НЕ ПУСТИТЕ ИХ В ЗЕМЛЮ ЕГИПЕТСКУЮ (неизвестная война)
(Логачев В.С., Жайворонок Б.И.
)
Логачев В.С., капитан
"И ОТ ОБИДЫ ЗАПЛАКАЛ"
... По прибытию в г. Александрию нас всех одели в форму арабского воина без каких-либо знаков различия, и к тому же у нас не было никаких документов. Отличало нас от арабов в тот момент только наличие у нас рязанских, тамбовских, и других физиономий, которые можно было объединить одним словом: братья-славяне. Арабы нас звали - руси или руси-квайс, то есть "русский хороший". Только после того, как ты дашь ему закурить или поесть...
... В каждой колонне шли готовые к бою "Шилки" (в голове колонны, в середине и замыкающая колонну зенитная установка). Мы были проинструктированы. "Если нас не потопили, то будут пытаться разбомбить на марше", - думали многие. Не случайно один из командиров колонны приказал расчету "Шилка" обстрелять низколетающую цель на маршруте "Каир-Александрия". Радиолокатор показывал высоту около 50-ти метров. Египетская ночь. Темнота кромешная. Слышен звук недалеко работающего двигателя. На экране РЛС отметка от двигающейся с малой скоростью цели. Мгновенное колебание. Принятие решения - "Цель уничтожить". Одна из "Шилок" производит обстрел. Оказалось, по соседнему пригорку спокойно ехал Краз, автомобиль производства Краматорского автозавода. Хорошо, что не попали...
... Израильские самолеты постоянно проводили тренировочные полеты вблизи Суэцкого канала над Синаем, а это всего-навсего 140 км. При скорости "Фантомов" 2400 км/час, а в минуту 40 км, получается, что подлетное время до Каира - 4 минуты. А из тех самолетов, что тренировались над Синаем, постоянно прорывались самолеты - разведчики. На высотах 20-25 метров от земли однажды прошли 2 "Фантома" над аэродромом "Каир-Вест". Подполковник Тарасов Л.Д. с офицерами своей службы ракетного вооружения закончил занятие "Об особенностях эксплуатации техники в условиях Египта". Я присутствовал на этом занятии. Мы уже собрались идти в столовую, как кто-то закричал: "Фантомы!" Мы посмотрели наверх, а они летят прямо на нас. Некоторые так и остались стоять с открытым ртом, а некоторые ушли носом в песок. Раздались звуки выстрелов. Это расчет "Шилки", стоявшей рядом с КП, произвел 2 короткие очереди по самолетам с интервалом от 3 до 5 секунд. Все сделано по инструкции. Но первая очередь прошла перед носом у самолетов, а вторая уже за их хвостом. Командир установки, сержант, вылез на броню и от обиды заплакал. Потом я беседовал с ним уже в спокойной обстановке. Не орден, который бы он получил за сбитый самолет, и не 200 фунтов - полагалось денежное вознаграждение (это было и в Великую Отечественную войну, но почему-то об этом предпочитают не вспоминать ветераны), ему было просто обидно, что мог сбить и не сбил. Это был бы первый сбитый самолет в небе Египта. Самолеты дали газу, дым от их турбин покрыл небо, действительно, как будто они были заправлены сырой соломой. Потом, когда они уже скрылись, раздались выстрелы из зенитных пушек. Арабские воины отстрелялись, чтобы их потом не ругали за бездействие.
... Пора на обед. Обед готовили наши повара. Первое, второе и десерт. На первое - суп с курицей, на второе - кусок голландской курицы, пахнувший рыбой, на десерт - чай, кисель или фрукты, главным образом, апельсины. Воины срочной службы задают вопрос: "Скажите, товарищ капитан, а что, в Голландии куры имеют только крылья, а по земле они не ходят?" Дело в том, что повар, раздавая порции, ноги куриные выдавал офицерам, а остальные части солдатам. Изменить эту "традицию" так и не удалось. В жару есть не хочется, но усилием воли заставляли себя это делать. Есть приходилось очень быстро. Если зазевался на 1-2 минуты, то суп покрывался мухами в несколько слоев. Их там несметное количество. Отличие арабской мухи от нашей в том, что она более нахальна, не реагирует на отпугивающие взмахи, то есть избавиться от нее можно только одним способом - прибить. Кусает человека она в любое время суток и года. Наша муха кусается только осенью, поэтому родилась в Египте прибаутка: "Когда приеду в Союз, поймаю муху и поцелую ее".
... Тосковали по дому, русской природе, тосковали по русской пище, черному хлебу, селедке и русской водке в конце концов. Этих продуктов там не было. Поэтому и ходила шутка перед отъездом из Египта: "Как должна встретить жена русского офицера?" В одной руке рюмка водки, в другой - кусок черного хлеба и хвост селедки, а подол в зубах".
... Бой для воина ПВО - это всего-навсего несколько минут, но готовиться к ним приходится годами. Бой - это сконцентрированное выражение боевого мастерства и воли. Бой не для слабонервных, и постоянное ожидание его выматывает человека гораздо больше, чем тяжелый физический труд. Напряжение боя и его ожидание настолько велико, что порой люди не могут перенести запредельные перегрузки. Были случаи, когда из-за сильного нервного шока и расшатывалась совершенно нервная система, и кишечно-желудочный тракт, и отказывало зрение, и скакала температура, и шелушилась, отваливаясь клочьями, кожа, или человека с инфарктом-миокарда отвозили в госпиталь.
Случалось это с людьми самого разного возраста, и с теми, кому в то время было 20 лет, и с теми, кому за сорок, имеющими за плечами Великую Отечественную войну.
Но вот закончились бои. Последним в нашей зенитно-ракетной бригаде из приканальной группировки вышел дивизион подполковника Попова К.И. За сбитые "Фантомы" командир дивизиона был удостоен звания Героя Советского Союза, воины награждены орденами и медалями СССР и АРЕ.
Израиль попросил временно прекратить огонь. На дорогах были выставлены посты ООН. Но нас-то в Египте официально не было, поэтому дивизион со своей позиции возвращался не по шоссе Исмаилия-Каир, а караванными тропами.
... Стали прибывать гости из Союза: Тяжельников Е.П. - первый секретарь ЦК ВЛКСМ с чемоданом комсомольских наград, Терешкова В.Н., тогда еще с мужем Николаевым А.Н. И вот приезжает Н.В. Подгорный - председатель Президиума Верховного Совета СССР. Этот наград не привез почему-то.
Выступая, Николай Викторович сказал о том, какую важную победу мы одержали, как это важно для страны. Подбрюшье южных границ Союза и т.д. "Вы знаете, что в Средиземном море плавают эти... как их...". Помошник подсказывает: "Авианосцы". "Да, да авианосцы НАТО",- повторяет Подгорный. Там, где выступающий отрывался от текста, выручал помошник. Дошла очередь до вручения подарков. От нашего имени Подгорному Н.В. вручают сделанный умельцами из крыла сбитого "Фантома" подарок: на фоне пирамид Гизы ракетный комплекс и сбитый "Фантом". Высокий гость тоже достает что-то и говорит: "А вот вам...", - и опять заикается. Мы уже видим, что это уменьшенная копия скульптуры воина - освободителя, установленная в Трептов-парке скульптора Вучетича. Помошник уже громко кричит: "Воин-освободитель!". "Да, да. Вот вам воин-освободитель". Слышу голоса в разных уголках зала:"Твою мать! Кто же нами руководит!" Посадили дерево дружбы и на этом встреча закончилась.
... Когда в марте 1971 года половина бригады уехала в Союз, на их место прибыли новички. Новыми были командиры и их замы, т.е. руководство дивизии, бригад и дивизионов. А зам.замы, часть инженеров и техников остались еще на 100 дней. Как у Ю. Полякова "Сто дней до приказа". Хорошие взаимоотношения сложились не у всех. Мы еще жили воспоминаниями о боях, о потерянных товарищах. У них этого груза за спиной не было. Они в первую очередь интересовались, что, где и как можно купить, можно ли заработать на машину, какие льготы ждут в Союзе, кто на какую должность назначен из первой партии, отправленной на Родину и т.д. Это все настолько вылезало наружу, что вызывало негативную реакцию у оставшихся, которые прибыли сюда воевать за идею, и только потом узнали о льготах, которые во многом не реализуются и поныне.
... А потом нас все-таки попросили из Египта. Пожалуй, наиболее характерной чертой садатовского правления является то, что политические и социальные ориентиры июльской революции 1952 года затянуло пеленой песчаной бури. Хамсин дул над Египтом уже не 50 дней, а десять лет правления А.Садата. Каковы последствия этого правления? Вот как описывал С.Я. Елпатьевский в своей книге "Египет", изданной в 1991 году в Санкт-Петербурге, последствия Хамсина: "Последствия Хамсина очень печальные: все задыхаются, страдают головной болью и ожидают, когда пройдет ветер..."
Постоянные обещания благоденствия, заигрывание с Западом и внутренней оппозицией, переход к репрессиям инакомыслящих закономерно привел к краху режима Садата. Шестого октября 1981 года он был убит лейтенантом, членом мусульманской секты. За гробом шло около 600 человек. Народ безмолствовал. Скорби не было.
Жайворонок Б.И., полковник
"А потом 15 лет доказывали, что мы участники войны..."
Мы считали себя наследниками тех, кто воевал в Испании. Гордились званием интернационалистов. Знаете, ведь насильно никого в Египет не "забривали". Перед отправкой беседовали с каждым, и еще можно было отказаться. Ни один из солдат этого не сделал. Не поверите, но единственным струсившим, которого я сам видел, был один полковник. Перед самым Военным Советом, на котором окончательно утверждали кандидатуры офицеров, он отозвал меня в сторону, попросил высказаться против него. Что-то мямлил о том, что мол, "ноги болят, быстро бегать не могу..." Я его не виню,люди-то разные. Хорошо, что в бой с ним идти не пришлось. Одно только - встретил его года через три,а он уже генерал. Служил в Союзе. А на моих ребят наградные документы так и затерялись - по сей день никак не найдутся...
... 18 июля попросился я у командира дивизии поехать на проверку одного дивизиона, которым командовал майор Мансуров. Тот: "Куда ты, нельзя, съезди в какой-нибудь другой..." Я говорю: "Зачем мне в другой, мне в этот надо, я провожал их со старой позиции, надо посмотреть, как разместились." Отпустил он меня. Приехал я туда. А еще когда провожал их, со смехом сказал: "Есть у меня просьба: до моего приезда "Фантом" не сбивать. За каждый сбитый награждают, и я тоже хочу награду получить, так что дырочку просверлю только вместе с вами". Они тоже засмеялись: "Командир,- говорят,- будем ждать..." Приехал я около полудня. "Все,- говорю,- сейчас сработаем и делим все поровну". И действительно, через двадцать минут налет. Тогда я не знал, что Мансуров перепутал позиции, стал на то место, где должен был быть ложный дивизион, ошибся ночью...
...Самый страшный удар пал на дивизион Толоконникова. Наш - ходил ходуном от взрывов. И вот поведение солдат. У нас были арабские планшетисты, это те, которые наносят движение цели на карту, принимая данные по радио. Представьте себе планшет, в центре - точка расположения дивизиона. Планшетист принимает данные, он знает, - чем меньше расстояние до цели, тем ближе она к центру планшета, тем ближе он, смертоносный самолет. И вот расстояние все уменьшается.., "Фантом" выходит на нас и... Здесь планшшетисты не выдержали, сняли наушники, побросали каски (в кабине - это надо видеть - жара, все сидят в касках, трусах и с противогазами и нервно смеются, глядя друг на друга) и бегом из кабины. Наш его хватает за трусы, каской бьет по голове и, сопровождая все непереводимыми выражениями, говорит что-то вроде: "А, ты, гад! мы сюда пришли - мы оставайся, а ты удирать?" Этот случай был при мне. Но чтобы кто-нибудь из наших струсил - никогда. Понимаю, напряжение велико, Мансуров ведет цель, дает указания, уже оператор взял ее на автоматическое сопровождение, оператор ручного сопровождения подслеживает, и у офицера наведения нога выбивает дробь на металлическом полу кабины. На станции-только команды, шум вентиляторов, доклады о принятии команд, то есть никаких посторонних разговоров, все понимают: или мы его сейчас, или он нас. Вмешиваться в чьи-либо действия бесполезно, каждый маневр так оттренирован, что человек работает в режиме, как бы я сказал, "осмысленного автоматизма". Каждый выполняет свою задачу и если я, не дай бог, повышу на кого-нибудь голос-может произойти непоправимый промах.
... Сбили головной самолет. Остальные тут же отвернули... Весь экран усеян точками целей, каждая из которых несет смерть, и, кажется, все они идут на тебя. Но каждый выполнял свои обязанности в этом аду.
Когда отстреляли, выхожу из кабины, смотрю: горит дивизион Толоконникова километрах в трех от нас. Потом он был снят с позиции, надо было ликвидировать последствия. Да... После таких боев, когда рядом с тобой гибнут люди, когда обгоревшие трупы невозможно узнать, ведь никаких документов нет, даже капсул, как у солдат Великой Отечественной, и тех не было, что, кстати, считаю дикостью, попробуй определи...
... Мне стало известно, что вводятся войска ООН, наступает перемирие. Мы начали сниматься и пошли на свои постоянные позиции, те позиции, располагаясь на которых мы обеспечивали зональную противовоздушную оборону столицы Египта-Каира. И странно, обьявили перемирие, я еще не доехал до своего КП, и этот спад - больше не будет налетов, больше не будут гибнуть наши - привел к тому, что почувствовал резкую боль в сердце - инфаркт...
... Но сейчас я хотел бы остановиться на тех просчетах, недостатках, которые приводили в боевых условиях не только к недоразумениям, но и к тяжелым ситуациям.
Каждая операция всегда начинается с планирования. Надо отдать должное вышестоящим штабам в том, что планирование всегда было очень тщательным, продуманным, грамотным. Но я почему-то сталкивался с одним и тем же недостатком - отсутствием карт у командиров и штаба бригады (части). Топографические карты нам не давали или из-за забывчивости, а если и давали, то в последний момент, возможно, в целях сохранения военной тайны. Известно, что сухопутные части, начиная от командира взвода, все имели топографические карты.
В августе 1968 года, когда нас в срочном порядке перебросили в Чехословакию (форрмирование бригады проходило уже в Чехословакии), и были поставлены задачи по обеспечению ПВО совместно с Чешской зенитно-ракетной бригадой, то доехать до места дислокации было уже очень сложно, что было вызвано тем, что чехи сняли названия населенных пунктов, названия улиц и номера домов в городах, указатели на дорогах, включая киллометровые знаки.
... Такая же история повторилась в Египте. И опять в порту высадки (Александрия) начинали рисовать маршрут движения в намеченную точку со слов начальников и обязательно добавляли: "Не переживайте, вас встретят". И встречали, да только понять не могли друг друга, потому что они говорили только на арабском языке, мы, как правило, только на русском. А когда попытались ориентироваться по километровым столбам, то оказалось, что мы не знали и арабских цифр.
Точно такая же история была и в Венгрии во время венгерских событий.
Поэтому, когда мне ставили боевую задачу, я всегда спрашивал: "А карту дадут?". Мне всегда отвечали: "Что ты волнуешься? Дадут". И никогда не давали.
Первые налеты израильской авиации показали, что мы имеем дело с отличной техникой и хорошо подготовленным личным составом, в совершенстве овладевшим этой техникой, и с умелым, квалифицированным, знающим свое дело, штабом. Как правило, не было одинаково спланированных операций, не было шаблонов в тактике ведения боя. Так, в действиях израильской авиации четко просматривался один из вариантов тактического приема: - основная группа, наносящая ракетно-бомбовый удар; - группа прикрытия; - отвлекающая группа; - группа поставщиков помех; - спасательная группа и т.д.
Таким образом, в зависимости от поставленной задачи планируется и строится тактика действия сил, участвующих в налете; также отработана и тактика действия в каждой группе.
К сожалению, при проведении боевой подготовки,на учениях, мы мало обращаем внимания на разносторонние тактические приемы в действиях авиации. Как правило, почему-то все самолеты входили в боевую зону и мы их "успешно" все уничтожили.
С другой стороны, отсутствие глубокого взаимодействия в процессе проведения боевой подготовки и учений с командирами авиационных частей и подразделений приводило к шаблону в действиях расчетов КП зенитно-ракетных дивизионов и бригады. Поэтому уже в ходе боевых действий приходилось перестраиваться. Кроме того, в мирное время мы довольно халатно относились к использованию аппаратуры "свой-чужой". Не знаю, кто принимал решение, но эту аппаратуру при отправке в Египет нам не дали, вероятно, из-за ее секретности. А вот устный инструктаж дали четкий: все самолеты приближающиеся к боевой зоне, считать самолетами противника и уничтожать...
После возвращения из Египта, меня часто спрашивали: "Что было самым тяжелым за время боевых действий?" И я всегда отвечал: "Разобраться, где свой, а где чужой самолет'". Тем более, что в воздушном пространстве Египта часто находились самолеты с местных авиалиний (частных и спортивных) и с международных линий, а дисциплина полета у арабов оставляла желать лучшего. Разведывательно-информационных центров у нас не было, не было и прямой связи с диспетчерским пунктом. Вот и начали мы боевые действия по известной русской пословице: "Бей своих, чтоб чужие боялись". И только после этого "кровавого опыта" на командном пункте вскоре появилась и аппаратура "свой-чужой", и переводчики, и разговорники.
Не могу не остановиться на вопросах морально психологической подготовки личного состава.
Были случаи срывов и у офицеров, которые, узнав о награждении правительственными наградами, самовольно покидали свои расчеты и приходилось вызволять их из ночных клубов. Поэтому я верю А. Крону, который в очерке "Капитан дальнего плаванья" описывает некоторые срывы у командира подводной лодки Маринеско, срывы, которые жестоко отразились на его судьбе. Но, оказывается, жизнь есть жизнь. Я видел, как советник арабского командира зенитно-ракетного дивизиона, чудом оставшийся в живых после жестокой бомбежки позиции, после боя пил 3 дня, как говорят на Руси, не просыхая. И вот в такой обстановке надо было иметь и силы, и железную волю, чтобы не сникнуть, выстоять, не потерять контроль над личным составом бригады. И силы нашлись. Выстояли и задачу выполнили. А потом потребовалось более 15 лет доказывать, что мы участники войны, что она, как и в Афганистане, война. Война и есть война, где бы она не проходила. И матерям, отцам, женам, детям нет разницы, на какой войне погиб их сын, муж, отец: под Кандагаром, Каиром, Ханоем, или в 1945 под Кенигсбергом.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199619/?19_6_1
Логачев В.С., капитан
"И ОТ ОБИДЫ ЗАПЛАКАЛ"
... По прибытию в г. Александрию нас всех одели в форму арабского воина без каких-либо знаков различия, и к тому же у нас не было никаких документов. Отличало нас от арабов в тот момент только наличие у нас рязанских, тамбовских, и других физиономий, которые можно было объединить одним словом: братья-славяне. Арабы нас звали - руси или руси-квайс, то есть "русский хороший". Только после того, как ты дашь ему закурить или поесть...
... В каждой колонне шли готовые к бою "Шилки" (в голове колонны, в середине и замыкающая колонну зенитная установка). Мы были проинструктированы. "Если нас не потопили, то будут пытаться разбомбить на марше", - думали многие. Не случайно один из командиров колонны приказал расчету "Шилка" обстрелять низколетающую цель на маршруте "Каир-Александрия". Радиолокатор показывал высоту около 50-ти метров. Египетская ночь. Темнота кромешная. Слышен звук недалеко работающего двигателя. На экране РЛС отметка от двигающейся с малой скоростью цели. Мгновенное колебание. Принятие решения - "Цель уничтожить". Одна из "Шилок" производит обстрел. Оказалось, по соседнему пригорку спокойно ехал Краз, автомобиль производства Краматорского автозавода. Хорошо, что не попали...
... Израильские самолеты постоянно проводили тренировочные полеты вблизи Суэцкого канала над Синаем, а это всего-навсего 140 км. При скорости "Фантомов" 2400 км/час, а в минуту 40 км, получается, что подлетное время до Каира - 4 минуты. А из тех самолетов, что тренировались над Синаем, постоянно прорывались самолеты - разведчики. На высотах 20-25 метров от земли однажды прошли 2 "Фантома" над аэродромом "Каир-Вест". Подполковник Тарасов Л.Д. с офицерами своей службы ракетного вооружения закончил занятие "Об особенностях эксплуатации техники в условиях Египта". Я присутствовал на этом занятии. Мы уже собрались идти в столовую, как кто-то закричал: "Фантомы!" Мы посмотрели наверх, а они летят прямо на нас. Некоторые так и остались стоять с открытым ртом, а некоторые ушли носом в песок. Раздались звуки выстрелов. Это расчет "Шилки", стоявшей рядом с КП, произвел 2 короткие очереди по самолетам с интервалом от 3 до 5 секунд. Все сделано по инструкции. Но первая очередь прошла перед носом у самолетов, а вторая уже за их хвостом. Командир установки, сержант, вылез на броню и от обиды заплакал. Потом я беседовал с ним уже в спокойной обстановке. Не орден, который бы он получил за сбитый самолет, и не 200 фунтов - полагалось денежное вознаграждение (это было и в Великую Отечественную войну, но почему-то об этом предпочитают не вспоминать ветераны), ему было просто обидно, что мог сбить и не сбил. Это был бы первый сбитый самолет в небе Египта. Самолеты дали газу, дым от их турбин покрыл небо, действительно, как будто они были заправлены сырой соломой. Потом, когда они уже скрылись, раздались выстрелы из зенитных пушек. Арабские воины отстрелялись, чтобы их потом не ругали за бездействие.
... Пора на обед. Обед готовили наши повара. Первое, второе и десерт. На первое - суп с курицей, на второе - кусок голландской курицы, пахнувший рыбой, на десерт - чай, кисель или фрукты, главным образом, апельсины. Воины срочной службы задают вопрос: "Скажите, товарищ капитан, а что, в Голландии куры имеют только крылья, а по земле они не ходят?" Дело в том, что повар, раздавая порции, ноги куриные выдавал офицерам, а остальные части солдатам. Изменить эту "традицию" так и не удалось. В жару есть не хочется, но усилием воли заставляли себя это делать. Есть приходилось очень быстро. Если зазевался на 1-2 минуты, то суп покрывался мухами в несколько слоев. Их там несметное количество. Отличие арабской мухи от нашей в том, что она более нахальна, не реагирует на отпугивающие взмахи, то есть избавиться от нее можно только одним способом - прибить. Кусает человека она в любое время суток и года. Наша муха кусается только осенью, поэтому родилась в Египте прибаутка: "Когда приеду в Союз, поймаю муху и поцелую ее".
... Тосковали по дому, русской природе, тосковали по русской пище, черному хлебу, селедке и русской водке в конце концов. Этих продуктов там не было. Поэтому и ходила шутка перед отъездом из Египта: "Как должна встретить жена русского офицера?" В одной руке рюмка водки, в другой - кусок черного хлеба и хвост селедки, а подол в зубах".
... Бой для воина ПВО - это всего-навсего несколько минут, но готовиться к ним приходится годами. Бой - это сконцентрированное выражение боевого мастерства и воли. Бой не для слабонервных, и постоянное ожидание его выматывает человека гораздо больше, чем тяжелый физический труд. Напряжение боя и его ожидание настолько велико, что порой люди не могут перенести запредельные перегрузки. Были случаи, когда из-за сильного нервного шока и расшатывалась совершенно нервная система, и кишечно-желудочный тракт, и отказывало зрение, и скакала температура, и шелушилась, отваливаясь клочьями, кожа, или человека с инфарктом-миокарда отвозили в госпиталь.
Случалось это с людьми самого разного возраста, и с теми, кому в то время было 20 лет, и с теми, кому за сорок, имеющими за плечами Великую Отечественную войну.
Но вот закончились бои. Последним в нашей зенитно-ракетной бригаде из приканальной группировки вышел дивизион подполковника Попова К.И. За сбитые "Фантомы" командир дивизиона был удостоен звания Героя Советского Союза, воины награждены орденами и медалями СССР и АРЕ.
Израиль попросил временно прекратить огонь. На дорогах были выставлены посты ООН. Но нас-то в Египте официально не было, поэтому дивизион со своей позиции возвращался не по шоссе Исмаилия-Каир, а караванными тропами.
... Стали прибывать гости из Союза: Тяжельников Е.П. - первый секретарь ЦК ВЛКСМ с чемоданом комсомольских наград, Терешкова В.Н., тогда еще с мужем Николаевым А.Н. И вот приезжает Н.В. Подгорный - председатель Президиума Верховного Совета СССР. Этот наград не привез почему-то.
Выступая, Николай Викторович сказал о том, какую важную победу мы одержали, как это важно для страны. Подбрюшье южных границ Союза и т.д. "Вы знаете, что в Средиземном море плавают эти... как их...". Помошник подсказывает: "Авианосцы". "Да, да авианосцы НАТО",- повторяет Подгорный. Там, где выступающий отрывался от текста, выручал помошник. Дошла очередь до вручения подарков. От нашего имени Подгорному Н.В. вручают сделанный умельцами из крыла сбитого "Фантома" подарок: на фоне пирамид Гизы ракетный комплекс и сбитый "Фантом". Высокий гость тоже достает что-то и говорит: "А вот вам...", - и опять заикается. Мы уже видим, что это уменьшенная копия скульптуры воина - освободителя, установленная в Трептов-парке скульптора Вучетича. Помошник уже громко кричит: "Воин-освободитель!". "Да, да. Вот вам воин-освободитель". Слышу голоса в разных уголках зала:"Твою мать! Кто же нами руководит!" Посадили дерево дружбы и на этом встреча закончилась.
... Когда в марте 1971 года половина бригады уехала в Союз, на их место прибыли новички. Новыми были командиры и их замы, т.е. руководство дивизии, бригад и дивизионов. А зам.замы, часть инженеров и техников остались еще на 100 дней. Как у Ю. Полякова "Сто дней до приказа". Хорошие взаимоотношения сложились не у всех. Мы еще жили воспоминаниями о боях, о потерянных товарищах. У них этого груза за спиной не было. Они в первую очередь интересовались, что, где и как можно купить, можно ли заработать на машину, какие льготы ждут в Союзе, кто на какую должность назначен из первой партии, отправленной на Родину и т.д. Это все настолько вылезало наружу, что вызывало негативную реакцию у оставшихся, которые прибыли сюда воевать за идею, и только потом узнали о льготах, которые во многом не реализуются и поныне.
... А потом нас все-таки попросили из Египта. Пожалуй, наиболее характерной чертой садатовского правления является то, что политические и социальные ориентиры июльской революции 1952 года затянуло пеленой песчаной бури. Хамсин дул над Египтом уже не 50 дней, а десять лет правления А.Садата. Каковы последствия этого правления? Вот как описывал С.Я. Елпатьевский в своей книге "Египет", изданной в 1991 году в Санкт-Петербурге, последствия Хамсина: "Последствия Хамсина очень печальные: все задыхаются, страдают головной болью и ожидают, когда пройдет ветер..."
Постоянные обещания благоденствия, заигрывание с Западом и внутренней оппозицией, переход к репрессиям инакомыслящих закономерно привел к краху режима Садата. Шестого октября 1981 года он был убит лейтенантом, членом мусульманской секты. За гробом шло около 600 человек. Народ безмолствовал. Скорби не было.
Жайворонок Б.И., полковник
"А потом 15 лет доказывали, что мы участники войны..."
Мы считали себя наследниками тех, кто воевал в Испании. Гордились званием интернационалистов. Знаете, ведь насильно никого в Египет не "забривали". Перед отправкой беседовали с каждым, и еще можно было отказаться. Ни один из солдат этого не сделал. Не поверите, но единственным струсившим, которого я сам видел, был один полковник. Перед самым Военным Советом, на котором окончательно утверждали кандидатуры офицеров, он отозвал меня в сторону, попросил высказаться против него. Что-то мямлил о том, что мол, "ноги болят, быстро бегать не могу..." Я его не виню,люди-то разные. Хорошо, что в бой с ним идти не пришлось. Одно только - встретил его года через три,а он уже генерал. Служил в Союзе. А на моих ребят наградные документы так и затерялись - по сей день никак не найдутся...
... 18 июля попросился я у командира дивизии поехать на проверку одного дивизиона, которым командовал майор Мансуров. Тот: "Куда ты, нельзя, съезди в какой-нибудь другой..." Я говорю: "Зачем мне в другой, мне в этот надо, я провожал их со старой позиции, надо посмотреть, как разместились." Отпустил он меня. Приехал я туда. А еще когда провожал их, со смехом сказал: "Есть у меня просьба: до моего приезда "Фантом" не сбивать. За каждый сбитый награждают, и я тоже хочу награду получить, так что дырочку просверлю только вместе с вами". Они тоже засмеялись: "Командир,- говорят,- будем ждать..." Приехал я около полудня. "Все,- говорю,- сейчас сработаем и делим все поровну". И действительно, через двадцать минут налет. Тогда я не знал, что Мансуров перепутал позиции, стал на то место, где должен был быть ложный дивизион, ошибся ночью...
...Самый страшный удар пал на дивизион Толоконникова. Наш - ходил ходуном от взрывов. И вот поведение солдат. У нас были арабские планшетисты, это те, которые наносят движение цели на карту, принимая данные по радио. Представьте себе планшет, в центре - точка расположения дивизиона. Планшетист принимает данные, он знает, - чем меньше расстояние до цели, тем ближе она к центру планшета, тем ближе он, смертоносный самолет. И вот расстояние все уменьшается.., "Фантом" выходит на нас и... Здесь планшшетисты не выдержали, сняли наушники, побросали каски (в кабине - это надо видеть - жара, все сидят в касках, трусах и с противогазами и нервно смеются, глядя друг на друга) и бегом из кабины. Наш его хватает за трусы, каской бьет по голове и, сопровождая все непереводимыми выражениями, говорит что-то вроде: "А, ты, гад! мы сюда пришли - мы оставайся, а ты удирать?" Этот случай был при мне. Но чтобы кто-нибудь из наших струсил - никогда. Понимаю, напряжение велико, Мансуров ведет цель, дает указания, уже оператор взял ее на автоматическое сопровождение, оператор ручного сопровождения подслеживает, и у офицера наведения нога выбивает дробь на металлическом полу кабины. На станции-только команды, шум вентиляторов, доклады о принятии команд, то есть никаких посторонних разговоров, все понимают: или мы его сейчас, или он нас. Вмешиваться в чьи-либо действия бесполезно, каждый маневр так оттренирован, что человек работает в режиме, как бы я сказал, "осмысленного автоматизма". Каждый выполняет свою задачу и если я, не дай бог, повышу на кого-нибудь голос-может произойти непоправимый промах.
... Сбили головной самолет. Остальные тут же отвернули... Весь экран усеян точками целей, каждая из которых несет смерть, и, кажется, все они идут на тебя. Но каждый выполнял свои обязанности в этом аду.
Когда отстреляли, выхожу из кабины, смотрю: горит дивизион Толоконникова километрах в трех от нас. Потом он был снят с позиции, надо было ликвидировать последствия. Да... После таких боев, когда рядом с тобой гибнут люди, когда обгоревшие трупы невозможно узнать, ведь никаких документов нет, даже капсул, как у солдат Великой Отечественной, и тех не было, что, кстати, считаю дикостью, попробуй определи...
... Мне стало известно, что вводятся войска ООН, наступает перемирие. Мы начали сниматься и пошли на свои постоянные позиции, те позиции, располагаясь на которых мы обеспечивали зональную противовоздушную оборону столицы Египта-Каира. И странно, обьявили перемирие, я еще не доехал до своего КП, и этот спад - больше не будет налетов, больше не будут гибнуть наши - привел к тому, что почувствовал резкую боль в сердце - инфаркт...
... Но сейчас я хотел бы остановиться на тех просчетах, недостатках, которые приводили в боевых условиях не только к недоразумениям, но и к тяжелым ситуациям.
Каждая операция всегда начинается с планирования. Надо отдать должное вышестоящим штабам в том, что планирование всегда было очень тщательным, продуманным, грамотным. Но я почему-то сталкивался с одним и тем же недостатком - отсутствием карт у командиров и штаба бригады (части). Топографические карты нам не давали или из-за забывчивости, а если и давали, то в последний момент, возможно, в целях сохранения военной тайны. Известно, что сухопутные части, начиная от командира взвода, все имели топографические карты.
В августе 1968 года, когда нас в срочном порядке перебросили в Чехословакию (форрмирование бригады проходило уже в Чехословакии), и были поставлены задачи по обеспечению ПВО совместно с Чешской зенитно-ракетной бригадой, то доехать до места дислокации было уже очень сложно, что было вызвано тем, что чехи сняли названия населенных пунктов, названия улиц и номера домов в городах, указатели на дорогах, включая киллометровые знаки.
... Такая же история повторилась в Египте. И опять в порту высадки (Александрия) начинали рисовать маршрут движения в намеченную точку со слов начальников и обязательно добавляли: "Не переживайте, вас встретят". И встречали, да только понять не могли друг друга, потому что они говорили только на арабском языке, мы, как правило, только на русском. А когда попытались ориентироваться по километровым столбам, то оказалось, что мы не знали и арабских цифр.
Точно такая же история была и в Венгрии во время венгерских событий.
Поэтому, когда мне ставили боевую задачу, я всегда спрашивал: "А карту дадут?". Мне всегда отвечали: "Что ты волнуешься? Дадут". И никогда не давали.
Первые налеты израильской авиации показали, что мы имеем дело с отличной техникой и хорошо подготовленным личным составом, в совершенстве овладевшим этой техникой, и с умелым, квалифицированным, знающим свое дело, штабом. Как правило, не было одинаково спланированных операций, не было шаблонов в тактике ведения боя. Так, в действиях израильской авиации четко просматривался один из вариантов тактического приема: - основная группа, наносящая ракетно-бомбовый удар; - группа прикрытия; - отвлекающая группа; - группа поставщиков помех; - спасательная группа и т.д.
Таким образом, в зависимости от поставленной задачи планируется и строится тактика действия сил, участвующих в налете; также отработана и тактика действия в каждой группе.
К сожалению, при проведении боевой подготовки,на учениях, мы мало обращаем внимания на разносторонние тактические приемы в действиях авиации. Как правило, почему-то все самолеты входили в боевую зону и мы их "успешно" все уничтожили.
С другой стороны, отсутствие глубокого взаимодействия в процессе проведения боевой подготовки и учений с командирами авиационных частей и подразделений приводило к шаблону в действиях расчетов КП зенитно-ракетных дивизионов и бригады. Поэтому уже в ходе боевых действий приходилось перестраиваться. Кроме того, в мирное время мы довольно халатно относились к использованию аппаратуры "свой-чужой". Не знаю, кто принимал решение, но эту аппаратуру при отправке в Египет нам не дали, вероятно, из-за ее секретности. А вот устный инструктаж дали четкий: все самолеты приближающиеся к боевой зоне, считать самолетами противника и уничтожать...
После возвращения из Египта, меня часто спрашивали: "Что было самым тяжелым за время боевых действий?" И я всегда отвечал: "Разобраться, где свой, а где чужой самолет'". Тем более, что в воздушном пространстве Египта часто находились самолеты с местных авиалиний (частных и спортивных) и с международных линий, а дисциплина полета у арабов оставляла желать лучшего. Разведывательно-информационных центров у нас не было, не было и прямой связи с диспетчерским пунктом. Вот и начали мы боевые действия по известной русской пословице: "Бей своих, чтоб чужие боялись". И только после этого "кровавого опыта" на командном пункте вскоре появилась и аппаратура "свой-чужой", и переводчики, и разговорники.
Не могу не остановиться на вопросах морально психологической подготовки личного состава.
Были случаи срывов и у офицеров, которые, узнав о награждении правительственными наградами, самовольно покидали свои расчеты и приходилось вызволять их из ночных клубов. Поэтому я верю А. Крону, который в очерке "Капитан дальнего плаванья" описывает некоторые срывы у командира подводной лодки Маринеско, срывы, которые жестоко отразились на его судьбе. Но, оказывается, жизнь есть жизнь. Я видел, как советник арабского командира зенитно-ракетного дивизиона, чудом оставшийся в живых после жестокой бомбежки позиции, после боя пил 3 дня, как говорят на Руси, не просыхая. И вот в такой обстановке надо было иметь и силы, и железную волю, чтобы не сникнуть, выстоять, не потерять контроль над личным составом бригады. И силы нашлись. Выстояли и задачу выполнили. А потом потребовалось более 15 лет доказывать, что мы участники войны, что она, как и в Афганистане, война. Война и есть война, где бы она не проходила. И матерям, отцам, женам, детям нет разницы, на какой войне погиб их сын, муж, отец: под Кандагаром, Каиром, Ханоем, или в 1945 под Кенигсбергом.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199619/?19_6_1