"Немцы" как наше всё
К прочтению этого романа меня подталкивали долго и назойливо. Роман - это «Немцы» Александра Терехова. Мотивировали свою настоятельность тем, что, во-первых, в прошлом году роман отхватил Нацбеста, а во-вторых, «представь, там власть показана, как она есть, по-взаправдашнему. Ведь писал тот, кто сам лично всё видел».
И вот я совершил этот труд, и доплелся до 369-й страницы нацбестовского опуса из имеющихся в нем 572. Сразу обозначу, притомил он меня уже странице на 50-й, а к 100-й странице я уже всё знал про то, что было, что есть и что будет в этом повествовании, не думаю, что он еще сможет меня чем-то удивить. Но начну по порядку.
Понимаю, что этот квазипоток квазисознания нацбестовским жюри несомненно был отнесен к стилистическим достоинствам романа, но мне лично он наскучил уже через пару десятков страниц. Рецепт, по которому создавалась эта фрагментарность, умиляет своей механистичностью. Складывается ощущение, что сначала писался классический текст, а затем процессору задавалась команда наугад сократить в тексте либо количество сказуемых, либо количество подлежащих.Вот возьму наугад:
«Полковник Юра Еременко, окружное пожарное руководство (теперь оно называлось ГО и ЧС), приехал только на вторую ноябрьскую двухвопросную коллегию («О межведомственном совете по противодействию коррупции в органах исполнительной власти Восточно-Южного административного округа» и «Об утверждении регламента предоставляемых государственных услуг, связанных с выдачей запрашиваемых документов по принципу «одно окно») - Эбергард еле дождался, случайной должна быть встреча».
Или:
«Много не думай, никогда не переживай, отгонял он от себя «вот и началось», «это только начало», мы - бронтозавры, броненосцы, государевы люди, что ни скажешь нам - всё равно поползем вперед, не заметим, раздавим; не уходил он от бомбоубежища, словно там, на поверхности, за какое то выжданное время всё могло поменяться само, пройти, как явление погоды, будто есть кому позвонить, кто может позвонить другому, и другой может позвонить и все отбить, отыграть, - и боялся (вот здесь же, самому себе, ведь можно?!!), но ничего, повидал всяких, не одного пересиживал, разводил отличавшихся большим пальцегнутием, встречал и гасил окружные и городские наезды... - спокойно улыбался встречным, всё же не бывает сразу, всё постепенно, даже последний путь состоит из последовательно соединенных процедур, этапов, имеющих собственную длительность, водоем и лесной массив, и на каждой ступени вниз - еще поживешь; не думай, не чувствуй, думай про Улрике, Эрну...».
Если же говорить о катарсисе, который должен пережить читатель, то браться ему неоткуда. Вся книга заполнена насекомыми, а ведь не будешь сопереживать насекомым? Это в детстве еще можно пожалеть муравьишку, который ногу зашиб и потому не может в муравейник до заката солнца попасть, а сейчас нам точно не до муравьишек. Тем более, что в книге все герои - даже не муравьишки, а какие-то пожирающие всё тараканы, или кровососущие то ли клопы, то ли клещи. Кстати, я, конечно, понимаю нетерпение автора, который весь извертелся, ожидая вопроса: «Ну почему «Немцы»-то?!». Так вот - даже и гадать не буду. Мне это фиолетово. Ясно, что это банальный пиар-ход, который поспособствовал продажам книги, но ухудшил качество текста. Я лишь понимаю одно, что этот роман никогда бы не вышел с названием «Чеченцы», «Евреи», «Русские» или «Татары», потому что тут же огреб проблем с общественной реакцией. Немцы, пожалуй, сегодня - это единственная нация в мире, с которой это можно делать безнаказанно. Ведь они настолько свыклись с ролью вечно виноватых, что одним пинком больше, одним меньше.. да какая разница?!
Да и вообще впервые в своей жизни я готов подписаться под каждым словом Дмитрия Быкова, который сказал про роман: «для фельетона длинно и пафосно, для романа фельетонно».
Поэтому я лучше перейду к главному, то есть к «представь, там власть показана, как она есть, повзаправдашнему. Ведь писал тот, кто сам лично всё видел». Так вот, не обнаружил я там никакой правды жизни, кроме жадного завистливого лакейского взгляда, предполагающего, что его господа «только и делают, что нахаляву пожирают очередную фуагру, ищут, где бы перехватить бланманже, и купают в шампанском свои ананасы».
А все дело в том, что ни один человек на земле не просыпается с радостной мыслью, что хорошо бы сегодня «еще пятерых старушек обокрасть, скоммуниздить миллион у детишек, и оставить без средств к существованию пару сотен людишек». Каждый из нас хочет быть в ладу со своей совестью, поэтому всё это у нас интерпретируется в «тяжело, но необходимо секвестировать бюджетные расходы и оптимизировать систему собесов», «необходимо ускорить строительство детских учреждений, поменять ГОСТы, смелее внедрять новые строительные материалы», «приходится рубить Гордиев узел, чтобы спасти регион от кризиса неплатежей и банкротств»… А то, что от этих благих намерений к рукам вдруг прилипла пара миллионов или миллиардов, то это обычная компенсация за труды праведные. Ведь у них нет ни времени, ни сил, чтобы стоять в очереди или проживать в тесной коммуналке. Ведь все для людей, все для народа…
И это вовсе не стеб. Достаточно вспомнить казус с делом писателей от 1997 года. Тогда группа российских чинарей (Анатолий Чубайс, Максим Бойко, Александр Казаков, Альфред Кох, Пётр Мостовой) получили авансом по 90 тыс. долларов каждый от издательской фирмы за ещё не написанную книгу «История российской приватизации». Помните, какие были скандалы и отставки? А теперь наш пламенный борец с коррупцией и ПЖИВами Илья Пономарев вдруг оказался замечен в получении 750 тыс. долларов от «Сколково» за консультационные услуги. И что?! А ничего, Илья до сих пор уверен, что то, чем он занимался, никакого отношения не имеет к коррупции, что он:
«- объяснял инновационному сообществу (российскому и зарубежному), что российское государство собирается сделать…
- анализировал, что делалось в рамках других инновационных экосистем мира, и что получилось и не получилось там,
- агитировал иностранцев приходить в Россию (прежде всего - MIT как университет, а также опытных предпринимателей и инвесторов, которые могли бы помочь российским предприятиям выйти на международные рынки)».
Какой распил?! Видите же, человек за общество страдал.
К чему это я? Дорогие мои «инженеры человеческих душ», иногда просто вспоминайте, что вы занимаетесь литературной вивисекцией не зловредных насекомых, а таких же людей, как и вы. Ну неужели же и вы встаете с утра с мыслью: «А давай-ка я напишу такое дерьмо, чтобы мне за это сразу «Нацбеста» отсыпали»? Или я ошибаюсь?..
Владимир Глинский.
PS Кстати, ознакомиться с романом можно здесь.
UPD Дочитал до конца. Забавно, насколько все оказалось предсказуемым. И даже попытка резким рывком выйти на катарсис буквально на последней странице.
И вот я совершил этот труд, и доплелся до 369-й страницы нацбестовского опуса из имеющихся в нем 572. Сразу обозначу, притомил он меня уже странице на 50-й, а к 100-й странице я уже всё знал про то, что было, что есть и что будет в этом повествовании, не думаю, что он еще сможет меня чем-то удивить. Но начну по порядку.
Понимаю, что этот квазипоток квазисознания нацбестовским жюри несомненно был отнесен к стилистическим достоинствам романа, но мне лично он наскучил уже через пару десятков страниц. Рецепт, по которому создавалась эта фрагментарность, умиляет своей механистичностью. Складывается ощущение, что сначала писался классический текст, а затем процессору задавалась команда наугад сократить в тексте либо количество сказуемых, либо количество подлежащих.Вот возьму наугад:
«Полковник Юра Еременко, окружное пожарное руководство (теперь оно называлось ГО и ЧС), приехал только на вторую ноябрьскую двухвопросную коллегию («О межведомственном совете по противодействию коррупции в органах исполнительной власти Восточно-Южного административного округа» и «Об утверждении регламента предоставляемых государственных услуг, связанных с выдачей запрашиваемых документов по принципу «одно окно») - Эбергард еле дождался, случайной должна быть встреча».
Или:
«Много не думай, никогда не переживай, отгонял он от себя «вот и началось», «это только начало», мы - бронтозавры, броненосцы, государевы люди, что ни скажешь нам - всё равно поползем вперед, не заметим, раздавим; не уходил он от бомбоубежища, словно там, на поверхности, за какое то выжданное время всё могло поменяться само, пройти, как явление погоды, будто есть кому позвонить, кто может позвонить другому, и другой может позвонить и все отбить, отыграть, - и боялся (вот здесь же, самому себе, ведь можно?!!), но ничего, повидал всяких, не одного пересиживал, разводил отличавшихся большим пальцегнутием, встречал и гасил окружные и городские наезды... - спокойно улыбался встречным, всё же не бывает сразу, всё постепенно, даже последний путь состоит из последовательно соединенных процедур, этапов, имеющих собственную длительность, водоем и лесной массив, и на каждой ступени вниз - еще поживешь; не думай, не чувствуй, думай про Улрике, Эрну...».
Если же говорить о катарсисе, который должен пережить читатель, то браться ему неоткуда. Вся книга заполнена насекомыми, а ведь не будешь сопереживать насекомым? Это в детстве еще можно пожалеть муравьишку, который ногу зашиб и потому не может в муравейник до заката солнца попасть, а сейчас нам точно не до муравьишек. Тем более, что в книге все герои - даже не муравьишки, а какие-то пожирающие всё тараканы, или кровососущие то ли клопы, то ли клещи. Кстати, я, конечно, понимаю нетерпение автора, который весь извертелся, ожидая вопроса: «Ну почему «Немцы»-то?!». Так вот - даже и гадать не буду. Мне это фиолетово. Ясно, что это банальный пиар-ход, который поспособствовал продажам книги, но ухудшил качество текста. Я лишь понимаю одно, что этот роман никогда бы не вышел с названием «Чеченцы», «Евреи», «Русские» или «Татары», потому что тут же огреб проблем с общественной реакцией. Немцы, пожалуй, сегодня - это единственная нация в мире, с которой это можно делать безнаказанно. Ведь они настолько свыклись с ролью вечно виноватых, что одним пинком больше, одним меньше.. да какая разница?!
Да и вообще впервые в своей жизни я готов подписаться под каждым словом Дмитрия Быкова, который сказал про роман: «для фельетона длинно и пафосно, для романа фельетонно».
Поэтому я лучше перейду к главному, то есть к «представь, там власть показана, как она есть, повзаправдашнему. Ведь писал тот, кто сам лично всё видел». Так вот, не обнаружил я там никакой правды жизни, кроме жадного завистливого лакейского взгляда, предполагающего, что его господа «только и делают, что нахаляву пожирают очередную фуагру, ищут, где бы перехватить бланманже, и купают в шампанском свои ананасы».
А все дело в том, что ни один человек на земле не просыпается с радостной мыслью, что хорошо бы сегодня «еще пятерых старушек обокрасть, скоммуниздить миллион у детишек, и оставить без средств к существованию пару сотен людишек». Каждый из нас хочет быть в ладу со своей совестью, поэтому всё это у нас интерпретируется в «тяжело, но необходимо секвестировать бюджетные расходы и оптимизировать систему собесов», «необходимо ускорить строительство детских учреждений, поменять ГОСТы, смелее внедрять новые строительные материалы», «приходится рубить Гордиев узел, чтобы спасти регион от кризиса неплатежей и банкротств»… А то, что от этих благих намерений к рукам вдруг прилипла пара миллионов или миллиардов, то это обычная компенсация за труды праведные. Ведь у них нет ни времени, ни сил, чтобы стоять в очереди или проживать в тесной коммуналке. Ведь все для людей, все для народа…
И это вовсе не стеб. Достаточно вспомнить казус с делом писателей от 1997 года. Тогда группа российских чинарей (Анатолий Чубайс, Максим Бойко, Александр Казаков, Альфред Кох, Пётр Мостовой) получили авансом по 90 тыс. долларов каждый от издательской фирмы за ещё не написанную книгу «История российской приватизации». Помните, какие были скандалы и отставки? А теперь наш пламенный борец с коррупцией и ПЖИВами Илья Пономарев вдруг оказался замечен в получении 750 тыс. долларов от «Сколково» за консультационные услуги. И что?! А ничего, Илья до сих пор уверен, что то, чем он занимался, никакого отношения не имеет к коррупции, что он:
«- объяснял инновационному сообществу (российскому и зарубежному), что российское государство собирается сделать…
- анализировал, что делалось в рамках других инновационных экосистем мира, и что получилось и не получилось там,
- агитировал иностранцев приходить в Россию (прежде всего - MIT как университет, а также опытных предпринимателей и инвесторов, которые могли бы помочь российским предприятиям выйти на международные рынки)».
Какой распил?! Видите же, человек за общество страдал.
К чему это я? Дорогие мои «инженеры человеческих душ», иногда просто вспоминайте, что вы занимаетесь литературной вивисекцией не зловредных насекомых, а таких же людей, как и вы. Ну неужели же и вы встаете с утра с мыслью: «А давай-ка я напишу такое дерьмо, чтобы мне за это сразу «Нацбеста» отсыпали»? Или я ошибаюсь?..
Владимир Глинский.
PS Кстати, ознакомиться с романом можно здесь.
UPD Дочитал до конца. Забавно, насколько все оказалось предсказуемым. И даже попытка резким рывком выйти на катарсис буквально на последней странице.