Какая наука нужна народу?
Неугодная наука
В журнале «Охота и охотничье хозяйство» (№3, 2013 г.) вышла статья В.В. Рябцева, посвященная критической ситуации в «заповедной» науке.
Каковы роль и значение «заповедной» науки? Многие десятилетия заповедники являлись полноценными научными учреждениями, в которых первым заместителем директора был заместитель по науке. Научные советы заповедников имели высокий авторитет. Заповедная наука самым серьезным образом патронировалась Комиссией по заповедному делу АН СССР. Как правило, именно научные сотрудники составляли нравственный стержень «заповедных» коллективов, грудью вставали на пути поползновений воспользоваться находящимися под охраной природными ресурсами. Показателен пример среднеазиатских заповедников. Ликвидация их научных отделов в 1990-х привела к резкому ухудшению уровня охраны заповедных природных комплексов и объектов. Отечественные национальные парки, организация которых началась в 1980-х гг., стали обзаводиться собственными научными отделами не сразу, тем не менее, к середине 2000-х этот процесс был почти завершен.
В ходе орнитологических наблюдений в ПНП был отмечен кроншнеп-малютка - редкий малоизученный вид
Однако, с 1990-х гг. происходили негативные изменения. Нищенское финансирование, мизерные зарплаты привели к ухудшению кадрового потенциала заповедной науки. Изменения охватывали идеологию охраны природы. Постепенно размывались принципы, на которых десятилетиями базировалось заповедное дело. Само понятие «заповедность» становилось все более непопулярным. В ситуации, когда природные ресурсы страны по существу отданы «на поток и разграбление», иного отношения к ООПТ и быть не может. Заповедники призывались к открытости, к интегрированию в социально-экономическую жизнь своих регионов. В число их обязанностей была включена эколого-просветительская деятельность, все чаще поднимался вопрос необходимости развития туризма. Подготовка Олимпиады в Сочи спровоцировала изменения в законодательстве, ослабившие режимы охраны всех ООПТ: разрешили проведение в национальных парках массовых спортивных мероприятий, строительство спортивных объектов. В 2011 г. новые поправки к Закону об ООПТ практически легализовали «заповедный туризм», резко ослабили возможности охраны природы на территории национальных парков. На очереди еще более кардинальные законодательные новации, в том числе позволяющие преобразовывать заповедники в национальные парки. В таких условиях заповедная наука постепенно становится ненужной и неуместной.
На примере Прибайкальского национального парка (ПНП), где я работал с 1995 по 2012 г., расскажу, чем занимался наш научный отдел, как официальные лица объяснили его фактическую ликвидацию.
С 1999 по 2011 г. в ПНП работали 3-4 научных сотрудника, включая (с 2003 г.) заместителя директора по науке. С 1996 г. мы вели мониторинг состояния растений и животных, занесенных в федеральную и региональную Красные книги. В программе орнитологических исследований ПНП (Рябцев, 1996), основное место было отведено редким и особоуязвимым видам, а также участкам, позднее внесенным в список Ключевых орнитологических территорий России (КОТР) международного значения. Особое внимание уделялось растениям - узко локализованным эндемикам, обитающим только на территории ПНП (копеечник зундукский, астрагал ольхонский, мак Попова, ряд других), а также птицам, находящимся под реальной угрозой исчезновения в Предбайкалье (балобан, орел-могильник, орлан-белохвост и др.). С 2005 г. в парке работал своей герпетолог, велись исследования редких реликтовых видов амфибий и рептилий, для сохранения которых в регионе территория ПНП исключительно важна. С 2004 г. материалы полевых наблюдений обобщались в виде «Летописи природы». С 2006 г. в нее входили таблицы фенологических наблюдений, заполняемые инспекторами ПНП.
Велся периодический мониторинг состояния 18 участков, имеющих ключевое значение для сохранения биоразнообразия реликтовых лесостепей Байкальской котловины; трех КОТР международного значения: «Эндемичный орнитологический район - остров Ольхон и Приольхонье», «Зимовка водоплавающих птиц в верхнем течении Ангары», «Южно-Байкальский миграционный коридор хищных птиц». Были в основном завершены инвентаризационные исследования флоры и фауны ПНП, собрано более 1000 гербарных листов.
В 2005 г. опубликована коллективная научная монография иркутских специалистов по сосудистым растениям ПНП (1385 видов), в 2008 г. - монография новосибирских и иркутских ботаников по споровым растения (1761 вид). По своему биоразнообразию ПНП заметно превосходит любую ООПТ Байкальского региона. В 2012 г. планировалось завершение работы над монографиями «Птицы ПНП» (В.В.Рябцев, С.В. Пыжьянов) и «Хищные птицы Предбайкалья» (В.В.Рябцев). Всего в 1998-2011 гг. научными сотрудниками ПНП было опубликовано 165 научных сообщений (из них за рубежом - 20), а также 2 коллективных монографии (тираж каждой 500 экз.), 2 сборника научных трудов (тираж 1400 экз.). Научные сотрудники ПНП регулярно выступали на научных конференциях с сообщениями о проблемах сохранения биоразнообразия ПНП и Байкальского региона. Накопленная информация позволяет утверждать, что неблагополучие южно-азиатских зимовок является ключевой проблемой в деле сохранения мигрирующих птиц Восточной Сибири. В рамках экопросветительской работы мною была написана и издана научно-популярная книга «Орлы Байкала» (3000 экз.), фотоальбом о ПНП (3000 экз.), 14 буклетов и брошюр (общим тиражом 16 тыс. экз.). Опубликованы более 60 газетных и 30 журнальных статей, многие из которых были посвящены острым природоохранным проблемам, подготовлены более 30 телевизионных сюжетов, 2 видеоролика (размещены на ютубе), выпущен 1 СD-диск о ПНП (2001 г.). Совместно с ИГОО «Байкальское экологическое просвещение» снят видеофильм «Царь-Орел», получивший приз Байкальского экологического кинофестиваля 2006 г. с формулировкой - лучший научно-популярный фильм. Мои материалы вошли в три видовые очерка «Красной книги птиц Азии». Подготовлено около 40 видовых очерков по редким позвоночным для Красной книги Усть-Ордынского Бурятского автономного округа (2003), 10 очерков для «Красной книги Иркутской области» (2010). В 1998-1999 гг. осуществлен первый и пока единственный для юга Восточной Сибири проект по изучению миграций птиц (орел-могильник) с помощью спутниковых радиопередатчиков, в 2012-2013 планировалось повторное радиомечение орлов.
В 1998-2007 гг. мы осуществили 12 природоохранных проектов. Для их выполнения были привлечены средства благотворительных природоохранных фондов на общую сумму более 78 тыс. долларов. По хоздоговорным темам (5 проектов) получено еще 485 тыс. руб. Я, как заместитель директора по науке, вел зоологические наблюдения, кроме того, принимал участие в тушении лесных пожаров, в рейдах по борьбе с браконьерством, в проведении экскурсий, бесед, чтении лекций для школьников и студентов, туристов.
Еще 11 лет назад в газете «Заповедный вестник» была опубликована моя статья «Без науки не может быть полноценной охраны!». В ней говорилось: «Допустимо ли вообще противопоставлять природоохранную и научную деятельность ООПТ? Только в сказках оказывается возможным найти и сохранить «то, не знаю что». Могут ли инспекторы ПНП самостоятельно определить, например, что вот эти палатки поставлены на одном из немногих местообитаний неприметного травянистого растения - астрагала ольхонского (узколокализованный эндемик ПНП)? А ведь только в степной флоре нашего национального парка насчитывается около 180 видов растений (эндемики, реликты, виды на границе ареала и т.д.), заслуживающих особой охраны. А еще есть 53 «краснокнижных» вида животных, причем некоторых из них (в частности птиц) сможет определить в природе далеко не каждый зоолог. От кого, если не от собственных научных сотрудников, отдел охраны получит сведения о необходимости особого внимания к лицам «арабской национальности», колесящим по степи в поисках сокола-балобана (и о признаках, косвенно указывающих, что именно этим бизнесом они занимаются), или к озерцам, которые являются последними в Предбайкалье нерестовыми водоемами реликтовой популяции монгольской жабы, но при этом еще и используются туристами для мытья автомобилей? …
Для того чтобы сохранять «природные комплексы и объекты» необходимо не только знать о наличии таковых на ООПТ, но и постоянно отслеживать их текущее состояние, при необходимости - осуществлять специальные мероприятия по охране и восстановлению. Сделать это способны отнюдь не заезжие «варяги», а только специалисты, связавшие свою жизнь с судьбой заповедников и национальных парков, постоянно работающие на их территории. Основным результатом их деятельности и должно быть не что иное, как создание и поддержание оптимального режима охраны ООПТ. И наоборот, представленные самим себе работники отдела охраны склонны считать основным показателем своей деятельности только количество составленных протоколов, изъятых ружей, сетей и т.п. Сосредоточившись на охоте за такими трофеями, основное внимание они будут уделять, районам, где проще и эффективнее задерживать нелегальных охотников и рыболовов….. Но при этом без надлежащей охраны останутся районы, где менее многочисленные и заметные контингенты «потребителей природных ресурсов» успешно добывают диких копытных (бобров, тарбаганов, выдр и др.), опустошают последние гнездовья сокола-балобана (беркута, филина и др.), вылавливают «краснокнижных» рептилий, насекомых (на юге дальнего Востока). В результате, несмотря на прекрасные цифровые показатели работы службы охраны, дикая природа ООПТ может оскудевать». Все вышесказанное справедливо и сейчас.
Должен сказать, что в 2010-2011 гг. интенсивность нашей работы, особенно ее эколого-просветительского и пропагандистского блока, была наивысшей. Именно в это время издан и даже переиздан (все в 2011 г.) фотоальбом (в первом случае текст предваряло слово к читателям директора ПНП О.А.Апанасика, во втором - самого зам. министра Минприроды Р.Р.Гизатулина), брошюра для туристов «Как себя вести отдыхая на Ольхоне» (oopt.info/data/files/Ryabtsev.pdf), путеводитель по острову Ольхон, а моя статья «Ну, за экологию!» получила диплом 1-й степени всероссийского конкурса на лучшую публикацию о заповедных территориях (проводился Центром охраны дикой природы в рамках Марша парков-2011).
Летом 2011 г. отвечая на вопросы интернет-конференции о деятельности ПНП (http://www.irk.ru/expert/ecology/310/) относительно ситуации с заповедной наукой я писал: «Основная сегодняшняя проблема - Минприроды РФ проводит политику коммерциализации заповедников и нац. парков. Во главу всего ставятся деньги, важнейшим видом деятельности объявляется туризм (это в заповедниках!), директорами ООПТ назначаются бизнесмены. В такой ситуации научные отделы - бельмо на глазу «эффективных менеджеров», мешающее процессу заработка денег на заповедной природе. Уже давно и последовательно роль науки в заповедниках свертывалась, теперь этот процесс охватил и национальные парки - мнение научных сотрудников игнорируется, к важным проблемам и мероприятиям их вовсе не допускают. Сейчас близится критический момент, лоббируемые поправки к закону об ООПТ развяжут руки и бизнесу и чиновникам. Будет создана новая коррупционная «площадка». Поэтому можно ожидать резкого сокращения числа научных сотрудников, возможно и закрытие научных отделов». Вскоре в ПНП так и произошло.
Приказом №428 от 28.12.2011 г. директор ПНП «вывел из штатного расписания» должности заместителя директора по науке и начальника отдела лесного хозяйства, сократил 2 штатные единицы научных сотрудников. Заместитель директора В.В. Рябцев, научные сотрудники М.Г. Тропина и М.Н. Алексеенко, нач. лесного отдела Т.В. Макаров под самый Новый Год вместо поздравлений получили уведомления о предстоящем увольнении. Приказ директора №428 фактически ликвидировал научный отдел . Осталась лишь одна ставка научной сотрудницы (ботаника М.М. Мазайкиной), находящейся в отпуске по уходу за ребенком. В Свердловском районом суде г. Иркутска 26.04.2012 г. рассматривались наши исковые заявление о восстановлении на работе. Суд не признал доводы о незаконности увольнения, отказал по 3 искам из 4. М.Н.Алексеенко удалось восстановиться в должности научного сотрудника посредством судебного соглашения (основанием послужили проблемы со здоровьем). Не помогло и мнение профсоюзного комитета ПНП, высказавшегося против нашего сокращения. Сейчас это мнение «работодатель» может спокойно игнорировать.
Все доводы «ответчика» суд принимал без возражений, хотя многие из них вызывали недоумение. Наличие в научном отделе 1 сотрудницы, находящейся в отпуске по уходу за ребенком, позволило суду считать, что отдел не ликвидирован, а потому закон «Об ООПТ», закрепивший за национальными парками статус научно-исследовательских учреждений, не нарушен. Но после увольнения трех сотрудников, на которых ориентирован план научно-исследовательской деятельности 2012 г., научная деятельность ПНП фактически прекратится. Эти доводы, подтвержденные письмами иркутского отделения Русского Географического общества, Восточно-Сибирской Академии Образования, Сибирского Института физиологии и биохимии растений (СИФИБР), а также перечень конкретных работ и проектов, прекратившихся в связи с нашим увольнением, суд не заинтересовали.
Наши должности были сокращены «в целях оптимизации хозяйственной деятельности и штатного расписания». Вообще-то ПНП является природоохранным, эколого-просветительским и научно-исследовательским государственным учреждением. «Хозяйственная» деятельность среди его приоритетных задач не значится, научный отдел никакого отношения к ней не имеет. А вот основная - природоохранная - деятельность национального парка без науки практически невозможна. Из примерно 170 сотрудников национального парка лишь 4 занимались наукой, обеспечивали целое направление его деятельности.
Учитывая огромную протяженность ПНП, его уникальное биоразнообразие, остроту многочисленных природоохранных проблем число научных сотрудников было совершено недостаточным. Это понимают все специалисты в области охраны природы, но не директор ПНП О.А. Апанасик. Напротив, именно научными сотрудниками он решил пожертвовать, но ввести вместо них в штатное расписание еще 1 бухгалтера, 1 специалиста по закупкам, 4 гос. инспекторов. Таковы его приоритеты. Могу согласиться, что инспекторов в ПНП недостаточно, но незначительное увеличение их числа за счет фактической ликвидации научного отдела - крайне непродуманное, некомпетентное решение проблемы.
В качестве обоснования произведенной «оптимизации» суду было представлено государственное задание ФГБУ «Прибайкальский национальный парк» на 2012 г. Пояснения следующие: работодатель счел, что раздел 4 этого документа, посвященный научно-исследовательской работе, содержит столь небольшой объем мероприятий, что можно спокойно сократить 3 научных сотрудников из 4. Это государственное задание включает лишь небольшое число показателей работы, реально выполняемой научным отделом парка. В него не вошли различные природоохранные проекты, выполняемые на спонсорской основе, либо совместно со сторонними организациями и специалистами, в том числе иностранными (проекты по созданию микрорезерватов, изучению и охране редких видов, разработке информационных щитов и аншлагов об уникальных природных объектах, созданию каталога деревьев - памятников природы, уменьшению негативного влияния массового туризма на биоразнообразие острова Ольхон и др.), подготовка ответов на многочисленные запросы различных организаций (в том числе ЮНЕСКО, Минприроды РФ, Минприроды Иркутской области, природоохранной прокуратуры), написание писем и заключений, участие в разнообразных природоохранных мероприятиях, работу в Комиссии по Красной книге Иркутской области, большой объем эколого-просветительской и пропагандистской работы, выполнявшейся именно научным отделом. Но и вошедший в государственное задание объем работы не столь уж мал. Кто же теперь, как запланировано, будет заниматься в 2012 г. разработкой двух научных тем, инвентаризацией компонентов природных комплексов, проведет в поле 120 дней полевых работ, подготовит и издаст 3 научные монографии, 7 научных статей, 2 научные рекомендации?
Если директора не устраивал объем научно-исследовательских работ, планы можно было заранее скорректировать, однако конкретных предложений от него не поступало На заседании Научно-технического совета ПНП 27.12.2011 г. О.А. Апанасик сам проголосовал за план научной деятельности на 2012 г. Подписанное им госзадание утвердил (21.12.2011 г.) заместитель министра природных ресурсов и экологии РФ Р.Р. Гизатулин. Этот документ является обязательным для исполнения. Как же теперь может быть выполнен его 4-й раздел, если почти все сотрудники, которые должны были этим заниматься, оказались уволены? И это гос. задание представляется в суд в качестве довода законности нашего увольнения, хотя на самом деле оно подтверждает необходимость сохранения имеющихся научных сотрудников! Нынешний директор ПНП О.А. Апанасик демонстрирует непонимание сути выполняемой им работы, а судья - доверчивость ко всем его доводам.
В судебном иске говорилось, что увольнение научных сотрудников - реакция О.А. Апанасика на два коллективных письма сотрудников ПНП, отправленные в 2011 г. на имя президента РФ и посвященные развалу работы Прибайкальского национального парка, кризису отечественной заповедной системы в целом. Из 12 человек, подписавших первое письмо, 3 уволились по «собственному желанию», 4 были уволены по сокращению штата (одному из них - ст. гос. инспектору Еланцинского лесничества С.А. Гончарову - в конце 2011 г. удалось восстановиться через суд), 1 - отказался от своей подписи. Это ли не доказательство давления директора парка на «подписантов»? За 9 месяцев, последовавших после обнародования обращения, увольнения коснулось «лишь» 2/3 подписантов. А между тем давление оказывается и на еще не уволенных «бунтовщиков». Летом 2011 г. Иркутской областной организации профсоюза работников лесных отраслей уже приходилось защищать председателя профсоюзного комитета ПНП Т.П. Шумову (еще один подписант) от незаслуженных «строгих выговоров». Почти каждый из подписавших письма мог бы много рассказать о сильнейшем прессинге со стороны дирекции. Но в ходе так называемых «проверок» никто не считает нужным нас спрашивать. Очень точно название одной из интернет-публикаций о ситуации в нашем парке: Напиши о проблеме Президенту - и тебя уволят!
Зам. директора по науке СИФИБР В.И.Воронин на свое письмо в защиту научного отдела ПНП получил ответ из Минприроды (за №12-38/6050 от 19.04.2012 г.), который стоит прокомментировать. Директор департамента гос. политики и регулирования в сфере охраны окружающей среды и экологической безопасности С.В. Юрманова сообщает, что дирекцией ПНП была произведена «кадровая реструктуризация научного сектора на основе всестороннего анализа итогов работы данного природоохранного учреждения». Но где же этот анализ? Почему никого из уволенных с ним не познакомили? Кто его выполнил? Директор, дилетант в заповедном деле, ничего не понимающий (и не желающий понимать) в биоразнообразии, которое призван охранять? Или «анализ» - это и есть упоминавшееся выше мнение О.А. Апанасика о гос. задании на 2012 г.?
В 2011 г. деятельность ПНП проверяли Росприроднадзор по СО и финансовые органы (КРУ), но с их стороны претензий к научному отделу не было. Однако акт проверки Росприродназора содержит список из 37 нарушений; указывается, что все они «допущены при действии (бездействии) директора национального парка Апанасика Олега Александровича». Тем не менее, какой-либо ответственности Апанасик не понес. Между прочим, за годы своей работы я не имел взысканий, но награждался грамотами от Минприроды РФ (2008 г.), Минприроды Иркутской области (2009-2010) гг., да и от самого Апанасика (2011 г.). С.В. Юрманова пишет, что, по мнению руководства парка для реализации стоящих перед этим учреждением задач следует широко использовать научный и образовательный потенциал региона, привлекая на территорию парка сотрудников НИИ и студентов-практикантов ВУЗов. «Научный сотрудник национального парка выступает в роли координатора научной работы, систематизирует ее результаты, тесно взаимодействуя с отделом экологического просвещения». Такие мысли витали в чиновничьих верхах, просачиваясь в «Заповедный Вестник», еще 10 лет назад, на них я и отвечал своей тогдашней статьей. И вот пришла пора реализовать эти идеи. Итогом будет прекращение реальной научной деятельности по охране дикой природе, включая многолетние наблюдения за редкими видами, уникальными природными объектами. Очень многие, выполняемые ныне в ООПТ исследования, не по силам заезжим варягам, тем более - студентам-практикантам. Вместо реальной работы останется ее имитация, пиар. Исходя из этой логики, следует ожидать и кадровой реструктуризации службы охраны ООПТ? Действительно, почему бы не отказаться от собственных инспекторов, но зато «максимально широко использовать потенциал» МВД?
От разных поползновений приходилось мне защищать свой национальный парк. Самыми опасными были неоднократные попытки изъятия из ПНП 112 тыс. га земель сельхозназначения (реликтовые байкальские степи, ценные водно-болотные угодья). Самое курьезное - обращение министра природных ресурсов Иркутской области с просьбой разрешить частной фирме сбор минералов для сувенирных коллекций на территории ПНП, да еще и в пределах минералогического памятника природы! Постоянно встают вопросы, требующие вмешательства науки. Например, 2 мая 2012 г. местные жители сообщили о массовой гибели мигрирующих воробьиных птиц на о. Ольхон. В радионовостях сообщалось, что «сотрудники национального парка уже выехали на место». А между тем, специалисты парка, компетентные в этих вопросах, уже были уволены директором парка «за ненадобностью».
С.В.Юрманова пишет, что «подобная реорганизация научной деятельности осуществляется директором ПНП в рамках предоставленных ему полномочий». Действительно, полномочия директоров заповедников и нац. парков, предоставленные Минприродой, сейчас столь велики, что позволяют чуть ли не ежедневно производить изменения в штатных расписаниях, не имеющие ничего общего с реальными нуждами учреждений, но необходимые для изгнания неугодных.
Наш научный отдел по основным показателям работы входил в число лучших среди национальных парков России. Что не помешало нас «реструктуризировать». Такая опасность сейчас угрожает практически всем ООПТ, еще сохранившим работоспособные научные отделы. Не нужны мы Минприроде, мешаем ее чиновникам, а главное бизнесу, желающему заработать ещё и на заповедной природе. Ну а найти правду в суде, если не была нарушена процедура увольнения, очень проблематично. Тем не менее, подавать кассационные жалобы мы будем.
Официальные объяснения произошедшего в ПНП основаны исключительно на демагогии, они подготовлены чиновниками, понятия не имеющими о нашей работе. Возможно, увольнение научных сотрудников ПНП является показательным мероприятиям, цель которого - заставить работников ООПТ смириться с происходящим. Молчите - и какое-то время еще поработаете. Но лишь в 2011 г. вслед за нами гневные коллективные письма писали сотрудники Приокско-Террасного заповедника, заповедника «Кологривский лес». Из материалов СМИ можно судить о подобных конфликтах в национальных парках «Куршская коса» и «Нижняя Кама», Дарвиновском, Дагестанском, Командорском заповедниках. Наверняка реальный список ООПТ, где ситуация крайне неблагополучно, очень велик. Нельзя нам «молчать по углам», нужно бороться за то, чтобы ООПТ остались природоохранными и научно-исследовательскими учреждениями, а не превратились в особо охраняемые территории бизнеса и коррупции. И необходим специальный орган исполнительной власти по ООПТ, не связанный с Минприроды!
Комментарий к статье.
О.А. Апанасик занимал должность директора ПНП с апреля 2009 г. По образованию юрист. Является владельцем собственных коммерческих фирм, природоохранной деятельностью ранее не занимался. С сентября 2010 г. находится под следствием по громкому коррупционному делу. Уволен из ПНП 31.12.2012 г. Причиной послужили вовсе не плачевные итоги его работы, не письма уволенных сотрудников. Дело в том, что 9 декабря 2012 г. он на «пьяной охоте» застрелил человека. Лишь это трагическое происшествие вынудело Минрироды РФ расстаться со своим «особо ценным кадром». Но собранная им команда «сподвижников» (один из его замов. участвовал в трагической охоте) продолжает руководить ПНП и восстанавливать научный отдел не намерена.
В журнале «Охота и охотничье хозяйство» (№3, 2013 г.) вышла статья В.В. Рябцева, посвященная критической ситуации в «заповедной» науке.
Каковы роль и значение «заповедной» науки? Многие десятилетия заповедники являлись полноценными научными учреждениями, в которых первым заместителем директора был заместитель по науке. Научные советы заповедников имели высокий авторитет. Заповедная наука самым серьезным образом патронировалась Комиссией по заповедному делу АН СССР. Как правило, именно научные сотрудники составляли нравственный стержень «заповедных» коллективов, грудью вставали на пути поползновений воспользоваться находящимися под охраной природными ресурсами. Показателен пример среднеазиатских заповедников. Ликвидация их научных отделов в 1990-х привела к резкому ухудшению уровня охраны заповедных природных комплексов и объектов. Отечественные национальные парки, организация которых началась в 1980-х гг., стали обзаводиться собственными научными отделами не сразу, тем не менее, к середине 2000-х этот процесс был почти завершен.
В ходе орнитологических наблюдений в ПНП был отмечен кроншнеп-малютка - редкий малоизученный вид
Однако, с 1990-х гг. происходили негативные изменения. Нищенское финансирование, мизерные зарплаты привели к ухудшению кадрового потенциала заповедной науки. Изменения охватывали идеологию охраны природы. Постепенно размывались принципы, на которых десятилетиями базировалось заповедное дело. Само понятие «заповедность» становилось все более непопулярным. В ситуации, когда природные ресурсы страны по существу отданы «на поток и разграбление», иного отношения к ООПТ и быть не может. Заповедники призывались к открытости, к интегрированию в социально-экономическую жизнь своих регионов. В число их обязанностей была включена эколого-просветительская деятельность, все чаще поднимался вопрос необходимости развития туризма. Подготовка Олимпиады в Сочи спровоцировала изменения в законодательстве, ослабившие режимы охраны всех ООПТ: разрешили проведение в национальных парках массовых спортивных мероприятий, строительство спортивных объектов. В 2011 г. новые поправки к Закону об ООПТ практически легализовали «заповедный туризм», резко ослабили возможности охраны природы на территории национальных парков. На очереди еще более кардинальные законодательные новации, в том числе позволяющие преобразовывать заповедники в национальные парки. В таких условиях заповедная наука постепенно становится ненужной и неуместной.
На примере Прибайкальского национального парка (ПНП), где я работал с 1995 по 2012 г., расскажу, чем занимался наш научный отдел, как официальные лица объяснили его фактическую ликвидацию.
С 1999 по 2011 г. в ПНП работали 3-4 научных сотрудника, включая (с 2003 г.) заместителя директора по науке. С 1996 г. мы вели мониторинг состояния растений и животных, занесенных в федеральную и региональную Красные книги. В программе орнитологических исследований ПНП (Рябцев, 1996), основное место было отведено редким и особоуязвимым видам, а также участкам, позднее внесенным в список Ключевых орнитологических территорий России (КОТР) международного значения. Особое внимание уделялось растениям - узко локализованным эндемикам, обитающим только на территории ПНП (копеечник зундукский, астрагал ольхонский, мак Попова, ряд других), а также птицам, находящимся под реальной угрозой исчезновения в Предбайкалье (балобан, орел-могильник, орлан-белохвост и др.). С 2005 г. в парке работал своей герпетолог, велись исследования редких реликтовых видов амфибий и рептилий, для сохранения которых в регионе территория ПНП исключительно важна. С 2004 г. материалы полевых наблюдений обобщались в виде «Летописи природы». С 2006 г. в нее входили таблицы фенологических наблюдений, заполняемые инспекторами ПНП.
Велся периодический мониторинг состояния 18 участков, имеющих ключевое значение для сохранения биоразнообразия реликтовых лесостепей Байкальской котловины; трех КОТР международного значения: «Эндемичный орнитологический район - остров Ольхон и Приольхонье», «Зимовка водоплавающих птиц в верхнем течении Ангары», «Южно-Байкальский миграционный коридор хищных птиц». Были в основном завершены инвентаризационные исследования флоры и фауны ПНП, собрано более 1000 гербарных листов.
В 2005 г. опубликована коллективная научная монография иркутских специалистов по сосудистым растениям ПНП (1385 видов), в 2008 г. - монография новосибирских и иркутских ботаников по споровым растения (1761 вид). По своему биоразнообразию ПНП заметно превосходит любую ООПТ Байкальского региона. В 2012 г. планировалось завершение работы над монографиями «Птицы ПНП» (В.В.Рябцев, С.В. Пыжьянов) и «Хищные птицы Предбайкалья» (В.В.Рябцев). Всего в 1998-2011 гг. научными сотрудниками ПНП было опубликовано 165 научных сообщений (из них за рубежом - 20), а также 2 коллективных монографии (тираж каждой 500 экз.), 2 сборника научных трудов (тираж 1400 экз.). Научные сотрудники ПНП регулярно выступали на научных конференциях с сообщениями о проблемах сохранения биоразнообразия ПНП и Байкальского региона. Накопленная информация позволяет утверждать, что неблагополучие южно-азиатских зимовок является ключевой проблемой в деле сохранения мигрирующих птиц Восточной Сибири. В рамках экопросветительской работы мною была написана и издана научно-популярная книга «Орлы Байкала» (3000 экз.), фотоальбом о ПНП (3000 экз.), 14 буклетов и брошюр (общим тиражом 16 тыс. экз.). Опубликованы более 60 газетных и 30 журнальных статей, многие из которых были посвящены острым природоохранным проблемам, подготовлены более 30 телевизионных сюжетов, 2 видеоролика (размещены на ютубе), выпущен 1 СD-диск о ПНП (2001 г.). Совместно с ИГОО «Байкальское экологическое просвещение» снят видеофильм «Царь-Орел», получивший приз Байкальского экологического кинофестиваля 2006 г. с формулировкой - лучший научно-популярный фильм. Мои материалы вошли в три видовые очерка «Красной книги птиц Азии». Подготовлено около 40 видовых очерков по редким позвоночным для Красной книги Усть-Ордынского Бурятского автономного округа (2003), 10 очерков для «Красной книги Иркутской области» (2010). В 1998-1999 гг. осуществлен первый и пока единственный для юга Восточной Сибири проект по изучению миграций птиц (орел-могильник) с помощью спутниковых радиопередатчиков, в 2012-2013 планировалось повторное радиомечение орлов.
В 1998-2007 гг. мы осуществили 12 природоохранных проектов. Для их выполнения были привлечены средства благотворительных природоохранных фондов на общую сумму более 78 тыс. долларов. По хоздоговорным темам (5 проектов) получено еще 485 тыс. руб. Я, как заместитель директора по науке, вел зоологические наблюдения, кроме того, принимал участие в тушении лесных пожаров, в рейдах по борьбе с браконьерством, в проведении экскурсий, бесед, чтении лекций для школьников и студентов, туристов.
Еще 11 лет назад в газете «Заповедный вестник» была опубликована моя статья «Без науки не может быть полноценной охраны!». В ней говорилось: «Допустимо ли вообще противопоставлять природоохранную и научную деятельность ООПТ? Только в сказках оказывается возможным найти и сохранить «то, не знаю что». Могут ли инспекторы ПНП самостоятельно определить, например, что вот эти палатки поставлены на одном из немногих местообитаний неприметного травянистого растения - астрагала ольхонского (узколокализованный эндемик ПНП)? А ведь только в степной флоре нашего национального парка насчитывается около 180 видов растений (эндемики, реликты, виды на границе ареала и т.д.), заслуживающих особой охраны. А еще есть 53 «краснокнижных» вида животных, причем некоторых из них (в частности птиц) сможет определить в природе далеко не каждый зоолог. От кого, если не от собственных научных сотрудников, отдел охраны получит сведения о необходимости особого внимания к лицам «арабской национальности», колесящим по степи в поисках сокола-балобана (и о признаках, косвенно указывающих, что именно этим бизнесом они занимаются), или к озерцам, которые являются последними в Предбайкалье нерестовыми водоемами реликтовой популяции монгольской жабы, но при этом еще и используются туристами для мытья автомобилей? …
Для того чтобы сохранять «природные комплексы и объекты» необходимо не только знать о наличии таковых на ООПТ, но и постоянно отслеживать их текущее состояние, при необходимости - осуществлять специальные мероприятия по охране и восстановлению. Сделать это способны отнюдь не заезжие «варяги», а только специалисты, связавшие свою жизнь с судьбой заповедников и национальных парков, постоянно работающие на их территории. Основным результатом их деятельности и должно быть не что иное, как создание и поддержание оптимального режима охраны ООПТ. И наоборот, представленные самим себе работники отдела охраны склонны считать основным показателем своей деятельности только количество составленных протоколов, изъятых ружей, сетей и т.п. Сосредоточившись на охоте за такими трофеями, основное внимание они будут уделять, районам, где проще и эффективнее задерживать нелегальных охотников и рыболовов….. Но при этом без надлежащей охраны останутся районы, где менее многочисленные и заметные контингенты «потребителей природных ресурсов» успешно добывают диких копытных (бобров, тарбаганов, выдр и др.), опустошают последние гнездовья сокола-балобана (беркута, филина и др.), вылавливают «краснокнижных» рептилий, насекомых (на юге дальнего Востока). В результате, несмотря на прекрасные цифровые показатели работы службы охраны, дикая природа ООПТ может оскудевать». Все вышесказанное справедливо и сейчас.
Должен сказать, что в 2010-2011 гг. интенсивность нашей работы, особенно ее эколого-просветительского и пропагандистского блока, была наивысшей. Именно в это время издан и даже переиздан (все в 2011 г.) фотоальбом (в первом случае текст предваряло слово к читателям директора ПНП О.А.Апанасика, во втором - самого зам. министра Минприроды Р.Р.Гизатулина), брошюра для туристов «Как себя вести отдыхая на Ольхоне» (oopt.info/data/files/Ryabtsev.pdf), путеводитель по острову Ольхон, а моя статья «Ну, за экологию!» получила диплом 1-й степени всероссийского конкурса на лучшую публикацию о заповедных территориях (проводился Центром охраны дикой природы в рамках Марша парков-2011).
Летом 2011 г. отвечая на вопросы интернет-конференции о деятельности ПНП (http://www.irk.ru/expert/ecology/310/) относительно ситуации с заповедной наукой я писал: «Основная сегодняшняя проблема - Минприроды РФ проводит политику коммерциализации заповедников и нац. парков. Во главу всего ставятся деньги, важнейшим видом деятельности объявляется туризм (это в заповедниках!), директорами ООПТ назначаются бизнесмены. В такой ситуации научные отделы - бельмо на глазу «эффективных менеджеров», мешающее процессу заработка денег на заповедной природе. Уже давно и последовательно роль науки в заповедниках свертывалась, теперь этот процесс охватил и национальные парки - мнение научных сотрудников игнорируется, к важным проблемам и мероприятиям их вовсе не допускают. Сейчас близится критический момент, лоббируемые поправки к закону об ООПТ развяжут руки и бизнесу и чиновникам. Будет создана новая коррупционная «площадка». Поэтому можно ожидать резкого сокращения числа научных сотрудников, возможно и закрытие научных отделов». Вскоре в ПНП так и произошло.
Приказом №428 от 28.12.2011 г. директор ПНП «вывел из штатного расписания» должности заместителя директора по науке и начальника отдела лесного хозяйства, сократил 2 штатные единицы научных сотрудников. Заместитель директора В.В. Рябцев, научные сотрудники М.Г. Тропина и М.Н. Алексеенко, нач. лесного отдела Т.В. Макаров под самый Новый Год вместо поздравлений получили уведомления о предстоящем увольнении. Приказ директора №428 фактически ликвидировал научный отдел . Осталась лишь одна ставка научной сотрудницы (ботаника М.М. Мазайкиной), находящейся в отпуске по уходу за ребенком. В Свердловском районом суде г. Иркутска 26.04.2012 г. рассматривались наши исковые заявление о восстановлении на работе. Суд не признал доводы о незаконности увольнения, отказал по 3 искам из 4. М.Н.Алексеенко удалось восстановиться в должности научного сотрудника посредством судебного соглашения (основанием послужили проблемы со здоровьем). Не помогло и мнение профсоюзного комитета ПНП, высказавшегося против нашего сокращения. Сейчас это мнение «работодатель» может спокойно игнорировать.
Все доводы «ответчика» суд принимал без возражений, хотя многие из них вызывали недоумение. Наличие в научном отделе 1 сотрудницы, находящейся в отпуске по уходу за ребенком, позволило суду считать, что отдел не ликвидирован, а потому закон «Об ООПТ», закрепивший за национальными парками статус научно-исследовательских учреждений, не нарушен. Но после увольнения трех сотрудников, на которых ориентирован план научно-исследовательской деятельности 2012 г., научная деятельность ПНП фактически прекратится. Эти доводы, подтвержденные письмами иркутского отделения Русского Географического общества, Восточно-Сибирской Академии Образования, Сибирского Института физиологии и биохимии растений (СИФИБР), а также перечень конкретных работ и проектов, прекратившихся в связи с нашим увольнением, суд не заинтересовали.
Наши должности были сокращены «в целях оптимизации хозяйственной деятельности и штатного расписания». Вообще-то ПНП является природоохранным, эколого-просветительским и научно-исследовательским государственным учреждением. «Хозяйственная» деятельность среди его приоритетных задач не значится, научный отдел никакого отношения к ней не имеет. А вот основная - природоохранная - деятельность национального парка без науки практически невозможна. Из примерно 170 сотрудников национального парка лишь 4 занимались наукой, обеспечивали целое направление его деятельности.
Учитывая огромную протяженность ПНП, его уникальное биоразнообразие, остроту многочисленных природоохранных проблем число научных сотрудников было совершено недостаточным. Это понимают все специалисты в области охраны природы, но не директор ПНП О.А. Апанасик. Напротив, именно научными сотрудниками он решил пожертвовать, но ввести вместо них в штатное расписание еще 1 бухгалтера, 1 специалиста по закупкам, 4 гос. инспекторов. Таковы его приоритеты. Могу согласиться, что инспекторов в ПНП недостаточно, но незначительное увеличение их числа за счет фактической ликвидации научного отдела - крайне непродуманное, некомпетентное решение проблемы.
В качестве обоснования произведенной «оптимизации» суду было представлено государственное задание ФГБУ «Прибайкальский национальный парк» на 2012 г. Пояснения следующие: работодатель счел, что раздел 4 этого документа, посвященный научно-исследовательской работе, содержит столь небольшой объем мероприятий, что можно спокойно сократить 3 научных сотрудников из 4. Это государственное задание включает лишь небольшое число показателей работы, реально выполняемой научным отделом парка. В него не вошли различные природоохранные проекты, выполняемые на спонсорской основе, либо совместно со сторонними организациями и специалистами, в том числе иностранными (проекты по созданию микрорезерватов, изучению и охране редких видов, разработке информационных щитов и аншлагов об уникальных природных объектах, созданию каталога деревьев - памятников природы, уменьшению негативного влияния массового туризма на биоразнообразие острова Ольхон и др.), подготовка ответов на многочисленные запросы различных организаций (в том числе ЮНЕСКО, Минприроды РФ, Минприроды Иркутской области, природоохранной прокуратуры), написание писем и заключений, участие в разнообразных природоохранных мероприятиях, работу в Комиссии по Красной книге Иркутской области, большой объем эколого-просветительской и пропагандистской работы, выполнявшейся именно научным отделом. Но и вошедший в государственное задание объем работы не столь уж мал. Кто же теперь, как запланировано, будет заниматься в 2012 г. разработкой двух научных тем, инвентаризацией компонентов природных комплексов, проведет в поле 120 дней полевых работ, подготовит и издаст 3 научные монографии, 7 научных статей, 2 научные рекомендации?
Если директора не устраивал объем научно-исследовательских работ, планы можно было заранее скорректировать, однако конкретных предложений от него не поступало На заседании Научно-технического совета ПНП 27.12.2011 г. О.А. Апанасик сам проголосовал за план научной деятельности на 2012 г. Подписанное им госзадание утвердил (21.12.2011 г.) заместитель министра природных ресурсов и экологии РФ Р.Р. Гизатулин. Этот документ является обязательным для исполнения. Как же теперь может быть выполнен его 4-й раздел, если почти все сотрудники, которые должны были этим заниматься, оказались уволены? И это гос. задание представляется в суд в качестве довода законности нашего увольнения, хотя на самом деле оно подтверждает необходимость сохранения имеющихся научных сотрудников! Нынешний директор ПНП О.А. Апанасик демонстрирует непонимание сути выполняемой им работы, а судья - доверчивость ко всем его доводам.
В судебном иске говорилось, что увольнение научных сотрудников - реакция О.А. Апанасика на два коллективных письма сотрудников ПНП, отправленные в 2011 г. на имя президента РФ и посвященные развалу работы Прибайкальского национального парка, кризису отечественной заповедной системы в целом. Из 12 человек, подписавших первое письмо, 3 уволились по «собственному желанию», 4 были уволены по сокращению штата (одному из них - ст. гос. инспектору Еланцинского лесничества С.А. Гончарову - в конце 2011 г. удалось восстановиться через суд), 1 - отказался от своей подписи. Это ли не доказательство давления директора парка на «подписантов»? За 9 месяцев, последовавших после обнародования обращения, увольнения коснулось «лишь» 2/3 подписантов. А между тем давление оказывается и на еще не уволенных «бунтовщиков». Летом 2011 г. Иркутской областной организации профсоюза работников лесных отраслей уже приходилось защищать председателя профсоюзного комитета ПНП Т.П. Шумову (еще один подписант) от незаслуженных «строгих выговоров». Почти каждый из подписавших письма мог бы много рассказать о сильнейшем прессинге со стороны дирекции. Но в ходе так называемых «проверок» никто не считает нужным нас спрашивать. Очень точно название одной из интернет-публикаций о ситуации в нашем парке: Напиши о проблеме Президенту - и тебя уволят!
Зам. директора по науке СИФИБР В.И.Воронин на свое письмо в защиту научного отдела ПНП получил ответ из Минприроды (за №12-38/6050 от 19.04.2012 г.), который стоит прокомментировать. Директор департамента гос. политики и регулирования в сфере охраны окружающей среды и экологической безопасности С.В. Юрманова сообщает, что дирекцией ПНП была произведена «кадровая реструктуризация научного сектора на основе всестороннего анализа итогов работы данного природоохранного учреждения». Но где же этот анализ? Почему никого из уволенных с ним не познакомили? Кто его выполнил? Директор, дилетант в заповедном деле, ничего не понимающий (и не желающий понимать) в биоразнообразии, которое призван охранять? Или «анализ» - это и есть упоминавшееся выше мнение О.А. Апанасика о гос. задании на 2012 г.?
В 2011 г. деятельность ПНП проверяли Росприроднадзор по СО и финансовые органы (КРУ), но с их стороны претензий к научному отделу не было. Однако акт проверки Росприродназора содержит список из 37 нарушений; указывается, что все они «допущены при действии (бездействии) директора национального парка Апанасика Олега Александровича». Тем не менее, какой-либо ответственности Апанасик не понес. Между прочим, за годы своей работы я не имел взысканий, но награждался грамотами от Минприроды РФ (2008 г.), Минприроды Иркутской области (2009-2010) гг., да и от самого Апанасика (2011 г.). С.В. Юрманова пишет, что, по мнению руководства парка для реализации стоящих перед этим учреждением задач следует широко использовать научный и образовательный потенциал региона, привлекая на территорию парка сотрудников НИИ и студентов-практикантов ВУЗов. «Научный сотрудник национального парка выступает в роли координатора научной работы, систематизирует ее результаты, тесно взаимодействуя с отделом экологического просвещения». Такие мысли витали в чиновничьих верхах, просачиваясь в «Заповедный Вестник», еще 10 лет назад, на них я и отвечал своей тогдашней статьей. И вот пришла пора реализовать эти идеи. Итогом будет прекращение реальной научной деятельности по охране дикой природе, включая многолетние наблюдения за редкими видами, уникальными природными объектами. Очень многие, выполняемые ныне в ООПТ исследования, не по силам заезжим варягам, тем более - студентам-практикантам. Вместо реальной работы останется ее имитация, пиар. Исходя из этой логики, следует ожидать и кадровой реструктуризации службы охраны ООПТ? Действительно, почему бы не отказаться от собственных инспекторов, но зато «максимально широко использовать потенциал» МВД?
От разных поползновений приходилось мне защищать свой национальный парк. Самыми опасными были неоднократные попытки изъятия из ПНП 112 тыс. га земель сельхозназначения (реликтовые байкальские степи, ценные водно-болотные угодья). Самое курьезное - обращение министра природных ресурсов Иркутской области с просьбой разрешить частной фирме сбор минералов для сувенирных коллекций на территории ПНП, да еще и в пределах минералогического памятника природы! Постоянно встают вопросы, требующие вмешательства науки. Например, 2 мая 2012 г. местные жители сообщили о массовой гибели мигрирующих воробьиных птиц на о. Ольхон. В радионовостях сообщалось, что «сотрудники национального парка уже выехали на место». А между тем, специалисты парка, компетентные в этих вопросах, уже были уволены директором парка «за ненадобностью».
С.В.Юрманова пишет, что «подобная реорганизация научной деятельности осуществляется директором ПНП в рамках предоставленных ему полномочий». Действительно, полномочия директоров заповедников и нац. парков, предоставленные Минприродой, сейчас столь велики, что позволяют чуть ли не ежедневно производить изменения в штатных расписаниях, не имеющие ничего общего с реальными нуждами учреждений, но необходимые для изгнания неугодных.
Наш научный отдел по основным показателям работы входил в число лучших среди национальных парков России. Что не помешало нас «реструктуризировать». Такая опасность сейчас угрожает практически всем ООПТ, еще сохранившим работоспособные научные отделы. Не нужны мы Минприроде, мешаем ее чиновникам, а главное бизнесу, желающему заработать ещё и на заповедной природе. Ну а найти правду в суде, если не была нарушена процедура увольнения, очень проблематично. Тем не менее, подавать кассационные жалобы мы будем.
Официальные объяснения произошедшего в ПНП основаны исключительно на демагогии, они подготовлены чиновниками, понятия не имеющими о нашей работе. Возможно, увольнение научных сотрудников ПНП является показательным мероприятиям, цель которого - заставить работников ООПТ смириться с происходящим. Молчите - и какое-то время еще поработаете. Но лишь в 2011 г. вслед за нами гневные коллективные письма писали сотрудники Приокско-Террасного заповедника, заповедника «Кологривский лес». Из материалов СМИ можно судить о подобных конфликтах в национальных парках «Куршская коса» и «Нижняя Кама», Дарвиновском, Дагестанском, Командорском заповедниках. Наверняка реальный список ООПТ, где ситуация крайне неблагополучно, очень велик. Нельзя нам «молчать по углам», нужно бороться за то, чтобы ООПТ остались природоохранными и научно-исследовательскими учреждениями, а не превратились в особо охраняемые территории бизнеса и коррупции. И необходим специальный орган исполнительной власти по ООПТ, не связанный с Минприроды!
Комментарий к статье.
О.А. Апанасик занимал должность директора ПНП с апреля 2009 г. По образованию юрист. Является владельцем собственных коммерческих фирм, природоохранной деятельностью ранее не занимался. С сентября 2010 г. находится под следствием по громкому коррупционному делу. Уволен из ПНП 31.12.2012 г. Причиной послужили вовсе не плачевные итоги его работы, не письма уволенных сотрудников. Дело в том, что 9 декабря 2012 г. он на «пьяной охоте» застрелил человека. Лишь это трагическое происшествие вынудело Минрироды РФ расстаться со своим «особо ценным кадром». Но собранная им команда «сподвижников» (один из его замов. участвовал в трагической охоте) продолжает руководить ПНП и восстанавливать научный отдел не намерена.