Серебряное дерево. Часть третья.
Келеборн и Галадриэль странствовали по всему Средиземью, но не бесцельно. Они намеревались побывать в каждом из узлов Великой Сети. Сети из особых мест, где соприкасаются Та и Эта сторона, зримое и незримое. Дориат был таким местом. Таким местом был и Лориэн, куда Галадриэль и Келеборн попали впервые еще в Первую Эпоху. Они были приняты Нимродель-по-эту-сторону и Нимродель-по-ту-сторону как друзья. Но тогда они не задержались надолго, ушли дальше на восток, чтобы отыскать другие подобные места. Не везде их пускали. Иные авари очень недвусмысленно велели поворачивать и убираться восвояси. Но все же им удалось побывать во многих узлах Великой Сети.
Те, кто следовал за нами, не давали нам никаких клятв в верности. Мы не стали бы принимать такие клятвы. Никому, даже друг другу, мы ни разу не дали ни одной. Кто-то уходил, кто-то приходил, кто-то прощался навсегда, кто-то возвращался снова.
Чем вы были заняты, спрашивали нас потом, чем вы были заняты все это время? Трудно сказать словами.
Передвигали маленькие камушки. Расчищали ручейки. Протягивали нитки.
Мы приносили из одного места в другое новости, знания, приветы от давно потерянных родичей - по Ту и по Эту сторону, семена трав и саженцы деревьев. Некоторые мы брали с собой намеренно, некоторые цеплялись за одежду и волосы.
В те времена пройти от восточной оконечности Белерианда до самых Великих Степей было можно, так ни разу и не выйдя из леса.
* * *
Келеборн и Галадриэль вернулись в Белерианд, когда взошла Звезда, почувствовав приближение Войны Гнева. Они помогали тем, кто бежал от ярости Великих Сил и рушащейся земли. На Запад они уйти отказались, не задумавшись. Их дело не было завершено, оно даже не было начато.
Галадриэль была старшей из дома Финвэ в Срединных землях, по праву корона принадлежала ей. Но она отказалась. Иные говорят, она своими руками надела корону на голову Эрейниона, своего племянника, чтобы решить дело раз и навсегда.
Тогда же они встретили Келебримбора и тех, кто следовал за ним. Келебримбора, который тоже покинул Белерианд после смуты в Нарготронде, который тоже искал иной судьбы и иных путей, чем те, которые связывали воедино Три Камня, Клятва, Проклятье, кровь дома Финвэ.
Эрегион был общим делом и каждый, кто приложил руку к его созданию, хотел чего-то своего. Таков и был замысел: обмениваться, учиться друг у друга, складывать и преумножать знания, умения, опыт. Не обязательно было соглашаться во всем. Важно было соглашаться в главном. Среди тех, кто строил Эрегион, не нашлось бы ни одного и ни одной, на ком не оставило шрамов Искажение, и тем сильнее было желание найти лекарство - для каждого и для всех.
Келеборн и Галадриэль хотели создать еще один узел Великой Сети. Эрегион они назвали своим домом.
Иногда мне казалось, что их двое. Одного звали Куруфинвэ, сын Куруфинфэ, сына Куруфинфэ. Он был упрям, настойчив, отважен. Две тени стояли у него за спиной. Великая и горькая судьба следовала за ним по пятам и ждала своего часа. Он хотел изменить мир. Он хотел превзойти отца и деда, знал, что однажды превзойдет их.
Другого звали Тьелперинквар, Келебримбор, Среброрукий. Он был вдумчив, осторожен и порой застенчив. Он умел слушать и понимать. Он был не мастер говорить, но его руки делали неживое живым.
Я любил обоих, но понимал только одного.
Келебримбор подарил Галадриэль его. Элессар. Небольшой зеленый камень, который умещался в ладони и наполнял ее теплом. Невзрачный, неправильной формы. Нужно было всматриваться, чтобы разглядеть, как зелень меняется от морской к лесной и снова к морской.
«Как ты показал мне», - вот что мне сказал Келебримбор.
Я и Галадриэль встретились взглядами поверх камня. И страх, который лежал где-то в самой глубине, как донный лед, страх, который не смог растопить даже Дориат, страх, который оставался с каждым, пережившим Альквалондэ - этот страх растаял.
Прошло немногим больше года, и у нас родилась Келебриан.
Келебримбора до сих пор проклинают и превозносят за совсем иные замыслы и дела. Но для меня величайшим его творением, тем самым творением, навсегда останется маленький зеленый камень, гладкий и теплый на ощупь.
* * *
История величия и падения Эрегиона рассказывается в иных местах, Келеборн и Галадриэль неохотно говорят о ней с кем-то, кроме тех, кто им особенно близок. Об этой истории, о гибели своего друга и о гибели своего дома.
Говорят, они последние из живых, кто знает секреты Келебримбора, те самые, драгоценные его секреты.
Он научил меня слышать камни, и поэтому я знаю, что они все еще плачут, и некому их утешить. Тени сгоревших остролистов колышутся над ними.
И это - всё.
* * *
Со времени падения Эрегиона Келеборн и Галадриэль вернулись к своим странствиям. Они жили в Имладрисе, в Лориене, бродили по Рованиону, неузнанными, под покровом сна, появлялись в Гондоре и Арноре. Нигде не задерживались надолго.
Я стараюсь не искать единого смысла, единой темы, единой и связной истории в том, что было со мной - и что будет со мной дальше. Я не знаю, исполнено ли то, зачем послал меня Тот, что в Глубинах. Не знаю, пойму ли, когда будет исполнено.
Киты все еще следуют за нами. А когда Келебриан осталась с мужем в Имладрисе, один из них поселился с ней. Все ее дети, мои внуки,. Все умеют ходить тропами снов.
Я помню, как не удержался, спросил ее однажды - почему она все-таки выбрала Элронда, сына Эарендиля? Я привык, что понимаю ее лучше, чем кто бы то ни было еще, но это оставалось для меня загадкой. Наверное, как все родители, я хотел для нее пути простого, понятного, легкого…
Келебриан засмеялась, поцеловала меня в лоб, а потом молча взяла за руку и повела через Сон к Галадриэль. Мы приблизились неслышно, она не заметила нас, бродила, раздумывала над чем-то, что-то решала, и время от времени ослепительно вспыхивала на Той Стороне, сверканием солнца на льду.
- Вот, - сказала Келебриан и снова тихонько засмеялась. - И это ты меня спрашиваешь?..
Больше я и не спрашивал.
Ее муж, ее сыновья, ее дочь, в далеких землях посреди Времени Людей - иногда они глядят на меня глазами Серой Госпожи Дориата.
Нет, я не знаю, о чем моя история. Дождь падает на землю, бьют родники, ручьи сплетаются между собой, впадают в реки. Реки же всегда возвращаются к Морю.
Вот и все, что я знаю наверняка. Рано или поздно, вода возвращается к Морю.
И снова проливается дождем.
Те, кто следовал за нами, не давали нам никаких клятв в верности. Мы не стали бы принимать такие клятвы. Никому, даже друг другу, мы ни разу не дали ни одной. Кто-то уходил, кто-то приходил, кто-то прощался навсегда, кто-то возвращался снова.
Чем вы были заняты, спрашивали нас потом, чем вы были заняты все это время? Трудно сказать словами.
Передвигали маленькие камушки. Расчищали ручейки. Протягивали нитки.
Мы приносили из одного места в другое новости, знания, приветы от давно потерянных родичей - по Ту и по Эту сторону, семена трав и саженцы деревьев. Некоторые мы брали с собой намеренно, некоторые цеплялись за одежду и волосы.
В те времена пройти от восточной оконечности Белерианда до самых Великих Степей было можно, так ни разу и не выйдя из леса.
* * *
Келеборн и Галадриэль вернулись в Белерианд, когда взошла Звезда, почувствовав приближение Войны Гнева. Они помогали тем, кто бежал от ярости Великих Сил и рушащейся земли. На Запад они уйти отказались, не задумавшись. Их дело не было завершено, оно даже не было начато.
Галадриэль была старшей из дома Финвэ в Срединных землях, по праву корона принадлежала ей. Но она отказалась. Иные говорят, она своими руками надела корону на голову Эрейниона, своего племянника, чтобы решить дело раз и навсегда.
Тогда же они встретили Келебримбора и тех, кто следовал за ним. Келебримбора, который тоже покинул Белерианд после смуты в Нарготронде, который тоже искал иной судьбы и иных путей, чем те, которые связывали воедино Три Камня, Клятва, Проклятье, кровь дома Финвэ.
Эрегион был общим делом и каждый, кто приложил руку к его созданию, хотел чего-то своего. Таков и был замысел: обмениваться, учиться друг у друга, складывать и преумножать знания, умения, опыт. Не обязательно было соглашаться во всем. Важно было соглашаться в главном. Среди тех, кто строил Эрегион, не нашлось бы ни одного и ни одной, на ком не оставило шрамов Искажение, и тем сильнее было желание найти лекарство - для каждого и для всех.
Келеборн и Галадриэль хотели создать еще один узел Великой Сети. Эрегион они назвали своим домом.
Иногда мне казалось, что их двое. Одного звали Куруфинвэ, сын Куруфинфэ, сына Куруфинфэ. Он был упрям, настойчив, отважен. Две тени стояли у него за спиной. Великая и горькая судьба следовала за ним по пятам и ждала своего часа. Он хотел изменить мир. Он хотел превзойти отца и деда, знал, что однажды превзойдет их.
Другого звали Тьелперинквар, Келебримбор, Среброрукий. Он был вдумчив, осторожен и порой застенчив. Он умел слушать и понимать. Он был не мастер говорить, но его руки делали неживое живым.
Я любил обоих, но понимал только одного.
Келебримбор подарил Галадриэль его. Элессар. Небольшой зеленый камень, который умещался в ладони и наполнял ее теплом. Невзрачный, неправильной формы. Нужно было всматриваться, чтобы разглядеть, как зелень меняется от морской к лесной и снова к морской.
«Как ты показал мне», - вот что мне сказал Келебримбор.
Я и Галадриэль встретились взглядами поверх камня. И страх, который лежал где-то в самой глубине, как донный лед, страх, который не смог растопить даже Дориат, страх, который оставался с каждым, пережившим Альквалондэ - этот страх растаял.
Прошло немногим больше года, и у нас родилась Келебриан.
Келебримбора до сих пор проклинают и превозносят за совсем иные замыслы и дела. Но для меня величайшим его творением, тем самым творением, навсегда останется маленький зеленый камень, гладкий и теплый на ощупь.
* * *
История величия и падения Эрегиона рассказывается в иных местах, Келеборн и Галадриэль неохотно говорят о ней с кем-то, кроме тех, кто им особенно близок. Об этой истории, о гибели своего друга и о гибели своего дома.
Говорят, они последние из живых, кто знает секреты Келебримбора, те самые, драгоценные его секреты.
Он научил меня слышать камни, и поэтому я знаю, что они все еще плачут, и некому их утешить. Тени сгоревших остролистов колышутся над ними.
И это - всё.
* * *
Со времени падения Эрегиона Келеборн и Галадриэль вернулись к своим странствиям. Они жили в Имладрисе, в Лориене, бродили по Рованиону, неузнанными, под покровом сна, появлялись в Гондоре и Арноре. Нигде не задерживались надолго.
Я стараюсь не искать единого смысла, единой темы, единой и связной истории в том, что было со мной - и что будет со мной дальше. Я не знаю, исполнено ли то, зачем послал меня Тот, что в Глубинах. Не знаю, пойму ли, когда будет исполнено.
Киты все еще следуют за нами. А когда Келебриан осталась с мужем в Имладрисе, один из них поселился с ней. Все ее дети, мои внуки,. Все умеют ходить тропами снов.
Я помню, как не удержался, спросил ее однажды - почему она все-таки выбрала Элронда, сына Эарендиля? Я привык, что понимаю ее лучше, чем кто бы то ни было еще, но это оставалось для меня загадкой. Наверное, как все родители, я хотел для нее пути простого, понятного, легкого…
Келебриан засмеялась, поцеловала меня в лоб, а потом молча взяла за руку и повела через Сон к Галадриэль. Мы приблизились неслышно, она не заметила нас, бродила, раздумывала над чем-то, что-то решала, и время от времени ослепительно вспыхивала на Той Стороне, сверканием солнца на льду.
- Вот, - сказала Келебриан и снова тихонько засмеялась. - И это ты меня спрашиваешь?..
Больше я и не спрашивал.
Ее муж, ее сыновья, ее дочь, в далеких землях посреди Времени Людей - иногда они глядят на меня глазами Серой Госпожи Дориата.
Нет, я не знаю, о чем моя история. Дождь падает на землю, бьют родники, ручьи сплетаются между собой, впадают в реки. Реки же всегда возвращаются к Морю.
Вот и все, что я знаю наверняка. Рано или поздно, вода возвращается к Морю.
И снова проливается дождем.