История колымского зека.
Редкий случай когда бывший узник может так просто взять и зайти в застенки тюрьмы в которой сидел. От ГУЛАГа, время уже камня на камне не оставило, а живых репрессированных по пальцам можно пересчитать. В нашем случае, все-таки, круг замкнулся…
Ковалеву Василию Ивановичу 83 года. Он работающий пенсионер, крепкий и живой, на вид лет 60. Живет в Магадане. Посадили при Сталине, вышел при Хрущеве. Его история мало чем отличается от миллиона других репрессированных в те годы. Жил селе под Одессой, дали "четвертак в зубы" за "диверсионно-террористическую деятельность" - во дворе нашли старую шашку, которой Вася рубал капусту.
В двадцать лет начались его мытарства.
Бывшая территория ЗУРа ОЛП №4 знаменитой Магаданской транзитки.
Эта территория сохранилась благодаря тому, что ее передали ракетной части, а теперь в ведомстве УВД.
Корпус тюрьмы использовали военные как оружейный склад. Толстые стены, решетки на окнах, лучше не придумаешь.
Попросил сделать знаковое фото на память.
Бежать решили еще в Ванино, на пересылке, тогда нам не повезло. Был готов подкоп длиной 40 метров, но кто-то "настучал". Мы тогда настолько обозлились, что готовы были погибнуть, но порвали бы кого угодно. Михаила Хаютина у администрации отбили, когда его пришли забирать. На него "настучали", что писал в ООН. Он петиции в бутылки прятал и совал в парашу, которую потом в море выплескивали. Говорят, американцы нашли пару бутылок. После этого, Хаютина и нас этапировали на Колыму.
Тут меня судьба свела с Соловьевым, особо опасным "политическим". В шахте встретились, метрах в пятистах под землей, при нем четыре охранника-зека. Говорит, мы готовим побег всей зоны. А это две тысячи народу. План такой: трое должны были незаметно остаться в шахте, просидеть несколько недель, пока шум утихнет, потом выйти и напасть на гарнизон со стороны, откуда не ожидали. Затем хотели раздать оружие заключенным и поднять восстание на Колыме.
1 апреля 1954 года мы бежали. Под землю! добрели в шахте до тайника, и Горбунов замуровал троих: меня, Соловьева и Антонова.
На следующий день затихла шахта, бур-молотки не работают - хватились. Зеки бежали редко, и это считалось огромным ЧП. Потом нам рассказали, что сразу поступил приказ: при обнаружении убить.
В моей зоне надзиратель нашел на чердачном люке сорванную пломбу. Поднимается: висит мертвец. Сначала решили, что это я - мы все были похожи друг на друга, доходяги, черные. Повесившемуся за срыв пломбы добавили 4 года. Посмертно, представляешь?
Искали нас долго. Привезли горных мастеров, знавших шахту досконально. Они божились, что в вечной мерзлоте мы больше недели не протянем. Чекисты объявили: тем, кто найдет трупы беглецов, даем 25 тысяч. Некоторые вольнонаемные согласились искать. Из-за этого двоих вольняшек наши до смерти забили.
В мае горбунов нас "раскупорил", но мы еще некоторое время отсиживались.
А потом нашелся человек, который сдал Горбунова и весь наш план. Это была катастрофа. Все выходы из шахт закрыли решетками.
Причастных к побегу арестовали. И мы оказались в безвыходном положении.
Всего под землей провели пять месяцев. Темнота, постоянный холод. Продукты съели месяца за три. Потом дошли до того, что дерево строгали тонко-тонко и мягкие стружки жевали.
Соловьев при свете шахтного фонаря изучал французский язык, дифференциальное и интегральное исчисление, у него с собой были учебники. Выйти, как планировалось раньше, было нельзя. И мы в июне начали долбить свой ход на поверхность в песке, скованном вечной мерзлотой. Я ходил на разведку и подзаряжал аккумуляторы.
Антонова пускать было нельзя, он несдержанный, замочить мог кого- нибудь. Я-то и сам резал ссучившихся, но это по необходимости, а он был обычный лагерный убийца.
В августе пробились наверх, вышли полуослепшие, как кроты.
Ни о каком восстании речи нет, конечно. Наша верхушка в лагере вся арестована. Пошли к городу. Там нас и взяли. Сначала поймали Антонова с Соловьевым. Привезли их в КГБ и обвинили в том, что они меня съели!
12 апреля 56-го года меня взяли с магаданской зоны за жалобу в ООН "от вечного раба строительства коммунизма". Так и написал! конечно, задавить могли по тогдашнему времени. Сержант Роман Нетудыхатка, инспектор по приему жалоб, не хотел брать мою бумагу. Его воры заставили. Сказали - иначе не уйдешь живым. Он подергался, а охрана далеко: что еще остается?!
На следующий день за мной приехали из Управления Северо-восточных Исправительно-трудовых лагерей: "кто тебя научил?". Били долго.
Я злой был, кричал: "вы меня можете убить, но ненависть мою не заберете!" - Хочешь смерти? мы тебя сгноим!
Привезли меня в ЗУР - зону усиленного режима. В приемной избивали "бытовика" за то, что, когда его стригли, он попросил не трогать бороду. Пинали в живот сапогами, прыгали на нем, бросали с размаху на пол. Потом мне старший сержант говорит: "а тебе особого парикмахера приведем!" все вышли. Слышу лай собаки. Ну, думаю, п...Ц. Я эту овчарку помнил хорошо. Здоровая, как теленок, весит больше меня. Ее в СИЗО раньше пускали на усмирение бунтов, а в ЗУР перевели за то, что умела давить людей насмерть.
Она прыгнула сразу. А у меня носки и каблуки были металлическими пластинками подкованы, чтобы обувь не снашивалась.
И я так удачно ударил, что она упала. Я не дал ей подняться, прыгнул и вцепился зубами в горло. Под зубами что-то хрустнуло, она подергалась и затихла. Я ее рвал пока юшка не потекла Жду. Никого нет. А за стеной - кабинет начальника ЗУРа Раковского. Думаю - заскочу туда и перегрызу ему артерию, я видел, как воры это делают. Потом открою камеры и подниму бунт, потребую прокурора города.
Но тут вошли надзиратели, увидели собаку и за меня взялись.
Били, бросали спиной о стену. У меня отказали ноги, но я как-то ухитрился доползти до начальника и стал кричать, чтобы меня не убивали. Раковский орет: "Взять этого контру!" и тут его заместитель с размаху ударил меня по шее наручниками.
Я упал и очнулся только через неделю на бетонном полу. Это был неотапливаемый подвал смертников, из которого никто не выходил живым. Как и сейчас с потолка свисали сосульки. Мне повезло, хотя просидел я там осень, зиму и весну. Мой сосед не выдержал истязаний и холода и заостренной ложкой разрезал себе живот и на стене кровью написал: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" ему засунули обратно кишки, зашили и через неделю кинули обратно.
Недолго он прожил, конечно... каждый четверг был сан.день и его вывезли.
В этих нишах светила тусклая лампочка закрытая решеткой.
Это кабинет в котором избивали Василия Ивановича.
Показывает толщину внутренних стен.
Тот самый подвал. Полметра замершей воды.
Камеры смертников в подвале.
Рассказывает , что весной затапливало подвал и вода поднималась вот на столько.
А этот начальник, раковский, кстати, до сих пор жив. Вон дом его, видишь? но тебе не откроет. Я его, козла, как-то прижал.
Кричит: "мне приказали тебя убить!"
Второй этаж был достроен позже в 40м. Когда заработал кирпичный завод.
Стены камер переломали под склад.
Сплошные нары в два яруса. На стенах остались следы.
"Эта территория ОЛПа №1 для уголовных статей теперь тут люди живут." .
"Из лагеря водили на работы на рытье котлованов вооон того дома..."
Василий Иванович никогда не был сломлен духом. Лагерная жизнь, жестокость и истязания очень сильно научила его выживать при этом оставаться человеком. Работает, помогает детям, ездит на родину в отпуск, принимает гостей со всей страны. После операции, обещал еще встретится и рассказать о былом.
Тут интерьвью с Сергеем Соловьевым в том числе описание полгода под землей
В рамках проекта "Призрачная Колыма"
р.s. Что бы понять "лагерный фольклор" нужно погрузиться в ту мрачную атмосферу взаимоотношений зк и что нибудь почитать из воспоминаний иначе реакция современного человека будет именно такая.
В двух словах: уголовники, бытовики, (они же "друзья народа", среди них и "ссучившиеся") и политические (враги народа) это две противоборствующие массы в лагере.Практически всегда уголовники занимали удобные должности нарядчики, старосты, бригадиры, надсмотрощики (карцерах и БУРах) , замерщики и т.д. т.е. (уголовники которые стали работать на администрацию лагеря и есть "ссучившиеся") от них зависели выработки нормы и размер пайки, т.е . элементы выживания. т.к. посидев на штрафной пайке месяц, зек превращался в доходягу, а это неминуемая гибель. Нередки были случаи глумления и издевательств со стороны уголовников, дело доходило до убийств.
По поводу вольняшек. Были такие волняшки-"охотники за головами". В их задачи входило охота на беглых заключенных. За поимку или за голову полагалось щедрое вознаграждение от администрации. Сахар, спирт, патроны деньги и другие плюшки. На самом деле голова беглеца ни кому не нужна, а приносили отрубленные кисти рук заключенного для дальнейшей дактилоскопии. Некоторые охотники-убийцы, за свою карьеру приносили до ста пар кистей.
Дополнение с документами тут.