РАЗ МОСЬКИ ЛАЮТ, ЗНАЧИТ -
РАЗ МОСЬКИ ЛАЮТ, ЗНАЧИТ -
Он был убит жестокой насмешкой, презрением. Тем самым словом, которым он владел плохо, но умел ценить настолько, что убивал всех, кто владел им лучше, опуская тем самым язык и литературу к своему дикому семинарско-бандитскому уровню.
Друг Животных.
(«Смерть Сталина. Тайна раскрыта спустя полвека».
Рубрика Александра Минкина «Что думать?», «МК», 06.11.2003 г.)
Когда на страницах «МК» (или любой другой «прогрессивной» газеты) очередной друг животных начинает вымучивать саркастические выпады в адрес Сталина, недоумеваешь: ну что вам дался человек, он же умер 50 лет назад! Почему бы иной раз, между прочим, не вспомнить и других исторических деятелей ХХ века: Ллойд Джорджа с Черчиллем или Вильсона с Рузвельтом, или кого-нибудь посвежее - вот хотя бы Тэтчер с Горбачевым? Неинтересно? Читать не будут? Сегодня желтая пресса (наряду с телевидением) подтверждает величие «вождя всех времен и народов» и «корифея всех наук» по собственному высшему, над собой признанному критерию: пользуется спросом, продается, значит - the best.
Нам предлагают подумать? Что ж, я не против. Внимательный читатель, конечно, понимает, что подобные опубликованным в «МК» «размышления на историческую тему» в большей мере характеризуют личность их автора, а вовсе не описываемые исторические персонажи. Бессмысленно искать в них какую-то полезную информацию о Сталине или задаваться вопросами по существу: неужели вождю за тридцать лет так ни разу и не попались сочинения Чуковского?
Историки уже десятки лет спорят по поводу «Слова о полку Игореве», реконструируя внутренний мир его автора, гадая, боярин он был или князь, монах или дружинник, мужчина или женщина. Вот и в данном случае бесполезно вдаваться в полемику по поводу изложенного в «МК» более чем фантастического сюжета. Гораздо уместней задаться вопросом, что же собой представляют современные ненавистники советской эпохи, которых образ Сталина преследует в течение всей их теперь уже постсоветской жизни. И то: как ни садится иной борзописец (Радзинский там или кто другой) за письменный стол, как ни вертит листок бумаги то так, то эдак, - обязательно в своем сочинении Сталина помянет. И вождем назовет, и «величайшим людоедом всех времен и народов», и «уязвимые места» диктатора укажет: малый рост, сухорукость, неистребимый акцент, «скучную речь», сапоги (!) и, напоследок - «немытые руки»! Сам-то, видимо, и ростом не в пример удался, шею и руки моет каждый день, да не по одному разу, и ботинки требует начищать до блеска. А тут - сапоги…
Сталин, между прочим, как и миллионы его соотечественников, ничуть не комплексовал по поводу сапог, равно как и по поводу военной формы вообще. Напротив, одетый в военную форму человек пользовался в ту эпоху уважением сограждан. Не в пример, конечно, нынешним временам, когда усилиями московских, одесских и иных говномольцев служба в армии представлена как нечто постыдное. Понятно, правда, что если бы Сталин выписал себе из Италии новомодные ботинки и шампунь против перхоти, это вызвало бы сегодня не меньшее негодование наиболее видных представителей прогрессивной интеллигенции: «Как он посмел, когда народ ходил в армейских обносках!..» Помните, какое возмущение выказывала эта публика по поводу ставшего известным в «перестройку» факта присылки Жданову в блокадный Ленинград продуктовой посылки к празднику - апельсинов, икры и т.д.? Сами-то они, конечно, удивляются, если их начинают стыдить за собственный нескрываемый, назойливо демонстрируемый по ящику разврат - пир во время чумы! - посреди народного горя и нищеты. Сталину же не могут простить и сапоги. Чем не культ личности вождя? И всех-то он победил, закопал: Троцкого, Гитлера, «всех этих Мандельштамов, Бабелей, Мейерхольдов…». Кого за глумливый стишок, кого за салон-вагон и баб, а кого и просто так, чтоб не называли себя «ленинской гвардией». Чем не всемогущий? А народ - «голодные, разутые простофили»…
Такой предстает наша история в изложении современных ее толкователей традиционной (и не совсем) демократической ориентации. Что ж, ничего нового, по крайней мере, по сравнению с публикациями других «знатоков» и «исследователей сталинизма». Историческая грамотность нашего автора вполне, вполне «соответствует уровню». Он полагает, что войска Гитлера, напав на СССР в 1941 г., начали свой путь аж от Берлина! От Берлина до Москвы немцы шли три с половиной месяца, - начинает подсчет этот знаток географии, - а Красная Армия от Москвы до Берлина гнала их три с половиной года. Вывод: куда уж нашему «гениальному стратегу» тягаться с ихним «бесноватым фюрером»!
Не поймешь, косит наш Друг животных под дурачка или читателей «МК» за дурачков держит? Ах, да, вспомнил - разутые простофили… Это и про нас, наверное, тоже. Только, смутно помнится, советско-германская граница, откуда Гитлер начал свое вторжение 22 июня, проходила тогда не под Берлином, а где-то в районе Бреста. И потом, три с половиной месяца после начала войны - это 7-8 октября, в это время немцы завершили окружение советских войск в районе Вязьмы. Вскоре они были остановлены на Можайской линии обороны, и к концу октября их наступление выдохлось. Собственно же под Москвой они оказались в результате так называемого второго генерального наступления, начатого 15-16 ноября. Так что украл у Гитлера наш знаток арифметики почти месяц-полтора напряженных боев, от результата которых зависела тогда и его собственная комсомольско-журналистская судьба. Для красного словца, конечно, приврал, ведь так хорошо смотрится: «три с половиной месяца - три с половиной года», «бесноватый фюрер» - «гениальный стратег»… И поэтому же, видимо, элегантно округлил цифру погибших - «нас, советских» - походя добавив к общеизвестной цифре (27 млн.) три миллиона. (Ученые, кстати, обоснованно считают, что официально объявленная цифра также завышена, и реальное число погибших граждан СССР лежит в пределах 23-25 млн. человек, 2/3 из которых - это мирные жители: либо угнанные в рабство, либо умершие от голода, а также расстрелянные, задушенные и сожженные любителями «мирового порядка».)
Ну и что же тут думать? Знание важнейших фактов истории своей страны - тот оселок, на котором проверяется добросовестность автора. В «МК», как выяснилось, вдруг полюбили цитировать русскую классическую литературу. Вспомним что-нибудь и мы. Вот, например:
На свете чудеса рассеяны повсюду;
Да не везде их всякий примечал.
Вон, видишь ли, через реку тот мост,
Куда нам путь лежит? Он с виду хоть и прост,
А свойство чудное имеет:
Лжец ни один у нас по нем пройти не смеет;
До половины не дойдет -
Провалится и в воду упадет;
И нынешней еще весной
С него обрушились (весь город это знает)
Два журналиста да портной.
* * *
Наша история без конца используется газетчиками для того, чтобы «волновать народ». Особенно перед всякими выборами. Насколько получается искусно - зависит уже от таланта отдельно взятого пропагандиста и агитатора, а также размера обещанного гонорара. (Построчно? Авторская рубрика? Это уже кое-что!) Наш Друг с его сталиноедством здесь тоже не оригинален: история в его текстах присутствует в качестве прокладки между глубокими философскими обобщениями типа: «кто решается объяснять царю, что тот не прав, - или дурак, или самоубийца», «возле царя всегда найдется тот, чьими глазами царь смотрит», «мы - гигантский паровоз» и т.п.
И писал это, конечно, не простофиля. Конечно, он знал и действительную цифру потерь, и что Гитлер шел на нас не от Берлина, и понимал, скорее всего, - учился-то когда еще! - всю антиисторичность подобных сопоставлений.
Но что он, собственно, хотел сказать, обыгрывая и так и эдак, приплетая к своему «разговорцу» то Сталина с Корнеем Чуковским, то Бориса Годунова с Пушкиным, то Эренбурга с Мандельштамом?
Что арест Ходорковского и отставка Волошина - лишь «смена декораций», за которыми «богатые и знатные» продолжают обделывать свои темные делишки? Или что «ближние бояре», «искусно волнующие народ» ради решения своих «буржуйских» проблем, - скоты и их всех надо сажать? Или же наоборот - расстреляли вот врагов народа в 1937-м, голодные простофили радовались, а потом от Гитлера и оборониться-то было нечем и некому? Значит, мол, нечего людям возмущаться по поводу современных бронепоездов с охраной, салон-вагонов «с поварами и молодыми бабами» - пусть делают что хотят? Здесь так и хочется задать автору пару вопросов по поводу его намеков: а от кого нас должен был в будущем защищать Ходорковский? А Волошин? Потом, сами-то они согласны ли были нас защищать пусть не от Гитлера, но хоть от чего-нибудь?
Что касается «скучной» сталинской речи… Действительно, Сталину не приходило в голову расцвечивать ее яркими образами, подобными тем, которые регулярно используют журналисты «МК». Однако иная скучная по современным журналистским меркам сталинская речь слушалась людьми с таким вниманием и воспринималась нередко с таким восторгом, которых говномольцам не удавалось (и не удастся) добиться никогда, сколько ни вставляй в текст сальных шуточек, глубокомысленных намеков «для посвященных» да описаний собственных мучений на унитазе.
Подумать только - властитель дум читателей «МК», повелитель пера, лауреат того и сего, короче, интеллигент в законе… И - «надрал жопу», «хрен с ним», «дура Надюша» (это о Крупской?), «неприятный запах», рвота и моча. И во всех этих словесных красотах наш Друг животных купается, словно у себя в бассейне, подобно моржу, весело пофыркивая и пуская пузыри.
И что же нам по этому поводу думать?
Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,
Тихохонько Медведя толк ногой:
«Смотри-ка, - говорит, - кум милый мой!
Что это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!..»
Дальше, надеюсь, цитировать дедушку Крылова не нужно, читатель и так вспомнит.
* * *
Никодим Николаевич Х., отставной майор ГБ, по долгу службы околачивавшийся в кулуарах Съезда народных депутатов, рассказывал в 1992 г. о последних днях жизни академика Сахарова. Если верить майору (тяжело больному, кстати), незадолго до своей кончины академик постепенно стал осознавать, что номенклатурная сволочь использует его авторитет «отца русской демократии» для того, чтобы с наименьшими потерями въехать в посткоммунистический глобальный рай. На каком боку он лежал в минуту смерти - об этом историкам пусть рассказывает Елена Боннер, мы же, не принадлежа ни к обожателям, ни к ненавистникам великого академика, упомянем лишь одну оставшуюся неизвестной широкой публике деталь. Рядом с его постелью на полу была найдена книга: принадлежи она перу Хайека или Фридмана, этот факт непременно был бы упомянут въедливыми мемуаристами как убедительное свидетельство того, что и перед кончиной академик продолжал свою великую работу над проектами осчастливить Россию на путях либерализации и приватизации. Но, увы, это был томик сочинений древнегреческого философа Платона, раскрытый, кстати, на 122 странице. В нижней трети означенной страницы кем-то была подчеркнута одна любопытная фраза: «А чуть только заведется у них собственная земля, дома, деньги, как сейчас же из стражей они станут хозяевами и землевладельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они все время жить в большем страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они, и все государство устремится к скорейшей гибели». Размышления греческого философа, может быть, и не вызвали бы никаких ассоциаций в мозгу престарелого академика, если бы не полученная им в тот же день бумага - список недавно созданных банков и совместных предприятий, руководящие посты в которых занимали бывшие секретари обкомов-горкомов, московские и другие комсомольцы и их ближайшие родственники, а также перечень сумм закачанных на их счета бюджетных денег. Кто из певших ему осанну и подметавших бородой дорогу случайно (или нарочно?) подсунул этот список, уже неважно. Понял академик, что проморгал. Боролся за демократию и гласность, общечеловеческие ценности всякие, против номенклатурного всевластия. «Он знал этих козлов, насквозь их видел…» Он ошибся. Как там дальше? А, - «захрипел, задергался…» Занавес!
Мораль: если к ужасу редакционных уборщиц иной ретивый журналист вдруг треснет от распирающего его дерьма, культурный человек, прикрывшись платочком, пройдет мимо и не станет глумиться по поводу столь прискорбной кончины, пусть даже она постигнет и самого Друга животных.
Не по-нашему это, не по-комсомольски.
Алексей КРЕКОТНЕВ,
мыслитель
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200348/?48_2_2