Как Вам удалось отыскать эту плиту? Вдруг увидели имя и фамилию? ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ Я недавно прочитал книгу повесть "Саамский заговор" Михаила Кураева - писатель, с которым я лично познакомился благодаря "Капитану Дикштейну". При живости и красочности повествования это оглушительное обвинение сталинского террора, по силе воздействия в моём ощущении даже в какой-то степени сильнее Солженицына. Заполярье, Мурманск и окрестности, 1936-1938 годы и ретроспективно 1924 год. Изуверские жизненные позиции местных деятелей НКВД ломают жизни людей. Показано, как они к этому созревали и какие между ними, в своём соку, были грязные интриги. Плюс удивительная самобытная жизнь саамов и образы тогдашней мурманской интеллигенции. Триста страниц.
В данном случае "удалось открыть" имеет значение "удалось официально открыть". Мы сделали, установили эту плиту на месте, максимально приближенном к общим рвам, куда - тайно, воровски - закапывали расстрелянных в подвалах Лубянки, с тем, чтобы они навсегда остались безымянными... Но моя мама нашла свидетеля, подтвердившего, где был погребён её отец; она написала об этом в своей книге. Были найдены доказательства ещё для некоторых жертв. И тогда мы сообща получили разрешение установить и открыть эту памятную плиту. Там есть ещё несколько плит. На всех - целый ряд имён...
Comments 4
Reply
Reply
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
Я недавно прочитал книгу повесть "Саамский заговор" Михаила Кураева - писатель, с которым я лично познакомился благодаря "Капитану Дикштейну". При живости и красочности повествования это оглушительное обвинение сталинского террора, по силе воздействия в моём ощущении даже в какой-то степени сильнее Солженицына. Заполярье, Мурманск и окрестности, 1936-1938 годы и ретроспективно 1924 год. Изуверские жизненные позиции местных деятелей НКВД ломают жизни людей. Показано, как они к этому созревали и какие между ними, в своём соку, были грязные интриги. Плюс удивительная самобытная жизнь саамов и образы тогдашней мурманской интеллигенции. Триста страниц.
Reply
Мы сделали, установили эту плиту на месте, максимально приближенном к общим рвам, куда - тайно, воровски - закапывали расстрелянных в подвалах Лубянки, с тем, чтобы они навсегда остались безымянными...
Но моя мама нашла свидетеля, подтвердившего, где был погребён её отец; она написала об этом в своей книге.
Были найдены доказательства ещё для некоторых жертв. И тогда мы сообща получили разрешение установить и открыть эту памятную плиту. Там есть ещё несколько плит. На всех - целый ряд имён...
Reply
Leave a comment