А старушки все падали и падали
Чужой против Бабы Яги
Как ныне сбирается Баба-Яга
Изгнать из владений Чужого.
Для этого есть у нее кочерга
И крепкое русское слово.
На ступе своей, как на верном коне,
По небу летит в реактивном огне.
Чужой поселился в соседнем лесу
И вот уже с прошлого лета
Торчит бородавкой у ней на носу -
Ни страха, ни совести нету.
А взглянешь - и тотчас же прямо с копыт:
Не часто встречаешь таких страховид!
Космической мощью вся стать налита
И челюсти шире подводы.
И жгучая в жилах бурлит кислота,
Как знак иноземной природы.
Повсюду разводы неровных борозд,
Украшен шипами чешуйчатый хвост.
Вздымаются гребни костистые над
Хитиновым экзоскелетом,
Не радует он эстетический взгляд,
Но, главное, дело не в этом.
Живет у дороги он между болот
И всех, кого ловит, немедленно жрет.
Где прежде текла человечья река,
Там ныне она оскудела.
И часто без ужина Баба-Яга,
А это, признайте, не дело.
Разбойничий лес вам - не банка сардин.
Остаться, как водится, должен один.
Представьте: ночное затишье дубрав,
Колышутся сонные ели,
И запах витает немыслимых трав,
И льются соловушки трели.
Темно меж деревьев, не видно ни зги,
Но голос разносится Бабы-Яги:
«Охальник! Злодей! Окаянный ты тать,
Твою так и этак мамашу!
Да чтоб тебе, идол, не сесть и не встать,
Ужо я тебя разукрашу!
Да будь ты хоть сам Невмиручий Кащей -
И то не сносить тебе гнусных мощей!».
Луна отражается в гневных очах,
Хоть смотрит с опаской и хмуро,
Блестит кочерга в слабых лунных лучах
Подобием Экскалибура.
И чудище, в гневе великом,
Выходит с чудовищным рыком…
Тот бой продолжался немало часов,
Реальность порвали на тряпки,
Но все же сдается, что чаша весов
Склонялась на сторону бабки.
Ведь даму, что в руки взяла кочергу,
Осилить невмочь никакому врагу.
Леса оглашались безбожной божбой,
Ей вторили крики и стоны…
Но властно вмешались в эпический бой
Любовного жанра законы.
Ведь сколько лавсторей твердят вновь и вновь:
Чем ненависть жарче, тем крепче любовь!
Шатается схваткой надломленный враг,
Уже изогнувшись дугою.
Один лишь последний, решительный шаг,
Один только взмах кочергою…
И разум твердит, что пора бы добить,
А сердце трепещет и жаждет любить…
Прошел с той поры уже годик-другой
Все вышло у них как по книжке:
Ведь слышали мы - у Чужого с Ягой
Недавно родились детишки.
Пускай не блистают они красотой,
Но могут плеваться они кислотой.
Как ныне сбирается Баба-Яга
Изгнать из владений Чужого.
Для этого есть у нее кочерга
И крепкое русское слово.
На ступе своей, как на верном коне,
По небу летит в реактивном огне.
Чужой поселился в соседнем лесу
И вот уже с прошлого лета
Торчит бородавкой у ней на носу -
Ни страха, ни совести нету.
А взглянешь - и тотчас же прямо с копыт:
Не часто встречаешь таких страховид!
Космической мощью вся стать налита
И челюсти шире подводы.
И жгучая в жилах бурлит кислота,
Как знак иноземной природы.
Повсюду разводы неровных борозд,
Украшен шипами чешуйчатый хвост.
Вздымаются гребни костистые над
Хитиновым экзоскелетом,
Не радует он эстетический взгляд,
Но, главное, дело не в этом.
Живет у дороги он между болот
И всех, кого ловит, немедленно жрет.
Где прежде текла человечья река,
Там ныне она оскудела.
И часто без ужина Баба-Яга,
А это, признайте, не дело.
Разбойничий лес вам - не банка сардин.
Остаться, как водится, должен один.
Представьте: ночное затишье дубрав,
Колышутся сонные ели,
И запах витает немыслимых трав,
И льются соловушки трели.
Темно меж деревьев, не видно ни зги,
Но голос разносится Бабы-Яги:
«Охальник! Злодей! Окаянный ты тать,
Твою так и этак мамашу!
Да чтоб тебе, идол, не сесть и не встать,
Ужо я тебя разукрашу!
Да будь ты хоть сам Невмиручий Кащей -
И то не сносить тебе гнусных мощей!».
Луна отражается в гневных очах,
Хоть смотрит с опаской и хмуро,
Блестит кочерга в слабых лунных лучах
Подобием Экскалибура.
И чудище, в гневе великом,
Выходит с чудовищным рыком…
Тот бой продолжался немало часов,
Реальность порвали на тряпки,
Но все же сдается, что чаша весов
Склонялась на сторону бабки.
Ведь даму, что в руки взяла кочергу,
Осилить невмочь никакому врагу.
Леса оглашались безбожной божбой,
Ей вторили крики и стоны…
Но властно вмешались в эпический бой
Любовного жанра законы.
Ведь сколько лавсторей твердят вновь и вновь:
Чем ненависть жарче, тем крепче любовь!
Шатается схваткой надломленный враг,
Уже изогнувшись дугою.
Один лишь последний, решительный шаг,
Один только взмах кочергою…
И разум твердит, что пора бы добить,
А сердце трепещет и жаждет любить…
Прошел с той поры уже годик-другой
Все вышло у них как по книжке:
Ведь слышали мы - у Чужого с Ягой
Недавно родились детишки.
Пускай не блистают они красотой,
Но могут плеваться они кислотой.