Тетрадь по всему
Когда-то "Тетрадь по всему" была бумажной и кочевала между письменным столом и школьной партой, заполняясь и переходя в новые тома...
В нее писалось все, что было непонятно куда деть. Тетради и конспекты предназначены для другого, у них у всех свои правила. Листочки предназначены на выброс, поэтому в них ничего важного не пишется. Компьютер в ту пору был буржуйской недоступной игрушкой.
Поэтому была тетредь, в которую без фильтра шло все. От конспектов, если соответствующая тетреадь забывалась, до дневника, стихов, рисунков, набросков повестей и нсуществующих языков.
Самое важное, что в нее можно было писать что угодно.
Но когда понимаешь, что написать можно что угодно и кладешь перед собой чистый лист, писть становится нечего. Потому что это лишь иллюзия, что без заданной заранее формы выразиться проще.
Намного, намного сложнее.
Потому что поток сознания состоит из слов, и слова эти все равно связываются, и чем меньше похож этот поток на привычную речь, тем труднее удержать его достаточно долго, запомнить, как-то поиграть с ним...
Потому мысль оказывается оформленной раньше, чем доходит до сознания.
Но не все оформленные мысли понятно куда запихивать дальше.
Но что-то с этими мыслями сделать хочется, и люди пишут о кошках, которые едят розовые лепестки и детях, подражающих кошкам; о собирателях подписей и торговых агентах; о тупых или неумечтно сообразительных клиентах, начальниках, подчиненных и подопытных; о молоке в стакане и о новых юзерпиках; они пишут в стихах и прозе, как уж их занесет.
Я сижу перед страницей. Когда можно писать о чем угодно...
В нее писалось все, что было непонятно куда деть. Тетради и конспекты предназначены для другого, у них у всех свои правила. Листочки предназначены на выброс, поэтому в них ничего важного не пишется. Компьютер в ту пору был буржуйской недоступной игрушкой.
Поэтому была тетредь, в которую без фильтра шло все. От конспектов, если соответствующая тетреадь забывалась, до дневника, стихов, рисунков, набросков повестей и нсуществующих языков.
Самое важное, что в нее можно было писать что угодно.
Но когда понимаешь, что написать можно что угодно и кладешь перед собой чистый лист, писть становится нечего. Потому что это лишь иллюзия, что без заданной заранее формы выразиться проще.
Намного, намного сложнее.
Потому что поток сознания состоит из слов, и слова эти все равно связываются, и чем меньше похож этот поток на привычную речь, тем труднее удержать его достаточно долго, запомнить, как-то поиграть с ним...
Потому мысль оказывается оформленной раньше, чем доходит до сознания.
Но не все оформленные мысли понятно куда запихивать дальше.
Но что-то с этими мыслями сделать хочется, и люди пишут о кошках, которые едят розовые лепестки и детях, подражающих кошкам; о собирателях подписей и торговых агентах; о тупых или неумечтно сообразительных клиентах, начальниках, подчиненных и подопытных; о молоке в стакане и о новых юзерпиках; они пишут в стихах и прозе, как уж их занесет.
Я сижу перед страницей. Когда можно писать о чем угодно...