МОСКВА ИЛИ ТРЕТИЙ РИМ?
МОСКВА ИЛИ ТРЕТИЙ РИМ?
Я бы обиделся
С удивлением узнал о том, что Вы опубликовали мой ответ г. Кураеву. Сумбур в представлениях автора и наплевательское отношение к выбранной теме просто поразили меня. Честно говоря, я был лучшего мнения о православных священниках, особенно о преподавателях академии.
Вообще-то я взялся письменно изложить свое впечатление для одного знакомого редактора, который впоследствии отказался его опубликовать. Чтобы, как он выразился, «не заострять», «не нагнетать» и «не привлекать раньше времени». Спасибо, что Вы «заострили» и «привлекли»!
Потому что национально-религиозную тему в России уже оседлали все, кому не лень. Дореволюционный быт и традиции национальных меньшинств освещаются только с одной стороны - положительной, и притом очень поверхностно. Тональность при этом одна: какое счастье, что мы наконец получили возможность вернуться к родным истокам! Интеллектуалы рассуждают о цивилизационных матрицах и культурных парадигмах, при этом забывая упомянуть, что эпидемии чумы и холеры, а также регулярные голодовки и в «мусульманских» республиках, и в самой России были прекращены именно в советский период.
Нынешняя пропаганда традиционных религий на территории бывшего СССР пока еще не принесла ничего нового ни в смысле пропагандистской и обрядовой практики, ни в смысле теоретических доводов в пользу религиозного мировоззрения. Все это придумано и «обкатано» многими поколениями священнослужителей. И не было бы никакого смысла тратить время на возражения, если бы не постепенный уход государства из многих сфер жизни, который мы наблюдаем сегодня.
В начале 1990-х годов государство самоустранилось из экономики, в начале 2000-х оно уходит из социальной сферы. Только что прозвучало мнение о необходимости финансирования НИИ РАН, не связанных с оборонной промышленностью, на средства негосударственных фондов. «Heоборонных» - это каких? В первую очередь гуманитарных: искусствознания, психологии, педагогики, этнологии, религиоведения. То есть теперь ставить задачи их сотрудникам будет не единое многонациональное государство, а частные фонды. Войдут ли в их число зарубежные, например, саудовские? Почему бы и нет!
На повестке дня - вопрос о введении то ли «Основ православной культуры», то ли «Закона божьего» в институтах и школах. Надо же дипломированным священнослужителям, число которых медленно, но неуклонно растет, подрабатывать где-то вне церкви! А сколько еще теплых мест можно устроить при государственных учреждениях и силовых структурах!
Вот свежая новость: один из моих друзей огорошил меня сообщением о том, что Московский департамент образования «в связи с трагедией в Беслане» принял решение упразднить должности сторожей и вахтеров во всех школах Москвы и обязал все московские школы заключить договора с частными охранными предприятиями (ЧОПами) на средства родителей. При этом никто не поинтересовался, устроит ли самих родителей такая замена. Никто не объяснил им, чем невооруженный охранник лучше обычного сторожа и как он может предотвратить трагедию, подобную бесланской? Конечно, по закону нельзя заставить родителей оплачивать ЧОПы из собственного кармана, но разрешат ли работать тем школам, где родители откажутся их нанимать?
Где гарантия, что через год-другой учебным заведениям не навяжут подобным образом и священников?
Поэтому использование г. Кураевым бесланской трагедии как повода для пропаганды не удивляет. Удивляет другое: восторженное отношение к сегодняшнему православию русской интеллигенции, которая считает себя патриотической.
Я уже говорил, что не силен в догматике и не собираюсь вникать в тонкости церковного культа. Но образованный человек обязан понимать, что личная вера и принадлежность к религиозной организации - это совершенно разные вещи! Можно держать дома иконы (благо, их продают даже в метро) и ставить свечки, читать молитвы, соблюдать пост и при этом оставаться независимым от церковной организации. Так поступали, например, раскольники, и так поступают многие наши современники. Но такие люди, согласно официальным церковным правилам, являются грешниками, поскольку не присутствуют на еженедельной воскресной службе, не исповедуются и не причащаются. В царской России таких людей священники отлучали от церкви, то есть объявляли безбожниками. В личном общении нас часто больше волнуют внутренние убеждения человека, и мы можем не делать разницы между «церковными» и «сочувствующими» православию, если и те и другие искренни. Но для Российской православной церкви разница между теми и другими - огромная, как между «своими» и «чужими». «Свои» реально, пусть и в скромных пределах, сотрудничают с церковной администрацией, «чужие» для нее фактически не существуют. Каких поступков, какого участия в делах можно от них ожидать? Они не связывают себя с церковью никакими обязательствами - ни моральными, ни юридическими.
С начала 1990-х годов РПЦ получает в пользование и в собственность старинные здания и участки земли, требующие расходов по обустройству и содержанию, занимается коммерческой деятельностью и религиозным образованием. Но за все 15 лет перестройки я не помню ни одной широкой дискуссии по правовой стороне вопроса. Желает ли большинство россиян воссоединения церкви и государства, придания православию статуса государственной религии? Сомневаюсь. Желает ли этого, по крайней мере, русская интеллигенция, считающая себя патриотической? Четкого мнения на эту тему тоже еще ни от кого не услышал. А жаль! Потому что, как в свое время говорил В.И. Ленин, «прежде чем объединиться, и для того чтобы объединиться, нам надо окончательно и решительно размежеваться». Демографическая тенденция в России - не в пользу славянского населения и, соответственно, если повременить с обсуждением вопроса еще лет 15, он может отпасть сам собой.
Все знают о том, что в РФ существует свобода совести и церковь отделена от государства. То есть граждане России не обязаны вступать в РПЦ и выполнять установленные ею правила, а государство не обязано поддерживать церковь материально. Но при этом молчаливо подразумевается (хотя бы той же газетой «Завтра»), что РПЦ действует в интересах российского государства и его граждан - в основном, славянского происхождения. И, таким образом, усиление церкви - только на пользу государствообразующему этносу РФ.
Откуда такая уверенность? РПЦ - некоммерческая общественная организация, действующая на территории РФ согласно существующим законам, но эти законы никак не регламентируют внутреннюю жизнь церкви. По традиции, никакое происхождение (этническое или социальное) не является препятствием для вступления в РПЦ. Тем более никакой закон не запрещает гражданам иностранных государств вступать в РПЦ, переводить на ее счета крупные суммы денег и занимать в ней ответственные должности. И, заметим, никто не лишал ее права любым образом истолковывать богослужебные книги и перерабатывать действующие правила.
Ни разу за последние десятилетия РПЦ не заявляла, что выступает от имени всего русского народа или, по крайней мере, его большинства. И это отражает реальное положение дел (по статистике регулярно посещают церковь 1-2% всего населения РФ). Правда, до революции подавляющее большинство населения России было «церковным», а не просто «сочувствующим» православию, но для этого имелись и чисто практические причины. Рождение и вступление в брак удостоверялось только церковью. Рекомендация местного священнослужителя гарантировала «благонадежность», как в советское время - характеристика с места работы. Начальное образование в отдаленных районах и нерабочие дни - все было связано с церковью.
После 1917 г. были приложены огромные усилия для вытеснения православной церкви из общественной жизни. Уже давно детей у нас регистрируют ЗАГСы, учат светские учителя, лечат врачи, просвещают писатели и т.д. Каждый желающий может самостоятельно прочитать Евангелие на русском языке и в меру сил исполнять его заповеди. Что же реально остается церкви? В основном, скромная, но почетная роль хранительницы народных обычаев и традиционной культуры. Но что-то не видно при московских церквах кружков рукоделия и хорового пения, «тимуровских команд» для оказания помощи убогим и сирым. А вот коммерция представлена очень широко, о чем уже неоднократно писалось в газетах.
Пример из личных впечатлений. После теракта у «Рижской» мы с друзьями решили сходить к этой станции пешком от метро «Проспект Мира». Но несколько отклонились от маршрута и оказались у красивой церкви вблизи Сущевского вала. Что меня потрясло, так это ее ограда. Построенная посреди детского парка церковь с большим прилегающим участком обнесена металлической решеткой, которая еще внутри сплошь обшита листами гофрированного железа - мышь не проскочит. Из любопытства я обошел кругом эту «китайскую стену» высотой метра два с половиной и обнаружил еще одну, внутреннюю ограду такой же высоты, отделяющую усадьбу «батюшек» с гаражами от узкого прохода для прихожан. Да простят меня верующие, невольно вспомнился анекдот про «комсорга» с пулеметом на вышке. При виде такого решетчатого коридора, по которому в праздники должна двигаться толпа прихожан (руки за голову, в колонну по одному?) невольно думаешь, что для создания паники и давки в этом загоне никаких террористов не нужно - достаточно пары новогодних петард в ночь перед Рождеством.
Чего ради огромные деньги были вбуханы в листовое железо? Чтобы гуляющие в парке мамы с детьми не видели, что происходит на церковном дворе? Но в нескольких кварталах ближе к центру - мечеть, обнесенная обычной металлической решеткой, с просторным, отовсюду видным двором. Так что самое безобидное объяснение «железной стене» - паранойя, которой страдает кто-то из «батюшек».
Почему я считаю этот пример наглядным и поучительным? Потому что сейчас положение РПЦ в некотором роде уникально.
По традиции священником (православным и католическим) может стать только тот, кто прошел через церемонию посвящения в сан. Эта церемония считается одним из церковных таинств, в которых незримо присутствует Святой дух. Поэтому простые люди не могут лишить сана священнослужителя, как бы плохо он ни работал. То есть в православии и католичестве прихожане и их духовные наставники - как бы два совершенно разных человеческих вида, и первые не имеют права судить вторых.
Но до революции церковь в России и при отсутствии контроля «снизу» была подотчетна государственному чиновнику, назначавшемуся лично царем, - обер-прокурору синода, который имел право вмешиваться в церковные дела и рассматривать жалобы на священников. Таким образом, хотя священники и назначались «сверху» без участия прихожан, их профессиональная деятельность отчасти контролировалась государством. Другие религиозные общины, например, мусульмане и лютеране, сами избирали своих руководителей, поскольку их религия предоставляет им это право.
А сейчас создалась уникальная ситуация: РПЦ, будучи негосударственной организацией, оказывается не подотчетна никому, и никакие жалобы «со стороны» ни к чему не обязывают церковное руководство. Заложниками такой ситуации оказываются как сами священнослужители, которых начальство вправе смещать и посылать куда угодно, так и прихожане, с которыми никто не обязан считаться. Что получается, когда общественная или государственная организация сама себе отчитывается и сама себя контролирует, можно видеть на примере КПСС брежневского периода, а также некоторых силовых структур.
Вот поэтому я призываю всех читателей и слушателей, русских и нерусских, православных и атеистов, критически воспринимать любые заявления представителей РПЦ по внецерковным вопросам, особенно по вопросам внешней политики. Вне своей церковной жизни негосударственная общественная организация РПЦ ни за что не отвечает и никого не представляет, даже собственных прихожан, от которых без стеснения отгораживается глухим забором.
Я понимаю, что озабоченные судьбой русского народа писатели видят в православии символ русской национальной идеи. Их пугает утрата русскими национальной идентичности, и объединение вокруг церкви кажется самым естественным и легким путем к возрождению национального самосознания. Но вспомним: первыми религиозными учителями русских были греки и болгары, потому что христианство, как и ислам, - религия в принципе наднациональная. Неужели кто-то и вправду верит, что антагонизм между покупателями и продавцами, к примеру, на каком-нибудь из «кавказских» рынков Москвы можно устранить, согнав торговцев в ближайшую церковь и повесив им на шею кресты? Или что, скажем, инспектор ГАИ или чиновник налоговой инспекции после такой процедуры станут отказываться от взяток?
Тогда перечитайте бессмертные творения Гоголя - «Мертвые души» и «Ревизор». Там и жулики, и их жертвы - крещеные, «воцерковленные» люди!
Есть в преувеличенном доверии к церкви и еще один момент: опасение перед новым нашествием «черных» - «чурок» и «азиатов», якобы сплотившихся против славян под зеленым знаменем ислама. Это опасение как раз и эксплуатируется, и подогревается выступлениями с якобы православных позиций. Дескать, где их Аллаху против нашего Иисуса Христа! Прогнали татар - и чеченцев прогоним, только слушайся РПЦ.
На это могу высказать два замечания.
Во-первых, все великие нашествия на Русь были нерелигиозными. Монголо-татарское войско, завоевавшее сначала Китай, затем - Среднюю Азию и Русь, состояло как из разных монгольских и тюркских родов и племен, так и из представителей покоренных народов. И сами монголы, и кочевые тюрки тогда еще были язычниками. Они разграбили и сожгли сотни мусульманских городов в Средней Азии и Иране, а также столицу тюркского мусульманского государства Булгария в Поволжье. Кое-кто из монголов крестился еще до похода на Русь, кое-кто верил в Будду. Вероисповедание покоренных народов их мало интересовало. Чингиз-хан даже освобождал от налогов местное христианское и мусульманское духовенство. Но когда через 50 лет после завоевания монгольский правитель Ирана первым в династии принял ислам, приближенные убили его.
Точно так же Наполеон не навязывал России католицизм, а Гитлер - лютеранство. Им нужна была земля России и ее богатства, а на духовные запросы славян было попросту наплевать.
(Противостояние «ислам-христианство» на южных рубежах России оформилось значительно позже, после образования турецкой Османской империи, с которой русские воевали почти 500 лет. Впрочем, они воевали и с христианскими государствами - Польшей, Пруссией, Швецией.)
Во-вторых, и Дмитрий Донской, и Александр Невский, и другие русские военачальники во времена великих нашествий были выдающимися стратегами. Сама обстановка вынуждала их правильно оценивать врагов и союзников, чтобы уменьшить потери. Гражданская и даже военная администрация и в Российской империи, и в Советском Союзе также старалась иметь объективное представление о неславянских народах и их религиях. Неужели теперь, после трехсот лет более или менее разумной и взвешенной политики, решение национально-религиозных вопросов правительству будет подсказывать церковь, принципиально отвергающая иноверцев? Или МГИМО, МГУ и Дипломатическая академия МИДа выпустили недостаточно подготовленных специалистов?
Еще некоторые факты для размышления.
В царской России переход из православия в любую другую веру карался каторжными работами, пропаганда, направленная против господствующей религии, считалась уголовным преступлением. Для представителей религиозных меньшинств строительство новых храмов, а иногда и ремонт существующих были запрещены и допускались лишь по особому разрешению властей. Насильственное крещение иноверцев, в том числе татар-мусульман, было в России обычным делом, как и снос «незаконно» построенных мечетей. Посещение воскресной церковной службы было для христиан обязательным. Они также платили 1/10 своих доходов на содержание церкви (налог-«десятина»). Характер и количество вопросов, задаваемых священником на исповеди (обычно несколько раз в году) не ограничивались: что и когда ел, не спал ли с женой в неположенные дни, не думал ли плохо о начальстве, не замечал ли подозрительных поступков за кем-либо из знакомых и так далее. Отлученный от церкви еретик или атеист не могли занимать государственные должности и были на подозрении у полиции.
Теперь допустим, что православная церковь перестала быть просто некоммерческой общественной организацией и вновь слилась с государством «по просьбам трудящихся». Теперь каждый чиновник и военнослужащий, инженер и врач регулярно представляют руководству справки от местного священника о прилежном посещении церкви, о соблюдении поста и т.п. Будущие химики и математики сдают зачеты по житиям святых, забеременевших вне брака девиц публично позорят на общем собрании... Стоило ли ради этого ликвидировать парткомы?
В 70-80-е годы критика религии в СССР была намного умнее и тоньше, чем сразу же после революции. В обществе было немало людей, «сочувствующих» православию и исламу, но «церковных» - незначительное меньшинство. Об интересе к религиозной традиции свидетельствует хотя бы то, что «Настольная книга атеиста» - по сути, справочник по религиям, выдержала восемь изданий (последнее, в 1985 г., тиражом в 300 тыс. экз.). В гуманитарных НИИ готовились рефераты и самостоятельные исследования практически по всем существующим конфессиям. Издевка и откровенное оплевывание не приветствовались.
Поэтому я с непривычки так резко отреагировал на выступление г. Кураева. Но, перечитывая текст его выступления месяц спустя, нахожу, что все, в общем, закономерно. Там, где религия стремится вытеснить науку, неизбежен «откат» к средневековому мышлению с его эмоциональностью и путаницей понятий. Соответственно снижается и стиль дискуссии - от научного к «базарному». Вот, например, описание, которое я поначалу счел просто опиской или неточностью перевода: «мусульманский рай с гуриями (а для желающих - и с юношами: «Обходят их мальчики вечно юные» (Сура 56:17))». Но позже я понял, что автор сделал именно то, что хотел: дополнил цитату собственным грязным намеком на «нетрадиционную ориентацию» «воинов Аллаха», якобы подразумеваемую в Коране. Ладно, я приведу цитату более полно (Сура 56, 17-18): «Вечно юные отроки будут носить вокруг них кубки, братины, чаши с напитком». Как я уже говорил, старинный перевод Корана более точен.
Как правильно реагировать на такой уровень критики? Не опускаться до спора? Но молчащего не услышат. Провести аналогию? Пожалуйста: где-то в Евангелии от Иоанна написано, что двенадцать апостолов совместно возлежали во время еды или после нее, а один из них - еще и у груди Христа. Ну и что? Человек с нормальным мышлением увидит здесь не намек на оргию, а подтверждение известного факта: на всем Востоке люди едят и пьют не на стульях и табуретах, а на коврах и циновках, и даже богатые римляне во время пиров возлежали.
Поскольку практическая деятельность оставляет мне мало времени для дискуссий на религиозные темы, я хотел бы обратиться к «церковным» и к «сочувствующим православию». Уважаемые соотечественники! Будучи гражданами России, вы имеете в общественной жизни те же права, что и ваши священнослужители. Вы имеете право на достоверную информацию о структуре РПЦ, о существующих в ней должностях и должностных окладах, об имеющихся материальных ценностях и их использовании; о структуре доходов РПЦ (из чего они складываются) и их распределении, о коммерческой деятельности РПЦ, ее планах, ее сотрудниках (биографии). Поскольку РПЦ не является частной фирмой, эта информация не составляет коммерческой тайны. А финансовые документы любой организации говорят о ней больше, чем разглагольствования ее менеджеров. Думаю, что любой честный священник только скажет спасибо общественности за ее контроль над церковной администрацией. Могла бы, например, газета «Завтра» наряду с «Исламской мозаикой» завести постоянную рубрику «Православный аудит»?
И последнее. Славянофилы считали, что православие, заимствованное из Восточно-Римской империи, придает русской культуре ореол древности и величия. Но это было до появления СССР! Я думаю, что колоссальные усилия России в XX веке принесли ей больше величия и славы, нежели отдаленное родство с давно исчезнувшим государством. «Столица нашей родины - Москва», по-моему, звучит достаточно гордо.
По-вашему, «Москва - Третий Рим» лучше? Тогда вслушайтесь: «Казань - четвертая Анкара», «Баку - шестой Тегеран», «Ташкент - двенадцатый Каир» ...Почетно? Я бы обиделся!
А. Юсупов
Кто кого спас?
По-моему, вопрос поставлен неправильно: спасет ли православие Россию?
Россия - не частная лавочка и даже не микрогосударство вроде Андорры, которое кто-то или что-то может «спасти» без участия ее населения. Я бы сказал даже, что русский народ спас православие, сохранив его в России еще лет на пятьсот после падения Второго Рима.
Если в наши дни народ крестит детей и отпевает покойников в церкви, значит, ему это нужно. Но если русские мужчины предпочитают исповедываться случайным собутыльникам или попутчикам в транспорте - значит, священники вызывают у них меньше доверия. И при всем уважении к Вам, Юрий Игнатьевич, я не стал бы обзывать всех подряд «баранами» и «козлами». Люди вовсе не глупы и часто не безответственны, просто у них нет опыта участия в реальной политике. Советское государство разрушило семейно-клановую систему у русских, точнее - русские, как наиболее развитый народ, перешли от нее к более высокому уровню организации, государственному. Получив образование, ехали работать «куда Родина пошлет». И больших семей у нас не осталось даже в глубинке.
А когда государство от нас отказалось, хозяйство России превратилось в «дикий рынок», где каждый должен бороться за свои интересы. И успешней всего, конечно, борются семейные кланы. Этим объясняется и процветание приезжих с Кавказа в России. Они приезжают семьями, работают кланами, для жительства покупают или снимают по нескольку рядом стоящих домов или квартир, собирают деньги на общие нужды. Бывает, они и ссорятся из-за денег, и «мочат» друг друга. Но у них клановая система работает, а у русских - нет (исключая, конечно, финансовые «семьи» на самом верху).
Я думаю, что с этой ситуацией наш народ, - то есть те, кто занят производительным или обслуживающим трудом, ничего поделать не может. Что-то сделать могут те, кто профессионально работает с документами: юристы, экономисты, финансисты, кадровики, преподаватели вузов. Они видят ситуацию в целом, со стороны. Они могли бы, каждый в своей отрасли, анализировать ее для общественности и предлагать свои решения. Понятное дело, доходчиво разъяснять людям происходящее - большой труд, и за него хочется получать приличные деньги. Но вот как раз на это сейчас рассчитывать невозможно. Наверное поэтому грамотные обзоры и прогнозы появляются в нашей прессе очень редко.
Такое впечатление, что все русские юристы и экономисты либо уже уехали из страны и порвали с ней всякую связь, либо готовятся к отъезду, и будущее России им совершенно безразлично. Только не надо уверять, что они боятся потерять работу или боятся КГБ, МВД, ЦРУ. Когда ты в стране не чужой, есть много возможностей «слить» информацию или вбросить идею. Однако, на русском направлении больше выступают эмоционально-художественные натуры, у которых логическое мышление прорезается только по большим праздникам, и то внезапно.
Пример - опубликованные Вами материалы. Бог с ним, с Юсуповым, Коран меня мало волнует, но что мне дает восторженно-истерическая статья русского духовного деятеля? По смыслу она один в один совпадает с последней публикацией В. Пруссакова в «Завтра», №46: «Вульгарный экономизм никак не объясняет самоубийственные террористические акты». Очевидно, где-то дана отмашка, церковное начальство ухватилось за возможность потеснить конкурентов, и самые шустрые уже выскочили с «правильной» критикой ислама.
Я - не знатный исламовед Игнатенко, нерусских могу наблюдать, в основном, у лотков с товаром, но кое-что тоже подметил. Семья на Востоке - это не разведенная жена с дочкой, которая растет у бабушки. Даже на Кавказе это человек 10-15, а в дальнем зарубежье - вообще 50 или 100. Вообразите себе, Пруссаков, что у вас от двух жен имеется 20 детей! Дочерей вы, естественно, отдадите замуж и получите выкуп, а пару сыновей - в боевики. И когда хоть один из них совершит теракт, семья получит за это хорошие деньги и будет поминать его до конца своих дней. И этот «вульгарный экономизм», как видите, все объясняет.
Что же делать нам, у которых рождаемость ниже? Наверное, умственно развиваться, беречь человеческий материал. И не считать себя выше своего народа - это прямой путь к глупости и вырождению.
Русский народ развивался и изменялся на протяжении всей истории. Смешно думать, что кучка пришлых попов при поддержке княжеских телохранителей могла навязать ему православие на ближайшую тысячу лет. Если за столько лет народ не переменил веру, значит, для того времени она была самой правильной.
Но в 1917 г. пришли большевики и стали бороться с религией. Смешно думать, что кучка комиссаров могла запретить многомиллионному народу верить в Бога. Значит, что-то в православной религии перестало людей удовлетворять, и священники не успели вовремя отреагировать.
Сейчас церкви вновь открыли, но народ не повалил в них валом. Думаю, что и для этого есть причины. Но вместо их обсуждения - спор глухого с убогим: атеистов с верующими. Одни ругают «опиум для народа», другие его нахваливают. Церковь потихоньку подталкивает государство насаждать православие сверху. Зачем? Приказать проще, чем убедить - никакой индивидуальной работы не требуется, но и результат получается чисто формальный. Соскучились по массовому лицемерию?
Для меня лично образец честного журналиста - покойный Иван Солоневич (14 ноября исполнилось 113 лет со дня его рождения). Я знаю, что Вы, Юрий Игнатьевич, не любите его за проповедь монархизма и неприятие Советской власти. Но это был убежденный и порядочный человек, слова у него не расходились с делами. Он нажил себе много врагов в эмиграции, пережил два покушения и умер в Австралии в возрасте 61 года.
Солоневич собрал огромную историческую литературу и выдал совершенно новую концепцию русской истории. Вкратце ее можно выразить так: Московская Русь - время народного самоуправления, петровская (петербургская) Россия - время диктатуры дворянства, продолжавшейся до 1917 года. С ним можно не соглашаться, его нужно критиковать, но такого яркого, доходчивого изложения русской истории вы больше нигде не найдете.
В его книге «Народная монархия» есть глава под названием «Церковь в Москве» (то есть в Московском великом княжестве), как раз по теме нашего разговора. Если это не противоречит Вашим убеждениям, Вы, может быть, опубликуете пару страниц из нее (с сокращениями)?
В.Л. СычЁв,
бывший инженер
«Церковь в Москве»
В Москве государство и церковь жили определенными религиозными (или, если хотите, религиозно-национальными) идеалами и чувствовали себя единой индивидуальностью.
Я боюсь, что это жизнеощущение нами несколько утеряно. Царь считал себя Нацией и Церковью, Церковь считала себя Нацией и Государством, Нация считала себя Церковью и Государством. Царь точно так же не мог - и не думал - менять православия, как не мог и не думал менять, например, язык. Нация и не думала менять на что-либо другое ни самодержавие, ни православие - и то, и другое входило органической частью в личности Нации. Царь был подчинен догматам религии, но подчинял себе служителей ее.
Отношение к князьям Церкви у московской монархии было, по существу, то же, что и к князьям земли: люди нужные, но давать им воли нельзя. Воля в руках Царя, «Сердце царево в руках Божиих», ибо царь есть прежде всего общественное равновесие. При нарушении этого равновесия промышленники создадут плутократию, военные - милитаризм, духовные - клерикализм, а интеллигенция - любой «изм», какой только будет в книжной моде в данный исторический момент.
Русское духовенство никогда на особой высоте не стояло. В Москве оно было еще менее грамотным, чем при Николае Втором. Безработные - не имевшие прихода - попы толпами скитались по Руси, и правительство было очень озабочено: куда бы их пристроить. Но эти попы были народом, частью народа. Они веровали его верованиями, они защищали вместе с ним Троице-Сергиеву Лавру, они благословляли его «на брань», и они сражались в его рядах.
Служилые, то есть небезработные попы Московской Руси, были выборными. Их выбирал приход. И он же их оплачивал. Эта система имела свои неудобства: временами возникало нечто вроде аукциона: кто будет служить дешевле? Но, в общем, она означала непрерывный «контроль масс». Выборность спасала духовенство от превращения его в орудие господствующего класса. Этим орудием наше духовенство сделалось только после Петра.
Святейший Синод, заседавший под контролем гвардейских офицеров, потом армейских офицеров, потом - чиновников и Бог его знает кого еще, - уже не мог быть выразителем голоса русского православия.
Был, например, такой случай: Елизавета, женщина добрая, хотя в государственных делах не понимавшая ровным счетом ничего, пыталась смягчить зверство тогдашних наказаний. По ее почину Сенат выработал указ, уничтожавший пытку для малолетних - с семнадцатилетнего возраста. Синод возражал против этого проекта, ибо, по каноническим законам, несовершеннолетние считаются только до 12 лет, следовательно, пытку можно отменить только по отношению к лицам, не достигшим двенадцатилетнего возраста...
Синод постепенно переставал быть голосом православной совести, а о его оберпрокурорах - уже и говорить нечего.
В течение всего послепетровского периода русской истории Православная церковь не имела непосредственного, помимо обер-прокурора, доклада Государю - одна из крупнейших ошибок нашей послепетровской монархии. И рядовое духовенство, лишенное, по существу, всякой опоры сверху, попадало приблизительно в положение становых приставов, назначавшихся местным дворянством и от дворянства зависивших. С тою только поправкой, что низшее духовенство не получало никакого жалованья и вынуждено было жить на требы. В последние десятилетия это был самый забитый слой на всей русской земле. Отданный в полное распоряжение архиерейской, «консисторской», чисто бюрократической администрации, лишенный материальной поддержки со стороны государства, этот слой лишен был даже того выхода, какой имели все остальные граждане страны: священник не мог выйти из своей «профессии». «Расстрижение» сопровождалось такими унизительными подробностями, влекло за собой такое ограничение в правах (в частности, запрет в течение десяти лет после снятия сана служить на государственной службе), что наше низшее духовенство - вот то, которое непосредственно обслуживало религиозные потребности народа и призвано было его воспитывать, - находилось, в сущности, в положении крепостных. Неудивительно, что именно этот слой дал пресловутых семинаристов, поперших в нигилизм полным ходом; было от чего переть даже и в нигилизм: с одной стороны, правительственной - полное закрепощение и пренебрежение, с другой - общественной - всяческие базаровские вариации на тему об опиуме для народа... Государство строило исаакиевские и прочие соборы, но не создавало церковных. Государство строило храмы, но оставляло в запустении Церковь. И если на низах ее была некультурность, приниженность, вопиющая бедность - то и на верхах было ненамного лучше.
Если в Московской Руси Церковь неизменно поддерживала монархию, то первое, что сделал Синод «освобожденной России», - приказал вынести из зала заседания портрет Государя. Было сказано и некоторое количество модных слов относительно самодержавия. Дело было в марте 1917 года. В октябре вместо Николая Александровича российской православной Церковью стали управлять губельманы ярославские...
С губельмановской точки зрения все ясно: «Опиум для народа». Есть и другие точки зрения, несколько более «обременительные» для серого вещества мозга. Я не буду излагать их. И не буду опровергать знаменитого в истории человечества пионерского собрания, которое «слушало» - «о существовании Бога» и «постановило» - «Бога нет». Но даже и в аду особенной сенсации это историческое решение не вызвало - мир продолжает жить своими законами независимо от губельманов, пионеров и даже комсомольцев.
Я не собираюсь ставить вопроса в чисто клерикальном разрезе: Бог, де, карает неверующих. Но в религии концентрируются все национальные запасы инстинктов, эмоций и морали. Религия стоит у колыбели, у брачного алтаря и у гроба каждого человека. В ней формулируются все те представления о конечном добре, какие свойственны данному народу - готтентоту одни, нам другие. Умирание религии есть прежде всего умирание национального инстинкта, смерть инстинкта жизни. Тогда вступает в свои права эпикурейское смакование последних радостей жизни.
Окончание следует, используйте кнопку 'назад' для перехода
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200501/?01_4_1