ПИСЬМО НЕТРАДИЦИОННЫХ КАЗАКОВ ДУМСКОМУ СУЛ..., ТЬФУ! СПИКЕРУ
ПИСЬМО НЕТРАДИЦИОННЫХ КАЗАКОВ ДУМСКОМУ СУЛ..., ТЬФУ! СПИКЕРУ
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ПАМФЛЕТ
I
По случаю удачного нетрадиционного межнационального контакта казачий атаман выкатил бочонок водки и, уходя, приказал адъютанту собрать на застолье дюже достойных и особо приближенных. Сам же с начальником штаба и двумя сопровождающими отбыл на день рождения выдающегося, но не традиционного для России религиозного деятеля. По его личному приглашению.
Адъютант в случаях намечавшегося застолья был чрезвычайно деловит и расторопен. К шести вечера в подвале одного из покосившихся домов позапрошлого столетия, где обычно проводились правления казаков мест нетрадиционного проживания, проще говоря - нетрадиционной ориентации, собрались с десяток офицеров и молодой урядник для обслуживания застолья. Все расселись за шатким с оголенной столешницей столом, на которой стоял бочонок, тарелки с квашеной капустой, солеными огурцами и помидорами, нарезанным салом и колбасой. Селедка с луком издавала щекочущий души запах, а копченая курица, к которой находчивый урядник приладил две отрезанные птичьи головы, символизировала неистребимое стремление казаков к несению государственной службы. Правда, нести пока ничего не удавалось.
Сообщение адъютанта о нетрадиционном межнациональном контакте их атамана на высшем уровне внесло в души казаков необыкновенную пылкость. Чтобы несколько её остудить, адъютант дал команду шандарахнуть по шалабану 1 водки. Быстро выпили, закусили салом с квашеной капустой и, отдышавшись, предложили есаулу Бревнову, в прошлом священнослужителю, а ныне попу-растриге, прочитать вслух необычный для казачьего уха текст 2 .
Есаул встал во главе заполненного закусками и выпивкой стола и хорошо поставленным хоральным голосом продекламировал:
- «Атаман генерал-лейтенант И.А. Кононов, начальник штаба полковник Ю.В. Подисов и генерал-майор И.М. Потравный в Московской хоральной синагоге вручили главному раввину Шаевичу Адольфу Соломоновичу высший казачий орден «За Любовь и Верность Отечеству» (I степени)…»
- Какое отечество имеется в виду? - выставился на расстригу неожиданно быстро осоловевший урядник, обслуживавший нерегламентированное собрание. - Наше или ихнее?
- А какое наше? - откинул назад пышные, как у батьки Махно, волосы войсковой старшина в зачуханном кителе усопшей советской армии.
- Какое надо, то и наше, - прервал начавшуюся было дискуссию адъютант. - Читай дальше, есаул.
- «Представители объединения казаков мест нетрадиционного проживания поздравили Адольфа Шаевича с днем рождения и отметили выдающуюся роль главного раввина в деле возрождения еврейского народа…»
- Значит, отечество наше - Израиль? - потряс махновскими волосами войсковой старшина. - Говорят, там уже есть казачьи станицы. Это же тоже места казачества нетрадиционной ориентации. Выходит, наши люди.
- А давайте туда все и махнём, - встрепенулся молодцеватый полковник. - Все переедем из России. И мы, и евреи.
- Помолчи, Свистоплясов, твои фантазии умным людям невдомек,- остановил его адъютант. - Дай народу дослушать текст до конца. Каждое слово ухо ласкает. Читай, Бревнов. И чтоб никто не прерывал, иначе не нальём.
Установилась зыбкая тишина.
- «Казаки подчеркнули, что, пройдя путь большого творческого поиска, Адольф Шаевич обрёл широкую известность как человек, способствующий духовному и культурному возрождению своего народа…»
- Не нужно мне водки, - вдруг необдуманно заявил урядник. - Я хочу знать, почему только своего народа? Если так, то зачем ему казачий орден?
- Ты, урядник, туп как валенок, - взъерепенился адъютант. - Более угнетённого народа в мире нет, а в России… тем более. Для казаков Дума даже закон специальный издала. Ты понимаешь, что никакому другому народу такой закон не подарили? Вот и шевели мозгами, если они у тебя есть. Мы теперь в законе, а бедные евреи даже помыслить об этом не могут. Им словно новую черту оседлости прочертили. Защищать их надо. Читай дальше, есаул.
- «…как человек, чей вклад в укрепление и развитие добрых межконфессиональных и межнациональных отношений трудно переоценить».
- Не понимаю, - вынимая из зубов застрявшую там капусту, прошепелявил урядник.
- Встать! - рявкнул адъютант. - Сотник Стебанутый 3, выпроводите смутьяна, а мы подумаем на правлении, сколько плетей ему назначить за противодействие нетрадиционной политики атамана.
- Плевать я хотел на ваше правление, - урядник бросил тарелку с квашеной капустой на стол, и она раскололась. - Я больше сюда не приду.
Тонко нарезанная капуста рассыпалась по столешнице, подозрительно напоминая собой лапшу.
Урядника выпроводили при общем волнении. Пришлось адъютанту позволить всем принять по сто грамм. Казаки почти сразу размякли, а есаул продолжил чтение.
- «Главный раввин выразил искреннюю благодарность казакам за столь высокую награду и выразил надежду на продолжение добрых и дружественных отношений между всеми российскими народами во имя Государства Российского».
- Значит, отечество и их, и наше все же здесь! - утвердился махновского вида войсковой старшина. - Палестинцев нам не надо. Хватает чеченов. А вот евреям надо отдать в вечное пользование все земли Еврейской автономной республики.
- Чего её отдавать, она и так им принадлежит, - пробурчал член Совета стариков, седой и усатый полковник. - А вот закона на них нет.
- Точно, нет, - согласились казаки.
- Есть предложение …
- Погоди, Свистоплясов, - поднял руку адъютант. - Надо выпить за здоровье Адольфа и нашего атамана.
- Я за фюрера пить не буду, у меня отец был красным казаком, - вдруг взвизгнул член совета стариков.
- Какой фюрер?! - ахнул адъютант.
- А кто ж ещё? Разве главный раввин и фюрер не одно и тоже? - не унимался старик. - Вождь, одним словом. И с одним именем, к тому же. Может, тот Адольф в этого перевоплотился, такое бывает, сказывали умные люди.
- Ты, батя, брось чурканчики 4 вытворять, - пригрозил адъютант. - Вот доложу атаману, мало не покажется.
- Как смеешь ты старика поучать?! - резво вскочил член совета стариков. - Забыл казачьи традиции?
- Какие традиции? Мы - казаки нетрадиционной ориентации, - отпарировал адъютант. - Сядь на место или покинь подвал.
- Нет, - воспротивились господа офицеры. - У нас братство, и никого выгонять не позволим.
Член совета стариков, пробурчав что-то под нос, сел. Адъютант махнул рукой и распорядился налить. Выпили молча. Закусывали молча. Потом снова выпили, но только за здоровье атамана. Пока жевали, адъютант предложил написать в Думу письмо с требованием издать аналогичный казачьему закон о государственной службе евреев. Все согласились. Выбрали писаря, сдвинули в сторону квашеную капусту, нашли лист бумаги, ручку и скучковались вокруг. Диктовать собрался адъютант, но только открыл рот и сразу застыл. Все в ожидании уставились на него.
- Как называется должность главы Думы? - растерянно осмотрел всех адъютант.
После принятия водки, собравшихся поразила лёгкая амнезия, все забыли, как должность называется. Начисто забыли.
- Как будем обращаться к руководителю Думы? - без тени смущения спросил адъютант.
И услышал много нового для себя.
- Какое-то срамное название, - сказал член совета стариков. - Спукал, кажется.
- Нет, - возразил сотник Стебанутый. - Пикер, по-моему. Государственную пику хранит.
- Нет такой, - возразил адъютант. - Есть держава и вроде как скипидар - они из золота и драгоценных каменьев сделаны. Хранятся в Оружейной палате Кремля. Сам видел.
- Скипидаром лошадям под хвостом мажут, чтоб шибче неслись, - высунулся из-за двери изгнанный урядник.
На него не обратили внимания.
- А может сникерс? - предложил махновский войсковой старшина. - По телевидению часто так говорят.
- Ты ещё про сало вспомни, - хмыкнул Свистоплясов. - Его на Украине иногда сникерсом называют.
- Так то ж в анекдоте!
- А хохлы и есть анекдот.
- Тупари вы, - не выдержал есаул Бревнов. - Шкипером его называют. В смысле, что государственный корабль ведёт.
- У нас в роли шкипера президент, - пояснил адъютант. - А в Думе как-то иначе называется.
- Вот что, - опять заговорил член совета стариков. - Есть у казаков традиция писать письма турецкому султану. Напишем, что он думский султан. Традиции всё-таки надо соблюдать. Думаю, обиды не будет.
- Любо! - закричали присутствующие.
- Пиши, - скомандовал писарю адъютант.
II
Повисла пауза столь продолжительная, что даже Станиславский крикнул бы: «Верю!». Но адъютант только заорал:
- Пиши, тебе говорят!
- Что говорят, то и писать? - промямлил писарь.
- «Глубокоуважаемый… Нет. Ваше думское величество». Поставь ему восклицательный знак.
Писарь отличался каллиграфическим почерком, - так никто не умел, но самостоятельно думать даже не пытался.
Опять взяли паузу. В этот раз ее запили и снова заели квашеной капустой.
Писарь сидел в позе сеттера перед унюханной дичью, хотя в комнате стоял спертый воздух от водки, квашений и пота разомлевших нетрадиционалов.
Вдруг сотник Стебанутый подпрыгнул и хлопнул в ладоши:
- Есть!
- Чего есть? - едва выговорил страдавший обжорством и до того молчавший по случаю забитого закуской рта, полковник Твердохлёбов. - Колбасы уже не осталось.
-Твою мать… высокопревосходительство, заткнись! - почти гавкнул адъютант. - Кто-нибудь, суньте ему в рот кочерыжку. А ты, сотник, что имел в виду?
- Вспомнил, как должность в Думе называется.
- И как?
- Спикер! - торжествующе оглядел присутствующих. - Я же говорил, что он с пикой. Потому и спикер.
- Хрен с ней, с этой пикой, - махнул рукой адъютант. - Ты чего-нибудь дельное можешь сказать для письма?
- А то!
- Говори.
- Пиши, - обратился Стебанутый к писарю. - Что же ты, пся крев, творишь там в Думе?
- При чем тут поляки? - возмутился родовитый подхорунжий Баранов за своих предков, носивших фамилию Юдольские и происходившие из польских реестровых казаков, участвовавших еще в походе Лже Дмитрия Первого на Москву.
- Это к слову, - отмахнулся сотник. - Не мешай.
- Так что писать? - уставился на него писарь.
- Да! - подтвердил адъютант.
- «Что ж ты, твою светлость, обижаешь самый робкий и униженный за многие века народ?»
- Ну, ты и политик, Стебанутый! - выплюнув недожеванную кочерыжку, восхищенно промычал хорунжий Твёрдохлёбов.
- Правильно сказано, - подтвердил адъютант.
- «Забыл ты, тля бумажная, как сидел этот народ за чертой оседлости без всяких прав и законов?»
- Это как посмотреть? - вмешался махновского вида войсковой старшина. - Если смотреть со стороны Украины, то сама Россия была за чертой оседлости. Евреи всегда были свободны на Украине.
- Чего ж они тогда после революции поперли в Россию? - осведомился полковник Свистоплясов.
- Так за законами, - подтвердил адъютант.
- И что ж получается? - задумчиво стал чесать себе затылок подхорунжий Баранов. - С революции уже скоро как сто лет пройдет, а Дума закона «О государственной службе еврейства» так и не приняла?
- Не приняла, - подтвердил адъютант. - У них едва хватило духу на «Закон о государственной службе казачества». Больше такого закона они не принимали и не собираются.
- Но это похуже черты оседлости будет, - ужаснулся член совета стариков. - Бедные евреи не имеют права на государственную службу, значит? Мы имеем, а они нет.
- Это чистой воды апартеид, - стукнул кулаком по столу сотник, от чего у полковника Твёрдохлебова кочерыжка провалилась в необъятные недра его желудка.
- Ну, ты и политик, Стебанутый! - восхищенно пропел освободившимся ртом полковник.
- Писарь, все, что слышал, запиши, - распорядился адъютант. - А мы пока выпьем за несчастную еврейскую долю.
Выпили, но понимать что-либо стали ещё меньше.
- Так ты, адъютант, объясни, почему евреи в России находятся на государственной службе беззаконно? - не переставая чесать себе затылок, спросил подхорунжий Баранов.
- Не понял? - округлил глаза адъютант.
- Чего тут непонятного? Служат, а закона об этом нет. - Баранов от усердного чесания неожиданно для себя вырвал клок волос, вскрикнув, - «Вот черти!»
- Это ты про наших друзей? - набычился адъютант.
- Про волосы, - Баранов удивленно рассматривал невосполнимую потерю на лысеющей голове.
- Что писать дальше, - осмелился писарь.
- Пиши, - выдохнул из себя адъютант, - «…что казачество нетрадиционной ориентации предупреждает: если Дума в ближайшее время не примет «Закона о государственной службе еврейства» мы выступим, имея в наличии до тысячи шашек».
- Против кого будем дружить? - высунулся из-за двери изгнанный ранее из помещения молодой урядник. - Да и шашки у нас сувенирные.
- Цыц! - раздалось сразу несколько голосов. Урядник быстро закрыл дверь.
Но тут адъютанта понесло.
- «Мы станем стеной и не уйдем от Думы, пока закон не будет принят. А до тех пор всех незаконно несущих государственную службу лиц еврейской национальности примем в наши спаянные ряды казаков нетрадиционной ориентации и обеспечим всем необходимым для несения вместе с нами патрульной и иной службы».
- Любо! - ударилось о стены подвала разухабистое одобрение.
- «Мы устроим специальные лагеря для всех незаконно служащих и нами горячо любимых евреев. Там они познают истину казачества нетрадиционной ориентации, научатся преодолевать соблазны и окончательно забудут о вековых на них гонениях».
- Любо! - отлетело от стен подвала лихое эхо.
Писарь едва успевал записывать за адъютантом, а того несло.
- «Каждого, кто посягнет на их честь и достоинство, мы накажем нагайками, будь то презренный мент или ополоумевший партийный шовинист. Мы сделаем наших друзей неприкосновенными в лагерях, будем их награждать орденами и медалями до тех пор, пока Дума, наконец, не примет нужный закон. Тогда они на законных основаниях смогут, если позволит им новая ориентация, привитая в лагерях, вернуться к местам своей прежней службы. В администрацию президента, правительство, министерства и ведомства. Если не захотят, то мы навечно и даже посмертно оставим их в наших рядах, присвоив каждому офицерский чин вплоть до генеральского.
- Любо! И очень по-человечески, - в полной тишине произнёс член совета стариков. - Это надо запить.
- Погодь, - возразил сотник Стебанутый. - Где мы будем лагеря устраивать?
- Есть два варианта, - уверенно пояснил адъютант. - Можно в Еврейской автономии на Дальнем Востоке, там тоже казаки имеются.
- Не поедут евреи туда. Сталину это не удалось, а у вас с атаманом, думаете, получится?
- Сталин тиран. А мы ласкою, ласкою, и все будет о’кей. Но можно в Крыму, там тепло и море есть, как в Израиле.
- Это ж Украина, - возразил подхорунжий Баранов, - она больше к Польше тяготеет, чем к России.
- Вот и прекрасно, - согласился адъютант. - Мы всех освобожденных от тягот государственной службы евреев запишем в запасной реестр при Украинско-Польском союзе.
- Такого нет.
- Будет, когда Украина в НАТО запишется.
- Но в Крыму татары воинственные.
- Вот и это прекрасно, - вклинился в разговор сотник Стебанутый. - Евреи будут чувствовать себя, как на земле обетованной. Там ведь тоже под боком мусульмане-палестинцы. А издадут закон, и придет время возвращаться на российскую государственную службу, так они и Крым с собой в Россию притащат. Без татар, естественно, у нас своих хватает. Я за второй вариант.
- Ну, ты и политик, Стебанутый! - с полным ртом, выплевывая содержимое на окружающих, выдавил из себя хорунжий Твёрдохлёбов.
- Значит, любо? - переспросил нетрадициалов адъютант.
- Любо, - без крика согласились все. - Только дело надо обмыть.
- Обязательно, без этого никак, - адъютант повернулся к писарю, - письмо готово?
- Как в аптеке, - ответил тот по старой медбратовской привычке - в дурдоме работал.
Письмо подписали все, за атамана расписался адъютант, умевший имитировать подпись в деталях, вложили в конверт и заклеили.
- Я завтра же доставлю его в Думу, - сказал адъютант. - А теперь можно и обмыть.
Торжество по случаю награждения казачьим орденом московского раввина Адольфа Шаевича разгорелось с новой силой и продолжалось до тех пор, пока последний казак нетрадиционной ориентации не заснул мертвецким сном.
После этого в комнату тихо пробрался изгнанный ранее молодой урядник, взял конверт с письмом и вышел на свежий воздух. Больше ни урядника, ни письма никто никогда не видел.
Да и было ли это, с бодуна никто вспомнить не мог. Так все и осталось по-старому. Казаки с «Законом о государственной службе казачества», но без службы. Евреи же без «Закона о государственной службе еврейства», но со службой.
Немыслимы дела твои, Сатана!
В.Г. РОДИОНОВ
1 Шалабан - в переносном смысле полный стакан водки (каз.) (назад)
2 Данный текст обнародован рядом газет, но приводится по публикации в газете «Русский вестник», № 23, 2005 года (назад)
3 Фамилия имеет вполне приличное происхождение. От казачьего - стебать, то есть, бить плетью. (назад)
4 Чурканчик - смешная выходка (каз.) (назад)
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200701/?01_12_1