Разночиновка дорогая! Мы тебя не забыли!
Много было на мне грехов, а за Разночиновку, я надеюсь, Господь половину мне спустит. Во-первых, мы съездили с одним священником помолились за умерших детей, там, на кладбище. Там хорошо молиться.
Может, кто найдет муллу, кто согласиться туда съездить? Я готова машину предоставить.
А во вторых, продолжаю диалог со следственными органами. Может, они, наконец, услышат наши доводы...
Прошу прощения, я не умею убирать под кат...
Председателю Следственного комитета
Российской Федерации
Бастрыкину А.И.
105005, г. Москва, Технический переулок, дом 2 от Дробинской Веры Олеговны (детский врач, опекун) г. Астрахань , ул. Майская 54.
Заявление об обжаловании отказа в возбуждении уголовного дела по ст. 125 УК РФ, по факту неоказания необходимой медицинской помощи воспитанникам Разночиновского детского дома для умственно отставших детей Астраханской области.
Уважаемый Александр Иванович! Прошу Вас отменить отказ в возбуждении уголовного дела Следственным Управлением Астраханской области по ст. 125 УК РФ по факту неоказания медицинской помощи воспитанникам Разночиновского детского дома, как вынесенный немотивированно и преждевременно, без достаточной проверки.
Проверка в Разночиновском детском доме для умственно отставших детей (далее - Детский дом) проводилась по моему заявлению в Прокуратуру Астраханской области (далее АО) по факту многочисленных смертей воспитанников данного интерната. Икрянинский межрайонный следственный отдел в возбуждении уголовного дела отказал (ответ 13 04 2011, исх.216-11-2011, следователь Матюнин). Следственное управление Следственного комитета РФ по Астраханской области (далее - СУ АО) с этим согласилось, как следует из информации сайта СУ АО http://www.astr-skr.ru/?viewnews=904&m=14. Я с этим согласиться не могу.
Поэтому прошу Вас возбудить уголовное дело по ст. 125 УК РФ (оставление в опасном для жизни состоянии без необходимой медицинской помощи) по факту смерти большого числа воспитанников на территории Детского дома, не переведенных в стационар и оставленных умирать без необходимой им специализированной медицинской помощи.
Как следует из вышеназванного ответа, дети умирали на территории Детского дома: «Опрошенная по данному факту директор Детского дома Уразалиева В.А. пояснила, что в случае необходимости дети в обязательном порядке госпитализируются. Имеют место и факты смерти воспитанников на территории Детского дома». При этом Уразалиева не объясняет, а проверяющие не пытаются выяснить, почему руководство Детского дома оставляло детей умирать, не направляя их в стационары.
Мои подопечные, которые находились в течение нескольких лет в этом Детском доме, во время опроса инспектором ПДН также подтвердили, что помощь заболевшим и травмированным детям часто не оказывалась: «так, ждали, пока само пройдет».
Как следует из ответа от 13 04 2011, Детский дом руководствуется Инструкцией о показаниях и противопоказаниях к приему в дома-интернаты (Минздрав СССР от 5 сентября 1978 г № 06-14/12 Госкомтруда СССР от 7 сентября 1978 года № 06-14/12/ 2495-МК), на которую сами же ссылаются. В этой Инструкции написано:
«Приему в дом интернат, пансионат ветеранов труда подлежат престарелые и инвалиды, нуждающиеся по состоянию здоровья в бытовом обслуживании, уходе и медицинской помощи при отсутствии у них показаний к стационарному лечению в учреждениях здравоохранения» (курсив мой)».
В нарушение Приказа Минздрава РФ №151 от 1998г. «О временных отраслевых стандартах объема медицинской помощи детям» и вышеназванной Инструкции, сотрудники оставляли заболевших детей в Детском доме. Многие из заболевших потом умерли, по данным Следственного Управления, 41 воспитанник за десять лет.
Следственный Комитет не опросил граждан Х., бывшую воспитанницу Детского дома, У. врача ..., которая в 2003 году ездила по нашей просьбе осматривать воспитанницу со спинномозговой грыжей. Врач У. была в шоке от того, что больные дети с гнойными процессами лежат в одной палате с остальными детьми. Не опросил Следственный Комитет итальянку А Д., живущую в России, которая тоже долгое время посещала этот интернат. Хотя я отдельно заявляла об опросе этих свидетелей. Насколько мне известно, проверяющие опросили лишь самих заинтересованных лиц (руководство и сотрудников Детского дома), которые в силу ст. 51 Конституции РФ имеют право не свидетельствовать против себя, а также проверки документации Детского дома, которую легко изменить или подделать. К примеру, данные о количестве умерших расходятся - по данным прокуратуры, как следует из их интервью СМИ, умерло 34 ребенка, а по данным СК, (размещенным на их сайте http://www.astr-skr.ru/?viewnews=904&m=14) - 41 ребенок. Проверка не выяснила даже того, сколько детей умерло.
По моему наблюдению и по моим данным, о чем я и написала в заявлении, попросив это проверить, руководство Детского дома, врачи, дававшие заключение о возможности ребенка находиться в Детском доме, опека, выдававшая направление в Детский дом, не выполняли свои прямые обязанности по заботе об детях, чем ставили их жизни в опасность. Больные дети нуждались в стационарном лечении и в наблюдении специалистов, чего Детский дом в силу своей специфики и отдаленности от города, не обеспечивал.
Почему детей не отправляли в стационары, а оставляли умирать в Детском доме? Одну из причин назвала сама Уразалиева в интервью Агентству Регнум. Она сказала: «грубо сказать, но эти дети должны уходить из жизни». (http://www.astrakhan.ru/?content=news-item&id=75076). Хотя это ее интервью появилось в СМИ в период проверки, проверяющие не дали правовую оценку такой позиции директора Детского дома. Промолчали и органы опеки АО, и само Правительство АО. На фоне этих слов смерть 41 воспитанника требует особенно тщательной проверки.
Из известных мне вопиющих случаев могу назвать случай смерти Джардыковой Алии. Она была направлена в Детский дом без необходимой операции по поводу спинномозговой грыжи и необходимого в ее состоянии нейрохирургического наблюдения и лечения. Развитие нелеченой спинномозговой грыжи с осложнениями и привело к смерти девочки в четырнадцатилетнем возрасте. Четырнадцать лет страданий девочки, без всякой медицинской помощи, без единого осмотра нейрохирурга, без необходимой по жизненным показаниям операции, и СУ АО не видит в этом преступления! Похоже, что СУ АО согласно с Уразалиевой В А, директором Детского дома, что такие дети «должны уходить из жизни».
Ваня Плетнев умер от бронхопневмонии, с которой его перевели в Детский дом, а не в стационар для лечения. Ваня умер практически сразу при поступлении в Детский дом. Бронхопневмония не может развиться до смертельного исхода с такой молниеносной скоростью. Ребенок, конечно, был уже болен, когда его переводили в Детский дом, иначе он бы не умер сразу после перевода. Кроме того, переведен Ваня был в состоянии тяжелой дистрофии на фоне целиакии, которая в диагнозе почему-то вообще не отмечена, а это непереносимость всех злаковых продуктов. Ребенок нуждался в строгой диете, а его перевели в Детский дом, где, как выяснилось в ходе проверки прокуратурой, диетолог вообще не имеет диплома о медицинском образовании! Этот ребенок умер сразу после перевода, а СУ АО не усмотрело в этом преступления!
У воспитанницы Валерии Патеевой вирусная инфекция не была своевременно выявлена. Девочка с вирусной инфекцией и с тяжелейшим сопутствующим заболеванием умерла в Детском доме, так как намерение ее госпитализировать начали осуществлять слишком поздно.
Следственное управление пишет на своем сайте по результатам проверки, что смерть детей была следствием естественного развития их врожденных заболеваний. Но «естественное развитие заболевания» и возможно только в том случае, когда медицина не вмешивалась! Развиваясь естественно без вмешательства медицины, в ослабленном организме, очень многие легко излечимые заболевания становятся смертельными. Как и случилось с воспитанниками Детского дома, умершими, к примеру, от бронхопневмонии, или от отека мозга, который у детей с ДЦП осложняет обычную высокую температуру, если ее вовремя не понизить.
Нарушение должностных инструкций и равнодушное отношение к жизни и здоровью этих детей и послужило главной причиной их смерти, а не наличие у них тяжелых врожденных заболеваний, на которые ссылается следователь Матюнин в своем ответе.
Следственное Управление ссылается на Минздрав, который не нашел нарушений в лечении детей. Почему Минздрав АО нашел лечение этих детей удовлетворительным? Хотя недостатки, а иногда и полное отсутствие медицинского вмешательства, очевидны для любого, кто хоть чуть-чуть знаком с медициной и уходом за больными? Предполагаю, что Минздрав пытался скрыть свои собственные нарушения, которые заключались в неоказании помощи тяжелобольным детям. В данной ситуации Минздрав АО является также заинтересованным лицом, и его заключениям надо очень осторожно доверять. Заключению Минздрава АО противоречит также более позднее заключение Росздравнадзора АО, который нашел истории болезни воспитанников Детского дома не соответствующими стандартам лечения (http://www.astrprok.ru/print.php?id=1855). Должна сказать, что это далеко не первая жалоба в Астраханский Минздрав, Астраханским властям и в Астраханскую прокуратуру о нарушениях прав воспитанников в Разночиновском детском доме. К сожалению, ситуация не меняется.
У Следственного Комитета, как следует из ответа, не вызывает сомнения качество патанатомических заключений вскрытий тел умерших воспитанников. Однако опять Следственный Комитет оставляет без всякого внимания тот факт, что вскрытие проводилось патологоанатомическое, а не в Бюро судмедэкспертизы. Смерть ребенка в Детском доме, который стационаром не является, требует вскрытия в судмедэкспертизе. Наличие или отсутствие криминальной составляющей в смерти такого большого числа воспитанников Детского дома нельзя считать должным образом проверенным без привлечения экспертов-криминалистов судебно-медицинской экспертизы.
О том, что Следственное Управление АО провело весьма поверхностное расследование и не разобралось в проблеме, говорят «результаты проверки», опубликованные на их сайте 14 апреля 2011 года:
«На момент проверки в детском доме находилось 239 воспитанников, которые в соответствии с решением медико-социальной экспертной комиссии областного министерства образования признаны недееспособными, имеют категории ребёнок-инвалид…». А на самом деле медико-социальная экспертная комиссия не находится в ведомстве Министерства образования, эта комиссия решает вопрос об инвалидности. Она находится в ведомстве Федерального бюро МСЭК. Недееспособным может признать гражданина только суд, ни одна «комиссия» не имеет такого права. Ребенка нельзя признать недееспособным, т.к. любой ребенок недееспособен в силу своего возраста, и инвалидность тут не при чем. Медико-педагогические (а не медико-социальные экспертные) комиссии при Министерстве образования дают лишь рекомендацию о том, какая форма обучения и какой интернат подходит ребенку. Окончательное решение принимают органы опеки с согласия законного представителя данного ребенка. Но вот такая неразбериха царит в Разночиновском детском доме, а проверяющие спокойно переписывают этот бред, как соответствующий закону. И подтверждают, что в Астрахани можно признать больного несовершеннолетнего сироту недееспособным без суда!
Также проверяющие просто переписывают слова директора Уразалиевой о Васе М., о его проблемах с поведением, в том числе якобы, «агрессию» и «голоса», спокойно принимая это на веру, даже не пытаясь проверить. Однако в личном деле Васи есть выписка из психиатрической больницы, где он совсем недавно провел пять месяцев, и где НИ СЛОВА НЕТ об этих нарушениях. Зато есть заключение о том, что подросток адекватен, и что жалуется, что его бьют воспитатели и ребята. Что, конечно же, оставлено без внимания проверяющими. Если бы у Васи, действительно, отмечались бы какие-то формы агрессии в поведении, то, в соответствии с Приказами, по которым Детский дом работает, и на которые СУ АО в своем ответе ссылается, Вася не должен был бы там находится, т.к. это противопоказание для помещения в интернаты!
«В психоневрологический интернат принимаются лица с умственной отсталостью в степени выраженной дебильности, имбецильности и идиотии,а также лица, страдающие затяжными формами психических заболеваний, состояние которых характеризуется отсутствием острой психической
симптоматики… «(П.11 вышеназванной Инструкции)
Следователь пишет в своем ответе: «Дробинская считает, что воспитанница А. Кристина практически лишилась зрения из-за отсутствия лечения». Из этого следует, что следователь, спрашивая меня, даже не слушал мой ответ. Ведь так считает оперировавший Кристину П. П. Скрипец, ведущий специалист ЦНИИ педиатрии и детской хирургии, а вовсе не Дробинская. Более того, девочка чувствовала постоянную боль в глазах из-за врастания сетчатки в ткани глаза, а «специалисты», с позволения сказать, Астраханской областной больницы посчитали ее беспокойство и постоянное потирание глаз проявлением психического заболевания. Они не направили ее документы в Москву для консультирования и решения вопроса об операции. Хотя вопрос об этом ставился, когда Кристина дважды лежала в Областной детской больнице им. Силищевой, (для решения вопроса о ее переводе в Детский дом). Больница им. Силищевой - это та самая, которая якобы контролирует лечение детей в Детском доме, если верить ответу Следственного Управления. Лишь благодаря вмешательству общественности Кристину удалось прооперировать и перевести в интернат для незрячих детей, где ее состояние сразу стало улучшаться. Уразалиева до такой степени препятствовала переводу девочки для операции, что отправила ее к поезду в тяжелейшем состоянии ночью в УАЗе, по бездорожью и грязи. УАЗ завяз, пришлось его вытаскивать трактором. Волонтерам, не Уразалиевой, пришлось посреди ночи поднимать на ноги весь вокзал, чтобы поезд не уехал в Москву без тяжело больной Кристины. Ее состояние было зафиксировано в Москве и клиникой, и волонтерами, и журналистами, и депутатами, но Следственное Управление АО это, похоже, не интересует.
Что касается того, что Кристина прибавила якобы 2 кг в Разночиновке, я заявляю, что это наглая и откровенная ложь, и подделка медицинской документации. Мы все Кристину видели, и видели ее фотографии, она находилась в стадии тяжелейшей дистрофии, и нуждалась в стационарном лечении. Но Детский дом и не думал ее отправлять обратно в стационар. Кормили ее неправильно, она почти ничего не ела. Что совсем неудивительно, ведь диетолога в Детском доме, фактически, не было. Кроме того, в Детском доме не было тогда весов для лежачих детей, и вес детей вообще не контролировался. У моих подопечных, в том числе и с дистрофией, вес вообще не был в документах отмечен.
Что касается имущественных нарушений в Разночиновском детском доме, я не настаиваю, что они были. Я, не являясь законным представителем этих детей, не могу запросить ни Регистрационную палату АО о проводимых от имени этих детей сделок с их имуществом, ни Жилищный комитет о приватизациях с участием этих детей, о выделении им квартир. Но я слышала от других граждан, что такие сделки проводились. Проверяющие таких запросов также не направляли. Не направлялись, насколько мне известно, и запросы в Сбербанк о наличии и сохранности средств воспитанников, в том числе и на счетах, которые открывались в других детских домах, где дети находились, и которые передавались позднее в Детский дом вместе с личными делами.
В своем ответе проверяющий пишет, из чего формируется бюджет Детского дома по его Уставу. И в Уставе нет ни слова о возможности снимать 75% с пенсий детей на оплату коммунальных услуг Детского дома. Однако, как следует из ответа, эти средства снимаются, и проверяющие посчитали это законным. На основании чего? Правительство АО в своем Постановлении №415-П от 08 12 2006 г., подписанным г-ном Маркеловым, Председателем Правительства АО (на которое ссылается следователь Матюнин в своем ответе), позволяет взимать плату лишь с совершеннолетних проживающих. В отношении детей-сирот такая мера представляется мне незаконной, т.к. содержание ребенка-сироты берет на себя государство. Пенсия является имуществом ребенка. К тому же психиатрическая помощь у нас в стране оказывается бесплатно. Нет законов, требующих, чтобы больной ребенок сам обеспечивал свое содержание. В тоже время, насколько мне известно, Детский дом не выходил с исками о взыскании алиментов с родителей детей, содержащихся в Детском доме. Почему же проверяющие посчитали, что снимать пенсии с детских счетов, чтобы заплатить за свет и воду - законно?
Так и осталось без ответа, почему шеф Галина Останина до марта 2008 г. получала уведомления из Детского дома, что ее подшефный Вася Федоров еще жив. Подарки, посланные ей этому ребенку, не возвращались. А судя по ответу прокуратуры, он умер 15 ноября 2007 г. Шеф переживала за Васю, пыталась ему помочь. А сотрудники даже не известили ее, что ребенок уже умер, что вообще бесчеловечно. Может, в общем беспорядке с документацией они и сами не знали, кто умер у них, а кто жив. Дети не говорят, не ходят, почти не растут… Я сама видела, что воспитатели называют имена и возраст лежачих детей часто наобум.
Таким образом,следователи, проверяющие Разночиновский Детский дом, не изучили существо проблемы и отказали в возбуждении уголовного дела по ст. 125 УК РФ (оставление в опасном для жизни состоянии) преждевременно. Прошу Вас отменить отказ в возбуждении уголовного дела Следственным Управлением АО. Данный отказ существенно нарушает права детей-сирот, инвалидов детства, на защиту их прав и законных интересов. Он не соотвествует ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» ст. 10, 15. Прошу Вас назначить повторную проверку с привлечением независимых специалистов из области медицины, судмедэкспертизы, аудита, юристов - специалистов в области опеки и попечительства.
05 08 2011г. Дробинская В.О.
ОСТАВЛЕНИЕ В ОПАСНОСТИ - преступление против безопасности жизни и здоровья, предусмотренное ст. 125 УК РФ, представляет собой заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние. Преступление совершается путем бездействия, состоящего в невыполнении обязанностей по оказанию помощи лицу, по тем или иным причинам оказавшемуся в опасном для жизни или здоровья положении (в этом случае источником опасного состояния не является предшествующая деятельность виновного). Закон предусматривает и другой вид бездействия, обусловленного предшествующей деятельностью виновного, явившейся причиной опасного состояния для потерпевшего. Состав преступления является формальным, т. е. преступление окончено в момент оставления в опасности потерпевшего, независимо от реального наступления опасных для жизни или здоровья потерпевшего последствий. Уголовная ответственность не исключается также в случаях, когда оказание помощи объективно не может предотвратить наступления последствий. Потерпевший характеризуется тем, что он находится в беспомощном состоянии по следующим причинам: малолетство, старость, болезнь или иная беспомощность (вызванная стихийными бедствиями, физиологическими и патологическими процессами, происходящими в организме человека, действиями других людей, в том числе преступными). Например, водитель, виновный в нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшем причинение тяжкого вреда здоровью человека, и оставивший без помощи потерпевшего, находящегося в опасном для жизни состоянии, несет ответственность по совокупности преступлений (ст. 264 и 125 УК РФ). Обязательный признак состава преступления - наличие у виновного возможности оказать помощь потерпевшему. Невозможность оказания помощи может быть обусловлена действием непреодолимой силы (стихийное бедствие и т. п.). Преступление совершается с прямым умыслом. Субъект преступления - вменяемое, достигшее 16-летнего возраста лицо, обязанное заботиться о беспомощном либо поставившее его в опасное состояние. Обязанность заботиться о беспомощном может следовать из профессии виновного, из договора, а также из его предшествующего поведения.
ИНСТРУКЦИЯ
О МЕДИЦИНСКИХ ПОКАЗАНИЯХ И ПРОТИВОПОКАЗАНИЯХ
К ПРИЕМУ В ДОМА-ИНТЕРНАТЫ
ИНСТРУКЦИЯ
МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ СССР
5 сентября 1978 г.
N 06-14/12
ГОСКОМТРУД СССР
7 сентября 1978 г.
N 06-14/12/2495-МК
(Д)
[ИЗВЛЕЧЕНИЕ]
I. Дом-интернат. Пансионат ветеранов труда
Приему в дом интернат, пансионат ветеранов труда подлежат
престарелые и инвалиды, нуждающиеся по состоянию здоровья в бытовом
обслуживании, уходе и медицинской помощи при отсутствии у них
показаний к стационарному лечению в учреждениях здравоохранения.
Противопоказанием к направлению в учреждения данного типа
являются психические заболевания, за исключением неврозов,
неврозоподобных состояний при стомотологических заболеваниях, легкой
степени дебильности, судорожных синдромов этиологии с редкими (не
более 1 раза в 2 - 3 месяца) припадками, без слабоумия и выраженных
изменений личности.
Может, кто найдет муллу, кто согласиться туда съездить? Я готова машину предоставить.
А во вторых, продолжаю диалог со следственными органами. Может, они, наконец, услышат наши доводы...
Прошу прощения, я не умею убирать под кат...
Председателю Следственного комитета
Российской Федерации
Бастрыкину А.И.
105005, г. Москва, Технический переулок, дом 2 от Дробинской Веры Олеговны (детский врач, опекун) г. Астрахань , ул. Майская 54.
Заявление об обжаловании отказа в возбуждении уголовного дела по ст. 125 УК РФ, по факту неоказания необходимой медицинской помощи воспитанникам Разночиновского детского дома для умственно отставших детей Астраханской области.
Уважаемый Александр Иванович! Прошу Вас отменить отказ в возбуждении уголовного дела Следственным Управлением Астраханской области по ст. 125 УК РФ по факту неоказания медицинской помощи воспитанникам Разночиновского детского дома, как вынесенный немотивированно и преждевременно, без достаточной проверки.
Проверка в Разночиновском детском доме для умственно отставших детей (далее - Детский дом) проводилась по моему заявлению в Прокуратуру Астраханской области (далее АО) по факту многочисленных смертей воспитанников данного интерната. Икрянинский межрайонный следственный отдел в возбуждении уголовного дела отказал (ответ 13 04 2011, исх.216-11-2011, следователь Матюнин). Следственное управление Следственного комитета РФ по Астраханской области (далее - СУ АО) с этим согласилось, как следует из информации сайта СУ АО http://www.astr-skr.ru/?viewnews=904&m=14. Я с этим согласиться не могу.
Поэтому прошу Вас возбудить уголовное дело по ст. 125 УК РФ (оставление в опасном для жизни состоянии без необходимой медицинской помощи) по факту смерти большого числа воспитанников на территории Детского дома, не переведенных в стационар и оставленных умирать без необходимой им специализированной медицинской помощи.
Как следует из вышеназванного ответа, дети умирали на территории Детского дома: «Опрошенная по данному факту директор Детского дома Уразалиева В.А. пояснила, что в случае необходимости дети в обязательном порядке госпитализируются. Имеют место и факты смерти воспитанников на территории Детского дома». При этом Уразалиева не объясняет, а проверяющие не пытаются выяснить, почему руководство Детского дома оставляло детей умирать, не направляя их в стационары.
Мои подопечные, которые находились в течение нескольких лет в этом Детском доме, во время опроса инспектором ПДН также подтвердили, что помощь заболевшим и травмированным детям часто не оказывалась: «так, ждали, пока само пройдет».
Как следует из ответа от 13 04 2011, Детский дом руководствуется Инструкцией о показаниях и противопоказаниях к приему в дома-интернаты (Минздрав СССР от 5 сентября 1978 г № 06-14/12 Госкомтруда СССР от 7 сентября 1978 года № 06-14/12/ 2495-МК), на которую сами же ссылаются. В этой Инструкции написано:
«Приему в дом интернат, пансионат ветеранов труда подлежат престарелые и инвалиды, нуждающиеся по состоянию здоровья в бытовом обслуживании, уходе и медицинской помощи при отсутствии у них показаний к стационарному лечению в учреждениях здравоохранения» (курсив мой)».
В нарушение Приказа Минздрава РФ №151 от 1998г. «О временных отраслевых стандартах объема медицинской помощи детям» и вышеназванной Инструкции, сотрудники оставляли заболевших детей в Детском доме. Многие из заболевших потом умерли, по данным Следственного Управления, 41 воспитанник за десять лет.
Следственный Комитет не опросил граждан Х., бывшую воспитанницу Детского дома, У. врача ..., которая в 2003 году ездила по нашей просьбе осматривать воспитанницу со спинномозговой грыжей. Врач У. была в шоке от того, что больные дети с гнойными процессами лежат в одной палате с остальными детьми. Не опросил Следственный Комитет итальянку А Д., живущую в России, которая тоже долгое время посещала этот интернат. Хотя я отдельно заявляла об опросе этих свидетелей. Насколько мне известно, проверяющие опросили лишь самих заинтересованных лиц (руководство и сотрудников Детского дома), которые в силу ст. 51 Конституции РФ имеют право не свидетельствовать против себя, а также проверки документации Детского дома, которую легко изменить или подделать. К примеру, данные о количестве умерших расходятся - по данным прокуратуры, как следует из их интервью СМИ, умерло 34 ребенка, а по данным СК, (размещенным на их сайте http://www.astr-skr.ru/?viewnews=904&m=14) - 41 ребенок. Проверка не выяснила даже того, сколько детей умерло.
По моему наблюдению и по моим данным, о чем я и написала в заявлении, попросив это проверить, руководство Детского дома, врачи, дававшие заключение о возможности ребенка находиться в Детском доме, опека, выдававшая направление в Детский дом, не выполняли свои прямые обязанности по заботе об детях, чем ставили их жизни в опасность. Больные дети нуждались в стационарном лечении и в наблюдении специалистов, чего Детский дом в силу своей специфики и отдаленности от города, не обеспечивал.
Почему детей не отправляли в стационары, а оставляли умирать в Детском доме? Одну из причин назвала сама Уразалиева в интервью Агентству Регнум. Она сказала: «грубо сказать, но эти дети должны уходить из жизни». (http://www.astrakhan.ru/?content=news-item&id=75076). Хотя это ее интервью появилось в СМИ в период проверки, проверяющие не дали правовую оценку такой позиции директора Детского дома. Промолчали и органы опеки АО, и само Правительство АО. На фоне этих слов смерть 41 воспитанника требует особенно тщательной проверки.
Из известных мне вопиющих случаев могу назвать случай смерти Джардыковой Алии. Она была направлена в Детский дом без необходимой операции по поводу спинномозговой грыжи и необходимого в ее состоянии нейрохирургического наблюдения и лечения. Развитие нелеченой спинномозговой грыжи с осложнениями и привело к смерти девочки в четырнадцатилетнем возрасте. Четырнадцать лет страданий девочки, без всякой медицинской помощи, без единого осмотра нейрохирурга, без необходимой по жизненным показаниям операции, и СУ АО не видит в этом преступления! Похоже, что СУ АО согласно с Уразалиевой В А, директором Детского дома, что такие дети «должны уходить из жизни».
Ваня Плетнев умер от бронхопневмонии, с которой его перевели в Детский дом, а не в стационар для лечения. Ваня умер практически сразу при поступлении в Детский дом. Бронхопневмония не может развиться до смертельного исхода с такой молниеносной скоростью. Ребенок, конечно, был уже болен, когда его переводили в Детский дом, иначе он бы не умер сразу после перевода. Кроме того, переведен Ваня был в состоянии тяжелой дистрофии на фоне целиакии, которая в диагнозе почему-то вообще не отмечена, а это непереносимость всех злаковых продуктов. Ребенок нуждался в строгой диете, а его перевели в Детский дом, где, как выяснилось в ходе проверки прокуратурой, диетолог вообще не имеет диплома о медицинском образовании! Этот ребенок умер сразу после перевода, а СУ АО не усмотрело в этом преступления!
У воспитанницы Валерии Патеевой вирусная инфекция не была своевременно выявлена. Девочка с вирусной инфекцией и с тяжелейшим сопутствующим заболеванием умерла в Детском доме, так как намерение ее госпитализировать начали осуществлять слишком поздно.
Следственное управление пишет на своем сайте по результатам проверки, что смерть детей была следствием естественного развития их врожденных заболеваний. Но «естественное развитие заболевания» и возможно только в том случае, когда медицина не вмешивалась! Развиваясь естественно без вмешательства медицины, в ослабленном организме, очень многие легко излечимые заболевания становятся смертельными. Как и случилось с воспитанниками Детского дома, умершими, к примеру, от бронхопневмонии, или от отека мозга, который у детей с ДЦП осложняет обычную высокую температуру, если ее вовремя не понизить.
Нарушение должностных инструкций и равнодушное отношение к жизни и здоровью этих детей и послужило главной причиной их смерти, а не наличие у них тяжелых врожденных заболеваний, на которые ссылается следователь Матюнин в своем ответе.
Следственное Управление ссылается на Минздрав, который не нашел нарушений в лечении детей. Почему Минздрав АО нашел лечение этих детей удовлетворительным? Хотя недостатки, а иногда и полное отсутствие медицинского вмешательства, очевидны для любого, кто хоть чуть-чуть знаком с медициной и уходом за больными? Предполагаю, что Минздрав пытался скрыть свои собственные нарушения, которые заключались в неоказании помощи тяжелобольным детям. В данной ситуации Минздрав АО является также заинтересованным лицом, и его заключениям надо очень осторожно доверять. Заключению Минздрава АО противоречит также более позднее заключение Росздравнадзора АО, который нашел истории болезни воспитанников Детского дома не соответствующими стандартам лечения (http://www.astrprok.ru/print.php?id=1855). Должна сказать, что это далеко не первая жалоба в Астраханский Минздрав, Астраханским властям и в Астраханскую прокуратуру о нарушениях прав воспитанников в Разночиновском детском доме. К сожалению, ситуация не меняется.
У Следственного Комитета, как следует из ответа, не вызывает сомнения качество патанатомических заключений вскрытий тел умерших воспитанников. Однако опять Следственный Комитет оставляет без всякого внимания тот факт, что вскрытие проводилось патологоанатомическое, а не в Бюро судмедэкспертизы. Смерть ребенка в Детском доме, который стационаром не является, требует вскрытия в судмедэкспертизе. Наличие или отсутствие криминальной составляющей в смерти такого большого числа воспитанников Детского дома нельзя считать должным образом проверенным без привлечения экспертов-криминалистов судебно-медицинской экспертизы.
О том, что Следственное Управление АО провело весьма поверхностное расследование и не разобралось в проблеме, говорят «результаты проверки», опубликованные на их сайте 14 апреля 2011 года:
«На момент проверки в детском доме находилось 239 воспитанников, которые в соответствии с решением медико-социальной экспертной комиссии областного министерства образования признаны недееспособными, имеют категории ребёнок-инвалид…». А на самом деле медико-социальная экспертная комиссия не находится в ведомстве Министерства образования, эта комиссия решает вопрос об инвалидности. Она находится в ведомстве Федерального бюро МСЭК. Недееспособным может признать гражданина только суд, ни одна «комиссия» не имеет такого права. Ребенка нельзя признать недееспособным, т.к. любой ребенок недееспособен в силу своего возраста, и инвалидность тут не при чем. Медико-педагогические (а не медико-социальные экспертные) комиссии при Министерстве образования дают лишь рекомендацию о том, какая форма обучения и какой интернат подходит ребенку. Окончательное решение принимают органы опеки с согласия законного представителя данного ребенка. Но вот такая неразбериха царит в Разночиновском детском доме, а проверяющие спокойно переписывают этот бред, как соответствующий закону. И подтверждают, что в Астрахани можно признать больного несовершеннолетнего сироту недееспособным без суда!
Также проверяющие просто переписывают слова директора Уразалиевой о Васе М., о его проблемах с поведением, в том числе якобы, «агрессию» и «голоса», спокойно принимая это на веру, даже не пытаясь проверить. Однако в личном деле Васи есть выписка из психиатрической больницы, где он совсем недавно провел пять месяцев, и где НИ СЛОВА НЕТ об этих нарушениях. Зато есть заключение о том, что подросток адекватен, и что жалуется, что его бьют воспитатели и ребята. Что, конечно же, оставлено без внимания проверяющими. Если бы у Васи, действительно, отмечались бы какие-то формы агрессии в поведении, то, в соответствии с Приказами, по которым Детский дом работает, и на которые СУ АО в своем ответе ссылается, Вася не должен был бы там находится, т.к. это противопоказание для помещения в интернаты!
«В психоневрологический интернат принимаются лица с умственной отсталостью в степени выраженной дебильности, имбецильности и идиотии,а также лица, страдающие затяжными формами психических заболеваний, состояние которых характеризуется отсутствием острой психической
симптоматики… «(П.11 вышеназванной Инструкции)
Следователь пишет в своем ответе: «Дробинская считает, что воспитанница А. Кристина практически лишилась зрения из-за отсутствия лечения». Из этого следует, что следователь, спрашивая меня, даже не слушал мой ответ. Ведь так считает оперировавший Кристину П. П. Скрипец, ведущий специалист ЦНИИ педиатрии и детской хирургии, а вовсе не Дробинская. Более того, девочка чувствовала постоянную боль в глазах из-за врастания сетчатки в ткани глаза, а «специалисты», с позволения сказать, Астраханской областной больницы посчитали ее беспокойство и постоянное потирание глаз проявлением психического заболевания. Они не направили ее документы в Москву для консультирования и решения вопроса об операции. Хотя вопрос об этом ставился, когда Кристина дважды лежала в Областной детской больнице им. Силищевой, (для решения вопроса о ее переводе в Детский дом). Больница им. Силищевой - это та самая, которая якобы контролирует лечение детей в Детском доме, если верить ответу Следственного Управления. Лишь благодаря вмешательству общественности Кристину удалось прооперировать и перевести в интернат для незрячих детей, где ее состояние сразу стало улучшаться. Уразалиева до такой степени препятствовала переводу девочки для операции, что отправила ее к поезду в тяжелейшем состоянии ночью в УАЗе, по бездорожью и грязи. УАЗ завяз, пришлось его вытаскивать трактором. Волонтерам, не Уразалиевой, пришлось посреди ночи поднимать на ноги весь вокзал, чтобы поезд не уехал в Москву без тяжело больной Кристины. Ее состояние было зафиксировано в Москве и клиникой, и волонтерами, и журналистами, и депутатами, но Следственное Управление АО это, похоже, не интересует.
Что касается того, что Кристина прибавила якобы 2 кг в Разночиновке, я заявляю, что это наглая и откровенная ложь, и подделка медицинской документации. Мы все Кристину видели, и видели ее фотографии, она находилась в стадии тяжелейшей дистрофии, и нуждалась в стационарном лечении. Но Детский дом и не думал ее отправлять обратно в стационар. Кормили ее неправильно, она почти ничего не ела. Что совсем неудивительно, ведь диетолога в Детском доме, фактически, не было. Кроме того, в Детском доме не было тогда весов для лежачих детей, и вес детей вообще не контролировался. У моих подопечных, в том числе и с дистрофией, вес вообще не был в документах отмечен.
Что касается имущественных нарушений в Разночиновском детском доме, я не настаиваю, что они были. Я, не являясь законным представителем этих детей, не могу запросить ни Регистрационную палату АО о проводимых от имени этих детей сделок с их имуществом, ни Жилищный комитет о приватизациях с участием этих детей, о выделении им квартир. Но я слышала от других граждан, что такие сделки проводились. Проверяющие таких запросов также не направляли. Не направлялись, насколько мне известно, и запросы в Сбербанк о наличии и сохранности средств воспитанников, в том числе и на счетах, которые открывались в других детских домах, где дети находились, и которые передавались позднее в Детский дом вместе с личными делами.
В своем ответе проверяющий пишет, из чего формируется бюджет Детского дома по его Уставу. И в Уставе нет ни слова о возможности снимать 75% с пенсий детей на оплату коммунальных услуг Детского дома. Однако, как следует из ответа, эти средства снимаются, и проверяющие посчитали это законным. На основании чего? Правительство АО в своем Постановлении №415-П от 08 12 2006 г., подписанным г-ном Маркеловым, Председателем Правительства АО (на которое ссылается следователь Матюнин в своем ответе), позволяет взимать плату лишь с совершеннолетних проживающих. В отношении детей-сирот такая мера представляется мне незаконной, т.к. содержание ребенка-сироты берет на себя государство. Пенсия является имуществом ребенка. К тому же психиатрическая помощь у нас в стране оказывается бесплатно. Нет законов, требующих, чтобы больной ребенок сам обеспечивал свое содержание. В тоже время, насколько мне известно, Детский дом не выходил с исками о взыскании алиментов с родителей детей, содержащихся в Детском доме. Почему же проверяющие посчитали, что снимать пенсии с детских счетов, чтобы заплатить за свет и воду - законно?
Так и осталось без ответа, почему шеф Галина Останина до марта 2008 г. получала уведомления из Детского дома, что ее подшефный Вася Федоров еще жив. Подарки, посланные ей этому ребенку, не возвращались. А судя по ответу прокуратуры, он умер 15 ноября 2007 г. Шеф переживала за Васю, пыталась ему помочь. А сотрудники даже не известили ее, что ребенок уже умер, что вообще бесчеловечно. Может, в общем беспорядке с документацией они и сами не знали, кто умер у них, а кто жив. Дети не говорят, не ходят, почти не растут… Я сама видела, что воспитатели называют имена и возраст лежачих детей часто наобум.
Таким образом,следователи, проверяющие Разночиновский Детский дом, не изучили существо проблемы и отказали в возбуждении уголовного дела по ст. 125 УК РФ (оставление в опасном для жизни состоянии) преждевременно. Прошу Вас отменить отказ в возбуждении уголовного дела Следственным Управлением АО. Данный отказ существенно нарушает права детей-сирот, инвалидов детства, на защиту их прав и законных интересов. Он не соотвествует ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» ст. 10, 15. Прошу Вас назначить повторную проверку с привлечением независимых специалистов из области медицины, судмедэкспертизы, аудита, юристов - специалистов в области опеки и попечительства.
05 08 2011г. Дробинская В.О.
ОСТАВЛЕНИЕ В ОПАСНОСТИ - преступление против безопасности жизни и здоровья, предусмотренное ст. 125 УК РФ, представляет собой заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние. Преступление совершается путем бездействия, состоящего в невыполнении обязанностей по оказанию помощи лицу, по тем или иным причинам оказавшемуся в опасном для жизни или здоровья положении (в этом случае источником опасного состояния не является предшествующая деятельность виновного). Закон предусматривает и другой вид бездействия, обусловленного предшествующей деятельностью виновного, явившейся причиной опасного состояния для потерпевшего. Состав преступления является формальным, т. е. преступление окончено в момент оставления в опасности потерпевшего, независимо от реального наступления опасных для жизни или здоровья потерпевшего последствий. Уголовная ответственность не исключается также в случаях, когда оказание помощи объективно не может предотвратить наступления последствий. Потерпевший характеризуется тем, что он находится в беспомощном состоянии по следующим причинам: малолетство, старость, болезнь или иная беспомощность (вызванная стихийными бедствиями, физиологическими и патологическими процессами, происходящими в организме человека, действиями других людей, в том числе преступными). Например, водитель, виновный в нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшем причинение тяжкого вреда здоровью человека, и оставивший без помощи потерпевшего, находящегося в опасном для жизни состоянии, несет ответственность по совокупности преступлений (ст. 264 и 125 УК РФ). Обязательный признак состава преступления - наличие у виновного возможности оказать помощь потерпевшему. Невозможность оказания помощи может быть обусловлена действием непреодолимой силы (стихийное бедствие и т. п.). Преступление совершается с прямым умыслом. Субъект преступления - вменяемое, достигшее 16-летнего возраста лицо, обязанное заботиться о беспомощном либо поставившее его в опасное состояние. Обязанность заботиться о беспомощном может следовать из профессии виновного, из договора, а также из его предшествующего поведения.
ИНСТРУКЦИЯ
О МЕДИЦИНСКИХ ПОКАЗАНИЯХ И ПРОТИВОПОКАЗАНИЯХ
К ПРИЕМУ В ДОМА-ИНТЕРНАТЫ
ИНСТРУКЦИЯ
МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ СССР
5 сентября 1978 г.
N 06-14/12
ГОСКОМТРУД СССР
7 сентября 1978 г.
N 06-14/12/2495-МК
(Д)
[ИЗВЛЕЧЕНИЕ]
I. Дом-интернат. Пансионат ветеранов труда
Приему в дом интернат, пансионат ветеранов труда подлежат
престарелые и инвалиды, нуждающиеся по состоянию здоровья в бытовом
обслуживании, уходе и медицинской помощи при отсутствии у них
показаний к стационарному лечению в учреждениях здравоохранения.
Противопоказанием к направлению в учреждения данного типа
являются психические заболевания, за исключением неврозов,
неврозоподобных состояний при стомотологических заболеваниях, легкой
степени дебильности, судорожных синдромов этиологии с редкими (не
более 1 раза в 2 - 3 месяца) припадками, без слабоумия и выраженных
изменений личности.