Есть многое на свете, друг Горацио...
Рассказ про двух человек.
Сначала про А.
А. - прозаик, поэт, историк литературы, эссеист, публицист, редактор, библиограф, профессор-славист - в США жил под своей литературной фамилией. Он родился до революции - 6 августа 1905 года в Ставрополе Кавказском в семье офицера императорской армии. В советское время его мать стала зубным врачом. Он учился в московской классической гимназии, среднее образование завершил в Ставрополе Кавказском; в 1928 году закончил Ленинградский институт восточных языков, затем учился в вечернем Институте промышленного строительства и Главстройпрома, работал в ленинградских строительных учреждениях. Его неоднократно арестовывали по обвинению в контрреволюционной деятельности, а в 1936 году сослали на пять лет в лагеря НКВД. Поселиться после ссылки А. должен был в Новгороде, вскоре захваченном немцами. Оттуда он попадает с матерью на Запад. В 1950 г. А. эмигрирует в США.
«Впервые мы встретились с А. в коридоре норвичского студенческого общежития, в котором нам предстояло прожить несколько дней во время летнего симпозиума. Хорошо помню его небольшого роста крепкую, плотную фигуру в светлом просторном летнем костюме, постриженные "ежиком" седые, тоже казавшиеся крепкими волосы, крупные черты лица, насмешливые острые глаза, иронично смотрящие на собеседника сквозь стекла очков в массивной роговой оправе. Был он уже далеко не молод, но во всей его коренастой фигуре еще чувствовалась сила здорового, крепкого организма, не поддающегося годам и болезням. (...)
Для меня любое общение с ним превращалось в нечто значительное - творчески ценное и неизменно праздничное. Изобразительное искусство он любил самозабвенно, страстно, как-то "нутряно", был полемичен, несговорчив даже с профессионалами. Лучшего гида по музеям, я, хорошо знавшая и знающая многих художников, не встречала. Без преувеличения могу сказать, что он мог по памяти описать энное количество полотен в каких-нибудь провинциальных музеях Америки и Европы, не говоря о всемирно известных. (...)
До сих пор я считаю А. самым ярким человеком, с которым мне посчастливилось встретиться. Да, правда, в нем иногда проскальзывало нечто и от простого зэка, но в сочетании с энциклопедической эрудицией, опиравшейся на великолепную память, это редкое сочетание делало его иным, непохожим на других литераторов; порой он мог вызывать недоумение; особенно в кругах сугубо академических. (...)
Я глубоко убеждена, что в русской культурной жизни, за рубежом и на родине, А. - явление исключительное. Ибо он сделал больше, чем в состоянии сделать один человек.»
А теперь про Б.
Самой одиозной личностью среди новгородских коллаборационистов без сомнения был Б. Блестяще образованный русский интеллигент стал шефом новгородского гестапо. Этот тонкий человек, возглавив новгородское гестапо, лично убил свыше 150 человек. Он собственноручно делал смертельные уколы скополамина больным Колмовской психиатрической больницы. Это инъекции замедленного действия. Человек умирает в муках полтора часа. За это время обреченных своим ходом успевали загнать в грузовые машины и вывезти на ближайшую помойку, ставшую для них общей могилой.
Кроме того, он был заместителем редактора псковской коллаборационистской газеты "За Родину" и получил немецкое гражданство как особо ценный для Третьего рейха человек. Именно он в августе 1941 года отправился на встречу с немцами, где заявил, что есть группа честных инициативных русских граждан, которые хотят помочь немцам в борьбе с жидо-большевизмом.
Перед уходом осенью 1941 года из Новгорода Б., как "заслуженному" перед немцами человеку, были выделены 12 подвод и один вагон, которые он загрузил ценностями из Новгородского объединённого музея-заповедника.
Вы, наверное, уже поняли, что речь идет об одном человеке. Зовут его Борис Андреевич Филистинский (творческий псевдоним Борис Филиппов). Он умер в США в 1991 г. в возрасте 85 лет. Во всех его официальных биографиях, в аннотациях к книгам военный период времени не упоминается. Как не упоминает о нем автор статьи в "Журнальном зале". А вот новгородцы помнят начальника гестапо Филистинского. Возникает ряд вопросов - от риторических до вполне конкретных: если все описанное преподавателем НовГУ Ковалевым или коллекционером Новиковым, правда, каким образом Филистинский смог обосноваться в США, будучи военным преступником? Каким образом его пустила в свои ряды тамошняя русская эмиграция? Неужели не знали?
Из комментариев к этой записи:
"Известный литератор и переводчик Владимир Сосинский на одной из послевоенных встреч с Борисом Филипповым, вместо того, чтобы пожать ему протянутую руку, выплеснул ему в лицо чашку кофе." (http://www.svoboda.org/programs/otbl/2005/otbl.010205.asp)
Там же уточнение: Филистинский возглавлял не гестапо, а местную оккупационную полицию.
Никаких фотографий, связанных с писателем Филипповым, мне найти не удалось. Вот только, две обложки его книг, выпущенных уже в эмиграции.