"ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ" ЧЕРЧИЛЛЯ И КОЕ-ЧТО ЕЩЕ
"ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ" ЧЕРЧИЛЛЯ И КОЕ-ЧТО ЕЩЕ
Непримиримые противники Сталина утверждают, что Сталин получал не только военную, но и политическую разведывательную информацию, с которой не были знакомы ни нарком обороны, ни Генштаб, и поэтому ему легче было разобраться в сложной обстановке весны 1941 г. Как пример они приведут то самое проевшее плешь «предупреждение» Черчилля, без которого не обходится ни одно «солидное» исследование «историков». Давайте внимательно рассмотрим его текст. Вот он:
«Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы, после того как они решили, что Югославия находится в их сетях, то есть 20 марта начали переброску в южную часть Польши трех бронетанковых дивизий из пяти находящихся в Румынии. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше превосходительство легко оценит значение этих фактов».
Сбросьте с себя гипнотическое действие многозначительного пустозвонства, вчитайтесь в текст сообщения. О чем оно говорит?
1. В Румынии в начале марта находилось пять танковых дивизий вермахта. Хорошего в этом, конечно, мало, но прямой угрозы для нас пока нет. Гитлер же, если мы заявим протест, объяснит, что эти дивизии по просьбе румынского правительства призваны защищать нефтяные месторождения Румынии от не вполне лояльной Югославии.
2. После согласия Югославии присоединиться к тройственному пакту немцы часть дивизий стали перебрасывать в Южную Польшу. Что ж, отпала необходимость в охране, и дивизии возвращаются из «суверенной» Румынии поближе к Германии.
3. После переворота в Югославии, когда лояльность её не подтвердилась, танки были возвращены обратно.
Ну и что? Какой вывод может сделать из всего этого «его превосходительство» Сталин? Только тот, что Югославии, по всей видимости, грозит германская агрессия. И не более. Наличие у немцев танковых дивизий не секрет, а раз они существуют, им надо где-то дислоцироваться. А в том, что они располагаются, скажем, в 200 км от нашей границы, нет ничего особенного: Германия не знает таких расстояний, как мы, сам Берлин отстоит от наших пограничных застав всего на 600 км.
Но даже такое пустопорожнее «предупреждение» было вручено Сталину только 21 апреля, то есть через четыре дня после капитуляции Югославии. Так какова же его действительная ценность?
Но «предупреждение» Черчилля - это только часть правды, сама правда гораздо шире. Всю её, эту правду, нам не объять, но с некоторыми фактами, которые свидетельствуют о «кое-чем еще, о чем не говорят», мы можем ознакомиться.
П. Судоплатов пишет:
«От нашего полпреда в Вашингтоне Уманского и резидента в Нью-Йорке Овакимяна к нам поступили сообщения, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд... сумел подсунуть «утку» в немецкое посольство в Вашингтоне. Дезинформация была отменной: если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Гитлера...
Филби сообщал, что британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР, с тем чтобы спровоцировать Германию... Британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом; её якобы должны были начать мы, причем превентивный удар собирались нанести в Южной Польше... К нам поступали новые данные о том, как британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне. Поступали к нам и данные об усилившихся контактах зондажного характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта».
Как видите, Черчилль и его службы «предупреждали» не только нас, но и Гитлера. И это вполне понятно: Англия и прежде пыталась натравить Гитлера на СССР, а теперь, после ряда военных неудач, когда она оказалась на грани поражения, единственным спасением для неё было военное столкновение Германии и Советского Союза. Но это пока общие слова, а вот и некоторые факты.
11 апреля, через пять дней после вторжения Германии в Югославию и Грецию, посол Англии в СССР Криппс направил заместителю наркома иностранных дел Вышинскому личное послание, основной смысл которого заключался в том, что Советскому правительству невыгодно ждать, когда Гитлер, разделавшись с Югославией и Грецией, всей силой навалится на Советский Союз и ему одному придется бороться против агрессора; гораздо целесообразнее было бы «объединить Советские силы с еще не завоеванными греческой, югославской и турецкой армиями с учетом помощи, которая осуществляется со стороны Великобритании».
Таким образом, гарантии целостности и независимости Греции давала Англия, а осуществлять эти гарантии она собирается нашими руками.
Но Греция - это только повод, главное - втянуть Советский Союз в войну, втянуть под любым предлогом.
Вышинский отказался рассматривать предложение Криппса.
Прошла неделя. 18 апреля, когда Югославия уже капитулировала, а Греция была разгромлена и находилась на грани капитуляции, Криппс направил Молотову новый меморандум, в котором заходил уже с другой стороны.
«...Не исключено в случае растяжения войны на продолжительный срок, что Великобритании (особенно определенным кругам в Великобритании) могла бы улыбнуться идея о заключении сделки на предмет окончания войны на той основе, вновь предложенной в некоторых германских кругах, при которой в Западной Европе было бы воссоздано прежнее положение, Германии же не чинилось бы препятствий в расширении её «жизненного пространства» в восточном направлении. Такого рода идея могла бы найти последователей и в Соединенных Штатах Америки. В связи с этим следует помнить, что сохранение неприкосновенности Советского Союза не представляет собой прямого интереса для Правительства Великобритании, как, например, сохранение неприкосновенности Франции и некоторых других западноевропейских стран».
В то время наше правительство считало - может быть, не вполне обоснованно, что Гитлер нападет на нашу страну только после заключения мира с Англией; воевать на два фронта он, де, не решится. Такое мнение нашего правительства подтверждалось многочисленными сообщениями разведки. Поэтому меморандум Криппса звучал как угроза: если вы не хотите воевать против Гитлера вместе с нами, то мы заключим мир и вы останетесь с Германией один на один.
Политика Англии, направленная на втягивание Советского Союза в войну, на натравливание Гитлера на нашу страну, была совершенно ясна, поэтому Вышинский сразу отверг и этот демарш Криппса.
Отвлечемся ненадолго от Англии, чтобы ознакомиться с другими событиями: это поможет нам лучше понять отношение советского правительства к последующим действиям Англии.
5, 9 и 12 мая состоялись три неофициальных встречи посла Германии в СССР Шуленбурга и посла СССР в Германии Деканозова (последний прибыл в Москву на первомайские праздники).
На первой встрече Шуленбург, только что вернувшийся из поездки в Берлин, где он имел аудиенцию у Гитлера, говорил об обеспокоенности Гитлера в связи с ухудшением германо-советских отношений, о том, что у Гитлера «остался неприятный осадок от действий Советского правительства за последнее время» (имеется в виду советско-югославский Договор о дружбе и ненападении), но тем не менее он, Гитлер, намерен проявлять сдержанность. Шуленбург предложил совместно искать какие-то шаги, направленные на смягчение отношений между двумя странами. В частности, он предложил совместно бороться со слухами о скорой войне, которые распускают англичане и которые сеют недоверие между Германией и Советским Союзом.
На второй встрече 9 мая Деканозов предложил в качестве основы для пресечения слухов и улучшения отношений опубликовать совместное советско-германское сообщение о том, что слухи об ухудшении отношений между Германией и СССР не соответствуют действительности, а посему и военный конфликт между этими двумя странами не имеет почвы. Шуленбург не возражал против этого, но считал, что дело стронется с места лучше всего в том случае, если Сталин, только что назначенный Председателем Совнаркома, обратится к Гитлеру с письмом, в котором подтвердит, что под его руководством СССР по-прежнему будет проводить дружественную Германии политику, и затем предложит опубликовать такое совместное коммюнике, какое предлагает Деканозов. Поскольку Гитлер, по мнению Шуленбурга, будет вынужден ответить Сталину, вопрос об улучшении отношений окажется решенным.
Следует отметить, что на этих встречах Шуленбург ни слова не сказал о подготовке Германией войны против нашей страны, поэтому заявления некоторых «историков», что он, де, сообщил даже дату нападения, но Сталин не поверил, являются обычной ложью.
Третья встреча 12 мая была совершенно иной. Шуленбург сразу заявил, что на двух предыдущих встречах он вел разговор «в частном порядке и сделал свои предложения, не имея на то никаких полномочий». Мало того, Шуленбург заявил, что, даже если он запросит такие полномочия, то «не уверен, что их получит». Поэтому Сталин может обратиться к Гитлеру с письмом, и это даже будет хорошо, но он, Шуленбург, к этому не должен иметь отношения. Советское правительство должно само искать пути.
Интересно, что во время этой последней встречи Шуленбург сделал «умозрительное заявление», что, «по его мнению, недалеко то время, когда они (воюющие стороны, т.е. Германия и Англия. - О.В.) должны прийти к соглашению, и тогда прекратятся бедствия и разрушения, причиняемые городам обеих стран», то есть подтвердил угрозу Криппса.
Еще более интересно то, что именно в этот день вечером радио Берлина сообщило о полете Гесса.
Полет Гесса в Англию был расценен нашим правительством как подтверждение угроз Криппса и заявления Шуленбурга. Никто не сомневался, что в Лондоне начались мирные переговоры, а атмосфера секретности, которую создали британские спецслужбы во всем, что касалось Гесса, укрепляла эту уверенность. Подтверждали её и сообщения разведки. Было совершенно очевидно, что сосредоточенные у наших границ немецкие войска ждут только сигнала, и этим сигналом явится заключение мира на Западе.
Что было делать? Начать свои переговоры с Англией, искать с ней союза? Но это будет нарушение пакта с Германией, это даст Гитлеру повод для нападения, это оправдает его нападение. Не говоря уж о мировом общественном мнении (бог с ним совсем!), которое сочтет нападение Гитлера правомерным, что скажут наши советские люди? Они скажут, что наше правительство само влезло в войну, доверие народа к правительству будет непоправимо подорвано, а это отразится на ходе начавшейся войны.
Да и что даст такое обращение к Англии?
Если даже Англия согласится на союз с нашей страной и прервёт переговоры с Гитлером, если даже Германии придется воевать на два фронта, то фронты-то эти окажутся очень уж разными: Англия будет иметь на фронте в Северной Африке десяток дивизий, а мы...
Но Англия может и не согласиться с нашим предложением: уже, мол, поздно, мы договорились с немцами. И получится, что мы оказались против Гитлера опять-таки одни.
Короче: обращение к Англии - это немедленная война, если же проявить выдержку, то есть шанс, что переговоры в Лондоне затянутся, пройдет удобное для нападения летнее время, и войну удастся оттянуть до следующего года.
Однако, надежды - надеждами, а надо готовиться к худшему. А посему 13 мая, сразу после получения сообщения, что Гесс находится в Англии, Сталин приказал начать срочную переброску армий с востока на рубеж Днепра. На другой день, 14 мая, вышел приказ о досрочном выпуске курсантов военных училищ; военным округам было приказано к 20 мая разработать «детальный план обороны государственной границы» и «детальный план противовоздушной обороны». Началась скрытая мобилизация 800 тысяч резервистов под предлогом прохождения сборов. Наряду с проведением военных мероприятий разведке было поручено внимательно следить за ходом переговоров в Лондоне.
23 мая Форин Оффис и спецслужбы Англии направили в английские посольства в Стокгольме, Нью-Йорке и Стамбуле директиву о распространении дезинформации, которая была «предназначена только для России; для распространения через каналы, ведущие прямо к советским представителям». Смысл этой дезинформации сформулирован в телеграмме Криппсу:
«Через негласные каналы мы сообщаем, что полет Гесса является показателем растущих расхождений (в германском руководстве. - О.В.) из-за проводимой Гитлером политики сотрудничества с Советским Союзом и что в случае продолжения этой политики Гитлер будет настаивать на краткосрочных соглашениях, зная, что он будет вынужден отказаться от этого курса и нарушить любые обещания Советскому Союзу, которые он, может быть, уже дал. Так что в конечном итоге положение Советского Союза окажется хуже, чем было вначале. Окажется, что они потеряли потенциальных друзей, пошли на уступки и в своем ослабленном состоянии остались один на один с Гитлером».
Через несколько дней в Москву стали поступать соответствующие сообщения разведчиков, которые ссылались на самые авторитетные источники, вплоть до английских правительственных кругов (Филби).
Могли ли эти сообщения вызвать определенное доверие Советского правительства, были ли они правдоподобны? Судите сами.
Во-первых, они объясняли, почему Германия, сосредоточив на наших границах огромные военные силы, всё еще не начинает войну - Гитлер теряет драгоценное летнее время и выжидает. Чего он ждет? Мира с Англией? Уступок со стороны Советского Союза, которых он сможет добиться без войны? (А такие сообщения тоже были). Или еще чего-то? А может быть, он действительно считает, что время войны с Советским Союзом еще не подошло, что сил еще маловато? В этом случае его главным аргументом в споре с оппозицией будет отсутствие мира с Англией.
Во-вторых, эти сообщения объясняют такое непонятное до этого поведение Шуленбурга в начале мая. Можно предположить, что он начал переговоры с Деканозовым по поручению Гитлера, с которым имел встречу за неделю до этого, но после вылета Гесса оппозиционные Гитлеру круги настояли на прекращении этих переговоров.
Эти сообщения внушали некоторую надежду на то, что нам, возможно, удастся оттянуть войну, если мы будем проводить очень осторожную внешнюю политику, если не позволим себе действий, которые могут дать повод гитлеровской оппозиции настоять на начале военных действий.
Прошло несколько дней, и на Москву обрушилось сразу два сообщения, косвенно подтверждающих друг друга.
Первое из них говорило о том, что 31 мая 1941 года «главнокомандующему английскими войсками на Ближнем Востоке было приказано провести подготовку к оккупации Ирака, что позволило бы британским королевским ВВС устроить «самый грандиозный пожар, какой кто-либо когда-либо видел» - на бакинских нефтепромыслах».
К подобному сообщению Советское правительство было в общем-то готово, поскольку ему было известно, что такая акция обсуждалась в комитете начальников штабов Великобритании еще в октябре 1939 года. Тогда же начались военные переговоры с Японией, а позже, после начала советско-финского военного конфликта, и с Францией, Турцией и Ираном о согласовании совместных военных действий против СССР. Правда, Япония, Турция и Иран на этих переговорах заняли выжидательную позицию, зато Франция, забыв о войне с Германией, с готовностью откликнулась на призыв Англии. Уже «20 марта 1940 года в Алеппо (Сирия) состоялось совещание представителей французского и английского командований в Леванте, на котором отмечалось, что к июню 1940 года будет закончено строительство 20 аэродромов первой категории. 17 апреля 1940 г. Вейган (командующий французскими войсками в Леванте. - О.В.) доносил Гамелену (военный министр Франции. - О.В.), что подготовка воздушного удара будет завершена к концу июня - началу июля». К этому же времени должны были подготовиться и наземные войска.
Тогда, в 1940 году, блицразгром Франции заставил Англию забыть об этих планах, надо было заботиться о своей собственной безопасности. И вот теперь они реанимированы. Англия снова рвется в бой против СССР, становится союзником Гитлера. Значит, мирные переговоры в Лондоне идут успешно. Но понимает ли английское правительство, что английский народ может и не захотеть помогать Гитлеру? Тому самому Гитлеру, который приказал безжалостно бомбить мирные города Англии, с чьим именем связано столько невинных жертв. Так реальны ли эти замыслы? Или это только блеф? Но для чего?
Второе сообщение касалось посла Криппса. 2 июня он получил телеграмму, требующую его немедленного выезда в Лондон «для консультаций». Вызов посла - вещь обычная, но в этот раз он почему-то решил покинуть Москву вместе с семьей. Перед отъездом он «сделал Вышинскому угрожающее заявление о том, что, хотя его отзывают для консультаций, он может и не вернуться в Москву. Его отъезд совпал (конечно же, «случайно. - О.В.) с эвакуацией служащих и членов семей сотрудников посольства в обстановке усиливающихся слухов о приближающемся германо-советском столкновении». Английская печать начала взахлеб писать о «внезапном ухудшении англо-русских отношений». Всё это напоминало подготовку к разрыву дипломатических отношений и возможным последующим осложнениям, в том числе и военным.
Таким образом, обстановка резко осложнилась. Перед Советским правительством замаячил еще один фронт, фронт, угрожающий нашим основным нефтедобывающим районам на Кавказе.
Прошло еще несколько дней, и из Лондона пришло новое сообщение о том, что «9 июня объединенный разведывательный комитет представил правительству доклад о «военных, политических и экономических последствиях русско-германской войны»... Комитет пришел к выводу, что у немцев «есть определенные основания надеяться оккупировать Украину и дойти до Москвы за 4-6 недель».
Из этого сообщения можно было сделать только тот вывод, что Гесс ознакомил англичан с планом будущей войны: без этого строить какие-либо прогнозы было бы просто нелепо.
Мы вспомнили только некоторые факты из области английской политики, но я думаю, что и этого вполне достаточно, чтобы ни один здравомыслящий человек не стал бы с доверием относиться к различным «предупреждениям» английского правительства. Поэтому недоверие Сталина к англичанам было вполне естественным.
Однако, давайте посмотрим на действия Англии в конце мая - начале июня с иной точки зрения. Совершенно ясно, что все они стали известны не только в Москве, но и в Берлине. Как они должны были быть восприняты там?
Слухи о «миролюбии» Гитлера были ему на руку, ибо вводили Советское правительство в заблуждение. За такие слухи - хоть награждай!
Подготовка удара по Закавказью говорила о разрыве Лондона с Москвой, о намерении Лондона стать союзником Берлина.
Отзыв из Москвы английского посла и выезд ряда сотрудников посольства и их семей подтверждал предыдущее известие.
Ну а экспертное заключение английских военных о реальности захвата Украины и Москвы за 4-6 недель укрепляло у Гитлера уверенность в успехе.
Если же к этому добавить, что переговоры с Гессом вел сам лорд-канцлер Саймон, известный своими прогерманскими взглядами, то Гитлер вполне мог поверить, что в Лондоне вскоре не только будет заключен мир, но, может быть, Англия еще и превратится в союзника. Возможно, что это подтверждал Гитлеру и сам Гесс; известно, что 3 июня он отправил жене в Германию свое первое письмо, в котором вполне могли быть сообщены в зашифрованном виде какие-то сведения. Впрочем, совершенно не исключено, что Гессу могли быть предоставлены и другие способы передачи информации, выгодной англичанам.
Учитывая всё изложенное вполне можно допустить, что англичане, имитируя мирные переговоры с Гессом, осуществляли указанные акции не столько для Москвы, сколько для Берлина. Цель акций была убедить Гитлера в безопасности на Западе. Они как бы утверждали: да, мирного договора пока нет, но он будет, обязательно будет, просто необходимо время для подготовки общественного мнения, а пока мы уже начали готовиться к тому, чтобы помочь Германии уничтожить большевизм.
Если это не подстрекательство, то что это?
Не исключено, что Гитлер под влиянием именно этих фактов пришел к уверенности, что Англия ему больше не угрожает, и, не имея возможности дожидаться окончания переговоров (время-то уходит!), решился на вторжение в Советский Союз.
Англия обманула Гитлера, а расхлебывать этот обман пришлось советским людям.
А нам всё говорят о каких-то там «предупреждениях»!
О. ВЯЛЬЦЕВ
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200401/?01_6_1