прожившие какое-то время за границей, несут в себе частицу другой страны, ее культуру. И являются живым мостом между двумя государствами.
https://rg.ru/2010/09/30/korea-sssr-site.html
==================
28 июля 1986 г. во время поездки во Владивосток М. С. Горбачев заявил, что старая схема подхода СССР к восточной политике должна быть заменена на новую, а в сентябре 1988 года в Красноярске он высказал предложение «обсудить на многосторонней основе вопрос о снижении военного противостояния в районах, где сближаются побережья СССР, КНР, Японии, КНДР и Южной Кореи», «возможность для налаживания экономических связей с Южной Кореей»
Две страны стали активно присматриваться друг к другу со времени Олимпийских игр и на фоне завершающего этапа существования СССР последний шаг был сделан.
В 1988 г. высказала идею установления дипломатических отношений с РК Ф. И. Шабшина, что вызвало в северокорейский прессе и научном сообществе кампанию ее травли. Делалось это в выражениях типа: «Старухе помирать пора, а она еще чего-то высказывает!» . Довольно активно выдвигали идею установления сотрудничества и специалисты ИДВ РАН, ИВ РАН и ИМЭМО РАН.
22 октября 1988 года по инициативе директора ИМЭМО Е.М. Примакова и заместителя директора Института востоковедения Г.Ф. Кима изменения в политике на Корейском полуострове обсуждали в Международном отделе ЦК КПСС, а 10 ноября 1988 года Политбюро ЦК КПСС рассматривало записку «О нашей политике в отношении Южной Кореи». Политбюро признало необходимость корректив, но вести дела было решено не на государственном уровне, а на уровне неправительственных организаций.
За этим последовала целая серия шагов и действий: либерализация визового режима для взаимных поездок граждан СССР и Южной Кореи, открытие почтовой, телеграфной, телефонной и телексной связи между странами, установление партнерских отношений между Аэрофлотом и «Кореан Эйрлайнз», заключение соглашения о сотрудничестве между Торгово-промышленной палатой СССР и Корейской корпорацией содействия торговле (КОТРА). Товарооборот между СССР и РК в 1989 г. против 1987 года вырос в 4 раза, составив 600 млн. долларов.
Тем не менее формально СССР оставался другом Севера. В подписанном Э.А.Шеварднадзе итоговом коммюнике о его визите в Пхеньян в декабре 1988 года говорилось следующее: «Подтвердив неизменность своей принципиальной позиции в отношении Южной Кореи, советская сторона высказалась против ведущих к закреплению раскола страны попыток США и южнокорейских властей создать ситуацию «двух Корей» путем так называемого «перекрестного признания» Севера и Юга Кореи, их одновременного или сепаратного приема в ООН. Советский Союз не имеет намерения официально признать Южную Корею, устанавливать с ней политические и дипломатические отношения» .
Летом 1989 г. Москву посетил Ким Ён Сам. Формально визит был частным визитом лидера оппозиции, но совместное заявление представителей ДПВ, которую он тогда представлял, и ИМЭМО, было первым документом, в котором, по сути, были определены направления сотрудничества двух стран .
В марте 1990 г. Ким Ен Сам теперь уже в качестве сопредседателя партии власти и будущего президента вновь посетил Москву, где имел краткую аудиенцию у М. Горбачёва , а также беседовал с другими представителями партийно-государственного руководства СССР.
В июне 1990 г. по приглашению Института США и Канады АН СССР и ректората МГУ им. Ломоносова в Москву прибыл Ким Дэ Чжун, которого принял Председатель комитета по международным делам Верховного Совета СССР, член Политбюро ЦК КПСС А. С. Дзасохов.
Следует отметить и встречу 11 апреля 1990 года М. Горбачева с Мун Сон Мёном, которого ему представили как филантропа и известного общественного деятеля, несмотря на то, что информация о его секте была достаточно широко известна. Хотя впоследствии организаторы этой встречи были уволены с госслужбы, многие сочли эту встречу симптоматичной, хотя она носила формальный характер.
Прагматики в советском МИД не собирались, однако, радикально менять политику. Так, курировавший корейские дела Г. Кунадзе (в противоречие своим позднейшим высказываниям) вовсе не был ярым сторонником скорейшего установления дипломатических отношений между СССР и РК. Его позиция ранее заключалась в том, что для Сеула заключение дипотношений - это морковка, которой можно манить южнокорейцев, достигая при этом максимальной выгоды. Манипулируя этим обещанием, в Москве надеялись выжать из РК максимум экономических преференций.
4 июня 1990 года состоялась встреча двух президентов М.С.Горбачева и Ро Дэ У в Сан-Франциско, на которой было достигнуто принципиальное соглашение по этому вопросу. По словам М.С. Капицы, Ро Дэ У тогда заявил, что будет поддерживать усилия Горбачева, направленные на перестройку, сильнее, чем руководство любой другой страны. В ответ Горбачев был готов тут же заключить с РК договор о дружбе и сотрудничестве, даже не проконсультировавшись о возможных дипломатических последствиях и реакции КНДР .
И когда Э.А.Шеварднадзе отправился в Пхеньян для того, чтобы сообщить Ким Ир Сену о решении советского руководства установить дипломатические отношения с РК, северокорейская сторона устами Ким Ён Нама (Ким Ир Сен отказался его принять) весьма жестко заявила следующее:
1. «М. С. Горбачев в 1986 г. при встрече с Ким Ир Сеном заявил о том, что СССР не намерен устанавливать дипсвязь с РК, и сейчас Москва нарушает это обещание.
2. Установление дипломатических отношений между Советским Союзом и Южной Кореей означает автоматическое расторжение советско-северокорейского договора 1961 г.
3. Такое поведение СССР вынуждает КНДР выйти из ДНЯО и разработать собственные средства защиты, способные противостоять угрозе применения ядерного оружия со стороны США.
4. СССР изначально нес долю ответственности за раскол Кореи, и признавая РК, он лишь способствует углублению этого раскола и, таким образом, присоединяется к проискам Америки и Южной Кореи против правящего режима в КНДР.
5. В сложившейся ситуации Пхеньян признает независимость бывших союзных республик и установит дипломатические отношения с ними.
6. основываясь на принципах паназиатизма, Пхеньян достигнет нормализации отношений с Японией и поддержит ее территориальные притязания к СССР.
7. СССР пошел на дипломатическое признание Сеула в обмен на экономические вливания со стороны РК и США»
Эти заявления руководителя МИД КНДР в целом ушли в песок, и самые болезненные для нашей страны вещи вроде поддержки японских территориальных претензий так и не были реализованы. Однако, на взгляд автора, истоки так называемой «ядерной проблемы КНДР» во многом растут оттуда.
Изначально СССР и РК собирались дипломатические отношения установить с 1 января 1991 г., но затем дату перенесли на 30 сентября 1990 г. Такая внезапная смена даты была связана с тем, что заявления Ким Ён Нама просочились в СМИ и очень разозлили эмоционального Шеварднадзе (М. Хан полагает, что решение не могло быть принято без разрешения Президента СССР) .
Начали развиваться экономическое сотрудничество и студенческий обмен, следствием которого стала поездка в конце августа 1990 г. группы студентов ИСАА при МГУ в университет Ёнсе в Сеуле. Это были не только первые советские студенты, прибывшие в РК на годичную языковую стажировку, но и первые советские граждане, которые прибыли в Южную Корею на столь длительный срок, имея возможность познакомиться со страной достаточно глубоко еще в то время, когда она отнюдь не была «цитаделью демократии».
К сожалению, из трех членов этой группы к нынешнему времени в корееведении остался только автор этих строк, и многие элементы его позиции сформированы там и тогда. Подобно тому, как у многих ученых предшествующего поколения критическое отношение к Северу было сформировано при знакомстве с реалиями страны во время стажировки в Пхеньяне, автор также избавился от определенных иллюзий в отношении Юга, обнаружив там очень много общего с Севером, про который мы знали довольно много.
Должен отметить, что в это время интерес к России в РК был очень велик, особенно - среди журналистов и молодежи. Очень часто, когда студенты понимали, что столкнулись не с американцем, а с русским, они проявляли дружелюбие и оказывали помощь. Наши лица периодически мелькали на страницах газет и журналов, а телемост «Москва - Сеул» или встреча Ро Дэ У и М. Горбачева на острове Чечжудо 19 апреля 1991 года (советский президент сделал там остановку после визита в Японию) были очень знаковыми медийными событиями.
В начале 1991 года МИД, КГБ и Министерство обороны СССР направили Горбачеву согласованные предложения по проблемам безопасности на Корейском полуострове и нашим отношениям с КНДР и РК. По сути, речь шла о радикальной смене политики. Предусматривалось прекращение поставок в КНДР наступательного оружия и технологий их производства, отказ от передачи Пхеньяну лицензий на производство новых видов оружия, перевод советско-северокорейских расчетов и платежей на цены мирового рынка в свободно конвертируемой валюте и свертывание сооружения ряда объектов на основе ранее предоставленных кредитов.
Обращалось внимание на строгое соблюдение КНДР обязательства не передавать третьим странам поставляемых нами и производимых в КНДР по советским лицензиям военной техники и технологии. В апреле того же года эти предложения были утверждены .
Теперь о межкорейских отношениях. Ро Дэ У не удалось достичь полной гармонии в отношениях с Севером, однако именно в его время был заложен основной принцип диалога между двумя странами - поэтапное и многоступенчатое сближение .
Декларация РК от 7 июля 1988 г. определяла Северную Корею как часть национальной общности, что формально соответствовало идее «великой национальной консолидации», а сентябре 1989 г. бывший президент Республики Корея Ро Дэ У выдвинул альтернативную южнокорейскую комплексную программу объединения - идею «корейского содружества» , в которой признавалась переходная ступень. Это был определенный шаг навстречу «республике Корё».
До определенного времени Север и Юг продолжали ходить вокруг да около, играя в игру «Мы предложили замечательную идею, но они ее отвергли». Так, Сеул весьма жестко обошелся с несколькими представителями оппозиции (священник Мун Ик Хван, посетившая всемирный фестиваль молодежи и студентов в Пхеньяне представительница «Чондэхёп» Лим Су Гён и др), которые посещали КНДР без официального разрешения, считая себя посланцами доброй воли.
Однако развал СССР сделал КНДР более восприимчивой. Месяц спустя заключения дипломатических отношений между СССР и РК, в сентябре 1990 г. , Пхеньян и Сеул начали серию из восьми двухсторонних встреч, и осенью 1990 г. состоялись первые межкорейские переговоры на уровне премьер-министров, итогом которых было одновременное вступление двух Корей в ООН 17 сентября 1991 г . и подписание 13 декабря 1991 г. в ходе пятого раунда переговоров в Сеуле Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах , вступившего в силу 19 февраля 1992 г.
Подписав данное Соглашение, стороны фактически признали суверенитет и самостоятельность друг друга. РК и КНДР обязались не вмешиваться во внутриполитические дела друг друга, не предпринимать в отношении друг друга враждебных действий, уважать социально-экономические системы друг друга. Эти формулировки положили конец правовой неопределенности и политической двусмысленности ситуации, когда каждая из сторон считала себя единственным законным государством на полуострове и рассматривала территорию другой стороны как «временно оккупированную» , а зафиксированное обязательство сторон воздерживаться от силовых акций создавало основу для укрепления стабильности и нормализации ситуации .
31 декабря 1991 года был подписан не менее важный документ - Декларация о денуклеаризации Корейского полуострова, которая зафиксировала общие подходы Севера и Юга к решению ядерной проблемы. Это произошло на фоне позитивно выглядящих подвижек в политике США. В начале 90-х годов Вашингтон приступил к осуществлению трёхэтапной программы вывода своих сухопутных сил из Южной Кореи, а в декабре 1991 г., (накануне пятого раунда межкорейских переговоров) было заявлено о том, что США полностью вывели своё ядерное оружие с территории Южной Кореи .
Правда, стоит отметить, что вывод ядерного оружия с территории РК был связан не с разрядкой, а с изменением военной стратегии Вашингтона. Развитие ракетных технологий и атомных подводных лодок показало большую эффективность по сравнению с размещением ЯО на земле. Из списка потенциальных целей ЯО Северная Корея, однако, не выбыла, и это довольно важный момент, ибо концепция нераспространения ядерного оружия предполагает не использование его против стран, им не обладающих.
Одновременно с этим в Сеуле и Пхеньяне устраивались культурные мероприятия и совместные футбольные матчи. Север и Юг выступили единой командой а затем последовали радостные события, такие как участие единых команд северян и южан в открывшемся в мировом чемпионате по настольному теннису в японском городе Чиба в апреле 1991 г., на 6-м мировом молодежном чемпионате по футболу в мае того же года.
В 1992 г. был согласован вопрос о формировании трех подкомиссий по политическому, военному и обменному сотрудничеству, а июле 1992 г.
Сеул посетил вице-премьер Северной Кореи Ким Даль Хен, который не только ознакомился с промышленным оборудованием, но и был сторонником экономического сотрудничества Юга и Севера.
В том же году Южную Корею признал Китай - это привело к изменению отношений РК и Тайваня - территорию посольского комплекса Китайской республики передали новому владельцу. Москва и Пекин рассчитывали на перекрестное признание, однако, если СССР и КНР признали Сеул, США и их союзники не торопились устанавливать с Севером дипломатические отношения.
https://makkawity.livejournal.com/1726800.html
================
Приглашаю всех в созданные мной группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=================
Долгое время два государства находились по разные стороны идеологических баррикад. Москва предпочитала развивать связи с КНДР, а южнокорейские власти укрепляли союз с Вашингтоном, осторожно поглядывая на Северную Страну (так СССР называли в Южной Корее).
Однако в конце 1980-х годов обстановка в мире стала меняться, что сделало возможным сближение двух стран. О том, как устанавливались первые контакты между политиками двух государств, в эксклюзивном интервью "РГ" рассказал бывший руководитель комитета по международным делам и объединению Национального собрания Республики Корея г-н Чон Чже Мун.
Российская газета: 20 лет назад были установлены дипломатические отношения между Москвой и Сеулом. Истории было суждено сложиться так, что вам выпала одна из самых важных ролей в процессе сближения двух государств. Как произошло, что вы оказались тогда на острие неофициальных переговоров между СССР и Республикой Корея?
Чон Чже Мун: Толчком к сближению СССР и Южной Кореи стала летняя Олимпиада, которая проходила в Сеуле в 1988 году. Тогда Корею посетила большая советская спортивная делегация, а также многие официальные лица, что позволило установить первые, пусть и не прочные, контакты. Все они носили неофициальный характер.
Однако начало уже было положено, и в Сеуле начали искать пути сближения с СССР. Тем более, что для этого сложилась благоприятная обстановка в самом Советском Союзе, где полным ходом шла "перестройка". В то время как раз вышла книга генерального секретаря КПСС Михаила Горбачева, которая рассказывала о переменах в СССР. Она была переведена также на корейский язык и издана в Южной Корее. Я ее прочитал и был сильно впечатлен. Все это в совокупности создало предпосылки для моей поездки в СССР.
Поскольку в то время я являлся членом Национального собрания и возглавлял комитет по международным делам оппозиционной Демократической партии за воссоединение (ДПВ), развитие международных контактов было в моих обязанностях. Но с другой стороны все официальные контакты с СССР были тогда запрещены, поэтому я отправился в Москву как частное лицо. Прибыв в Будапешт, я получил там транзитную визу на 72 часа. За это время я должен был успеть встретиться с представителями советских властей.
Еще до своего отъезда я знал, к кому необходимо обращаться. В Сеуле был хорошо известен Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). По сути дела, тогда он играл роль неофициального канала общения между Москвой и странами, с которыми у нее не были установлены дипломатические отношения. И мы знали, что он внес большой вклад в нормализацию отношений между Западной Германией и СССР в 1960-х годах. Поэтому мы также надеялись, что данная организация сможет нам помочь. И мы не ошиблись.
РГ: Главным переговорщиком с советской стороны на этом "неофициальном канале" был Евгений Примаков, занимавший тогда должность директора ИМЭМО. Какие вопросы вы обсуждали с ним во время своего визита?
Чон: Когда я поехал в Москву в первый раз в марте 1989 года я смог встретиться только с заместителем директора ИМЭМО. Тогда этот пост занимал Владлен Мартынов. Сам Примаков не смог со мной встретиться, потому что был сильно занят. Тем не менее первый контакт состоялся, и мы смогли согласовать визит лидера Демократической партии за воссоединение и будущего президента Республики Корея - Ким Ен Сама. И уже через три месяца я сопровождал его в советскую столицу.
Когда мы прибыли в Москву в июне того же года, стало известно, что Примаков только что был назначен председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. Поэтому мы встретились с ним только поздно ночью. Он приехал к нам в гостиницу и провел встречу с Ким Ен Самом. Говорили тогда о многом и в то же время ни о чем конкретно, поскольку это была первая встреча. Мы присматривались друг к другу. Я знаю, что он являлся изначально сторонником установления дипломатических отношений между нашими странами. И считаю, что он внес большой вклад в налаживание контактов между нашими странами на начальном этапе.
РГ: По итогам первого визита Ким Ен Сама было подписано совместное заявление. О чем в нем говорилось?
Чон: Да, это был первый двусторонний документ между СССР и Республикой Кореей. Хотя он и носил неофициальный характер и являлся всего лишь совместным заявлением ИМЭМО и ДПВ, но в нем были определены основные принципы развития контактов между нашими странами: поддержание мира и добрососедских отношений в Азиатско-тихоокеанском регионе и нормализация ситуации на Корейском полуострове. Они остаются актуальными и сейчас.
В нем также было оговорено приглашение советской делегации в Сеул. Ее визит состоялся в октябре 1989 года. Затем была вторая поездка Ким Ен Сама в СССР и его встреча с Михаилом Горбачевым. В общем, началось активное "знакомство" друг с другом. В итоге, обмен делегациями завершила встреча Михаила Горбачева и президента Ро Дэ У в Сан-Франциско в июне 1990 года, где было принято решение об установлении дипотношений между СССР и Республикой Корея.
РГ: Насколько известно, подписание договора об установлении дипломатических отношений произошло 30 сентября 1990 года в Нью-Йорке. Хотя первоначально оно было запланировано на декабрь того года в Москве. С чем связана была такая спешка? И в какой обстановке проходила подготовка к этому историческому событию?
Чон: Быстрому развитию отношений между СССР и Республикой Кореей, конечно же, мешали тесные связи Москвы и Пхеньяна. Северная Корея крайне чувствительно относилась к контактам советских властей с нами. Поэтому Москва была также осторожна: никто не хотел торопить события.
Тем не менее, во время моей второй поездки в Москву неожиданно к нашей делегации обратился представитель посольства КНДР в Москве с предложением о встрече. После некоторого раздумья мы согласились. В итоге мы провели беседу с членом политбюро ЦК Трудовой партии Кореи Хо Дамом. Тогда он являлся очень важной персоной в Северной Корее, поэтому встреча с ним для нас оказалась крайне полезной. Я думаю, что тогда, конечно, не обошлось без содействия Москвы, которая прилагала большие усилия сближению двух Корей.
С другой стороны было ощутимое сопротивление и внутри КПСС. Определенная часть советского руководства, включая министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе, была изначально настроена негативно по отношению к планам нормализации отношений между нашими странами. Огромное влияние тогда оказывал идеологический фактор. Однако обстановка в мире и в самом Союзе менялась очень быстро. И, можно сказать, неожиданно для нас советский МИД изменил кардинально свою позицию. На встрече в Нью-Йорке, проходившей во время сессии Генеральной ассамблеи ООН, Шеварднадзе предложил подписать договор об установлении дипотношений раньше. И мы не возражали.
РГ: Вы бывали в СССР много раз, налаживая неофициальные контакты с советским руководством. Как вы себе представляли СССР до первого приезда в Москву? И что вам больше всего запомнилось тогда?
Чон: Вы знаете, в Корее практически не было никакой информации о Советском Союзе. А та, что была, имела, как правило, сильную идеологическую окраску и существенно искажала реальное положение дел. Когда я прилетел в Москву в первый раз, я сразу почувствовал, что в стране идут перемены. Что это были за перемены, мне было довольно трудно понять сразу. Однако по мере того, как я встречался с разными представителями власти, я осознавал, что эти они идут с самого верха и имеют поддержку в обществе. Также, самые теплые воспоминания остались от приема советской стороной. Я несколько раз посетил СССР и всегда встречал интересных собеседников, какую бы организацию не посещал бы.
РГ: Как на вашей родине отреагировали на новости о вашей поездке в Советский Союз?
Чон: Несмотря на то, что в Москве мой визит не освещался совсем, в Южной Корее известия о том, что установлен первый и неофициальный контакт между Москвой и Сеулом, были встречены с большим одобрением. Корея тогда жила надеждами на нормализацию отношений с Советским Союзом.
РГ: Вы говорите Корея "жила надеждами". Какой смысл вы вкладываете в эти слова?
Чон: В то время многое в мире менялось. Одни государства исчезали, другие появлялись. Происходило кардинальное смещение полюсов на геополитической карте мира. Конечно, это чувствовали и в Сеуле. Многим тогда казалось, что пришло время забыть старые обиды и начать все с чистого листа. Тем более, что у СССР и Южной Кореи были взаимные интересы по развитию связей в совершенно различных областях.
РГ: Как бы вы оценили путь, который наши государства прошли за минувшие 20 лет? И какие перспективы, по-вашему, есть у российско-южнокорейского сотрудничества?
Чон: Все познается в сравнении. Если смотреть на развитие российско-южнокорейских отношений с исторической перспективой, то можно сказать, что мы находимся в самом начале пути. По сути дела, 20 лет - это совсем мало. Конечно, за это время удалось реализовать далеко не все, что мы планировали. Этому препятствовали различные причины. Но прогресс есть. И есть значительный потенциал, который необходимо развивать. Мы смогли достичь определенных успехов. Особенно в экономической сфере. Но для их дальнейшего укрепления, думаю, стоит уделить больше внимания человеческим обменам. Прежде всего, студентами. Поскольку студенты, прожившие какое-то время за границей, несут в себе частицу другой страны, ее культуру. И являются живым мостом между двумя государствами.
https://rg.ru/2010/09/30/korea-sssr-site.html
==================
28 июля 1986 г. во время поездки во Владивосток М. С. Горбачев заявил, что старая схема подхода СССР к восточной политике должна быть заменена на новую, а в сентябре 1988 года в Красноярске он высказал предложение «обсудить на многосторонней основе вопрос о снижении военного противостояния в районах, где сближаются побережья СССР, КНР, Японии, КНДР и Южной Кореи», «возможность для налаживания экономических связей с Южной Кореей»
Две страны стали активно присматриваться друг к другу со времени Олимпийских игр и на фоне завершающего этапа существования СССР последний шаг был сделан.
В 1988 г. высказала идею установления дипломатических отношений с РК Ф. И. Шабшина, что вызвало в северокорейский прессе и научном сообществе кампанию ее травли. Делалось это в выражениях типа: «Старухе помирать пора, а она еще чего-то высказывает!» . Довольно активно выдвигали идею установления сотрудничества и специалисты ИДВ РАН, ИВ РАН и ИМЭМО РАН.
22 октября 1988 года по инициативе директора ИМЭМО Е.М. Примакова и заместителя директора Института востоковедения Г.Ф. Кима изменения в политике на Корейском полуострове обсуждали в Международном отделе ЦК КПСС, а 10 ноября 1988 года Политбюро ЦК КПСС рассматривало записку «О нашей политике в отношении Южной Кореи». Политбюро признало необходимость корректив, но вести дела было решено не на государственном уровне, а на уровне неправительственных организаций.
За этим последовала целая серия шагов и действий: либерализация визового режима для взаимных поездок граждан СССР и Южной Кореи, открытие почтовой, телеграфной, телефонной и телексной связи между странами, установление партнерских отношений между Аэрофлотом и «Кореан Эйрлайнз», заключение соглашения о сотрудничестве между Торгово-промышленной палатой СССР и Корейской корпорацией содействия торговле (КОТРА). Товарооборот между СССР и РК в 1989 г. против 1987 года вырос в 4 раза, составив 600 млн. долларов.
Тем не менее формально СССР оставался другом Севера. В подписанном Э.А.Шеварднадзе итоговом коммюнике о его визите в Пхеньян в декабре 1988 года говорилось следующее: «Подтвердив неизменность своей принципиальной позиции в отношении Южной Кореи, советская сторона высказалась против ведущих к закреплению раскола страны попыток США и южнокорейских властей создать ситуацию «двух Корей» путем так называемого «перекрестного признания» Севера и Юга Кореи, их одновременного или сепаратного приема в ООН. Советский Союз не имеет намерения официально признать Южную Корею, устанавливать с ней политические и дипломатические отношения» .
Летом 1989 г. Москву посетил Ким Ён Сам. Формально визит был частным визитом лидера оппозиции, но совместное заявление представителей ДПВ, которую он тогда представлял, и ИМЭМО, было первым документом, в котором, по сути, были определены направления сотрудничества двух стран .
В марте 1990 г. Ким Ен Сам теперь уже в качестве сопредседателя партии власти и будущего президента вновь посетил Москву, где имел краткую аудиенцию у М. Горбачёва , а также беседовал с другими представителями партийно-государственного руководства СССР.
В июне 1990 г. по приглашению Института США и Канады АН СССР и ректората МГУ им. Ломоносова в Москву прибыл Ким Дэ Чжун, которого принял Председатель комитета по международным делам Верховного Совета СССР, член Политбюро ЦК КПСС А. С. Дзасохов.
Следует отметить и встречу 11 апреля 1990 года М. Горбачева с Мун Сон Мёном, которого ему представили как филантропа и известного общественного деятеля, несмотря на то, что информация о его секте была достаточно широко известна. Хотя впоследствии организаторы этой встречи были уволены с госслужбы, многие сочли эту встречу симптоматичной, хотя она носила формальный характер.
Прагматики в советском МИД не собирались, однако, радикально менять политику. Так, курировавший корейские дела Г. Кунадзе (в противоречие своим позднейшим высказываниям) вовсе не был ярым сторонником скорейшего установления дипломатических отношений между СССР и РК. Его позиция ранее заключалась в том, что для Сеула заключение дипотношений - это морковка, которой можно манить южнокорейцев, достигая при этом максимальной выгоды. Манипулируя этим обещанием, в Москве надеялись выжать из РК максимум экономических преференций.
4 июня 1990 года состоялась встреча двух президентов М.С.Горбачева и Ро Дэ У в Сан-Франциско, на которой было достигнуто принципиальное соглашение по этому вопросу. По словам М.С. Капицы, Ро Дэ У тогда заявил, что будет поддерживать усилия Горбачева, направленные на перестройку, сильнее, чем руководство любой другой страны. В ответ Горбачев был готов тут же заключить с РК договор о дружбе и сотрудничестве, даже не проконсультировавшись о возможных дипломатических последствиях и реакции КНДР .
И когда Э.А.Шеварднадзе отправился в Пхеньян для того, чтобы сообщить Ким Ир Сену о решении советского руководства установить дипломатические отношения с РК, северокорейская сторона устами Ким Ён Нама (Ким Ир Сен отказался его принять) весьма жестко заявила следующее:
1. «М. С. Горбачев в 1986 г. при встрече с Ким Ир Сеном заявил о том, что СССР не намерен устанавливать дипсвязь с РК, и сейчас Москва нарушает это обещание.
2. Установление дипломатических отношений между Советским Союзом и Южной Кореей означает автоматическое расторжение советско-северокорейского договора 1961 г.
3. Такое поведение СССР вынуждает КНДР выйти из ДНЯО и разработать собственные средства защиты, способные противостоять угрозе применения ядерного оружия со стороны США.
4. СССР изначально нес долю ответственности за раскол Кореи, и признавая РК, он лишь способствует углублению этого раскола и, таким образом, присоединяется к проискам Америки и Южной Кореи против правящего режима в КНДР.
5. В сложившейся ситуации Пхеньян признает независимость бывших союзных республик и установит дипломатические отношения с ними.
6. основываясь на принципах паназиатизма, Пхеньян достигнет нормализации отношений с Японией и поддержит ее территориальные притязания к СССР.
7. СССР пошел на дипломатическое признание Сеула в обмен на экономические вливания со стороны РК и США»
Эти заявления руководителя МИД КНДР в целом ушли в песок, и самые болезненные для нашей страны вещи вроде поддержки японских территориальных претензий так и не были реализованы. Однако, на взгляд автора, истоки так называемой «ядерной проблемы КНДР» во многом растут оттуда.
Изначально СССР и РК собирались дипломатические отношения установить с 1 января 1991 г., но затем дату перенесли на 30 сентября 1990 г. Такая внезапная смена даты была связана с тем, что заявления Ким Ён Нама просочились в СМИ и очень разозлили эмоционального Шеварднадзе (М. Хан полагает, что решение не могло быть принято без разрешения Президента СССР) .
Начали развиваться экономическое сотрудничество и студенческий обмен, следствием которого стала поездка в конце августа 1990 г. группы студентов ИСАА при МГУ в университет Ёнсе в Сеуле. Это были не только первые советские студенты, прибывшие в РК на годичную языковую стажировку, но и первые советские граждане, которые прибыли в Южную Корею на столь длительный срок, имея возможность познакомиться со страной достаточно глубоко еще в то время, когда она отнюдь не была «цитаделью демократии».
К сожалению, из трех членов этой группы к нынешнему времени в корееведении остался только автор этих строк, и многие элементы его позиции сформированы там и тогда. Подобно тому, как у многих ученых предшествующего поколения критическое отношение к Северу было сформировано при знакомстве с реалиями страны во время стажировки в Пхеньяне, автор также избавился от определенных иллюзий в отношении Юга, обнаружив там очень много общего с Севером, про который мы знали довольно много.
Должен отметить, что в это время интерес к России в РК был очень велик, особенно - среди журналистов и молодежи. Очень часто, когда студенты понимали, что столкнулись не с американцем, а с русским, они проявляли дружелюбие и оказывали помощь. Наши лица периодически мелькали на страницах газет и журналов, а телемост «Москва - Сеул» или встреча Ро Дэ У и М. Горбачева на острове Чечжудо 19 апреля 1991 года (советский президент сделал там остановку после визита в Японию) были очень знаковыми медийными событиями.
В начале 1991 года МИД, КГБ и Министерство обороны СССР направили Горбачеву согласованные предложения по проблемам безопасности на Корейском полуострове и нашим отношениям с КНДР и РК. По сути, речь шла о радикальной смене политики. Предусматривалось прекращение поставок в КНДР наступательного оружия и технологий их производства, отказ от передачи Пхеньяну лицензий на производство новых видов оружия, перевод советско-северокорейских расчетов и платежей на цены мирового рынка в свободно конвертируемой валюте и свертывание сооружения ряда объектов на основе ранее предоставленных кредитов.
Обращалось внимание на строгое соблюдение КНДР обязательства не передавать третьим странам поставляемых нами и производимых в КНДР по советским лицензиям военной техники и технологии. В апреле того же года эти предложения были утверждены .
Теперь о межкорейских отношениях. Ро Дэ У не удалось достичь полной гармонии в отношениях с Севером, однако именно в его время был заложен основной принцип диалога между двумя странами - поэтапное и многоступенчатое сближение .
Декларация РК от 7 июля 1988 г. определяла Северную Корею как часть национальной общности, что формально соответствовало идее «великой национальной консолидации», а сентябре 1989 г. бывший президент Республики Корея Ро Дэ У выдвинул альтернативную южнокорейскую комплексную программу объединения - идею «корейского содружества» , в которой признавалась переходная ступень. Это был определенный шаг навстречу «республике Корё».
До определенного времени Север и Юг продолжали ходить вокруг да около, играя в игру «Мы предложили замечательную идею, но они ее отвергли». Так, Сеул весьма жестко обошелся с несколькими представителями оппозиции (священник Мун Ик Хван, посетившая всемирный фестиваль молодежи и студентов в Пхеньяне представительница «Чондэхёп» Лим Су Гён и др), которые посещали КНДР без официального разрешения, считая себя посланцами доброй воли.
Однако развал СССР сделал КНДР более восприимчивой. Месяц спустя заключения дипломатических отношений между СССР и РК, в сентябре 1990 г. , Пхеньян и Сеул начали серию из восьми двухсторонних встреч, и осенью 1990 г. состоялись первые межкорейские переговоры на уровне премьер-министров, итогом которых было одновременное вступление двух Корей в ООН 17 сентября 1991 г . и подписание 13 декабря 1991 г. в ходе пятого раунда переговоров в Сеуле Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах , вступившего в силу 19 февраля 1992 г.
Подписав данное Соглашение, стороны фактически признали суверенитет и самостоятельность друг друга. РК и КНДР обязались не вмешиваться во внутриполитические дела друг друга, не предпринимать в отношении друг друга враждебных действий, уважать социально-экономические системы друг друга. Эти формулировки положили конец правовой неопределенности и политической двусмысленности ситуации, когда каждая из сторон считала себя единственным законным государством на полуострове и рассматривала территорию другой стороны как «временно оккупированную» , а зафиксированное обязательство сторон воздерживаться от силовых акций создавало основу для укрепления стабильности и нормализации ситуации .
31 декабря 1991 года был подписан не менее важный документ - Декларация о денуклеаризации Корейского полуострова, которая зафиксировала общие подходы Севера и Юга к решению ядерной проблемы. Это произошло на фоне позитивно выглядящих подвижек в политике США. В начале 90-х годов Вашингтон приступил к осуществлению трёхэтапной программы вывода своих сухопутных сил из Южной Кореи, а в декабре 1991 г., (накануне пятого раунда межкорейских переговоров) было заявлено о том, что США полностью вывели своё ядерное оружие с территории Южной Кореи .
Правда, стоит отметить, что вывод ядерного оружия с территории РК был связан не с разрядкой, а с изменением военной стратегии Вашингтона. Развитие ракетных технологий и атомных подводных лодок показало большую эффективность по сравнению с размещением ЯО на земле. Из списка потенциальных целей ЯО Северная Корея, однако, не выбыла, и это довольно важный момент, ибо концепция нераспространения ядерного оружия предполагает не использование его против стран, им не обладающих.
Одновременно с этим в Сеуле и Пхеньяне устраивались культурные мероприятия и совместные футбольные матчи. Север и Юг выступили единой командой а затем последовали радостные события, такие как участие единых команд северян и южан в открывшемся в мировом чемпионате по настольному теннису в японском городе Чиба в апреле 1991 г., на 6-м мировом молодежном чемпионате по футболу в мае того же года.
В 1992 г. был согласован вопрос о формировании трех подкомиссий по политическому, военному и обменному сотрудничеству, а июле 1992 г.
Сеул посетил вице-премьер Северной Кореи Ким Даль Хен, который не только ознакомился с промышленным оборудованием, но и был сторонником экономического сотрудничества Юга и Севера.
В том же году Южную Корею признал Китай - это привело к изменению отношений РК и Тайваня - территорию посольского комплекса Китайской республики передали новому владельцу. Москва и Пекин рассчитывали на перекрестное признание, однако, если СССР и КНР признали Сеул, США и их союзники не торопились устанавливать с Севером дипломатические отношения.
https://makkawity.livejournal.com/1726800.html
================
Приглашаю всех в созданные мной группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=================
