ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНАЯ МАРКИЗА!
ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНАЯ МАРКИЗА!
Бремя новостей
В странном мире мы живем. Посмотришь в окно: ясный солнечный день, люди улыбаются, в магазинах есть все, что душе угодно. В общем, жить можно. Но покупаешь газету, включаешь телевизор, заглядываешь на новостные сайты в Интернете - и жить не хочется.
Создается впечатление, что в Израиле полстраны - насильники и убийцы, другая половина - жертвы палестинского террора. И вообще, что это за страна такая, где президента обвиняют в сексуальных домогательствах, премьер-министра - в злоупотреблениях, треть министров и депутатов кнессета - в коррупции, а все оставшееся население живет в страхе, потому что из-под стражи сбежал серийный насильник Бени Сэла?!
Приятель из Москвы боится приезжать в гости, потому что, как он говорит, «у вас кругом стреляют и ракеты падают». Другой приятель - из Соединенных Штатов - не разрешает семнадцатилетней дочери приехать в Израиль по программе молодежного обмена, потому что «у вас кругом насильники и наркоманы, страшно за девочку».
Приходится убеждать каждого, что на самом деле все не так плохо, а вообще-то, скорее, хорошо. Кое-где даже отлично. Просто нужно читать не только первые полосы газет, а в телевизионных новостях дожидаться последних кадров, когда пустят, наконец, в эфир информацию о новых товарах, новых предприятиях, новых театральных представлениях - в общем, о реальной жизни большинства израильтян.
Да, уровень преступности в Израиле растет год от года, но ему еще очень и очень далеко до Москвы или Нью-Йорка. Если внимательно читать ту же израильскую прессу, то окажется, что убийств в Израиле в год случается два-три на сто тысяч населения. Информация к размышлению: в Москве этот показатель равен 18 - 20, в Нью-Йорке и того больше. И даже с учетом палестинского террора жить в Израиле все равно раза в три безопаснее, чем в Москве, и раз в десять - чем в Нью-Йорке.
А если читать не только первые полосы, то можно встретить небольшую заметку о том, что Старый город в Иерусалиме признан одним из чудес света по итогам конкурса, проведенного американским телеканалом ABC и газетой USA Today. По этому поводу мэр израильской столицы Ури Луполянский заметил: «Это лишь подтверждает то, что мы и так знаем, - нет больше такого прекрасного, самого необычного города на свете. Призываю всех побывать в Иерусалиме, взглянуть на это чудо собственными глазами, пройтись своими ногами».
Вот еще информация к размышлению для тех, кто, возможно, раздумывает над проблемой репатриации: экономический подъем в Израиле, начавшийся несколько лет назад, продолжается, причем летняя война в Ливане практически не отразилась ни на величине прироста ВВП, ни на инфляции. Акции израильских компаний на бирже дорожают день ото дня. А безработица, еще два года назад превышавшая 10%, упала до 8,3% - в основном за счет создания рабочих мест в области высокотехнологичного производства.
Кстати, по прогнозу Банка Израиля, в ближайшие 12 месяцев рост инфляции составит всего 1,4%, т.е. почти вдвое меньше, чем ожидалось несколько месяцев назад.
Или вот сообщение в разделе «Экономика» газеты «Маарив»: компания Applied Materials Israel совершила серьезный прорыв на китайский рынок, подписав сделку о поставке китайской компании SMIC разработанной и производимой в Израиле продукции на сумму в полмиллиарда шекелей.
Заметка в газете «Елиот ахронот» - на этот раз из области научно-технических достижений. В Израиле, оказывается, разработали оружие будущего - летающий микроробот размером с пчелу, способный преследовать, фотографировать и уничтожать любые цели, в том числе, к примеру, передвижные ракетные пусковые установки. Разрабатываются также особые перчатки, в которых обретаешь силу «терминатора», и миниатюрные датчики, позволяющие обнаруживать террористов-смертников.
Все перечисленное всего лишь небольшая часть информации, ежедневно публикуемой в израильских газетах. В принципе, положительной информации всегда больше, но сенсаций на этом не сделаешь... Арье Павлов, Израиль, «Алеф», 2007 г.
Земля Обетованная
Пологонкин Ю.Р. «Такие разные евреи». М.: Гала Пресс, 2003
Книга «Такие разные евреи» - не вымысел. Все, с чем автор встретился «на Земле Обетованной», он откровенно и достаточно иронично рассказал на страницах своей книги: о наивной вере своих героев в дружбу между себе подобными, о религиозной нетерпимости, о привычке русских евреев смело надеяться на «светлое будущее» и многих забавных случаях из жизни евреев, которые собрались на своей исторической родине в самом конце XX столетия. Для широкого круга читателей.
* * *
…В годы большого потока репатриантов из Советского Союза из каждых ста взрослых человек шестьдесят три прибывало с высшим образованием. Такого нашествия «интеллектуалов» Обетованная Земля никогда еще не знала. И очень скоро местные жители, особенно те, кто по разным причинам не сумели получить даже багрута (аттестата зрелости), стали подвергать сомнению подлинность наших документов. Да и как можно было поверить в то, что почти все «русские», эти безработные, не умеющие цементный раствор размешать, автопогрузчик подогнать - бакалавры и магистры!
Израильская система образования никогда не стремилась сделать из всех граждан страны инженеров, врачей, учителей, адвокатов и ученых. А потому всего лишь половина школьников, а в южных районах страны и того меньше, получает аттестаты зрелости. Но и они, обладатели столь престижной «бумаги», не все валом отправляются в университеты и колледжи. Большая часть молодежи обычно растекается по различным курсам, где за шесть, восемь, десять месяцев можно получить специальность, гарантирующую приемлемый заработок и вполне сносную жизнь с квартирой и машиной. Только самые целеустремленные, проучившись три года в университетах, получают степень бакалавра и именуют себя «академаим» - обладателями первой академической степени.
Подавляющее большинство государственных чиновников, руководителей предприятий и людей, представляющих творческую элиту, имеют именно первую степень и думать не думают о большем. Зачем? «Академаим» - звучит гордо. Даже в брачных объявлениях часто пишут так: «...материально обеспеченный мужчина, «академий», желает познакомиться с серьезными намерениями». Слово «академий» вставляется и для поднятия собственного престижа, и для того, чтобы не все дамы, жаждущие семейного счастья, беспокоили академая, а лишь те, кто может соответствовать его интеллектуальному уровню. Что же касается магистра - второй академической степени «тор шени», то она относится к категории «люкс», необходимой лишь тем, кто связал свою жизнь с наукой. Потому-то мой каблан, услышав ответ на свой вопрос об образовании, что у меня «тор шени», задумался, можно ли доверить такому хвастунишке столь ответственное дело - отвечать по телефону, что начальник будет после обеда. А вдруг я купил свой диплом на одесском «Привозе» и запутаю всех клиентов. И такое, к великому сожалению, здесь тоже случалось.
…Мы сидели на горячих камнях возле зеркальной глади засыпающего Средиземного моря. Легкий воздушный бриз, напоенный прохладой морских глубин, шевелил край газетного листа, на котором в живописном беспорядке лежала закуска, честно заработанная режиссером Ефимом Кацманом. Я взял кусок питы - арабской лепешки и неожиданно обнажил газетный снимок министра внутренних дел Арье Дери.
- Вот еще один козел, укравший из государственной казны несколько миллионов шекелей, - тут же вновь взорвался Кацман. - Куда мы попали? Этой страной управляют жулики и идиоты!
- Перестаньте, Фима, - оторвав взгляд от заходящего солнца, произнес Арнольд. - Не надо перегибать. Вы же прекрасно знаете, что нет на этом свете страны, где бы министры не воровали и не делали глупых заявлений. Почему же вы требуете от Израиля какой-то особой чистоты?
- Да потому, что всю свою жизнь, сколько себя помню, я мечтал об этой стране. Я искренне верил, что здесь живут самые добрые и чистые люди, мои настоящие братья по крови и разуму.
* * *
…И действительно, все пространство между этими двумя пардесами оказалось вспаханным и представляло собой бесконечную череду ровных грядок, между которыми лежали черные пластиковые трубочки капельного орошения. Узнав, что в Израиле можно снимать несколько урожаев картофеля в год, а следовательно, не дожидаясь полного созревания, можно уже через пару месяцев потихонечку подкапывать молодую картошечку, мы стали готовиться к ночным набегам на соседние сельскохозяйственные угодья. Жизнь открывала перед нами богатые перспективы.
Щедрая Обетованная Земля уже через три недели дала первые всходы. А еще через месяц бывший дантист из Гомеля Соломон Хаскин отозвал меня в сторону и по секрету сообщил, что вчера ночью выкопал три-четыре куста и набрал почти полную авоську картошки.
- Мелковатая, конечно, не больше грецкого ореха, но с укропом и сметаной... объедение. В сто раз вкуснее, чем все их хумусы, хацилгмы и корнфлексы.
После первой неудачной попытки получить право на зубопротезную практику Соломон Хаскин стал испытывать стойкую неприязнь и к израильским чиновникам, и к государственной системе в целом, и даже к хумусу. А потому, пропустив мимо ушей его замечание по поводу вкусовых качеств хумуса и салата из хацилима (измельченные баклажаны в майонезном соусе), я попросил Соломона подсказать, с какой стороны лучше, на его взгляд, начинать набег.
- Видишь ли, на этот раз хозяева решили сначала убрать картошку, а уж потом отдать нам положенную «цдаку». Вот и поставили четырех сторожей. А те шарят прожекторами по всему полю. Однако приспособиться можно. Во-первых, промежуток между скольжением прожекторного луча составляет не меньше минуты. За это время один куст обрабатывается без особой спешки. Во-вторых, часам к двум ночи трудовой азарт сторожей стихает и они впадают в полудрему, направив прожектор в какую-нибудь одну сторону.
Первый набег решили совершить в ближайшую субботу, когда истинно верующие евреи не работают и все свои помыслы обращают только ко Всевышнему, а не на охрану какой-то картошки.
Глубокой ночью с пятницы на субботу на тропе, ведущей в «пардес», встретились семь человек. Стараясь не наступать на сухие ветки и сучья, которые, как известно, издают предательский треск, участники набега или же, если все называть своими именами, «ганавим» (воры), двинулись в сторону картофельного поля. Шли гуськом, друг за другом. Впереди - бывший дантист из Гомеля Соломон Хаскин, отдавший всю свою предыдущую добычу семье тридцатилетнего сына. Тот, не найдя работы в конструкторских бюро Тель-Авива, пребывал в душевной депрессии, не хотел больше бороться с временными трудностями и отказался даже пойти с отцом за картошкой.
Вторым шел доктор биологии, бывший лауреат Государственной премии Исаак Гроссфогель, обладавший, видимо, очень обширными знаниями, ибо пробиться в СССР с такой фамилией на самую вершину карьерной пирамиды мог лишь настоящий гений. Все случившееся с ним здесь в Израиле он воспринимал как истинный ученый, видя причину не в человеческой глупости, а в действии объективных законов развития общества. Набег на картофельное поле был для него игрой, веселым приключением, о котором он собирался рассказать в письме своему старому другу академику Скрябину.
Жена Исаака Гроссфогеля Мария Аркадьевна, наоборот, не хотела рассказывать об этом мероприятии. Зачем расстраивать близких. Для нее эта ночная вылазка была отнюдь не игрой и имела сугубо прагматическое значение. Четырех, запланированных ею, авосек картошки должно было хватить на три недели, что даст возможность сэкономить не менее тридцати шекелей, или десяти долларов. Волновал лишь тот факт, что эту молодую картошку придется выкапывать прямо из земли. А Мария Аркадьевна была пианисткой и до самого отъезда выступала с сольным номером в концертах с известными артистами. Естественно, она боялась за свои руки. Однако в данный конкретный момент картошка была важнее. Отыскав во все еще не до конца распакованных чемоданах белые лайковые перчатки, купленные в Будапеште в магазине «Люкс» на знаменитой «Вациуци», она надела их и, полная решимости, двигалась за мужем, занимая в цепочке третью позицию.
Четвертым шел бывший майор алма-атинской Госавтоинспекции Михаил Танчин, позже всех нас приехавший в Израиль, всего лишь три месяца назад, и все еще не утративший надежды устроиться если не «по специальности», то хотя бы ночным сторожем. Но судьба-насмешница распорядилась иначе. «Шо-мером» (охранником) назначили бывшего ленинградского педиатра, а Михаилу Танчину посоветовали сначала окончить «улъпан» и хотя бы «кцат-кцат» (чуть-чуть) освоить иврит. Учеба ему не давалась. За три месяца он в совершенстве овладел только одним словом. Когда добрейшая «мора» (учительница) Захава заходила в аудиторию и, определяя присутству-ющих, называла его фамилию, он громко по-военному выкрикивал: «По!» (здесь) и вскоре отключался от урока.
За Танчиным семенила, никак не попадая «в ногу», Клара - одинокая сорокалетняя женщина, давно уже махнувшая рукой на личную жизнь и все свои силы бросившая на изучение иврита. Придерживая одной рукой прикрепленный к поясу плейер, другой - наушники, она шепотом повторяла за Цилей Клепфиш, ведущей радиопередачи «Уроки иврита», очередное упражнение. В отличие от многих из нас, она могла бегло поговорить с любым израильтянином и на собеседованиях с хозяевами фирм удивляла их знанием языка. Однако должности до сих пор не получила. Ей вежливо на изысканном иврите объясняли, что в Израиле сейчас переизбыток фармацевтов и вряд ли в ближайшее время появится вакансия. Выходя на улицу, она тотчас «врубала» свой плейер с кассетой «Уроки иврита» и отключалась от жестокой действительности.
Шестой шла Иришка - моя жена. Окончив институт киноинженеров, она участвовала в разработке аппаратуры, с помощью которой снимались многие отечественные фильмы. Поскольку здесь собственной кинопромышленности нет, в тель-авивском бюро по трудоустройству никак не могли понять, что такое киноинженер, и потому направили мою очаровательную жену на переборку овощей и фруктов в супермаркет.
Замыкал шествие ночного десанта автор этой повести, в недавнем прошлом корреспондент газеты ЦК КПСС «Советская культура». В Израиле, как и многие безработные литераторы, он сразу же начал писать книгу, на которую раньше никак не хватало времени, стал называть себя русским писателем в изгнании и каждую среду отмечался в бюро по трудоустройству.
На первом же привале, сделанном для уточнения диспозиции, выявились и противоречия в оценке нравственной стороны нашего похода. Неожиданно для всех наш бывший майор алма-атинской Госавтоинспекции Михаил Танчин заявил, что тайное отчуждение чужой собственности в свою пользу является кражей, и он очень сожалеет, что вляпался в это дело.
- Ну и вали отсюда! - взорвался Соломон Хаскин и зловещим шепотом добавил. - Всю жизнь брал взятки, а теперь вдруг стал праведником.
- Какие взятки... - попробовал возразить бывший майор, но мы все зашикали на него, стараясь погасить ненужную дискуссию. Сворачивать с воровского пути никто из нас не собирался.
Через несколько минут мы вышли к краю картофельного поля, и здесь нас ждала неприятность. Луч мощного прожектора, чуть было не высветивший всю нашу группу, развеял трепетную надежду на то, что поле в субботу не охраняется. Мы растерялись и не знали, что делать.
- Стойте здесь, - скомандовал бывший майор, - а я пойду на разведку.
Некоторое время он внимательно следил за ходом прожектора, потом прошептал:
- Я быстро. Все-таки в молодости был отличником боевой и политической подготовки, - и скрылся в темноте.
Спрятавшись под апельсиновым деревом и машинально очищая ароматные плоды от кожуры, я мечтал о молодой картошке. Она была рядом, буквально в пяти метрах, но любой неосторожный шаг мог привести к катастрофе.
Минут через пятнадцать наконец-то появилась тень бывшего майора. Как и положено разведчику, Михаил Танчин крякнул, подражая какой-то птице, и, подождав, пока мы соберемся вокруг него, стал разъяснять ситуацию. Оказалось, что хозяева поля, уходя праздновать царицу Субботу, наняли для охраны своей картошки арабов из Газы. А эти террористы, если засекут нас, не раздумывая всадят заряд соли. Хорошо еще, если попадут в положенное место.
- Надо немного подождать, - зашептал бывший майор. - На всяком дежурстве наступает такой момент, когда бороться со сном становится невмоготу. По опыту знаю. Уснут и наемники-арабы. Как только прожектор утратит интенсивность, пойдем в атаку, - окончательно перейдя на военную лексику, решительно прошипел майор.
Примерно через час прожектор действительно снизил интенсивность поиска грабителей и стал совсем лениво проползать по полю с промежутками в десять-пятнадцать минут. Майор опять осторожно крякнул, созывая нас, и полностью взяв операцию в свои руки, повел десант на исходный рубеж. Выждав момент, когда луч медленно пополз в противоположную сторону, бывший майор перекрестился и, на всякий случай прошептав еще «Аллах акбар!», нырнул в заросли картошки. И тут же за ним последовали наши отважные женщины: Мария Аркадьевна, Клара и моя Иришка. Самыми неповоротливыми оказались мы с Гроссфогелем. Грузный доктор биологии никак не мог присесть «на корточки», мешал откуда-то взявшийся живот. Наконец он рухнул на колени и сразу же, уронив очки, стал громким шепотом звать жену: «Маша, Машенька, помоги мне отыскать эти чертовы окуляры». У меня же развязался шнурок и, задев за куст, я чуть было не потерял ботинок.
Когда восточная часть неба стала розоветь, а прожектор совсем остановился, уткнув свой луч в центр поля, мы собрались в апельсиновой роще, примерно в ста метрах от места преступления. В руках у каждого из нас были авоськи с молодой картошкой, а бывший майор, еще совсем недавно осуждавший тайное отчуждение чужой собственности, успел набрать полный вещевой мешок, сшитый из болоньевой ткани.
- Из своего милицейского плаща сшил мешок? - не без ехидства полюбопытствовал бывший дантист Соломон Хаскин.
- Отстань, - отмахнулся майор, видимо, испытывающий неловкость за слабость, проявленную в начале набега.
И тут впервые за все время операции заговорила Клара. Она сняла свои наушники и задумчиво произнесла:
- А ведь мы совершили двойной грех: и воровали, и Субботу нарушили - картошку копали... Клара посмотрела на свои грязные руки и сокрушенно покачала головой. Она намного серьезнее, чем все мы, относилась не только к ивриту, но и к еврейским традициям, особенно к основным заповедям.
- Не впадайте, Кларочка, в мистику, - мягко улыбнувшись, заметила Мария Аркадьевна. - К тому же, как вам известно, Талмуд разрешает нарушать субботу в экстремальных случаях. А мы все сейчас переживаем самый что ни на есть экстремальный случай. И вообще: «Не человек для Субботы, а Суббота для человека». Что же касается двойного греха, то он, Кларочка, в два раза слаще одинарного.
* * *
…- И в заключение выпуска о событиях в Бейт Шемеше, - пророкотал ведущий. - В этом городе, расположенном возле Иерусалима, обосновалось восемь тысяч новых репатриантов из России. Это не понравилось главному раввину города Бен Изри. Вчера он потребовал закрытия всех некошерных магазинов, торгующих продуктами из стран СНГ, а сегодня фактически поддержал демонстрантов, вышедших на улицу с транспарантами «Русские, убирайтесь в свою Россию!».
- Вот козлы вонючие! - проворчал Фима. - В СССР «Память» кричала нам: «Евреи, убирайтесь в свой Израиль!», теперь местные «нацисты» требуют, чтобы мы убирались в Россию.
- Не стоит обращать внимания, - попытался успокоить измотавшегося в последние дни Фиму Яков Раппопорт.
* * *
Медленно продвигаясь в сторону хостеля, мы оказались возле огромного дерева, под раскидистыми кронами которого примостилось небольшое кафе. Увидев его, Фима - единственный в нашей компании «предприниматель», всегда имевший в кармане свободные мелкие деньги, устремился туда и уже через минуту встречал нас галантным поклоном, приглашая в заведение. Из крошечного помещения, где колдовал старый восточный еврей с вязаной кипой на седой макушке, исходил волшебный запах черного кофе. Едва мы разместились, он поставил перед нами маленькие чашечки и, пожелав приятно провести время, решил продолжить партию в нарды со своим приятелем. Отхлебнув по глоточку обжигающего напитка с особым ароматом, мы с удовольствием закурили и погрузились в левантийскую полудрему.
…- Хочется верить в победу сил Добра, - профессор покачал головой, - но вот уже две с лишним тысячи лет над миром звучит предостережение: «Грядет Армагеддон!»
- Говорят, что Гитлер, направляя генерал-фельдмаршала Роммеля с его войском в Северную Африку, - продолжил Арнольд, - планировал и захват Палестины. Решающую же битву с англичанами Гитлер намечал провести возле Меггидо.
И вдруг прислушивавшийся к нашему разговору на непонятном ему языке хозяин кафе уловил имя «Гитлер», немного помолчал и произнес:
- Хитлер, Хитлер, «хикину ло кан».
- Что он сказал? - спросил Арнольд, думая, что неправильно понял слова старика, и с недоумением посмотрел вокруг, потом на хозяина кафе, и тот снова повторил:
- «Хикину ло кан».
На этот раз Арнольд повернулся к молодому солдатику из новых репатриантов, сидевшему за соседним столом, и переспросил:
- Что он сказал?
Солдатик, тоже, видимо, не поверивший своим ушам, смущенно перевел:
- Он сказал: «Гитлер, Гитлер, мы ждали его здесь».
Если бы несколько лет назад в Москве мне кто-нибудь предсказал такую сцену, я не смог бы в это поверить. Не смог бы, несмотря на самые веские доводы. Даже теперь, уже не однажды изумляясь парадоксальности израильского мышления, я как бы переместился в иное пространство, в коллизии драмы Элен Димфны Кьюсак «Жаркое лето в Берлине» или в действие какого-нибудь фильма о бывших гитлеровцах, скрывающихся в дебрях Южной Америки. Но афульское кафе стояло на своем месте и раскидистые ветви большого дерева по-прежнему дарили обильную тень. А в двух шагах от нашего столика, возле двери в кухню сидел старый еврей и, раскачиваясь, как на молитве, словно на бис повторял:
- «Хикину ло, хикину...»
Восток - действительно дело тонкое. А потому доказывать что-либо очень часто бывает бесполезно. Когда сошло оцепенение, сковавшее всех нас, в памяти возникли обрывки сведений о том, что некоторые палестинские евреи, в основном выходцы из восточных стран, в начале сороковых годов свое освобождение от англичан, которые жестко проводили тут свою колониальную политику, связывали с приходом немцев, с рейдом экспедиционного корпуса Роммеля, а Гитлера воспринимали как вождя некой доброй силы, способной изгнать англичан с Земли Обетованной. Изредка читая об этом в газетах, мы воспринимали подобное, как исторический казус, воспоминания о котором уже давно развеяны быстротекущим временем. И вот случайно мы оказались на этом крошечном пятачке израильской территории, где время остановилось или вообще двинулось вспять.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200708/?08_8_1