Ленин - Луначарскому, 20 июля 1905 года
Интересное письмо от Ленина к Луначарскому от 1905 года, в котором Ленин описывает вызовы, стоящие перед большевиками. Неумение действовать и бороться самим, недостаток энергичности, недостаток бодрости, неумение подняться в область серьёзных вопросов, недостаток цепкости.
По существу мы глазами Ленина видим "взросление" партии.
Чтобы справиться со всем этим нужна была колоссальная работа над собой, нужны были школы, работа по формированию ядра партии. И большевики в итоге блестяще преодолели эти вызовы.
«Женева. 20 июля/2 августа 1905 г.
Дорогой Анатолий Васильевич! Вчера я отправил Вам «деловое» письмо 1 и просил отправить «Искру» № 105 * и Л.Фейербаха Плеханова. Сегодня хочется побеседовать вне текущих делишек.
Плохое настроение у нашей публики в Женеве. Я удивляюсь часто, как немногого нужно, чтобы люди, не вполне самостоятельные и непривычные к самостоятельной политической работе, падали духом и кисли. А киснут у нас женевские большевики отчаянно. Борьба идет серьезная, III съезд вовсе не закончил ее, разумеется, а только открыл новую фазу ее, искровцы подвижны и суетливы, беззастенчивы по-торгашески, искушенные долгим опытом демагогии, - а у наших преобладает какая-то «добросовестная глупость» или «глупая добросовестность». Не умеют бороться сами, неловки, неподвижны, неуклюжи, робки… Милые ребята, но ни к дьяволу негодные политики. Нет у них цепкости, нет духа борьбы, ловкости, быстроты. Василий Васильевич крайне типичен в этом отношении: милейшая личность, преданнейший работник, честнейший человек, он, я боюсь, никогда не способен стать политиком, Добер он уж очень, - даже не верится, что «Галеркины» брошюры писаны им. Боевого духа он не вносит ни в орган (все жалеет, что я не даю ему писать добрых статей о Бунде!), ни в колонию. Какой-то дух нытья царит, и меня (я всего три недели на даче и езжу в город на 4 - 5 часов по три, а то и по четыре раза в неделю!) все упрекают, что у них дело не ладится, что меньшевики бойчее и т. д. и т. п.!!
А наш ЦК 11, во-1-ых, тоже не очень-то «политик», тоже добер слишком,, тоже страдает недостатком цепкости, оборотливости, чуткости, неуменьем политически использовать каждую мелочь в партийной борьбе. А, во-2-х, он выспренно презирает заграницу и всех лучших людей упорно не пускает сюда или берет отсюда. И мы оказываемся здесь, за границей, позади. Недостает фермента, толчков, импульсов. Не умеют люди действовать и бороться сами. Недостает ораторов на своих собраниях. Некому влить дух бодр, поставить вопрос принципиально, уметь поднять над женевским болотом повыше, в область интересов и вопросов посерьезнее. И все дело страдает. В политической борьбе остановка есть смерть. Запросов тьма и они все растут. Новоискровцы не дремлют (теперь они еще «перехватили» прибывших в Женеву матросов, заманивали их, вероятно, со свойственным им торгашеским рекламизмом в политике и усиленно marktschreien *, «утилизируя» задним числом одесские со бытия в пользу своей котерии **). У нас сил невозможно мало. Вас<илий> Вас<ильевич> не знаю, когда будет писать, а как оратор и политический центр он ниже всякой критики, скорее сам распускает нытье, чем встряхнуть людей и дать им педагогической нахлобучки. Шварц в отсутствии: пишет он оттуда усердно и хорошо, даже как будто лучше, чем здесь, но только пишет. А лично воздействовать на людей и уметь направлять публику и собрания он редко в состоянии даже тогда, когда в Женеве. Центр здесь большой, серьезный. Масса россиян. Тьма едущих. Лето даже особенно бойкий момент, ибо из бездны туристов-россиян, наезжающих в Женеву, есть известный процент людей, которых надо и можно использовать, встряхнуть, привлечь, направить.
Подумайте обо всем этом и черкните мне поподробнее (лучше по личному адресу: 3. Rue David Dufour). Помните, Вы писали: ущерба от моего отсутствия из Женевы не будет, ибо пишу много и издали 15. Это так, что пишете много, и газету вести кое-как (но не более, чем кое-как, а нам чертовски нужно большее) можно. Но ущерб-то не только есть, но громадный ущерб, который яснее ясного чувствуется с каждым днем. Личное воздействие и выступление на собраниях в политике страшно много значит. Без них нет политической деятельности, и даже само писанье становится менее политическим. А при противнике, располагающем за границей большими силами, мы с каждой неделей теряем столько, что и в месяц, пожалуй, не нагонишь. Борьба за партию не кончилась, и до действительной победы ее не доведешь без напряжения всех сил…
Жму руку.
Ваш Н. Ленин»