ПОТЕРЯ СТАТУСА
ПОТЕРЯ СТАТУСА
Государственная Дума приняла в первом чтении поправки к Закону «Об обороне», которые снижают роль Генерального штаба в руководстве Вооруженными Силами РФ. Подобные корректировки федерального законодательства в сфере государственного и военного управления можно охарактеризовать как крупнейшие со времен Великой Отечественной войны.
«За» проголосовали 424 из 450 депутатов, принявших участие в голосовании, «против» был только один народный избранник. Второе и третье чтения законопроекта, по имеющимся сведениям, также состоятся в ходе весенней сессии, которая продлится, как известно, до 10 июля. Эксперты предполагают, что окончательный результат голосования будет примерно таким же, как и 29 апреля 2004 г.
Суть поправок
В действующем законе говорится, что управление Вооруженными Силами РФ осуществляет министр обороны через Минобороны и Генштаб, «являющийся основным органом оперативного управления Вооруженными Силами Российской Федерации». Предлагаемая корректировка соответствующей статьи гласит, что «управление Вооруженными Силами РФ осуществляет министр обороны Российской Федерации через Министерство обороны России». Таким образом, ни о каком Генштабе как основном органе оперативного управления в исправленном законе речи более не идет.
Подтверждением предстоящего понижения роли Генштаба в системе военного управления служат и предлагаемые изменения в ст. 4 Закона «Об обороне». Если ранее в ней фиксировалось, что глава государства «утверждает положения о Министерстве обороны Российской Федерации и Генеральном штабе Вооруженных Сил», то в предлагаемом варианте осталось только Министерство обороны. В свою очередь, ст. 14, где определялись основные функции Минобороны и Генштаба, вообще теперь признается утратившей силу.
Кроме того, в соответствии с предлагаемым законопроектом другие войска, воинские формирования и органы уже не обязаны осуществлять взаимодействие с Генеральным штабом ВС РФ по вопросам организации обороны и предоставлять ему информацию, необходимую для организации обороны. Даже в статье о военном положении Генштаб никак не упоминается. А ведь до недавнего времени в законе он позиционировался как орган оперативного управления не только Вооруженными Силами, но и другими войсками, воинскими формированиями и органами.
Докладывавший думцам законопроект полномочный представитель президента в Государственной Думе Александр Косопкин заверял народных избранников, что поправки вызваны необходимостью «совершенствования государственного управления». Его дополнил первый зампред Комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству Александр Москалец: «Предлагаемыми изменениями явно повышается оперативность управления».
От имени Комитета по обороне поддержать изменения к федеральному закону призвал первый зампред Алексей Сигуткин: «Принятием законопроекта устраняется дублирование управления военной системой государства», - подчеркивал парламентарий.
Характерная особенность - несмотря на то, что законопроект напрямую касается важнейших вопросов управления военной организацией государства, на пленарном заседании не присутствовал ни один представитель Минобороны РФ (естественно, не было и альтернативного анализа предлагаемых поправок к закону, словом, обсуждение нововведений фактически отсутствовало).
Нестыковки
Отметим, что до широких слоев российской общественности цели корректировки Федерального закона «Об обороне» так и не доведены. Иными словами, зачем все это делается - для многих осталось непонятным. Тем не менее, тональность большинства комментариев экспертов и наблюдателей - восторженно-приподнятая. Вот хотя бы некоторые заголовки и выражения: «Мозг армии лишат извилин», «Генштаб больше не сможет интриговать против главы военного ведомства», «Одобрение поправок ознаменовало окончание длившегося не один год ожесточенного противостояния Минобороны и Генштаба за влияние на армию и флот», «Поправки закрепляют принцип единоначалия в армии», «Депутаты отстранили Генштаб от оперативного управления армией» и т. д.
К сожалению, большинство из этих, безусловно, хлестких выражений можно охарактеризовать как полное непонимание основ военного управления и сути вопроса. В частности, о подрыве какого единоначалия можно говорить, если схема «Верховный главнокомандующий - Ставка ВГК - Генеральный штаб (как рабочий орган Ставки)» - еще того - «сталинского раскроя»? Она так фактически и не менялась с момента окончания Великой Отечественной войны. И двоевластия в Вооруженных Силах при этой схеме не может возникнуть по определению. Она, наоборот, сконструирована так, что практически все замкнуто на Верховного (причем требования к оперативно-стратегической подготовке главы государства при таком раскладе очень высоки). И если в Минобороны и возникла в последние годы некая разбалансированность в управленческих вопросах, то она связана, по мнению большинства экспертов, вовсе не с дефектами самой конструкции, а коренится во взаимоотношениях первых лиц Минобороны.
К слову, за всю послевоенную историю в Вооруженных Силах подобных конфликтов (министр обороны - начальник Генштаба) не возникало. Напряженность во взаимоотношениях первых двух лиц начала проявляться только с выдвижением на пост министра обороны представителей ВВС, ВДВ, РВСН. Естественно, в подобной ситуации оперативно-стратегическая подготовка начальника Генштаба (как общевойскового генерала, прошедшего по всем ступеням военно-иерархической лестницы) в каждом отдельно взятом случае была объективно выше. Конфликт интересов в этой обстановке (при отсутствии четкого разделения оперативных административных функций попросту предопределен.
Теперь непосредственно о поправках к федеральному закону. Как известно, суть военного строительства заключается в том, чтобы с началом войны в стране и Вооруженных Силах не пришлось предпринимать крупных структурных перестроек системы государственного и военного управления. Именно этому должны быть подчинены основные устремления и помыслы военных и политиков в сфере обороны государства. По большому счету, это является одним из главных залогов победы в вооруженной борьбе. В частности, в СССР в ходе Великой Отечественной войны схема управления путем проб и ошибок устоялась лишь к концу первого года вооруженного противоборства с Германией. И почти сразу на фронтах начались крупные военные успехи.
Заметим, все остальное в военном строительстве во многом вторично. Предлагаемая корректировка Закона «Об обороне» эту проблему уводит в сторону. Перераспределение функций в пользу Минобороны объективно потребует с началом военных действий существенной перестройки складывающейся в настоящее время системы управления. Времени (как известно, самого дорогого на войне) на это может и не хватить. Кроме того, напомним, что в военную пору не требуется такой должности - министр обороны. По существующим разработкам с развертыванием боевых действий глава военного ведомства становится первым заместителем Верховного главнокомандующего.
Таким образом, между командиром (Верховным) и штабом (в данном случае Генштабом) с первого дня войны не должно быть никаких передаточных ступеней, снижающих оперативность управления. Схема должна быть всего-навсего двухзвенной - Верховный главнокомандующий - Генеральный штаб. Любые другие конструкции для России нежизнеспособны в силу ее геостратегического положения.
Однако как раз с этой объективной реальностью никак не согласуются последние поправки к Закону «Об обороне». Исчезает даже понятие о Генштабе как основном органе оперативного управления. Становится непонятным, а кто же тогда будет управлять войсками? Отметим, все последние попытки создать в 1990-х гг. дублеров Генерального штаба (скажем, в виде Совета обороны и отчасти Совета безопасности) закончились неудачей.
Не менее странным кажется и новое положение Федерального закона «Об обороне», при котором другие войска, воинские формирования и органы уже не обязаны осуществлять взаимодействие с Генеральным штабом по вопросам организации обороны и предоставлять ему информацию, необходимую для организации обороны. Как известно, Россия - страна многочисленных «параллельных» армий. Под ружьем у нас сегодня более чем в десяти министерствах и ведомствах стоит более 4 млн. чел. Примечательно, что доля Вооруженных Сил в численности личного состава силовых ведомств не составляет в настоящее время и половины (впервые за всю историю российского государства этот результат был достигнут в 1990-х гг.). Другие войска и раньше фактически не управлялись из единого центра, а теперь они, поневоле складывается впечатление, и вовсе окончательно «отпущены на волю». Даже номинально их контролировать после последних поправок к Закону «Об обороне» больше некому. Между тем никакого бюджета государства не хватит на содержание этих «войск» (и обеспечение их все возрастающих потребностей). Ведь каждое из силовых ведомств в настоящее время страстно желает иметь свой тыл, систему военного образования и даже авиацию (в том числе и боевую). Теперь же абсолютно непонятно, какой орган будет обеспечивать баланс интересов.
Михаил ХОДАРЕНОК,
«Военно-промышленный курьер», №17, 2004 г.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200424/?24_3_1