3. Рахиль Гуревич "Судаки и дурашки". Часть 3.

[beg09]

Часть первая http://drama-talks.livejournal.com/161975.html
Часть вторая http://drama-talks.livejournal.com/184536.html
Часть третья
8. После очной ставки.
Действие происходит одновременно в двух квартирах. В квартиру Урашкиных входит ВИТЁК с набитым продуктами пакетом и с пустой тыквой Хэллоуина под мышкой, в квартиру Судаковых АГАТА ОСКАРОВНА и СУДАКОВ под руки втаскивают еле передвигающую ноги МАРЬЮ МИХАЙЛОВНУ.
Квартира Урашкиных.
ВИТЁК (брякает тыкву на стол). Мать!
Тишина.
ВИТЁК (ставит пакет, топает ногой). Мать кому сказал!
Тишина.
ВИТЁК (грозит тыкве кулаком). Мать! Я мужик или где? ЛидяЕгоровна! Я тебе подарочек к празднику притаранил. У магазина, на дереве, на ветке сидела эта вражья боеголовка, и глаза сверкали. Я и прихватил крылатую ракету…эту.
Тишина.
ВИТЁК (всхлипывает, машет в сердцах рукой, садится за стол, открывает банку пива, разговаривает с тыквой). Тьфу ты. Дожил. Родная жена не встречает, Лидия Егоровна, ядрёна мать её, не встречает. Всю жизнь -- всё в дом, не изменил ни разу за двадцать лет… ну… почти ни разу… Но даже если с кем-то общался по половому признаку, то душой, сердцем всегда с моей Лидией Егоровной, с моей ненаглядной Урашкиной. Дожил! Ушла от меня Лидия Егоровна. Неблагодарность какая! Чёрная неблагодарность! Чёрно-тыквеннанеблагодарность! В душу плюнули! Сердце распяли! Я - работяга, всё на шабашках, при доме электрик, при микрорайоне, при жеке. И ремонты евро буржуЯм. На два фронта пашу. Там евроэлектрику проведи - тут включатель советский почини. А я не волшебник, и не учусь давно, и из тыквы мерседес не сделаю. Я не могу евророзетку за христа ради ставить. Евростандарт денег стоит, электрика евро стоит евро, электрика брежневская ничего не стоит. Алюминий против меди как говорится. Мама в папу - папа в маму. Перфораторов за год три штук снимаю (Показывает тыкве три пальца.) Беру дешёвый самый. Отработал, выкинуть его и забыть. И новый купить. Эх… Так бы с печенью, с сердцем, с душой - выкинуть старые органы на свалку стройматериалов и вставить молодые донорские из областной больницы, из морозильника - и снова квасить днями напролёт… Побухал - поработал - семью обеспечил - опять можно бухать… Мать! Ну где ты, Урашкина, у-уу: вражья боеголовка.. Мы с крылатой ракетой (даёт фофан тыкве) ждём тебя, ждём…

Квартира Судаковых.
АГАТА ОСКАРОВНА. Куда мамочку?
СУДАКОВ. Вот -- кресло. Нет не это. Вот это. (Сажают обессилевшую МАРЬЮ МИХАЙЛОВНУ.) В том мама сидит, когда кофе пьёт.
АГАТА ОСКАРОВНА. А в этом?
СУДАКОВ. В этом последнее время чаще, чем в том. Сидит. Мама! Мама! Тебе кофе?
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. С коньяком. Чаю с коньяком.
АГАТА ОСКАРОВНА. Так не пьют, Марья Михайловна, дорогая. Коньяк пьют с кофе.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА (удивлённо смотрит на АГАТУ ОСКАРОВНУ - как будто первый раз видит). Вы кто такая? Что здесь делаете? Игнат! Кто эта женщина? Это твоя новая пассия? (Грозит кокетливо пальчиком.) У-уу. Плохой сын. Она ж тебе в бабушки годится, безобразник! Молодой кабелёк! (Грозно.) У-уу: кабель!
АГАТА ОСКАРОВНА. Игнат! Неси скорее напитки.
СУДАКОВ. Какие?
АГАТА ОСКАРОВНА (раздражённо). Какие-никакие? Маме плохо, а он стоит вафлю ловит.
СУДАКОВ. Что ловлю?
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. ВафлЮ! Ха-ха! Иго-го!
АГАТА ОСКАРОВНА. Где кухня? Там? Там?
СУДАКОВ. Э-эээ. А…
АГАТА ОСКАРОВНА. А ну тебя! (Тихо.) Дебил! (Громко.) Все отличники ЕГЭ не от мира сего!
АГАТА ОСКАРОВНА убегает, возвращается с подносом, поит из чашки МАРЬЮ МИХАЙЛОВНУ.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА (приходит в себя). Чай пустой! Игнат! Кому сказала: добавь коньяку - тормоз, ё!
СУДАКОВ убегает, возвращается с бутылкой, плескает из бутылки в чашку.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Педагог почему без пары?
СУДАКОВ. Какой, мама, пары?
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Без чайной пары!
АГАТА ОСКАРОВНА. Сейчас. Сейчас. Я сама. (Радостно.) Слава богу пришла в себя, не спаривает меня с учеником.(Убегает, прибегает с подносом.)
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Что стоишь как истукан! Сделай педагогу коктейль!
СУДАКОВ. А-аа! (Плескает из бутылки в чашку АГАТЫ ОСКАРОВНЫ.)
АГАТА ОСКАРОВНА. Спасибо, Игнатик. Сам то присядь. Ну поехали. (Поднимает чашку как бокал.) Хорошо! Жить так хорошо! А-аа. Птички щебечут. Луна, полнолуние. Физиономия не раненая, без ран и бинтов…
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Игнат! И валерианы капни для коктейля! В тумбочке, в тумбочке препараты.
АГАТА ОСКАРОВНА. И мне валерианы! А-аа! Ещё лучше жить хорошо!
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА (окончательно приходит в себя). Вот и дожили мы с тобой Игнат до милиции.
АГАТА ОСКАРОВНА. Не плачьте Марья Михайловна, родненькая. От сумы и от тюрьмы как говорится….
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. А-аа. (Нервно машет рукой.) Игнат! Ну ты то мне хотя бы скажи, как на Библии! Неужели правда бомжиха кинулась тебя защищать?
СУДАКОВ (чересчур уверенно.) Да мама. Кинулась. Бомжиха. Защищать. От неё испражнениями воняло.
АГАТА ОСКАРОВНА. А что бомжиха? Бомж - тоже человек! У бомжих тоже сердце есть, не только вши. Ваш сынок - приглядитесь…
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Что? Что опять мой сынок?
АГАТА ОСКАРОВНА. Игнат ваш как с картинки. Голубоглазый! Высокий! Белобрысый! Бред Питт! Бредушка Питтушка!
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Это в отца.
АГАТА ОСКАРОВНА. Да уж не в вас -- точно. Вот и защитила его женщина как умела. Женщины - они ж на всё способны ради любви! Вспомните Анну Каренину! Вспомните Леди Макбет!
СУДАКОВ. Мценского уезда!
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Мы и так в Мценском уезде. Дело не в уезде.
АГАТА ОСКАРОВНА. Как это не в уезде? Генетика, зов предков. Вечный зов!
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Но потерпевшая, эта мумия в бинтах, утверждает, что Игнат с этой прости-господи-бомжихой переговаривался, и даже обнимался!
СУДАКОВ. Ну мама! Ну я же сто раз тебе… от неё воняло…
АГАТА ОСКАРОВНА. И в милиции сто первый раз…
СУДАКОВ. Я просто просил незнакомых женщин не ругаться, не драться -- просил просто, успокаивал.
АГАТА ОСКАРОВНА. Да - успокаивал. Что? Уж и попросить нельзя?
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Да можно попросить. Но почему? Почему вдруг эта женщина, такая вся обеспеченная, судя по одежде, и по шапочке поверх бинтов. Почему эта женщина напала на тебя с электрошоком, а потом ещё хотела потравить баллончиком?!
АГАТА ОСКАРОВНА. Влюбилась, вот и решила прибить, чтоб никому не доставался. Две женщины передрались из-за вашего красавца - что тут удивительного? Влюбились обе с первого взгляда.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Но почему, я всё равно не могу взять в толк, зачем ты ехал в Торговый центр, когда у тебя по субботам репетитор по арабскому?!
СУДАКОВ. Я же говорил сто раз уже…
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Сто один раз…
СУДАКОВ. И милиции говорил: подарки на новый год хотел купить.
АГАТА ОСКАРОВНА. Подарки, маме. Мамочки подарки. И классной руководительнице. (Тихо.) Как же - дождёшься от вас подарков.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Игнат! Ещё валерианки плесни!
АГАТА ОСКАРОВНА. А мне ещё коньячку чуть-чуть. Вот так. Децл, децл - хоре.
СУДАКОВ. Децл?
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. И мне децл.

Квартира Урашкиных.
ВИТЁК. Вот и всё, вот и дождался благодарности. (Всхлипывает.) Ма-ать!
УРАШКИНА. Пап! Ты чё это сопли распустил? О-оо: и вражью тыкву припёр?
Входят УРАШКИНА, САМСУНГ, ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА и ЛИДИЯ ЕГОРОВНА.
ВИТЁК. Вернулись?! И мать?
УРАШКИНА встаёт посередине. Она в чёрном пальто, и в платке повязанном по-русски. УРАШКИНА расстёгивает пуговицы, скидывает платок - САМСУНГ подхватывает платок, снимает с УРШКИНОЙ пальто. УРАШКИНА стоит в строгом красном закрытом платье-футляре, с распущенными волосами - выглядит УРАШКИНА сногсшибательно, недоступно, недосягаемо!
УРАШКИНА. Вернулись: и мать, и не мать.
ВИТЁК. Ма-ать!
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА суетится, бегает туда-сюда, разбирает пакет.
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА. Да тут я Витенька, тут дорогой. Смотрю изменяешь мне…
ВИТЁК. У-уу: вражьи боеголовки! Мы тут с крылатой ракетой заскучали. Скучаем, скучаем. Бросили да? Ходили праздновать сатанинский праздник, на букву «хэ» начинается, да? Бабушку даже взяли - меня не взяли. И-ии. (Всхлипывает.)
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА. Да что ты, Витенька? Какая бабушка? Бабушка старенькая, лежачая. В соседней комнате слышь - бубнит?
ВИТЁК. Слышь-не слышь. Бросили кормильца всея семьи! (Подскакивает.) А это ж кто тада? (Указывает на ТОЛСТУЮ ПЕРВОКЛАССНИЦУ). Это ж наша бабушка совсем и не лежачая.
УРАШКИНА (тихо). Дебил.
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА (шипит). Что ты! Что ты! Это девочка, это ребёнок. Внучка замглавы администрации. Илюша Самсонов гувернёр при ней.
САМСУНГ. До семи.
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА (чётко). До семи часов вечера гувернёр. Пришлось ребёнка с нами в милицию захватить.
УРАШКИНА. В полицию.
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА. В полиции пришлось показания давать.
ВИТЁК. И чё давать показания, когда все знают, что наша дочь разукрасила очередную б... (смотрит на ТОЛСТУЮ ПЕРВОКЛАССНИЦУ) очередную … очередную… белочку.
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА. Что ты, что ты Витенька! Леночка наша не при чём!
САМСУНГ. Не при чём!
ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА. Дурашки не виновны. Во всём Судаки виновны!
ВИТЁК. Ох прунцесса: разговорчивая девочка какая! Красавица! А я старший матрос Упашкин. (Указывает на фото.) Герой Севастополя! Бывший старший матрос, нынешний старший электрик.
УРАШКИНА. Ну пап. Ну не грузи ребёнка.
ВИТЁК (САМСУНГУ). Значит гувернёр при начальстве! Вот молодёжь! Вот какую, мать, мы с тобой молодёжь вырастили в новом государстве!
УРАШКИНА. Ну пап!
ВИТЁК. Пап! Пап! Как там потерпевшая? Бинты-повязки даже под водой отодрать не может?! А?
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА (тараторит). Ничего не знаем. Никаких потерпевших. Леночка с Илюшей Самсоновым вот прюнцессу выгуливала во дворе, за километр от происшествия.
ВИТЁК. Километр от происшествия - деньги на ветер.
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА (чётко как глухому). Говорю тебе: выгуливали во дворе с Ильёй Самсоновым девочку по договору гувернёрства.
САМСУНГ. За три километра от автовокзала.
ВИТЁК. А как же это…выгуливали с ним, а, мать? Как же тот… с тремя языками. Ведь Леночка наша -- с тем, с образованным из МГУ. Леночка за этого образованного смертным боем билась!
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА. Ну Витенька, ну что ты мелешь?
САМСУНГ. Лена со мной была. (Делает знак ТОЛСТОЙ ПЕРВОКЛАССНИЦЕ).
ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА. И со мной!
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА (тараторит). На Леночку поклёп возвели завистники. Оболгали поганые людишки. Завидуют Леночкиной красоте. Леночка наша не дерётся! Она и драться-то не умеет.
САМСУНГ. Не умеет.
ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА. Не умеет.
ВИТЁК. Кто не умеет? Что не умеет?
УРАШКИНА. Никто ничего, пап, не умеет.
ВИТЁК. А кто серебряный призёр по вольной борьбе?
УРАШКИНА. Кто пап?
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА. Так ты, Витенька, призёр (Показывает на фотографию.) Забыл что ли?
ВИТЁК. Старший матрос Урашкин во всём пример! Ура-а! (Клюёт носом.)
ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА. Ур-ра!
ЛИДИЯ ЕГОРОВНА (тараторит). Это всё враги, твои Витенька конкуренты по евроремонтам тебе через Леночку мстят!

Квартира Судаковых.(Необязательно.)
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Когда ко мне в кабинет следователь вошёл - я даже не удивилась. У нас часто следователи «челюстнолицевую хирургию» посещают. Я так и спросила старшего лейтенанта: «Вам в челюстно-лицевую?» А он мне: «Я только что оттуда!» И дальше: «Ваш сын проходит свидетелем по делу о злостном избиении с повреждением волосяной части головы и мягких тканей». Хорошо, что я человек опытный, профессионал, виду не показала - выдержка у меня будь здоров.
АГАТА ОСКАРОВНА. На то вы и отечественное здравоохранение.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Но это ж как надо было бить по морде…
АГАТА ОСКАРОВНА. По мордасам и по шеям. Они бомжихи такие.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Что делается, что в мире творится?! Драки из-за места в автобусе.
СУДАКОВ. В маршрутке.
АГАТА ОСКАРОВНА. Такой крупный город, а нет для бомжей ночлежки - вот и происходят инциденты, протесты асоциальных и ассоциативных элементов общества абсцисс. Вы бы посодействовали, Марья Михайловна. Всё-таки медик и по связям с общественностью.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА (сонно, устало, расслаблено). А что вы вообще тут делаете: советуете, советуете, коньяк наш весь вылакали, странно всё это… Идите все вы на…
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА засыпает - АГАТА ОСКАРОВНА и СУДАКОВ накрывают МАРЬЮ МИХАЙЛОВНУ пледом.
АГАТА ОСКАРОВНА. Всё Игнат. Завтра у тебя доклад на школьной конференции «Территория тестов-территория ЕГЭ» не забыл?
СУДАКОВ. Не забыл, всё подготовлю…
АГАТА ОСКАРОВНА (раздражённо, не довольно). Подготовлю?
СУДАКОВ. Подготовил.
АГАТА ОСКАРОВНА. Вот это ответ не мальчика но мужа. Ну не трясись так, не трясись. Всё позади, всё в жизни проходит. Леночка иногда бывает раздражительной - не без этого, женщинам надо прощать их слабости.

Квартира Урашкиных.
УРАШКИНА. Смотри Илюх: уже третью кость за папой глодает.
САМСУНГ. Да вижу. Да пусть. Доглодает. Это.. Белок. Это… это… не углевод. (Обнимает УРАШКИНУ.)
УРАШКИНА. Белок не углевод - ноль баллов. (Прижимается к САМСУНГУ.)
САМСУНГ. Лена! Лена!!!
Целуются. ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА смотрит, открыв рот.
УРАШКИНА. Белок - не углевод. (С нажимом, ТОЛСТОЙ ПЕРВОКЛАССНИЦЕ.) И не жиры.
САМСУНГ. Грызи!
ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА испуганно начинает глодать ещё одну кость.
САМСУНГ. Я не богу больше, Лена, без тебя…
УРАШКИНА. И я не могу… У нас с Игнатом ничего не было.
САМСУНГ. Три месяца - и ничего не было? Зачем ты это… ххх… неправду говоришь?
УРАШКИНА. Точняк - не было.
САМСУНГ. У нас с тобой это… было сразу. Я тебе это… сразу дал.
УРАШКИНА. Отводи свою дебилку и возвращайся.
САМСУНГ. Вынуть изо рта! Бегом вперёд и налево!
ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА бегает туда-сюда.
САМСУНГ. Значит с ним - всё? Значит - как прежде?!
УРАШКИНА. Как прежде, как прежде. (Нежно.) Дебил.
САМСУНГ и ТОЛСТАЯ ПЕРВОКЛАССНИЦА убегают.
УРАШКИНА (нервно ходит по комнате, заламывая руки, расстёгивая платье, стаскивая сапоги). Как прежде, как прежде. На сегодняшнюю ночь, дебил!

Д е й с т в и е в т о р о е.

1. Романтика снежинок.
Снежный волшебный новогодний вечер. В квартире Урашкиных суетится у праздничного стола ЛИДИЯ ЕГОРОВНА с лисьим хвостом, заправленным в треники, в шапочке-ушанке с лисьими ушками и мордочкой, в рыжем передничке с уютными оборочками. Слоняется туда-сюда без дела ВИТЁК в матросской бескозырке. ВИТЁК то и дело подходит к фотографии и отдаёт фотографии честь.
В квартире Судаковых МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА прикладывает к себе разные маскарадные костюмы, смотрится в зеркало, периодически всхлипывает, даже воет иногда.
На переднем плане нет учительского стола. Здесь улица, здесь обнимаются и целуются УРАШКИНА и СУДАКОВ.
СУДАКОВ. Лена! Лена! Новый Год через час! Какой снег!
УРАШКИНА (нервно). Не надо про снег.
СУДАКОВ. Пушистый, и смотри -- на перчатке снежинка резная.
УРАШКИНА. Ага! Точняк! У меня на дублёнке такие же снежинки… Да нет. Вот: по низу вышиты - цени!
СУДАКОВ. Снег! Снежинки! Белые на чёрной перчатке, чёрные на белой шубе…
УРАШКИНА. Какая шуба - дебил. Дублёнка же - в Турции брали. Мне в Турции дублёнку, маме шубу - в Греции, папе -- шапку с натуральными ушами.
СУДАКОВ. Лена! Это я для рифмы сказал - чёрные на белой шубе!
УРАШКИНА. Во дебил. Говорят же тебе - дублёнка!
СУДАКОВ. Ну хорошо: дублёнка… Снег! Снежинки! Чёрные на белой (смотрит на грозную УРАШКИНУ)… дублёнке. Снег! Темно! Моё эго с твоим эго вместе…
УРАШКИНА. Оборзел вконец?! Эги вместе!
СУДАКОВ. Ты и я, наши души белы, как снежинки на чёрной перчатке…
УРАШКИНА. Души белы, эги вместе… (Вырывается из объятий, капризно.) Надеюсь сегодня ты останешься у нас ночевать?
СУДАКОВ. Лена - ты гений! Снег! Снежинки! Чёрные на белой (Смотрит на обиженную УРАШКИНУ.) дублёнке. Моё эго с твоим эго вместе. Ты и я, наши души белы, как снежинки на белой перчатке. Ты останешься со мной ночевать!
УРАШКИНА. Муть какая! Так останешься или опять к маме побежишь?
СУДАКОВ (вздыхает). Мама сказала…, мама вообще обиделась, что я с тобой хочу… справлять.
УРАШКИНА. Позвони - объясни маме, что пацаны петарды позвали взрывать. Ты с пацанами Новый Год встречать будешь.
СУДАКОВ. Лена - ты - гений! Так и сделаю. (Достаёт мобильник.) Алё мама!

МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА после разговора бросает в сердцах мобильник, рыдает у зеркала, уходит, приносит бутылку, чайник, пузырёк с лекарством. Наливает из чайника, плещет в ту же чашку коньяк.