Моя мама умерла.

Мы почти вампиры ( Read more... )

Что осталось.

Салфеточка, связанная в какой-то умопомрачительной технике, непонятно как, произведение искусства, а не салфеточка.

Акварель в темной рамке - Зальцбург весной.

Еще фотографии, на которых мы молоды, беспечны и бессмертны.

Веселые нищие.

А пасхальное яйцо, расписанное ландышами, недавно разбилось.

В университете мы были просто знакомы.

( Read more... )

Мы похожи на корабли.

Младенец рождается, в океане появляется еще одно суденышко.

Просто жизнь.

Младенец живет как трава, как дерево, как ветер.

Но кораблик начинает спускать якоря.

Чтобы цепко держаться за время.

Родители. Бабушки-дедушки. Братья-сестры.

Друзья. Одноклассники. Соседи.

Однокурсники. Коллеги.

Снова семья.

Мы крепко держимся, чтобы ( Read more... )

Красивых женщин много.
Бывают красивые и умные - их тоже достаточно.
И очень редко встречаются, красивые, умные и обладающие даром, которому я не знаю названия.
Рядом с ними хочется быть лучше.
Рядом с ними получается быть лучше.
И даже самый распоследний гад, занесенный судьбой на их орбиту, вспоминает, что не всегда ж он был гадом. Это правда. Я ( Read more... )

 
Итак, начало 20 века, белорусское местечко, черта оседлости.
Семья, две дочери-погодки. Сохранилась фотография. Обе в темных гимназических платьях стоят у якобы мраморной колонны. Бог разделил очень неровно. Старшая - красавица, та самая неправильная красота, вне моды, вне эпохи. Из-за тяжелой светлой косы на затылке она держит спину как прима- ( Read more... )

Умерла Варвара Максимовна, мама моего мужа, бабушка моего сына.
Она была светлым человеком.
Последнее время иногда ошибалась, не узнавала сразу. Но на ее примере я поняла разницу между маразмом и впадением в детство. Она именно впадала в детство: потихоньку становилась ласковым, добрым ребенком. И когда она, сидя рядом с моим сыном на диване, ( Read more... )