РУССКАЯ КНЯЖНА И РУССКИЙ ОСТАРБАЙТЕР В ГЕРМАНИИ
(В.ФЕДИН
)
В библиотеке нашего Вуза только что появился изданный журналом "Наше наследие" тиражом 35 тысяч "Берлинский дневник 1940-1945" русской княжны Марии Васильчиковой. Она дочь члена Государственной думы 4-го созыва князя И.С.Васильчикова. Оригинал книги написан на английском языке и издан в Лондоне. Предисловие, послесловие и обширные комментарии к русскому тексту дневника сделаны родным братом автора - Г.Васильчиковым. ОН же редактировал дневник и участвовал в переводе его с английского на русский.
Семья Васильчиковых (отец, мать, два брата и три сестры) покинули Россию весной 1919 года. В январе 1940 года они переместились ("бежали") из Каунаса в Германию после появления в Литве советских войск. В Европе семейство неплохо пережило войну, все остались живы. Характерна для того периода такая дневниковая запись 1940 года: "...Вторник 12 марта. Мама (она сейчас направляется из Силезии в Рим) звонила из Вены ...". Сама Мария Васильчикова (в дневнике она именует сама себя по домашнему Мисси), начав свою трудовую жизнь в Литве секретаршей английского посольства, бывала в европейских странах еще ранее - гостила у многочисленной родни и знакомых в Швейцарии, Франции, Италии, Германии, владела, как пишет, в английским, французским, итальянским, испанским, немецким. С января 1940-го она оседает в Берлине и устраивается на службу сначала в геббельсовское Бюро ради обещания, затем вскоре - в Информационный отдел МИД Германии. Ей 22 года. Не будучи германской подданной она, тем не менее, сразу имеет дело с материалами под грифом "совершенно секретно". Этот штрих в дневнике обращает на себя внимание. Начинает она службу машинисткой и быстро продвигается по службе до заведующей фотоархива своего отдела.
Первая часть дневника, охватывающая период с 01.01.1940 года по 22-е июня 1941 года, разочаровывает своей светской бессодержательностью. В основном это домашние встречи с людьми своего социального круга (князья, принцы, бороны, потомки старинных дворянских родов, известных в прошлом государственных деятелей, Бисмарки, Меттернихи, Клейнмихели, Бироны, Витгенштейны, Потоцкие, принцы Русские, граф Шуленбург - бывший до 22.06.41 г. послом в СССР, и многие другие). Обеды, ужины, завтраки в ресторанах, уикэнды, ленчи в замках и т.п. Описание подобных встреч занимает много места на протяжении всего дневника.
С нетерпением ждешь, как же автор отнеслась к роковому дню 22 июня 1941 года. И тут - разочарование, недоумение, масса вопросов, подозрения. Вот ее запись в тот день:"...Воскресение 22 июня. Германская армия ведет наступление на всем протяжении восточной границы... Начинается новая фаза войны. Мы знали, что это сбудется. И все же мы потрясены". Они знали, что это сбудется! И наверное, очень ждали этого дня, хотя об этом ни слова в дневнике. А дальше следует странная, обескураживающая запись, датированная сентябрем 1945 года: " Начиная с этого дня, (то есть с 22 июня 1941 года), почти два года отсутствует, хотя я продолжала свои записи почти ежедневно. Некоторые страницы я уничтожила сама. Другие же я спрятала в одной усадьбе на территории одной из восточноевропейских стран, находящейся за железной занавесью. Возможно, они и сейчас там находятся...".
Вот и думай после таких слов, что хочешь. Уничтожила часть дневника и спрятала много страниц видимо потому, что восторженно приветствовала успехи фашистской армии в первые дни войны? Ожидала реально скорый возврат своих княжеских имений? И боялась навлечь на себя кару в 45-ом от наших или от союзников, в случае обнаружения дневника? Скорее всего это именно так, и спрятанная часть дневника, возможно, всплывает еще на свет при соответствующей политической обстановки. Тут приходится только гадать. Эта часть дневника "1941 июль - 1943 июль" заполнена приписками 1978 года и многочисленными комментариями брата, настроенного явно антисоветски, и потому откровенно предвзятыми, содержащими не реальные цифры наших потерь, количество пленных и т.п. Ни у него, ни у княжны нет ни одного доброго слова о Красной армии, о ее великой, освободительной от фашизма, миссией.
Третья часть дневника охватывает период июль - декабрь 1943 года. В ней так же много записей о банкетах, ужинах, уикэндах, кофе в кругу аристократов. Здесь прямо таки напрашивается сравнение дневника княжны М.Васильчиковой с "Дневником остарбайтера" В.Баранова, опубликованным в журнале "Знамя" N5/95 г. Остарбайтеры - это рабочие, попавшие в Германию (угнанные, завербованные обманом) из оккупированных немцами районов СССР. Автору второго дневника 18 лет. Это сравнение поможет ощутить всю социальную пропасть, разделяющим жизнь простого человека, которого немцы освобождали от большевизма, и русской аристократки, добровольно служащей у немцев. Вот несколько типичных записей в период октябрь 1943 г. - январь 1944 г. Некоторые записи сделаны ими в один и тот же день.
М.Васильчикова:"...4 октября. Обедали с Йозиасом Ранцау, послом фон Хасселем и сыном последнего..." "...Суббота 13 ноября. Кофе у сестер Вреде. Были: Зиги Вельчек, автогонщик Манфред фон Браухич и кинозвезда Дженни Джуго..." "...Вторник, 16 ноября. Ужинала сегодня у Годфрида Бисмарка в Потсдаме..." "...Пятница, 19 ноября. Ужинала с Рюдгером фон Эссеном (из шведской миссии) и его женой... Подали устрицы..." "...Пятница, 24 декабря Сочельник... Вечерами мы теперь играем в бридж. Ходила ко всенощной в часовню... Потом пили шампанское и закусывали бисквитами..." "... 1 января 1944 года... В комнате у Татьяны (сестры) была зажжена елка. Мы отпраздновали Новый год и ее день рождения шампанским и слойками с вареньем".
В.Баранов: "... 1 октября, пятница. Кончился месяц германской жизни в Лейпциге. Мне показалось, что прошли года. На лицо я сильно изменился, а тело - одни кости, недавно взвешивался - было 52 кг. с кандалами (рабочая обувь) и всей одеждой, когда дома было 58 кг, без кандалов. За неделю дали зарплату курящим по 15 сигарет, а остальным по 1 марке и 13 пфеннигов. Воровали коченья и делили между собой..." "...25 октября, понедельник... Чайный котел в лагере (в лагере остарбайтеров, не в концлагере) эксплуатировался целые сутки, приносили кто-что, и капусту, и картошку, и бураки, и брюкву, и редьки ... Одного из слесарей полицай поймал в городе в то время когда ему (русскому) немка давала кусок хлеба. Хлеб был забран. Немку оштрафовали ..." "...13 ноября, суббота... Короста или чесотка охватила большую половину лагеря. Редко у кого ее нет. Шмавганец так ею изуродован, что не похож на человека..." "...18 декабря, суббота... сегодня работали до 1 ч. дня. Придя в лагерь бегали до ямы за очистками. Я сварил себе небольшую кастрюлю и поел. Многие варили картофельные очистки, они во много раз лучше брюквенных". "...31 декабря 43 г., пятница... Вечером варили брюкву, очистки..." "...1 января 1944 г., суббота. Встали часов в 9 утра... Целый день варили в печке кто что имел: брюкву, капусту, бураки и очистки. Шумели, ругались, вспоминали, скучали. И наконец собрались идти по картошку...".
Вот такая разная была жизнь на метчине у двух русских людей.
В записях 43 года начинают преобладать впечатления о бомбежках Берлина, испуг, растерянность, отчаяние. Есть и более существенная информация к размышлению, например, такая:
"Воскресенье, 24 октября... Я получила новое срочное задание: перевести заголовки под большим количеством фотографий останков около 4 тыс. польских офицеров, расстрелянных Советами и найденных в Катынском лесу под Смоленском нынешней весной ... Переводы должны быть готовы через два дня". (Для передачи президенту Рузвельту через Турцию.) Каковы были эти заголовки княжна не пишет. Более того, она упоминает вскользь о том, что катынский фотоальбом погиб при бомбежке. А мне думается - исчез он потому, что, как говорится, был шит белыми нитками. К этой дневниковой записи о катынском альбоме имеются обширные комментарии старательного брата (самый обширный комментарий во всей книге и именно ее русскому изданию). Видно, что комментатор очень хорошо чувствовал политическую ситуацию в России в начале 90-х годов, знал что нужно добавить, чтобы дневник охотнее опубликовали у нас. Но первые же строки комментария позволяют усомниться в правдивости немецкого сообщения о расстреле в Катынском лесу поляков. Читаем на стр.114: "...За шесть месяцев до этого, 13 апреля 1943 г., немецкое радио сообщило, что в массовой могиле Катынском лесу, близ Смоленска, на оккупированной территории СССР обнаружены тела многих тысяч поляков, главным образом офицеров. Все были убиты выстрелом в затылок - традиционная чекистская техника казни. Немцы немедленно обвинили Москву в этом преступлении и назначили комиссию по расследованию, состоявшую из врачей из 12 нейтральных или оккупированных Германией стран".
Возникает тут сразу же вопрос: Как это немцы, потерпевшие сокрушительное поражение под Сталинградом, еще не опомнившись от него, смогли в промерзшей земле где-то в начале апреля, а вернее, в марте откапать много тысяч смерзшихся человеческих останков, пересмотреть многие тысячи черепов и установить, что все они простреляны в затылок? Да вранье же это несусветное! В стиле риббентроповской и геббельсовской поспешной стряпни. Сам же Г.Васильчиков, не замечая того, что опровергает сам себя, пишет на стр.116: "...Знаменательно, что не смотря на все преступления, совершенные советской стороной против поляков как в самой Польше, так и в других местах (!!! - В.Ф.), Польша вместе с Грецией и Югославией, была почти единственной страной, оккупированной немцами, которая не поставила ни одного добровольца немецкой армии, сражающейся с СССР". Это так же опровергает и немецкие и более поздние выдумки а массовых расстрелах польских офицеров в Катыни. Об этом не могли бы не знать поляки тогда же и такая бы весть быстро распространилась бы в Польше, т.к., из лагерей военнопленных бежало не мало людей, да и немцам было много предано поляков. Об этом есть убедительные свидетельства. Весть о расстреле польских офицеров быстро бы распространилась в Польше, вызвало бы массовое возмущение народа и конечно, большой поток добровольцев в немецкую армию. Однако этого не было в то время, и шума Катыни, возбужденной немцами в 1943 году, видимо, не без помощи фотографий, прошедших через руки автора "Берлинского дневника" не имел успеха. Да и сейчас, думаю, мало кто верит в то, что в Катыне при советской власти был массовый расстрел поляков не смотря на полувековое старание врагов СССР, в том числе и нынешних российских правителей. Не верю в это до сих пор я. Допускаю, что какую то небольшую кучку поляков тогда там и могли расстрелять за яростную антисоветскую пропаганду, за саботаж. Но это ни как не могли быть тысячи и не десятки тысяч, как лихо сейчас называют наши и зарубежные борзописцы и им поддакивают высшие власти, передавая полякам сомнительные документы.
В связи со всем этим у меня возник главный вопрос: Где же захоронены 3-х миллионов наших военнопленных, погибших в немецких прифронтовых лагерях в 1941 году?? Где они зарыты? Крематориев то в полевых условиях не было. А лагерей военнопленных и в районе Смоленска и в районе Минска было множество. Не в Катынском ли лесу они зарыты? Не в Куропатах ли? Почему нынешние военные историки и власти не поднимают этот вопрос?
Основная часть "Берлинского дневника" за 1944 год касается покушения на Гитлера 20 июня 1944 года. Но все, что касается причастности автора дневника к этому событию, представляется сильно преувеличенным и сочиненным позднее при подготовке дневника к печати. На таки мысли наводит вот такое пояснение Г.Васильчикова в его предисловии к дневнику: "...Вскоре после войны Мисси расшифровала и отпечатала написанные скорописью и перепечатала начисто все остальное. Дневник оставался не тронутым более четверти века - до 1976 года, когда под упорным давлением брата и друзей и в свете некоторых других обстоятельств она, наконец, решила его опубликовать".
Нельзя не заметить, что как бы не представляла княжна Мария Васильчикова свою деятельность, подчеркивая свою симпатию и даже свою причастность к заговорщикам против Гитлера, факт остается фактом: она верой и правдой с первого до последнего дня войны фашистской Германии против СССР служила гитлеровскому государству в стенах риббентроповского МИД. И это следует иметь ввиду читая "Берлинский дневник" Марии Васильчиковой.
Наконец, нельзя пройти мимо, и такого утверждения комментатора дневника Г.Васильчикова: "Мисси была очень скромна. Никогда в жизни она не смогла бы предвидеть триумфального успеха своего дневника (например, в США он является обязательным чтением на исторических факультетах нескольких наиболее известных университетов)".
Про университеты похоже на истину. Судя по тому, какие сейчас рождаются на Западе глупые фантастические домыслы о нашем прошлом, о репрессиях, о соотношении наших и немецких потерь 10 к одному, лишний раз убеждаешься в том насколько не серьезные источники, на основе которых формируются обязательные для использования "демократами" исторические штампы о предвоенном периоде нашей истории.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199619/?19_8_1
В библиотеке нашего Вуза только что появился изданный журналом "Наше наследие" тиражом 35 тысяч "Берлинский дневник 1940-1945" русской княжны Марии Васильчиковой. Она дочь члена Государственной думы 4-го созыва князя И.С.Васильчикова. Оригинал книги написан на английском языке и издан в Лондоне. Предисловие, послесловие и обширные комментарии к русскому тексту дневника сделаны родным братом автора - Г.Васильчиковым. ОН же редактировал дневник и участвовал в переводе его с английского на русский.
Семья Васильчиковых (отец, мать, два брата и три сестры) покинули Россию весной 1919 года. В январе 1940 года они переместились ("бежали") из Каунаса в Германию после появления в Литве советских войск. В Европе семейство неплохо пережило войну, все остались живы. Характерна для того периода такая дневниковая запись 1940 года: "...Вторник 12 марта. Мама (она сейчас направляется из Силезии в Рим) звонила из Вены ...". Сама Мария Васильчикова (в дневнике она именует сама себя по домашнему Мисси), начав свою трудовую жизнь в Литве секретаршей английского посольства, бывала в европейских странах еще ранее - гостила у многочисленной родни и знакомых в Швейцарии, Франции, Италии, Германии, владела, как пишет, в английским, французским, итальянским, испанским, немецким. С января 1940-го она оседает в Берлине и устраивается на службу сначала в геббельсовское Бюро ради обещания, затем вскоре - в Информационный отдел МИД Германии. Ей 22 года. Не будучи германской подданной она, тем не менее, сразу имеет дело с материалами под грифом "совершенно секретно". Этот штрих в дневнике обращает на себя внимание. Начинает она службу машинисткой и быстро продвигается по службе до заведующей фотоархива своего отдела.
Первая часть дневника, охватывающая период с 01.01.1940 года по 22-е июня 1941 года, разочаровывает своей светской бессодержательностью. В основном это домашние встречи с людьми своего социального круга (князья, принцы, бороны, потомки старинных дворянских родов, известных в прошлом государственных деятелей, Бисмарки, Меттернихи, Клейнмихели, Бироны, Витгенштейны, Потоцкие, принцы Русские, граф Шуленбург - бывший до 22.06.41 г. послом в СССР, и многие другие). Обеды, ужины, завтраки в ресторанах, уикэнды, ленчи в замках и т.п. Описание подобных встреч занимает много места на протяжении всего дневника.
С нетерпением ждешь, как же автор отнеслась к роковому дню 22 июня 1941 года. И тут - разочарование, недоумение, масса вопросов, подозрения. Вот ее запись в тот день:"...Воскресение 22 июня. Германская армия ведет наступление на всем протяжении восточной границы... Начинается новая фаза войны. Мы знали, что это сбудется. И все же мы потрясены". Они знали, что это сбудется! И наверное, очень ждали этого дня, хотя об этом ни слова в дневнике. А дальше следует странная, обескураживающая запись, датированная сентябрем 1945 года: " Начиная с этого дня, (то есть с 22 июня 1941 года), почти два года отсутствует, хотя я продолжала свои записи почти ежедневно. Некоторые страницы я уничтожила сама. Другие же я спрятала в одной усадьбе на территории одной из восточноевропейских стран, находящейся за железной занавесью. Возможно, они и сейчас там находятся...".
Вот и думай после таких слов, что хочешь. Уничтожила часть дневника и спрятала много страниц видимо потому, что восторженно приветствовала успехи фашистской армии в первые дни войны? Ожидала реально скорый возврат своих княжеских имений? И боялась навлечь на себя кару в 45-ом от наших или от союзников, в случае обнаружения дневника? Скорее всего это именно так, и спрятанная часть дневника, возможно, всплывает еще на свет при соответствующей политической обстановки. Тут приходится только гадать. Эта часть дневника "1941 июль - 1943 июль" заполнена приписками 1978 года и многочисленными комментариями брата, настроенного явно антисоветски, и потому откровенно предвзятыми, содержащими не реальные цифры наших потерь, количество пленных и т.п. Ни у него, ни у княжны нет ни одного доброго слова о Красной армии, о ее великой, освободительной от фашизма, миссией.
Третья часть дневника охватывает период июль - декабрь 1943 года. В ней так же много записей о банкетах, ужинах, уикэндах, кофе в кругу аристократов. Здесь прямо таки напрашивается сравнение дневника княжны М.Васильчиковой с "Дневником остарбайтера" В.Баранова, опубликованным в журнале "Знамя" N5/95 г. Остарбайтеры - это рабочие, попавшие в Германию (угнанные, завербованные обманом) из оккупированных немцами районов СССР. Автору второго дневника 18 лет. Это сравнение поможет ощутить всю социальную пропасть, разделяющим жизнь простого человека, которого немцы освобождали от большевизма, и русской аристократки, добровольно служащей у немцев. Вот несколько типичных записей в период октябрь 1943 г. - январь 1944 г. Некоторые записи сделаны ими в один и тот же день.
М.Васильчикова:"...4 октября. Обедали с Йозиасом Ранцау, послом фон Хасселем и сыном последнего..." "...Суббота 13 ноября. Кофе у сестер Вреде. Были: Зиги Вельчек, автогонщик Манфред фон Браухич и кинозвезда Дженни Джуго..." "...Вторник, 16 ноября. Ужинала сегодня у Годфрида Бисмарка в Потсдаме..." "...Пятница, 19 ноября. Ужинала с Рюдгером фон Эссеном (из шведской миссии) и его женой... Подали устрицы..." "...Пятница, 24 декабря Сочельник... Вечерами мы теперь играем в бридж. Ходила ко всенощной в часовню... Потом пили шампанское и закусывали бисквитами..." "... 1 января 1944 года... В комнате у Татьяны (сестры) была зажжена елка. Мы отпраздновали Новый год и ее день рождения шампанским и слойками с вареньем".
В.Баранов: "... 1 октября, пятница. Кончился месяц германской жизни в Лейпциге. Мне показалось, что прошли года. На лицо я сильно изменился, а тело - одни кости, недавно взвешивался - было 52 кг. с кандалами (рабочая обувь) и всей одеждой, когда дома было 58 кг, без кандалов. За неделю дали зарплату курящим по 15 сигарет, а остальным по 1 марке и 13 пфеннигов. Воровали коченья и делили между собой..." "...25 октября, понедельник... Чайный котел в лагере (в лагере остарбайтеров, не в концлагере) эксплуатировался целые сутки, приносили кто-что, и капусту, и картошку, и бураки, и брюкву, и редьки ... Одного из слесарей полицай поймал в городе в то время когда ему (русскому) немка давала кусок хлеба. Хлеб был забран. Немку оштрафовали ..." "...13 ноября, суббота... Короста или чесотка охватила большую половину лагеря. Редко у кого ее нет. Шмавганец так ею изуродован, что не похож на человека..." "...18 декабря, суббота... сегодня работали до 1 ч. дня. Придя в лагерь бегали до ямы за очистками. Я сварил себе небольшую кастрюлю и поел. Многие варили картофельные очистки, они во много раз лучше брюквенных". "...31 декабря 43 г., пятница... Вечером варили брюкву, очистки..." "...1 января 1944 г., суббота. Встали часов в 9 утра... Целый день варили в печке кто что имел: брюкву, капусту, бураки и очистки. Шумели, ругались, вспоминали, скучали. И наконец собрались идти по картошку...".
Вот такая разная была жизнь на метчине у двух русских людей.
В записях 43 года начинают преобладать впечатления о бомбежках Берлина, испуг, растерянность, отчаяние. Есть и более существенная информация к размышлению, например, такая:
"Воскресенье, 24 октября... Я получила новое срочное задание: перевести заголовки под большим количеством фотографий останков около 4 тыс. польских офицеров, расстрелянных Советами и найденных в Катынском лесу под Смоленском нынешней весной ... Переводы должны быть готовы через два дня". (Для передачи президенту Рузвельту через Турцию.) Каковы были эти заголовки княжна не пишет. Более того, она упоминает вскользь о том, что катынский фотоальбом погиб при бомбежке. А мне думается - исчез он потому, что, как говорится, был шит белыми нитками. К этой дневниковой записи о катынском альбоме имеются обширные комментарии старательного брата (самый обширный комментарий во всей книге и именно ее русскому изданию). Видно, что комментатор очень хорошо чувствовал политическую ситуацию в России в начале 90-х годов, знал что нужно добавить, чтобы дневник охотнее опубликовали у нас. Но первые же строки комментария позволяют усомниться в правдивости немецкого сообщения о расстреле в Катынском лесу поляков. Читаем на стр.114: "...За шесть месяцев до этого, 13 апреля 1943 г., немецкое радио сообщило, что в массовой могиле Катынском лесу, близ Смоленска, на оккупированной территории СССР обнаружены тела многих тысяч поляков, главным образом офицеров. Все были убиты выстрелом в затылок - традиционная чекистская техника казни. Немцы немедленно обвинили Москву в этом преступлении и назначили комиссию по расследованию, состоявшую из врачей из 12 нейтральных или оккупированных Германией стран".
Возникает тут сразу же вопрос: Как это немцы, потерпевшие сокрушительное поражение под Сталинградом, еще не опомнившись от него, смогли в промерзшей земле где-то в начале апреля, а вернее, в марте откапать много тысяч смерзшихся человеческих останков, пересмотреть многие тысячи черепов и установить, что все они простреляны в затылок? Да вранье же это несусветное! В стиле риббентроповской и геббельсовской поспешной стряпни. Сам же Г.Васильчиков, не замечая того, что опровергает сам себя, пишет на стр.116: "...Знаменательно, что не смотря на все преступления, совершенные советской стороной против поляков как в самой Польше, так и в других местах (!!! - В.Ф.), Польша вместе с Грецией и Югославией, была почти единственной страной, оккупированной немцами, которая не поставила ни одного добровольца немецкой армии, сражающейся с СССР". Это так же опровергает и немецкие и более поздние выдумки а массовых расстрелах польских офицеров в Катыни. Об этом не могли бы не знать поляки тогда же и такая бы весть быстро распространилась бы в Польше, т.к., из лагерей военнопленных бежало не мало людей, да и немцам было много предано поляков. Об этом есть убедительные свидетельства. Весть о расстреле польских офицеров быстро бы распространилась в Польше, вызвало бы массовое возмущение народа и конечно, большой поток добровольцев в немецкую армию. Однако этого не было в то время, и шума Катыни, возбужденной немцами в 1943 году, видимо, не без помощи фотографий, прошедших через руки автора "Берлинского дневника" не имел успеха. Да и сейчас, думаю, мало кто верит в то, что в Катыне при советской власти был массовый расстрел поляков не смотря на полувековое старание врагов СССР, в том числе и нынешних российских правителей. Не верю в это до сих пор я. Допускаю, что какую то небольшую кучку поляков тогда там и могли расстрелять за яростную антисоветскую пропаганду, за саботаж. Но это ни как не могли быть тысячи и не десятки тысяч, как лихо сейчас называют наши и зарубежные борзописцы и им поддакивают высшие власти, передавая полякам сомнительные документы.
В связи со всем этим у меня возник главный вопрос: Где же захоронены 3-х миллионов наших военнопленных, погибших в немецких прифронтовых лагерях в 1941 году?? Где они зарыты? Крематориев то в полевых условиях не было. А лагерей военнопленных и в районе Смоленска и в районе Минска было множество. Не в Катынском ли лесу они зарыты? Не в Куропатах ли? Почему нынешние военные историки и власти не поднимают этот вопрос?
Основная часть "Берлинского дневника" за 1944 год касается покушения на Гитлера 20 июня 1944 года. Но все, что касается причастности автора дневника к этому событию, представляется сильно преувеличенным и сочиненным позднее при подготовке дневника к печати. На таки мысли наводит вот такое пояснение Г.Васильчикова в его предисловии к дневнику: "...Вскоре после войны Мисси расшифровала и отпечатала написанные скорописью и перепечатала начисто все остальное. Дневник оставался не тронутым более четверти века - до 1976 года, когда под упорным давлением брата и друзей и в свете некоторых других обстоятельств она, наконец, решила его опубликовать".
Нельзя не заметить, что как бы не представляла княжна Мария Васильчикова свою деятельность, подчеркивая свою симпатию и даже свою причастность к заговорщикам против Гитлера, факт остается фактом: она верой и правдой с первого до последнего дня войны фашистской Германии против СССР служила гитлеровскому государству в стенах риббентроповского МИД. И это следует иметь ввиду читая "Берлинский дневник" Марии Васильчиковой.
Наконец, нельзя пройти мимо, и такого утверждения комментатора дневника Г.Васильчикова: "Мисси была очень скромна. Никогда в жизни она не смогла бы предвидеть триумфального успеха своего дневника (например, в США он является обязательным чтением на исторических факультетах нескольких наиболее известных университетов)".
Про университеты похоже на истину. Судя по тому, какие сейчас рождаются на Западе глупые фантастические домыслы о нашем прошлом, о репрессиях, о соотношении наших и немецких потерь 10 к одному, лишний раз убеждаешься в том насколько не серьезные источники, на основе которых формируются обязательные для использования "демократами" исторические штампы о предвоенном периоде нашей истории.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199619/?19_8_1