Как Горбачев и Лигачев спасали советскую экономику зимой 1984 года.
Фрагмент в первом новогоднем обращении Горбачёва к советскому народу 31 декабря 1985 года:
«Мы все хорошо помним, с какими трудностями нам пришлось столкнуться в народном хозяйстве в начале года. Потребовались огромные усилия всей партии, всего народа, чтобы поправить дела и завершить год в общем-то неплохими результатами в экономике.»
Фрагмент из воспоминаний Е. К. Лигачёва «Загадка Горбачёва», выпущенных в 1992 году:
Зима 1984-85 годов стояла необычайно суровая, со снежными заносами, которые в иных регионах достигали высоты двух-трёх метров. Из-за сильных холодов и обильных снегопадов возникли большие трудности в промышленности, а особенно на транспорте. Не будет преувеличением сказать, что народное хозяйство оказалось на грани паралича. Хорошо помню обстановку тех месяцев: 54 крупных теплоэлектроцентрали, составлявшие наш главный энергетический потенциал, могли в любой день погасить котлы, на некоторых ТЭЦ загрузка углём шла буквально с колёс. На магистралях стояли сотни брошенных поездов. Двадцать две тысячи вагонов замёрзли на подъездных путях - разгрузить их не представлялось возможным из-за намертво смёрзшегося груза. В Правительстве готовили страховочный вариант на случай катастрофы: предполагалось остановить, вывести из эксплуатации сотни крупнейших предприятий, потреблявших газ и мазут, чтобы обеспечить теплом и светом жилые кварталы, не допустить замерзания квартир.
Ситуация складывалась критическая, по существу речь шла о крупном стихийном бедствии, охватившем не какой-то один регион, а почти три четверти территории страны.
Политбюро ЦК КПСС и Правительство принимали поистине отчаянные меры, чтобы не допустить развала энергетической системы страны, предотвратить катастрофу. При этом главная задача определилась весьма чётко: прежде всего необходимо было обеспечить бесперебойную работу железных дорог.
Члену Политбюро, зампреду Совмина СССР Г. А. Алиеву и кандидату в члены ПБ, секретарю ЦК В. И. Долгих было поручено специально заниматься проблемами, которые каждодневно ставила перед народным хозяйством необычно суровая зима. Речь шла о создании оперативного штаба, в задачу которого входила координация мер по предотвращению хозяйственного паралича и остановки железных дорог. Решением Политбюро мне было поручено возглавить эту оперативную группу. Иногда к нам подключался секретарь ЦК Н. И. Рыжков.
В то время я был всего лишь секретарём ЦК, то есть формально числился рангом ниже членов и кандидатов в члены Политбюро. Однако на таком поручении настоял Председатель Совета Министров СССР Н. А. Тихонов.
Суровой зимой 1984-85 годов Политбюро заслушивало наши сообщения о складывающейся на транспорте и в промышленности обстановке почти каждую неделю. И, помню, однажды Тихонов воскликнул:
- Как же получается? В Сибири самые суровые морозы, но сбоев практически не бывает! А тут крепкие морозы раз в десять лет случаются, и всё на грани паралича. Егор Кузьмич, расскажите, как вам в Сибири удавалось без такой вот лихорадки переживать суровые зимы?
Ответить было несложно:
- Каждый раз готовимся к зиме очень основательно, вот в чём секрет! Если в Сибири к морозам не готовиться, то и одну-единственную зиму не перезимуешь.
В те трудные зимние месяцы еженедельно, а когда требовала обстановка, и по два раза в неделю мы проводили всесоюзные селекторные летучки. На главном пункте связи Министерства путей сообщения собирались руководители МПС, других министерств, ВЦСПС, народного контроля, чтобы оперативно решать вопросы, по ступавшие с мест. Приглашали мы человек 30-40, в том числе журналистов, однако быстро осознав пользу таких селекторных летучек, на совещания потянулось много руководящего люду, приходилось даже осаживать, ограничивать круг присутствовавших.
Зато аудитория, собравшаяся на другом конце селекторной связи, была поистине безгранична. Связь МПС охватывает всю сеть железных дорог, вдобавок во время совещаний к ней подсоединялись крупнейшие шахты, металлургические и химические заводы, ЦК республик, обкомы партии, облисполкомы. В итоге без всякого приказа на пунктах связи добровольно собирался почти весь руководящий актив регионов, оказавшихся под угрозой хозяйственного паралича. И как-то само собой, тоже без приказа, установилась такая практика: энергично, за час с небольшим, решив основные проблемы, требовавшие вмешательства центра, мы прекращали селекторное совещание, а люди на местах продолжали обсуждение, согласовывая конкретные вопросы.
Сто дней и ночей длилась упорная борьба с холодом и снегами. Те селекторные сборы наверняка запомнились десяткам тысяч руководителей разного ранга. Тяжелейшей студёной зимой они постоянно ощущали целостность хозяйственного организма, спокойную, твёрдую и организующую руку центра, что позволяло маневрировать ресурсами, расшивать узкие места. С помощью оперативного штаба были решительно сломаны ведомственные перегородки: в критический час железнодорожники, металлурги, угольщики, нефтяники не вели между собой тяжб, а наоборот, подставляли друг другу плечо. Могу сказать определённо: в ту суровую зиму только политическое и хозяйственное единство страны спасло всех от великих бед, если бы замерли железные дороги в заснеженной России, на Украине, в Казахстане повсюду остановились бы заводы, без тепла и электроэнергии остались бы люди.
Селекторные летучки всегда открывал министр путей сообщения Н. С. Конарев, который чётко и критически докладывал обстановку на всех железных дорогах. В ту зиму я убедился, каким уважением у железнодорожников пользуется Николай Семёнович, человек самоотверженный, крупный организатор. И вовсе не случайно в 1989 году, когда Верховный Совет СССР не утвердил Конарева министром, буквально поднялись все железные дороги. Тысячи телеграмм пришли в Москву от путейцев, движенцев, диспетчеров, начальников маленьких полустанков. Как говорится, поднялась вся железнодорожная «рать». Это был своего рода стихийный коллективный ультиматум с требованием утвердить Конарева министром.
И его утвердили.
После Конарева докладывали два-три начальника дорог: одни - о том, как в сложных условиях сумели организовать работу, с других строго спрашивали за неполадки. А затем шли вопросы с мест. Некоторые из них решались сразу, как говорится, не отходя от микрофона, по другим давались поручения с жесточайшим контролем. Далее выступал Алиев, а я кратко завершал совещания, подводил его итоги. Причём скажу сразу: никакой подмены центральных ведомств и хозяйственных органов на местах не было. Речь шла о координации действий в экстремальных условиях.
Поскольку два-три раза в неделю я информировал о ситуации в промышленности и на транспорте Горбачёва, то в каждом селекторном выступлении обязательно упоминал о поручениях Михаила Сергеевича, ссылался на него. Селекторная аудитория, как я упоминал, была поистине необъятная - практически весь руководящий и партийно-хозяйственный актив страны. Я хотел, чтобы о поручениях Горбачёва стало известно в обкомах партии, советскому и хозяйственному активу.
В результате на местах возникало такое видение ситуации в руководящем ядре партии: Гришин выступает по телевидению, всячески подчёркивая свою близость к Черненко и стремясь внушить мысль о том, что именно он является преемником Генерального секретаря, а реальным делом, обеспечивающим стабильность экономики даже в критической ситуации, без лишнего шума, без пропагандистских литавров занимается в Политбюро Горбачёв.
Так оно и было на самом деле.
Эту же линию я проводил и во время командировок: в ту зиму был в Новосибирске, Барнауле, Бийске, Куйбышеве, Тольятти. В холодные «точки» выезжали и другие секретари ЦК.
В общем, подводя итог той труднейшей зиме, могу сказать, что мы коллективно справились с предкатастрофической ситуацией. И более того, извлекли из неё уроки: взялись за строительство новых подъездных путей, пунктов обогрева вагонов, за производство снегоочистителей,- поразительно, до той поры промышленность ежегодно выпускала лишь по несколько штук этих необходимейших в условиях огромной страны механизмов. И, может быть, самое главное,- та дружная, «надведомственная» работа в тяжелейшей обстановке сплотила людей, вдохнула в них уверенность: не случайно все хозяйственные потери зимы были с лихвой навёрстаны в том же 1985 году!
В ту памятную зиму 1984-85 годов, когда над страной реально нависла опасность кризиса, катастрофы, партийное и государственное руководство действовало собранно, чётко. Мы понимали, что такой стиль важен не только для решения конкретных предкризисных проблем, но и для того, чтобы вдохнуть уверенность в людей. Ведь на местах самое страшное в трудных ситуациях - это потерять веру в организующую роль центра. Во всех странах при критических ситуациях взоры людей обращаются к центральной власти. Именно она обязана брать на себя ответственность за трудные решения. Если в критической обстановке центр принимает размытые решения, проявляет непоследовательность, это чревато серьёзными гражданскими конфликтами.
Но хочу особо обратить внимание на ту обстановку, в которой мы работали зимой 1984-85 годов. Собранность действий руководства, разумеется, распространялась не на весь высший эшелон власти, который в то время в значительной степени состоял из малодееспособных лидеров.
====================
Из комментариев в Фейсбуке:
Кирилл Федулов:
Помню. Автобусы вставали с замерзшими двигателями, а люди грелись в метро и затыкали в квартирах входные двери всякими тряпками.
Сергей Шувалов:
Помню ту зиму. Я был офицером в Подмосковье . Всю возможную технику и личный состав бросили на расчистку дорог . Я круглосуточно на гусеничном тягаче с отвалом ( БАТ-М ) колесил по московским и подмосковным дорогам . Снега было жуть сколько . Сегодня чистил снег у себя на участке , тоже прилично навалило и вспоминал зиму 84-85 гг.
Нина Куренная:
Приезжала в Москву в зимой 1984-85. Перед Новым годом был такой мороз, что невозможно было находиться на улице. Туман стоял... Умер Устинов... До перестройки оставался шаг ...
==================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
================
«Мы все хорошо помним, с какими трудностями нам пришлось столкнуться в народном хозяйстве в начале года. Потребовались огромные усилия всей партии, всего народа, чтобы поправить дела и завершить год в общем-то неплохими результатами в экономике.»
Фрагмент из воспоминаний Е. К. Лигачёва «Загадка Горбачёва», выпущенных в 1992 году:
Зима 1984-85 годов стояла необычайно суровая, со снежными заносами, которые в иных регионах достигали высоты двух-трёх метров. Из-за сильных холодов и обильных снегопадов возникли большие трудности в промышленности, а особенно на транспорте. Не будет преувеличением сказать, что народное хозяйство оказалось на грани паралича. Хорошо помню обстановку тех месяцев: 54 крупных теплоэлектроцентрали, составлявшие наш главный энергетический потенциал, могли в любой день погасить котлы, на некоторых ТЭЦ загрузка углём шла буквально с колёс. На магистралях стояли сотни брошенных поездов. Двадцать две тысячи вагонов замёрзли на подъездных путях - разгрузить их не представлялось возможным из-за намертво смёрзшегося груза. В Правительстве готовили страховочный вариант на случай катастрофы: предполагалось остановить, вывести из эксплуатации сотни крупнейших предприятий, потреблявших газ и мазут, чтобы обеспечить теплом и светом жилые кварталы, не допустить замерзания квартир.
Ситуация складывалась критическая, по существу речь шла о крупном стихийном бедствии, охватившем не какой-то один регион, а почти три четверти территории страны.
Политбюро ЦК КПСС и Правительство принимали поистине отчаянные меры, чтобы не допустить развала энергетической системы страны, предотвратить катастрофу. При этом главная задача определилась весьма чётко: прежде всего необходимо было обеспечить бесперебойную работу железных дорог.
Члену Политбюро, зампреду Совмина СССР Г. А. Алиеву и кандидату в члены ПБ, секретарю ЦК В. И. Долгих было поручено специально заниматься проблемами, которые каждодневно ставила перед народным хозяйством необычно суровая зима. Речь шла о создании оперативного штаба, в задачу которого входила координация мер по предотвращению хозяйственного паралича и остановки железных дорог. Решением Политбюро мне было поручено возглавить эту оперативную группу. Иногда к нам подключался секретарь ЦК Н. И. Рыжков.
В то время я был всего лишь секретарём ЦК, то есть формально числился рангом ниже членов и кандидатов в члены Политбюро. Однако на таком поручении настоял Председатель Совета Министров СССР Н. А. Тихонов.
Суровой зимой 1984-85 годов Политбюро заслушивало наши сообщения о складывающейся на транспорте и в промышленности обстановке почти каждую неделю. И, помню, однажды Тихонов воскликнул:
- Как же получается? В Сибири самые суровые морозы, но сбоев практически не бывает! А тут крепкие морозы раз в десять лет случаются, и всё на грани паралича. Егор Кузьмич, расскажите, как вам в Сибири удавалось без такой вот лихорадки переживать суровые зимы?
Ответить было несложно:
- Каждый раз готовимся к зиме очень основательно, вот в чём секрет! Если в Сибири к морозам не готовиться, то и одну-единственную зиму не перезимуешь.
В те трудные зимние месяцы еженедельно, а когда требовала обстановка, и по два раза в неделю мы проводили всесоюзные селекторные летучки. На главном пункте связи Министерства путей сообщения собирались руководители МПС, других министерств, ВЦСПС, народного контроля, чтобы оперативно решать вопросы, по ступавшие с мест. Приглашали мы человек 30-40, в том числе журналистов, однако быстро осознав пользу таких селекторных летучек, на совещания потянулось много руководящего люду, приходилось даже осаживать, ограничивать круг присутствовавших.
Зато аудитория, собравшаяся на другом конце селекторной связи, была поистине безгранична. Связь МПС охватывает всю сеть железных дорог, вдобавок во время совещаний к ней подсоединялись крупнейшие шахты, металлургические и химические заводы, ЦК республик, обкомы партии, облисполкомы. В итоге без всякого приказа на пунктах связи добровольно собирался почти весь руководящий актив регионов, оказавшихся под угрозой хозяйственного паралича. И как-то само собой, тоже без приказа, установилась такая практика: энергично, за час с небольшим, решив основные проблемы, требовавшие вмешательства центра, мы прекращали селекторное совещание, а люди на местах продолжали обсуждение, согласовывая конкретные вопросы.
Сто дней и ночей длилась упорная борьба с холодом и снегами. Те селекторные сборы наверняка запомнились десяткам тысяч руководителей разного ранга. Тяжелейшей студёной зимой они постоянно ощущали целостность хозяйственного организма, спокойную, твёрдую и организующую руку центра, что позволяло маневрировать ресурсами, расшивать узкие места. С помощью оперативного штаба были решительно сломаны ведомственные перегородки: в критический час железнодорожники, металлурги, угольщики, нефтяники не вели между собой тяжб, а наоборот, подставляли друг другу плечо. Могу сказать определённо: в ту суровую зиму только политическое и хозяйственное единство страны спасло всех от великих бед, если бы замерли железные дороги в заснеженной России, на Украине, в Казахстане повсюду остановились бы заводы, без тепла и электроэнергии остались бы люди.
Селекторные летучки всегда открывал министр путей сообщения Н. С. Конарев, который чётко и критически докладывал обстановку на всех железных дорогах. В ту зиму я убедился, каким уважением у железнодорожников пользуется Николай Семёнович, человек самоотверженный, крупный организатор. И вовсе не случайно в 1989 году, когда Верховный Совет СССР не утвердил Конарева министром, буквально поднялись все железные дороги. Тысячи телеграмм пришли в Москву от путейцев, движенцев, диспетчеров, начальников маленьких полустанков. Как говорится, поднялась вся железнодорожная «рать». Это был своего рода стихийный коллективный ультиматум с требованием утвердить Конарева министром.
И его утвердили.
После Конарева докладывали два-три начальника дорог: одни - о том, как в сложных условиях сумели организовать работу, с других строго спрашивали за неполадки. А затем шли вопросы с мест. Некоторые из них решались сразу, как говорится, не отходя от микрофона, по другим давались поручения с жесточайшим контролем. Далее выступал Алиев, а я кратко завершал совещания, подводил его итоги. Причём скажу сразу: никакой подмены центральных ведомств и хозяйственных органов на местах не было. Речь шла о координации действий в экстремальных условиях.
Поскольку два-три раза в неделю я информировал о ситуации в промышленности и на транспорте Горбачёва, то в каждом селекторном выступлении обязательно упоминал о поручениях Михаила Сергеевича, ссылался на него. Селекторная аудитория, как я упоминал, была поистине необъятная - практически весь руководящий и партийно-хозяйственный актив страны. Я хотел, чтобы о поручениях Горбачёва стало известно в обкомах партии, советскому и хозяйственному активу.
В результате на местах возникало такое видение ситуации в руководящем ядре партии: Гришин выступает по телевидению, всячески подчёркивая свою близость к Черненко и стремясь внушить мысль о том, что именно он является преемником Генерального секретаря, а реальным делом, обеспечивающим стабильность экономики даже в критической ситуации, без лишнего шума, без пропагандистских литавров занимается в Политбюро Горбачёв.
Так оно и было на самом деле.
Эту же линию я проводил и во время командировок: в ту зиму был в Новосибирске, Барнауле, Бийске, Куйбышеве, Тольятти. В холодные «точки» выезжали и другие секретари ЦК.
В общем, подводя итог той труднейшей зиме, могу сказать, что мы коллективно справились с предкатастрофической ситуацией. И более того, извлекли из неё уроки: взялись за строительство новых подъездных путей, пунктов обогрева вагонов, за производство снегоочистителей,- поразительно, до той поры промышленность ежегодно выпускала лишь по несколько штук этих необходимейших в условиях огромной страны механизмов. И, может быть, самое главное,- та дружная, «надведомственная» работа в тяжелейшей обстановке сплотила людей, вдохнула в них уверенность: не случайно все хозяйственные потери зимы были с лихвой навёрстаны в том же 1985 году!
В ту памятную зиму 1984-85 годов, когда над страной реально нависла опасность кризиса, катастрофы, партийное и государственное руководство действовало собранно, чётко. Мы понимали, что такой стиль важен не только для решения конкретных предкризисных проблем, но и для того, чтобы вдохнуть уверенность в людей. Ведь на местах самое страшное в трудных ситуациях - это потерять веру в организующую роль центра. Во всех странах при критических ситуациях взоры людей обращаются к центральной власти. Именно она обязана брать на себя ответственность за трудные решения. Если в критической обстановке центр принимает размытые решения, проявляет непоследовательность, это чревато серьёзными гражданскими конфликтами.
Но хочу особо обратить внимание на ту обстановку, в которой мы работали зимой 1984-85 годов. Собранность действий руководства, разумеется, распространялась не на весь высший эшелон власти, который в то время в значительной степени состоял из малодееспособных лидеров.
====================
Из комментариев в Фейсбуке:
Кирилл Федулов:
Помню. Автобусы вставали с замерзшими двигателями, а люди грелись в метро и затыкали в квартирах входные двери всякими тряпками.
Сергей Шувалов:
Помню ту зиму. Я был офицером в Подмосковье . Всю возможную технику и личный состав бросили на расчистку дорог . Я круглосуточно на гусеничном тягаче с отвалом ( БАТ-М ) колесил по московским и подмосковным дорогам . Снега было жуть сколько . Сегодня чистил снег у себя на участке , тоже прилично навалило и вспоминал зиму 84-85 гг.
Нина Куренная:
Приезжала в Москву в зимой 1984-85. Перед Новым годом был такой мороз, что невозможно было находиться на улице. Туман стоял... Умер Устинов... До перестройки оставался шаг ...
==================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
================