СОБЫТИЯ
(Георгий СОМОВ)
ТЕЛЕВЕДУЩИЙ
С экрана телевизора, как через порожек собачьей будки, вывешивается язык. Он такой красный, сочный и мясистый, что поневоле позавидуешь тем, у кого изображение черно-белое. Это - "Новости", "Вести", "Итоги".
Когда язык начинает свою работу - делаются неважными пол ведущего и даже его фамилия. Пусть - Миткова, пусть - Сванидзе с Киселевым. Какая разница, ведь теряют свое извечное значение и сами произносимые слова. Что ни дай, язык, как пропеллер, все смелет в клейкую, наподобие злокачественного поноса кашицу, в которой вот уже 3 демократические года вяло барахтаются отечественные любители информации.
Сладострастно подрагивая, язык начинает с того, что где-то в Оренбурге или Рязани произошло железнодорожное крушение. "Создана правительственная комиссия по расследованию причин катастрофы, - радостно лопочет кусок мяса. - Работают эксперты!".
"В Кремле, - облизывается он далее, - Сорос принял Мишугэна Гелта, генерального директора всемирной компании "Шухер плюс". Состоялась доверительная паритетная беседа, наметились глубокие перспективы".
Временами язык исчезает, и тогда на экран наплывают разного рода туманные картинки, снятые Бог весть где и Бог весть когда. В уборочную можно увидеть посевную, а презентацию нового банка - сразу после бегства его учредителей за рубеж. Уже 3 года четырьмя кадрами иллюстрируют гражданскую войну в Югославии. Давным-давно по два кадра приходится на Абхазию с Грузией. Известно, кинохроника не одноразовые шприцы, а скорее гуманитарная помощь, которая, как "Вечный жид", сроков годности не признает.
На середину передачи приходится обычно сеанс облизывания. Называется он - интервью. "Вьют" будь здоров как! Над зрителем из заэкранного мрака зависает мрачная небритая личность с бегающими копеечными глазенками.
- Вы ведь - советник? - трепещет язык.
- ... Мня... мня... мня...! - отлично поставленным голосом пожевывает личность. - По особо важным вопросам!
- Скажите, Президент здоров?
- Великолепно играет в теннис. Я не знаю лучшего удара, чем у Бориса Николаевича! Он может бить целый день. А какое потрясающее чувство юмора! Недавно взял гантелью вместо ракетки...
- У Бориса Николаевича с его государственной хваткой на все хватает времени. Скажите, как это ему удается?
- Просто он очень удачлив во всем, что делает наш Президент. А государственным делам он тоже уделяет время! Я не засекал конкретно, сколько именно. Думаю, 2-3 сета.
- Еще один вопрос. Общеизвестен поистине безграничный духовный уровень Президента. Наших зрителей очень интересует, что сейчас читает Борис Николаевич?
- "Записки президента". Недавно подвернулась под руку. Он отдается этому занятию без остатка.
Язык откланивается. На очереди культурные новости и вести из-за границы. В телодвижениях языка появляется этакая бывалая раскованность и лихость.
Мол, пожалуйте бриться, возрождается великая Россия!
Глядите, Марк Захаров поставил "Новую дачу" прямо в "Вишневом саду". То, что вы, ха-ха, приняли за обыкновенное злоупотребление - всего лишь названия модных пьес сезона. Сам Костиков задумывает издавать еженедельник "Дер тог"*, газету позиционных размышлизмов и правительственной лирики. По слухам, из наших особо доверенных источников, - млеет язык, - стало известно, что Папа Римский в будущем году намерен благословить одну однополую пару. Среди педерастов и лесбиянок объявлен конкурс на лучшую семью года. А вот слухи о том, что Клинтон играет на украденной у уличных музыкантов трубе, не подтвердились. Адвокат Президента настаивает на выплате моральной компенсации.
"В завершение о погоде, - смачно шлепает язык. - Наша программа рекомендует вам срочно сменить покрышки. В ближайшие дни ожидаются повсеместные дожди.".
Вот и все!
Что из этих "новостей" мы узнаем о России, о русском человеке?
О русском крестьянине, который кормит страну, работая на демократической барщине бесплатно?
О русском рабочем, который по нескольку месяцев не получает заработной платы, одалживаясь на хлеб у своих пенсионеров?
О русском солдате, которого убивают в Грузии и Югославии, Чечне и Таджикистане, потому что его командиры корыстно сдают свое "пушечное мясо" в поднаем кровавым демократурам?
Ничего!
У нас уже есть карманная Дума. Но наши средства массовой информации мелковаты даже для кармана. Их нынешняя власть попросту держит за щекой!
КЛИНИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
Под вечер в районную психбольницу сам явился неожиданный пациент.
- Ельцин я, - угрюмо, но однозначно буркнул он в окошечко регистратуры. - Борис Николаевич.
И хотя внешне больной никого не напоминал, присутствовавших прохватил легкий колотун.
- Это что же, тот самый Ельцин, который в телевизоре сидит? - перепугалась нянечка, выбившаяся на свой пост из "тихих" больных.
- ... Двух санитаров, "смириловку", ведро димедрола.., - гулко, как в мегафон, зашептал дежурный врач смены.
- Тсс, коллега, - шикнул главврач; тертый пряник, он если и верил кому, то не чаще раза в год. - Тут нужна элементарная чуткость, господа, со всяким может случиться, а посему рекомендую всем обыкновенный человеческий подход... - и подошел: - Не волнуйтесь, больной. Расскажите, пожалуйста, доктору, как это с вами произошло?
- Да не со мной, - озлился вновь прибывший, - а с ним!
- С кем это с ним? - вскинулся, как затанцевал, весь коллектив. - Выражайтесь понятнее!
- Ну с этим, который, как вы говорите, в ящике сидит и в Ирландию на самолете спать летает.
- Только без намеков, пожалуйста! Говорите без намеков!
- Какие еще могут быть намеки, - вздохнул Ельцин. Был он ладно скроен и хорош с лица. Пусть не мыт, не брит, малость поцарапан, но глаз не прячет, и струят его глаза сероватый предутренний покой. - Я, если позволите, хотел бы все по порядочку изложить, у меня вообще-то немного. А?
- Только вы не торопитесь, ладно, - держа наготове бланк истории болезни, попросила девчонка из регистратуры.
- Уж как получится.
Он раздумчиво помолчал, не спросясь, закурил и медленно обвел всех своими особенными глазами цвета густых сумерек:
- Я ведь есть настоящий Ельцин. И Борис Николаевич настоящий. По паспорту. И в Свердловске прожил 25 лет день-в-день. Только я не в обкомовской сауне там сидел, а на стройке крановщиком вкалывал. Верите, мне тогда про моего тезку-начальника никто и слова не сказал, наверно не знал никто, это они все там друг дружку знают, а рабочему классу их имена-фамилии, в общем, до лампочки. Вот. А услышал я впервой о своем полном тезке, когда он дом Ипатьева рванул. Я, правда, все это потом узнал и сопоставил, а поначалу было все это для меня - темный лес. Помню, ночью, как столкнул меня кто от женина бока! Дурной еще со сна, иду на кухню, чайку попить. Врубаю горелку, так бывает, раз спичку - ничего, два - ничего... И вдруг бухнуло, я не знаю, может мне показалось, прямо на полгорода! Понимаете, красным светом залито все было, аж с пальцев капало... Замечайте, в одно время все произошло: концы ипатьевскому дому и моя хреновина на кухне! Ночью! Я проверял потом, все - тика-в-тику. А тогда я сознание потерял и об пол. Наутро в первый раз очутился в психушке. Ну полечили маленько и вроде забыл я все. Обратно ничего не понимаю. Как чурка, ей богу!
А тут перестройка эта, ровно собачья свадьба, загуляла по всей стране. Все мы тогда в телевизоры пялились, как бараны на новые ворота! Я - тоже. Еще бы - голосование, речи, Горбачев лысиной своей красуется. Ничего - смотрю. Но только этого, тезку моего, где покажут, как марлю кто набрасывает на глаза, чуть вижу его сквозь пелену какую-то и голова болеть начинает отчаянно! - Он как-то особенно взялся за голову, обхватив ладонями только затылок и лоб. - Хоть "караул" кричи! Я по врачам и туда-сюда... Никто ничего понять не может. Ты, говорят, телевизор не смотри! Еще чего! Всю Россию взбулгачили, а я чтоб мимо находился... Смотрю дальше. Тезка мой, помните, тогда без мыла в Верховный Совет пролезал, и весь мухлеж тот не постеснялись нам показать... Я, конечно, в больницу попал, еле оклемался, но, спасибо Боженьке, понял, отчего хворость моя происходит! Крепко понял. Тут все железно связано. Раз он у себя наверху разбойничает, я за это должен по психушкам маяться! Мы с ним вроде как одной веревочкой повязаны, только на разных концах. Я его, тезку, как себя самого чувствовать начал. Сам-то я не пьющий абсолютно, а тут, смотрю, ломает меня всю дорогу, будто я без просыпа поддаю. Так плохо мне стало, что уже и телевизор можно не глядеть. Я и без ящика этого все стал знать, что там происходит! - Он метнул глазами вверх, словно затенив их отсветом пространство под потолком и крякнул: - Хорошо еще мне бабка одна присоветовала: ты, говорит, к самому к ему и съезди! Только он один отпустить тебя может, тезка твой нареченный! Что поделаешь? Поехал я. Он тогда против привилегий бороться начал. Смех! Если куда едет, охрана, почитай всю ту улицу в полон берет, сплошняком стоит по обеим сторонам. А посередке - он в трамвае, набитом охранной под завязку! Сколько у него ее - не сосчитать! Музыкантский, помнится, всем тогда командовал, а и он вряд ли знает! Ну, два раза меня здорово побили, а на третий я все же прошмыгнул! Он, понятно, ни слушать, ни смотреть на меня не стал. Вроде как плюнул в кого-то, меня и под белы рученьки! В чистом каком-то помещении двое суток продержали, покормили, правда, то, се. Приносят документы. Смотрю - мать честная! Фото - мое, а вместо имени-отчества написано - Иван Иванович Иванов! Это почему так, спрашиваю. А чтоб место свое знал, отвечают. Быдло должно знать, что оно - быдло! Погегемонили, мол, при коммуняках и хватит! Да что разговоры разговаривать, глядите сами!
Документы его и в самом деле были какой-то немыслимой новизны. Прямо-таки первозданны! И заполнены на Ивана Ивановича Иванова.
- Так что вы от нас-то хотите? - поуспокоился наконец главврач. Он за время рассказа расслабился, позволил себе дорогую сигарету и курил ее теперь точными коротенькими затяжками.
По лицу настоящего Ельцина скользнула тень. Он, как давеча, обхватил ладонями лоб и затылок, откинулся назад:
- Спрячьте меня. Ну пожалуйста! Я нутром чую, что будут еще наверху ой какие дела! Что кровушки народной, что паскудства всякого... Не могу больше! Что хотите со мной делайте, только спрячьте! Иначе - мне петля! Пока тезка мой - там, я лишь в сумасшедшем доме жить могу...
На мгновение он убрал со лба руку. Его глаза, тронутые мглой, словно обволакивали всех, одного за другим.
На следующий день появился в стационаре новый больной - Иван Иванович Иванов. Был он всегда как-то особенно тих и неразговорчив. Никогда не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет. Все предписания врачей выполнял неукоснительно.
* "Дер тог" - нем. - День.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199825/?25_8_2
ТЕЛЕВЕДУЩИЙ
С экрана телевизора, как через порожек собачьей будки, вывешивается язык. Он такой красный, сочный и мясистый, что поневоле позавидуешь тем, у кого изображение черно-белое. Это - "Новости", "Вести", "Итоги".
Когда язык начинает свою работу - делаются неважными пол ведущего и даже его фамилия. Пусть - Миткова, пусть - Сванидзе с Киселевым. Какая разница, ведь теряют свое извечное значение и сами произносимые слова. Что ни дай, язык, как пропеллер, все смелет в клейкую, наподобие злокачественного поноса кашицу, в которой вот уже 3 демократические года вяло барахтаются отечественные любители информации.
Сладострастно подрагивая, язык начинает с того, что где-то в Оренбурге или Рязани произошло железнодорожное крушение. "Создана правительственная комиссия по расследованию причин катастрофы, - радостно лопочет кусок мяса. - Работают эксперты!".
"В Кремле, - облизывается он далее, - Сорос принял Мишугэна Гелта, генерального директора всемирной компании "Шухер плюс". Состоялась доверительная паритетная беседа, наметились глубокие перспективы".
Временами язык исчезает, и тогда на экран наплывают разного рода туманные картинки, снятые Бог весть где и Бог весть когда. В уборочную можно увидеть посевную, а презентацию нового банка - сразу после бегства его учредителей за рубеж. Уже 3 года четырьмя кадрами иллюстрируют гражданскую войну в Югославии. Давным-давно по два кадра приходится на Абхазию с Грузией. Известно, кинохроника не одноразовые шприцы, а скорее гуманитарная помощь, которая, как "Вечный жид", сроков годности не признает.
На середину передачи приходится обычно сеанс облизывания. Называется он - интервью. "Вьют" будь здоров как! Над зрителем из заэкранного мрака зависает мрачная небритая личность с бегающими копеечными глазенками.
- Вы ведь - советник? - трепещет язык.
- ... Мня... мня... мня...! - отлично поставленным голосом пожевывает личность. - По особо важным вопросам!
- Скажите, Президент здоров?
- Великолепно играет в теннис. Я не знаю лучшего удара, чем у Бориса Николаевича! Он может бить целый день. А какое потрясающее чувство юмора! Недавно взял гантелью вместо ракетки...
- У Бориса Николаевича с его государственной хваткой на все хватает времени. Скажите, как это ему удается?
- Просто он очень удачлив во всем, что делает наш Президент. А государственным делам он тоже уделяет время! Я не засекал конкретно, сколько именно. Думаю, 2-3 сета.
- Еще один вопрос. Общеизвестен поистине безграничный духовный уровень Президента. Наших зрителей очень интересует, что сейчас читает Борис Николаевич?
- "Записки президента". Недавно подвернулась под руку. Он отдается этому занятию без остатка.
Язык откланивается. На очереди культурные новости и вести из-за границы. В телодвижениях языка появляется этакая бывалая раскованность и лихость.
Мол, пожалуйте бриться, возрождается великая Россия!
Глядите, Марк Захаров поставил "Новую дачу" прямо в "Вишневом саду". То, что вы, ха-ха, приняли за обыкновенное злоупотребление - всего лишь названия модных пьес сезона. Сам Костиков задумывает издавать еженедельник "Дер тог"*, газету позиционных размышлизмов и правительственной лирики. По слухам, из наших особо доверенных источников, - млеет язык, - стало известно, что Папа Римский в будущем году намерен благословить одну однополую пару. Среди педерастов и лесбиянок объявлен конкурс на лучшую семью года. А вот слухи о том, что Клинтон играет на украденной у уличных музыкантов трубе, не подтвердились. Адвокат Президента настаивает на выплате моральной компенсации.
"В завершение о погоде, - смачно шлепает язык. - Наша программа рекомендует вам срочно сменить покрышки. В ближайшие дни ожидаются повсеместные дожди.".
Вот и все!
Что из этих "новостей" мы узнаем о России, о русском человеке?
О русском крестьянине, который кормит страну, работая на демократической барщине бесплатно?
О русском рабочем, который по нескольку месяцев не получает заработной платы, одалживаясь на хлеб у своих пенсионеров?
О русском солдате, которого убивают в Грузии и Югославии, Чечне и Таджикистане, потому что его командиры корыстно сдают свое "пушечное мясо" в поднаем кровавым демократурам?
Ничего!
У нас уже есть карманная Дума. Но наши средства массовой информации мелковаты даже для кармана. Их нынешняя власть попросту держит за щекой!
КЛИНИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
Под вечер в районную психбольницу сам явился неожиданный пациент.
- Ельцин я, - угрюмо, но однозначно буркнул он в окошечко регистратуры. - Борис Николаевич.
И хотя внешне больной никого не напоминал, присутствовавших прохватил легкий колотун.
- Это что же, тот самый Ельцин, который в телевизоре сидит? - перепугалась нянечка, выбившаяся на свой пост из "тихих" больных.
- ... Двух санитаров, "смириловку", ведро димедрола.., - гулко, как в мегафон, зашептал дежурный врач смены.
- Тсс, коллега, - шикнул главврач; тертый пряник, он если и верил кому, то не чаще раза в год. - Тут нужна элементарная чуткость, господа, со всяким может случиться, а посему рекомендую всем обыкновенный человеческий подход... - и подошел: - Не волнуйтесь, больной. Расскажите, пожалуйста, доктору, как это с вами произошло?
- Да не со мной, - озлился вновь прибывший, - а с ним!
- С кем это с ним? - вскинулся, как затанцевал, весь коллектив. - Выражайтесь понятнее!
- Ну с этим, который, как вы говорите, в ящике сидит и в Ирландию на самолете спать летает.
- Только без намеков, пожалуйста! Говорите без намеков!
- Какие еще могут быть намеки, - вздохнул Ельцин. Был он ладно скроен и хорош с лица. Пусть не мыт, не брит, малость поцарапан, но глаз не прячет, и струят его глаза сероватый предутренний покой. - Я, если позволите, хотел бы все по порядочку изложить, у меня вообще-то немного. А?
- Только вы не торопитесь, ладно, - держа наготове бланк истории болезни, попросила девчонка из регистратуры.
- Уж как получится.
Он раздумчиво помолчал, не спросясь, закурил и медленно обвел всех своими особенными глазами цвета густых сумерек:
- Я ведь есть настоящий Ельцин. И Борис Николаевич настоящий. По паспорту. И в Свердловске прожил 25 лет день-в-день. Только я не в обкомовской сауне там сидел, а на стройке крановщиком вкалывал. Верите, мне тогда про моего тезку-начальника никто и слова не сказал, наверно не знал никто, это они все там друг дружку знают, а рабочему классу их имена-фамилии, в общем, до лампочки. Вот. А услышал я впервой о своем полном тезке, когда он дом Ипатьева рванул. Я, правда, все это потом узнал и сопоставил, а поначалу было все это для меня - темный лес. Помню, ночью, как столкнул меня кто от женина бока! Дурной еще со сна, иду на кухню, чайку попить. Врубаю горелку, так бывает, раз спичку - ничего, два - ничего... И вдруг бухнуло, я не знаю, может мне показалось, прямо на полгорода! Понимаете, красным светом залито все было, аж с пальцев капало... Замечайте, в одно время все произошло: концы ипатьевскому дому и моя хреновина на кухне! Ночью! Я проверял потом, все - тика-в-тику. А тогда я сознание потерял и об пол. Наутро в первый раз очутился в психушке. Ну полечили маленько и вроде забыл я все. Обратно ничего не понимаю. Как чурка, ей богу!
А тут перестройка эта, ровно собачья свадьба, загуляла по всей стране. Все мы тогда в телевизоры пялились, как бараны на новые ворота! Я - тоже. Еще бы - голосование, речи, Горбачев лысиной своей красуется. Ничего - смотрю. Но только этого, тезку моего, где покажут, как марлю кто набрасывает на глаза, чуть вижу его сквозь пелену какую-то и голова болеть начинает отчаянно! - Он как-то особенно взялся за голову, обхватив ладонями только затылок и лоб. - Хоть "караул" кричи! Я по врачам и туда-сюда... Никто ничего понять не может. Ты, говорят, телевизор не смотри! Еще чего! Всю Россию взбулгачили, а я чтоб мимо находился... Смотрю дальше. Тезка мой, помните, тогда без мыла в Верховный Совет пролезал, и весь мухлеж тот не постеснялись нам показать... Я, конечно, в больницу попал, еле оклемался, но, спасибо Боженьке, понял, отчего хворость моя происходит! Крепко понял. Тут все железно связано. Раз он у себя наверху разбойничает, я за это должен по психушкам маяться! Мы с ним вроде как одной веревочкой повязаны, только на разных концах. Я его, тезку, как себя самого чувствовать начал. Сам-то я не пьющий абсолютно, а тут, смотрю, ломает меня всю дорогу, будто я без просыпа поддаю. Так плохо мне стало, что уже и телевизор можно не глядеть. Я и без ящика этого все стал знать, что там происходит! - Он метнул глазами вверх, словно затенив их отсветом пространство под потолком и крякнул: - Хорошо еще мне бабка одна присоветовала: ты, говорит, к самому к ему и съезди! Только он один отпустить тебя может, тезка твой нареченный! Что поделаешь? Поехал я. Он тогда против привилегий бороться начал. Смех! Если куда едет, охрана, почитай всю ту улицу в полон берет, сплошняком стоит по обеим сторонам. А посередке - он в трамвае, набитом охранной под завязку! Сколько у него ее - не сосчитать! Музыкантский, помнится, всем тогда командовал, а и он вряд ли знает! Ну, два раза меня здорово побили, а на третий я все же прошмыгнул! Он, понятно, ни слушать, ни смотреть на меня не стал. Вроде как плюнул в кого-то, меня и под белы рученьки! В чистом каком-то помещении двое суток продержали, покормили, правда, то, се. Приносят документы. Смотрю - мать честная! Фото - мое, а вместо имени-отчества написано - Иван Иванович Иванов! Это почему так, спрашиваю. А чтоб место свое знал, отвечают. Быдло должно знать, что оно - быдло! Погегемонили, мол, при коммуняках и хватит! Да что разговоры разговаривать, глядите сами!
Документы его и в самом деле были какой-то немыслимой новизны. Прямо-таки первозданны! И заполнены на Ивана Ивановича Иванова.
- Так что вы от нас-то хотите? - поуспокоился наконец главврач. Он за время рассказа расслабился, позволил себе дорогую сигарету и курил ее теперь точными коротенькими затяжками.
По лицу настоящего Ельцина скользнула тень. Он, как давеча, обхватил ладонями лоб и затылок, откинулся назад:
- Спрячьте меня. Ну пожалуйста! Я нутром чую, что будут еще наверху ой какие дела! Что кровушки народной, что паскудства всякого... Не могу больше! Что хотите со мной делайте, только спрячьте! Иначе - мне петля! Пока тезка мой - там, я лишь в сумасшедшем доме жить могу...
На мгновение он убрал со лба руку. Его глаза, тронутые мглой, словно обволакивали всех, одного за другим.
На следующий день появился в стационаре новый больной - Иван Иванович Иванов. Был он всегда как-то особенно тих и неразговорчив. Никогда не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет. Все предписания врачей выполнял неукоснительно.
* "Дер тог" - нем. - День.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199825/?25_8_2