Преступления против справедливости: кому выгодно?
Александр Бикбов, социолог
Преступления против справедливости: кому выгодно?
специально для dvizh.org
Событийный ряд последних дней режуще-тревожен: череда нападений на активных людей. Не на политических иерархов, не на бизнес-конкурентов, не на профессиональных бойцов по ту или другую сторону баррикад. На людей, которые выразили свое чувство справедливости публично: в выступлениях, защите своих и чужих прав, честной и последовательной позиции на своем рабочем месте. Исполнители неузнаваемы, повелители неизвестны. Удары из темноты.
Вот их список:
- повторные нападения на председателя профкома завода «Форд»-Всеволожск Алексея Этманова
- повторные нападения на социолога, директора института “Коллективное действие” Карин Клеман
- нападение на военного прокурора Владивостокского гарнизона, активного борца с офицерскими нарушениями на флоте Олега Демина
- нападение на главного редактора газеты “Химкинская правда” Михаила Бекетова
- нападение на лидера движения обманутых земельных дольщиков Подмосковья Сергея Федотова
- сожжение машины председателя областной общественной организации «Содействие социальной политике» Александра Назарова
Такие же удары на улицах российских городов продолжают настигать людей с «неправильным» оттенком кожи, разрезом глаз, мелодией речи. Но их исполнители узнаваемы если не лично, то на уровне типажа, известны мотивы их ненависти, уголовные дела с недавних пор ведутся с учетом специфики преступления. Верного понимания преступлений ненависти добиваются прежде всего те, кто привлекает внимание к реальным проблемам, а не к выдуманным «внешним угрозам». Те, кто сегодня сами стали объектом нападений. Происходящее в последние несколько вечеров и дней в Москве, в других городах особенно тревожно. Насилие стало ответом не на внешний вид человека: в нем нет и доли агрессивного ража, нелепой случайности. Повод для нападений глубоко выверенный и ясный - следование справедливости, которая не дает развернуться чьему-то финансовому или властному аппетиту, свобода слова, которую отстаивают эти активные люди. Это не преступления на почве национальной ненависти и даже не преступления против убеждений. Это преступления против справедливости. Время и место для нападений заранее рассчитаны, действия нападающих согласованы, неудавшиеся нападения повторяются. Официальная реакция отсутствует.
Не секрет, что простейший и давний рецепт официальной «работы с оппозицией» - это перекодировка гражданских и политических инициатив активных людей в «ненормальные» и криминальные. Удобнее утверждать, что граждане «раскрывают рот» не потому, что хотят что-то улучшить, а потому, что они «психически нездоровы», их действия «преступны» или им «кто-то за это платит». Удобнее пресекать их инициативы. Российский опыт особенно богат подобными примерами. Мишель Фуко, автор знаменитого исторического исследования о тюрьме, отмечал, что единственной формой официального противодействия инакомыслию в Советском Союзе было его осуждение как безумия или уголовного преступления. Обобщение незначительно преувеличенное - но лишь незначительно. В позднесоветский период несколько инакомыслящих были осуждены по «политическим» статьям. Однако большинство и вправду проходило по уголовным или попадало под психиатрический пресс, поскольку уже сомнение в советской власти квалифицировалось как сумасшествие. Текущая политическая ситуация отличается от советской прежде всего тем, что официальная криминализация и психиатризация захватывает наиболее радикальных представителей оппозиции. Гражданское инакомыслие не карается как официальное мыслепреступление.
Однако это не избавляет от подозрений во все той же криминальности и психическом нездоровье, которые неофициально бытуют в официальных органах. Немалая часть государственных служащих на страже порядка считают сегодня демонстрантов, участников гражданских ассоциаций, посетителей активистских концертов, политических оппозиционеров, неформалов, далеко не политическими «экстремистами», а мелкими уголовными преступниками: хулиганами, расхитителями и наркоманами. Это не выдуманные примеры, но результат знакомства с мнениями некоторых госслужащих, в том числе рядовых милиционеров, которые дежурят на общественных мероприятиях. Отсюда - административная агрессия и милицейский произвол в адрес всего «странного», всего «не такого». Реакция несанкционированная, но оттого не менее жесткая и болезненная по своим последствиям. Полуофициальная мораль с дубинкой в руках.
Череда нападений на активных людей прошла по другой колее. Последние события - не превышение чьих-то служебных полномочий, не попытка криминализации активных граждан и их последующего «укрощения». Преступный мотив здесь полностью перевернут. Когда невозможно преследовать гражданские инициативы в судебном порядке, когда не удается превратить мыслящего и активного человека в преступника, в дело идет последний аргумент: «неизвестный преступник» атакует известного активного гражданина. Удар из темноты будто бы уводит по ту сторону от официальных институтов, от злоупотреблений властью, от полуофициального страха перед всеми неофициальными «другими». Он совершается так, чтобы предстать лишь частным происшествием, следы которого никуда не ведут. Но парадокс преступлений против справедливости состоит именно в том, что в первую очередь на ум приходят сияющие своей непричастностью институты власти, руководство крупных компаний, тайная канцелярия «сил порядка».
За последний год совершено несколько нападений на участников малых независимых профсоюзов по всей России. Но впервые агрессия против активных граждан носит столь явно согласованный характер. Словно случайно серия преступлений против справедливости произошла на пороге новой фазы экономического кризиса - в момент обострения экономической борьбы между крупными игроками, в период сокращения рынков сбыта и рынков труда, когда массовая низовая активность стала немного вероятнее. Справедливость становится опасным обстоятельством в экономической борьбе с большими ставками и забрезжившими банкротствами. Кто же спешит расправиться со справедливостью? Ответить на вопрос призвано расследование. Но можно ли рассчитывать на его результаты после всех прочих, ничем не закончившихся дел: от убийства Дмитрия Холодова до убийства Анны Политковской? В отсутствие официальной истины правосудия под подозрением оказывается само официальное правосудие.
У частного случая почти всегда есть элементы, объясняющие мотив и картину преступления. У серии случаев таких элементов на порядок больше. К настоящему времени один из исполнителей, участник последнего нападения на Алексея Этманова, задержан коллегами профсоюзного лидера и милиционерами. Если российское правосудие не даст ответа на вопрос о заказчиках нападений или ограничится утверждением о частном характере этих событий, оно молчаливо признает вину. Чью? Не только свою - вину слабости и административной зависимости, столь привычную, хотя и не всегда безнадежную.
Ответ здесь будет тем же, что и на вопрос давний, как борьба справедливости против несправедливости: кому выгодно? Кому выгодно, чтобы эти активные люди перестали «раскрывать рот»? Кому выгодно, чтобы продолжались бесправие рабочих завода Форд, обман покупателей земли и жилья в Подмосковье, вырубка химкинского леса, безнаказанность офицеров Тихоокеанского флота, информационная блокада низовых инициатив? Кому выгодно, чтобы экономический кризис, которого скоро никому мало не покажется, снижал качество жизни «тихо», «без лишних эксцессов»? Руководство отдельных компаний - Форда, Vinci и других затронутых, - правительство Москвы и Подмосковья, правительство РФ сейчас более всех заинтересованы в ясных ответах, озвученных публично. Потому что любой ложный или двусмысленный ответ об этой серии нападений станет указанием в их сторону.