91. Предварительное резюме предыдущей ветки
1) Теория даблбайнда -- это раздел теории коммуникации, возникший как применение Теории типов к коммуникации. Она была разработана не в связи с шизофренией, но была к ней применена в последствии.
2) Применение теории ДБ к вопросам психиатрии вообще и шизофрении в частности, результатом чего стала "теория шизофренической коммуникации", с самого начала происходило при участии профессиональных психиатров. Первое тому свидетельство -- книга "Коммуникация: социальная матрица психиатрии", 1951, написанная Бейтсоном в соавторстве с Юргеном Рушем, психиатром, по результатам совместной работы в психиатрической больнице им. Лэнгли Портера.
Дальнейший "проект Пало-Альто" развивался на базе психиатрической больницы Управления по делам ветеранов и включал по меньшей мере одного психиатра с мировым именем (Джексон). На всем протяжении проекта Пало-Альто для консультаций привлекался Милтон Эриксон, врач-психиатр, практиковавший клинический гипноз.
3) Полученные в результате описание и анализ шизофренической коммуникации являются, попросту говоря, совершенно правильными. Процитирую из предыдущей ветки свой вопрос и ответ на него, который дал участвующий в дискуссии профессиональный психиатр:
double_bindВ этой связи возникает 2 вопроса:
1) Действительно ли коммуникация шизофреников имеет некие общие формальные характеристики;
2) Если да, то действительно ли они таковы, как говорит Бейтсон.
Напомним, что согласно Бейтсону, при шизофренической коммуникации метакоммуникативная часть полного сообщения не прочитывается при приеме и смещается, искажается, скрывается, отрицается и.т.д. при передаче.
dmitry_thinkerВ моём понимании ответ на оба вопроса 1) и 2) положительный. Действительно, коммуникация лиц, больных шизофренией, имеет весьма характерные черты, которые могут быть описаны формальным образом. И Бейтсоном они действительно были описаны достоверно.
На самом деле, метакоммуникативная составляющая полного сообщения "теряется" как при приёме, так и при передаче, из-за чего больной постоянно совершает ошибки логической типизации. В принципе, это становится ясно сразу же при попытке анализа коммуникации больных. Причём это не единичные элементы ("разрывы") в потоке коммуникации, которые приходилось бы "выискивать" или "вылавливать". Весь этот поток состоит из подобного рода образцов. При патопсихологическом исследовании больных наблюдаются те же самые явления.
Единственная причина, на мой взгляд, по которой это так и не было признано, заключается в том, что психиатры и клинические психологи подходят к исследованию больных с совершенно иными концептуальными инструментами. Дело не в том, что они не наблюдают этих явлений, а в том, что они не могут дать им соответствующую оценку, так как не владеют теорией коммуникации.
Клинико-психопатологический метод исследования, являющийся основным в психиатрии, не предусматривает серьёзного анализа коммуникации больных, ограничиваясь лишь поверхностным описанием. Тем более не оценивается успешность или неуспешность процесса логической типизации, осуществляемого больными.
4) И вот, наконец, то единственное, о чем можно дискутировать.
Важное допущение, сделанное в ходе проекта Пало-Альто (куда, напомним, кроме Бейтсона входили весьма известные психиатры), состоит в том, что коммуникация с подобной логической структурой является также потенциально шизофреногенной. Для этого, впрочем, помимо искаженной коммуникации требуется и весьма серьезная виктимизация. Жертва должна быть a) чрезвычайно заинтересована в коммуникации; b) лишена возможности как пассивной защиты (бегство, игнорирование), так и активной (метакомментирование). Поэтому единственной доступной формой защиты и остается, собственно, снова шизофрения уже на новом витке спирали.
Ясно, что столь глубоко виктимизирован в реальной жизни может быть только ребенок, что и вызвало к жизни концепции сперва шизофреногенного родителя, а затем (с развитием сетевых идей) шизофреногенной семьи.
Вот этот пункт действительно можно обсуждать, но только в более широком контексте, скорее биологическом, нежели психиатрическом. Т.е. действительно ли коммуникация обладает такой мощью, что способна вызывать столь глубокие повреждения.
Честно говоря, мне такая постановка вопроса кажется несколько комичной, особенно в наш информационный век, когда под воздействием определенных видов коммуникации люди уже реально пачками сходят с ума. (Причем ведь все только-только началось, что же будет дальше? Интересно, начали ли уже искать "ген интернет-зависимости"?)
Однако обсуждать можно, но только в это обсуждение я не приглашаю "биологических психиатров", из-за которых "коммуникация как процесс во всей её сложности и противоречивости психопатологией игнорировалась и продолжает игнорироваться" (dmitry_thinker). Что интересного оно могут сказать?
UPD
Еще одно дополнение: с точки зрения абстрактной теории коммуникации, метакоммуникация -- это всего лишь сообщения Логического уровня +1 (да хоть +100 !). А вот для млекопитающих, метакоммуникация -- это коммуникация об отношениях. В этом-то все и дело. Нарушенная метакоммуникация не позволяет млекопитающему решить жизненно важную проблему -- устанавливать, выяснять и поддерживать отношения с другими себе подобными. Отсюда и тяжесть проблемы: если невроз -- это проблема человеческого уровня, то психоз -- проблема на таксономическую ступень ниже. Вся шизофреническая симптоматика есть, вероятно, попытка как-то компенсировать этот дефицит, но "попытка с негодными средствами".
Мне кажется, еще одной попыткой -- возможно, не такой уж и "негодной" -- является отмеченное ранее стремление некоторых шизофреников к "оцифровке окружающей действительности". Мир чисел -- это очень хороший союзник. Он хоть и холодноват, однако весьма могущественен и уж точно не предаст.